«Прощайте, мадемуазель Вероника». Памяти Вероники Шильц
4 февраля 2019 года в Париже скончалась Вероника Шильц — историк искусства, переводчик, муза Иосифа Бродского, которой он посвятил стихотворения «Прощайте, мадемуазель Вероника» и «Персидская стрела». Ее памяти посвятила свой текст искусствовед, старший научный сотрудник Национального центра научных исследований Франции и Высшей нормальной школы (Париж) Ольга Медведкова.
Вероника Шильц с Иосифом Бродским
Ты, несомненно, простишь мне этот
гаерский тон. Это лучший метод
сильные чувства спасти от массы
слабых. Греческий принцип маски
снова в ходу. Ибо в наше время
сильные гибнут. Тогда как племя
слабых — плодится и врозь и оптом.
Прими же сегодня, как мой постскриптум
к теории Дарвина, столь пожухлой,
эту новую правду джунглей.
(Иосиф Бродский. Прощайте, мадемуазель Вероника. 1967)
Поэты всегда все знают заранее — «греческий принцип маски» был ей свойственен во всем. Будучи одной из самых важных в жизни Иосифа Бродского женщин, Вероника Шильц никогда не «делилась» воспоминаниями, скрывалась за греческой маской. Только иногда произносила загадочные полуфразы: в ответ на вопрос, не боится ли она одна в деревне, обронила: «Я одна никогда не бываю». Или в ответ на приглашение на Новый год, пару месяцев назад: «Может быть, приду, а может быть, нет». А ведь знала, что «нет». Больна была давно, но ничего никому не сказала, чтобы не мешали жить так, как она любила, перемежая изысканнейшую интеллектуальность беседы острой, а порой и рискованной, шуткой.
Кем была Вероника Шильц? Во-первых, конечно, одним из крупнейших и знаменитейших во Франции эллинистов, специалистом по искусству скифов и прочих сарматов. Она родилась в 1942 году, в семье директора лицея Людовика Великого, одного из двух главных лицеев не только Парижа, но и всей Франции, училась в Высшей нормальной школе — этой фабрике французской интеллектуальной элиты. Стала археологом. Помимо древних языков, овладела еще в совершенстве и русским, и в 1965–1967 годах стажировалась в Москве. Это последнее обстоятельство позволило ей в дальнейшем постоянно и плодотворно работать с археологическим и архивным материалом, находящимся на территории бывшего СССР, — от черноморского побережья до границ Монголии. Как филолог, историк искусства, как профессор Безансонского университета она создала целую школу по изучению культуры античных кочевников. В 1975 году она организовала в Париже выставку «Золото скифов», которую все видевшие ее вспоминают до сих пор. Эта выставка, а затем фолиант, вышедший в издательстве Gallimard, стали подлинным открытием «русской античности». Из последовавших затем многочисленных выставок и каталогов, статей и небольшой, но очень важной и емкой книги «Открытие скифского искусства» ничего, к сожалению, не было переведено на русский. А стоило бы!
Во Франции научная карьера Вероники увенчалась блестящим успехом. Напомню лишь, что была она кавалером ордена Почетного Легиона, и не только, членом Французской академии надписей и изящной словестности, где всего лишь пару месяцев назад она сделала великолепный доклад об амазонках. «Приходите, — сказала она, приглашая нас под академический “купол”, — будет неплохой буфет».
Но были у Вероники Щильц, за ее «греческой маской», и другие лики и облики. Вела она также долгие годы передачу на радио France Culture, была переводчицей прозы и стихов Бродского и других русских поэтов его поколения. В 1998 году она стала организатором первой во Франции, в музее города Кан в Нормандии, великолепной выставки «То что выжило в красных песках: русское искусство в музее Нукуса. 1920–1940». А также она была переводчицей бессчетного количества русских академических и искусствоведческих текстов, которые публиковала под разными смешными псевдонимами. Так, перевод текста Михаила Алленова об искусстве XIX века в книге L’Art russe (Citadelles, 1991) она подписала Катерин Астрофф. А блестящее предисловие к книге опубликовала под своим именем. На презентации этой книги в Париже мы с ней и познакомились, и продружили почти тридцать лет. И невозможно упомнить, сколько великолепных вечеров мы с ней провели, сколько всего передумали и переговорили. И невозможно выразить, как нам всем будет тут ее недоставать.
Последней публикацией Вероники стал перевод пьесы Григория Горина «Тот самый Мюнхаузен». Она уже давно ее перевела, просто для удовольствия, от любви к этому пронзительному, грустному юмору, но вдруг стала беспокоиться о том, чтобы пристроить перевод. Я познакомила ее с Мартиной Малинской, и книга вышла, всего за несколько дней до кончины Вероники, в издательстве TriArtis. Под конец, как все помнят, поэт-барон отправляется на луну. А на обложке книги — рисунок Бродского… На этой последней обложке-маске мадемуазель Вероники.
