Московская биеннале. Одни вопросы. Опять

Сегодня, 4 октября 2019 года, в ТАСС прошла пресс-конференция 8-й Московской международной биеннале, в которой приняли участие куратор главного проекта — оперный режиссер Дмитрий Черняков, архитектор Сергей Чобан, директор Третьяковской галереи (в залах которой в конце октября и откроется биеннале) Зельфира Трегулова, а также комиссар биеннале Юлия Музыкантская. Событие омрачил появившийся накануне в русском сегменте интернета перевод письма художников-участников предыдущей редакции биеннале, в котором они через полтора года после закрытия выставки обвиняли комиссара Юлию Музыкантскую в нарушении финансовых обязательств и неэтичном поведении по отношению к художникам и сотрудникам выставки. Мария Кравцова отправилась на пресс-конференцию, чтобы получить от менеджмента биеннале ответы на вопросы, на которые месяцами на могли получить ответы такие звезды международной художественной сцены, как Лор Пруво и Сесиль Б. Эванс. Мы публикуем фрагмент пресс-конференции tel quel, чтобы у наших читателей была возможность сделать собственные выводы. Мария Кравцова и редакция «Артгида» также благодарят коллег, и прежде всего редактора The Art Newspaper Russia Ольгу Кабанову, за поддержку во время пресс-конференции.

Фото: Мария Кравцова/Артгид

Мария Кравцова: Меня зовут Мария Кравцова, я главный редактор издания «Артгид» и я бы хотела, чтобы вы прокомментировали письмо художников-участников 7-й Московской биеннале современного искусства, опубликованное на сайте Biennial Foundation и в ряде зарубежных изданий. Собравшиеся на этой пресс-конференции коллеги, возможно, не в курсе, но ряд художников-участников предыдущего издания биеннале, такие, в общем-то, международные звезды, как Лор Пруво и Сесиль Б. Эванс, обвиняют Юлию Музыкантскую в финансовой нечистоплотности, в невыплате гонораров, а также в неэтичном поведении. Я бы хотела зачитать часть этого письма, потому что она довольно показательна.

Ведущая пресс-конференции: Не будем зачитывать!

Мария Кравцова: Почему же, я считаю этот текст довольно показательным. Эта скандальная ситуация довольно сильно влияет на международную репутацию биеннале. Также я хотела обратиться к здесь присутствующему директору Третьяковской галереи, к куратору Дмитрию Чернякову: знают ли они о международном скандале вокруг биеннале и как они к нему относятся? Опять же: это невыполнение финансовых обязательств по отношению к участникам предыдущей биеннале, а также неэтичное поведение по отношению к ним, и в этом они обвиняют лично вас, Юля.

Юлия Музыкантская: Спасибо большое, Мария. Я ни секунды не сомневалась, что увижу вас здесь сегодня. Давайте по пунктам. Во-первых, мне кажется неэтичным обращаться к кураторам и команде этого года с вопросом о предыдущей биеннале, и я с удовольствием отвечу вам по всем пунктам, когда мы отпустим коллег.

Мария Кравцова: Нет! Вопрос был задан публично, и ответ я на него хочу получить публично.

Юлия Музыкантская: К сожалению (для вас, вероятно), в современном мире платежная документация устроена таким образом, что платежи документально подтверждены. Поэтому никак иначе, как сказать это, я отреагировать не могу. Я пока не смогла проконсультироваться с юристами с учетом закона о личной информации, какие данные этих платежек я могу публиковать, но мы, безусловно, это сделаем. Что касается появления этого письма, вашего появления здесь и вашей пламенной речи, я могу сказать только одно: к сожалению, наверное, некоторые коллеги надеются — романтично, хотя и весьма опрометчиво — узурпировать свое право на работу в сфере современного искусства и на развитие современного искусства, пользуясь при этом иногда сомнительными методами. Мне в этом смысле повезло больше, у меня конкурентов нет, у меня только коллеги. Поэтому говорить о каких-то обвинениях, мне кажется, сейчас не стоит.

Мария Кравцова: Ответьте на заданные вопросы.

Юлия Музыкантская: Я же правильно понимаю, что цель вашего появления здесь — это такое предупреждение на будущее? Мы, безусловно, позаботимся о том, чтобы все наши художники этого года и будущих лет были проинформированы, что, к сожалению или к счастью, когда художник создает авторскую работу для биеннале, он ее монтирует сам, потому что мы не знаем до конца его замысел и не можем сделать этого за него, если работа не готова и не приехала к нам уже в собранном виде. К тому же (если что, Зельфира Исмаиловна сможет мне помочь), в залах классических музеев по всему миру как раньше было нельзя, так и сегодня нельзя употреблять еду и напитки (имеется в виду указание в письме художников на крайнюю неорганизованность процесса монтажа, который продолжался до глубокой ночи, без соответствующего оборудования, адекватного персонала, еды и питья. — Артгид). И здесь, я полагаю, год от года ничего не изменится. Спасибо большое, Маша, за ваш вопрос и за возможность публично ответить на сегодняшнюю провокацию.

