Лучше смотреть жука: природные заповедники как места силы
Сегодня природные заповедники вновь становятся востребованными — как места, где можно свободно предаться эскапизму, отвлечься от происходящего в мире, и как центры внутреннего туризма, предлагающие широкий спектр услуг и впечатлений. В этой связи «Артгид» рассказывает о пяти локациях, история которых сама по себе крайне поучительна с точки зрения жизни в эпоху перемен. Материал подготовлен в рамках совместного проекта, осуществляемого «Артгидом» и Благотворительным фондом Владимира Потанина и посвященного развитию культуры и культурных инициатив в регионах.
Национальный парк «Красноярские Столбы». Источник: russia.travel
Национальный парк «Красноярские Столбы»
Столбы — едва ли не самая известная точка на карте Красноярска, место силы и смысла, на протяжении веков притягивающее сообщество ученых, активистов и художников. История столбизма шире и богаче непосредственно работы с заповедными территориями. В свое время Столбы породили целое мировоззрение, которое во многом и определило пути развития региона.
Первые упоминания о местных причудливых горных образованиях относятся к тридцатым годам XVIII века. Однако лишь столетие спустя эти места облюбовали ценители нетронутой сибирской природы — правда, в то время заповедник чаще всего посещали охотники и скалолазы. Ко второй половине XIX века эта местность снискала настолько громкую популярность, что в 1866 году ее освятил первый архиерей Енисейской епархии Никодим. А ближе к концу столетия убежденные столбисты, как называли молодежь, взявшую за правило прогулки к Столбам, превратились в вольнодумцев и революционеров не хуже Герцена. В память о том духе независимости на стене одного из Столбов осталось написанное огромными буквами слово «Свобода». Впрочем, романтический ореол окутывает заповедник по сей день. Сердцем национального парка считаются сиенитовые скалы, своими очертаниями напоминающие лица людей, животных и мифологических существ. Каждое из них имеет замечательно выразительное имя: Дикарь, Крепость, Гриф, Монах, Каин и Авель, Грешник, Китайская стенка. Есть и отдельная группа столбов, образующая целую семью: Бабка, Внучка, Дед, Прадед и Внук, Близнецы.
Свой нынешний вид Столбы обрели в 1920-е годы, когда здесь был учрежден заповедник. Постепенно он обрастал новыми территориями, научными трудами и тропами, а всякая хозяйственная и тем более промышленная деятельность отсюда изгонялась. В следующий раз о революционном характере столбизма вспомнили в 1930-е годы — этот период, отмеченный репрессиями, сотрудники нацпарка называют самым мрачным в его истории. События тех лет привели к запустению и «одичанию» территории, разрушению стоянок и избушек, а также деградации научной базы заповедника. Преодолеть кризис удалось лишь после Великой Отечественной войны. Сегодняшние Столбы — это сложносочиненная сеть маршрутов, которые ведут к наиболее известным скалам и массивам, гостевые домики, тематические экскурсии и научные центры. Словом, все, что нужно для экологического просвещения и единения с сибирской природой.
Национальный парк «Кенозерский»
Кенозерье — еще одно место, где волей-неволей захочешь стать фольклористом. Кенозерский парк (Архангельская область) протянулся на семьдесят километров. Знакомство с природой и культурой русского Севера здесь предлагают начать с прогулки по лесам к озерным берегам. Среди дремучих лесов и болот, навевающих воспоминания о ландшафтах русской сказки, в этом месте сохранилось немало объектов материальной культуры: церкви, поклонные кресты, жилые дома и хозяйственные постройки. Мало где еще природные заповедники сохраняют такой богатых этнографический материал. Особенно примечательна коллекция «небес» XVIII–XIX веков: так называют потолочное перекрытие в деревянных храмах русского Севера. Как и купол каменной церкви, оно служит метафорой небесной сферы, но иконография его несколько иная. Сохранились здесь и деревянные часовни конца XVIII века. Все они затеряны среди северной природы, и добраться до них можно, воспользовавшись одним из маршрутов — например, Тропой предков или Тропой раздумий.
Челябинский государственный историко-культурный заповедник Аркаим
Кажется, что в наши времена прогулка по кладбищу с альманахом кладбищенской поэзии может стать неотъемлемой формой досуга горожан, истосковавшихся по тишине и спокойствию. Но если подобное настроение застигло вас неподалеку от Челябинска, то едва ли стоить срываться на ближайшее кладбище, ведь в паре часов езды на машине находится Аркаим — древнее городище и могильник.