Ольга Кабанова: Вы неэтично обращаетесь к Маше. Это не блажь Маши — это вопрос, который собирались задать сегодня все. Действительно, Юлия, у вас очень тяжелая репутация. Мы все знаем, как вы кричите. Об этом тоже было в письме. И письмо это было от девятого июня. Были ли сделаны какие-то выводы? Были ли произведены выплаты тем художникам?

Юлия Музыкантская: Ольга, на момент этого якобы опубликованного девятого июня письма…

Мария Кравцова: Что значит «якобы»? Оно было опубликовано в ряде изданий за рубежом.

Юлия Музыкантская: …все выплаты были завершены задолго до появления этого письма. Более того, я посмотрела этот список, и двое из перечисленных в нем людей художниками биеннале не являются.

Мария Кравцова: Один — Лор Пруво — сняла свою работу перед вернисажем. Это известно всем.

Юлия Музыкантская: Это неправда. Мы можем подтвердить, что работа Лор Пруво экспонировалась вплоть до окончания выставки. Снять ее было невозможно. Все, что вы увидели в Венеции в этом году, первоначально было показано в Москве. И для этой возможности на пол Третьяковской галереи было вылито порядка ста килограммов эпоксидной смолы. Поэтому вопрос о демонтаже и снятии экспоната в принципе не стоял. В опубликованном списке, на который вы ссылаетесь, есть два человека, которые не являются художниками 7-й Московской биеннале: Гильермо Кутюрье (имеется в виду Гийом Кутюрье. — Артгид) — мы вообще не знаем, кто это такой, Джемми Николас был ассистентом одной из художниц, но не самим художником. Я хочу еще раз подчеркнуть, что сделаны все выплаты художникам — даже той, которая уехала с купленным специально для нее оборудованием, которое она не имела права брать. Но мы все равно выплатили ей разницу между его стоимостью и ее гонораром. Все выплаты всем художникам были завершены задолго до появления этого письма. Поэтому я могу только сопоставить факты, что оно неожиданно возникло в информационном поле перед нашей пресс-конференцией. Мне жаль, что оно вызвало такую реакцию, но я не вижу здесь других вопросов, кроме вопроса о финансовой составляющей.

Мария Кравцова: Юлия, я вам обещаю: ваши ответы на наши вопросы и, по сути, на письмо международных художников будут переведены на английский язык и отправлены в e-flux и Hyperallergic, а также направлены в Biennial Foundation. Я думаю, они ответят вам про финансовые документы. Про этику вы не сказали ровным счетом ничего.

Ведущая пресс-конференции: Есть еще вопросы по теме пресс-конференции, коллеги?

Ольга Кабанова: У меня есть вопрос по биеннале. Отчасти у меня тоже возник этот вопрос, Машин, к Зельфире Исмаиловне. Не считаете ли вы, что связь Московской биеннале с Третьяковкой и эти скандалы могут репутационно отразиться на Третьяковской галерее?

Зельфира Трегулова: Значит, по поводу скандала. Я об этом узнала рано утром, приехав вчера поздно ночью с открытия выставки Репина в Русском музее. И я очень призываю всех, действительно, держать себя в руках. Мы находимся в пространстве ТАСС. Если у вас есть вопросы, если у вас есть проблемы — обращайтесь, пишите, разговаривайте. Но, действительно, не делайте пресс-конференцию в ТАСС площадкой для выяснения скандальных вопросов. Для этого существуют, наверное, другие форматы и другие возможности. Поэтому отвечаю на ваш вопрос: да, вот утром я открыла почту и увидела эту информацию. Тот ответ, который я получила, был идентичен тому, что вы услышали, — проплаты были осуществлены. Что касается репутации, то хочу обратить внимание (я эту цифру приводила): выставка 7-й Московской биеннале в Третьяковской галерее, вот та, о скандальных последствиях которой сейчас говорят, стала самым посещаемым проектом, посвященным современному искусству, в Третьяковской галерее и вообще, полагаю, в большинстве выставочных и музейных пространств последних лет. И я считаю, что это достаточно серьезный и важный шаг. Вне всякого сомнения, поскольку существуют какие-то финансовые документы, мы эти документы посмотрим. Если вы хотите потом со мной на эту тему переговорить, я готова буду вам ответить. По поводу сложного характера — да, понятно. Характер у нас у всех не самый простой. Да, бывают сложности, бывают конфликты, но что делать? Мы, к сожалению, живем и работаем в такой ситуации, когда волна этих скандалов и конфликтов нарастает, и я призываю к тому, чтобы за этой волной не снести что-то, что достаточно важно.