Комплекс открыли в 1970-х годах, когда в Челябинской области планировали построить Больше-Караганское водохранилище. Находка оказалась случайной: два школьника из археологической экспедиции обратили внимание на странный рельеф местности — насыпи из камней и земли, скрученные в спираль. Если бы юным советским археологам было известно имя художника Ричарда Лонга, то, вероятно, они приняли бы странный узор на земле за нонконформистский ленд-арт. На остатки древнего поселения сразу обратили внимание советские археологи, но из-за необходимости строительства водохранилища эту территорию планировали затопить в ближайшее время. К счастью, за Аркаим, помимо советских ученых, вступился сам Борис Пиотровский, директор Эрмитажа. Комплекс был спасен и превратился в заповедник, а также в Мекку любителей эзотерики, которые после падения Советского Союза стали пытаться разгадать его загадки. Не здесь ли родился Заратустра? Не руины ли это древнего города, построенного инопланетянами? Не это ли место появления русского народа, как думал ныне почивший юморист Михаил Задорнов?
Но, наверное, сегодня в Аркаим стоит прихватить не колоду карт таро или талмуд по эзотерике, а пылящийся в домашней библиотеке томик Жуковского. И, бродя по спиралям Аркаима, бубнить себе под нос перевод «Элегии на сельском кладбище» Томаса Грея:
Вы, чванные от власти и богатств,
Вы, что в рубашке родились на свет —
И вам пробьет сей неизбежный час:
Могилой завершится путь побед.
Музей-заповедник «Царицыно»
Судьба Царицыно парадоксальна. Изначально имение должно было стать своего рода дачей Екатерины II, но стройка шла медленно, архитекторы менялись, а императрица так и не дожила до окончания строительства. Казалось, имение быстро превратится в руины и станет символом надвигающегося романтизма. Но уже в начале XIX века здесь был обустроен парк, который сразу же приглянулся москвичам. После правления Александра I в Царицыно — этом беспризорном детище императорских желаний — не произошло никаких перемен, разве что Александр II в 1856 году специальным указом разрешил праздно шатающейся здесь публике пить чай в публичных местах.
В советское время Царицыно (вместе с Новым Царицыно и парой ближайших деревень) вошло в поселок Ленино. Бесхозные здания стали занимать нуждающиеся пролетарии, появился музей Царицыно, где экспонировались чертежи Василия Баженова, первого архитектора имения, попавшего в опалу из-за связей с масонами. Однако через три года после открытия, в 1927 году, музей сделал реверанс в сторону сельского хозяйства (в стране бушевала коллективизация): на смену чертежам пришли муляжи сельскохозяйственной продукции, а сам музей стал называться «Ленинским краеведческим музеем садово-огородного района». От изящества загородной императорской усадьбы не осталось и следа.
Война изрядно потрепала имение. Реставрационные работы всего комплекса начались еще в восьмидесятых годах, а в 2005 году музей-заповедник пал жертвой лужковских реставраторов, чьи архитектурные изыскания не критиковались лишь ленивым. Сейчас в Царицыно можно не только посмотреть на причудливо восстановленные архитектурные памятники, но и посетить выставки современного искусства, послушать академическую музыку и все так же выпить чай в публичном пространстве. Хотя, кажется, лучше вальяжно бродить по парку, воображая себя наследником императора или рукастым пролетарием и пытаясь представить, какое каприччио могло быть написано с навсегда потерянных руин.
Палеодеревня Музейно-выставочного центра «Находка»
Окажетесь в Приморском крае — обязательно доберитесь до Музейно-выставочного центра «Находка». Названный в честь города, он представляет собой современный краеведческий музей, в котором заботливо расставленные экспонаты напоминают скорее экспозицию относительно недавней выставки Уэса Андерсона в Фонде Prada, чем традиционный, набивший оскомину музей такого рода. Но одним музеем все не ограничивается — недалеко от города располагается Палеодеревня, реконструированное поселение первобытных людей. Погружаться в новый опыт предлагают с головой — примеряя на себя роль человека эпохи неолита, который найдет общий язык и с шаманом, и с чжурчжэньским воином. Палеодеревня — это немного странный, но, очевидно, любимый местными жителями проект. Деревня воссоздана на том месте, где она должна быть, но, в отличие от, скажем, Царицыно, ее первоначальный облик не сохранился. В этом смысле проект музея ставит перед собой грандиозную задачу — сохранить память о том, что было безвозвратно утеряно. Впрочем, если хотя бы ненадолго почувствовать себя на месте первобытного человека, эти мысли уйдут сами собой: кто поверит в утрату памяти, сидя в соломенном доме, возвращающем в далекие времена?
