Музейный предмет российского законодательства

1 января 2017 года вступил в силу Федеральный закон от 3 июля 2016 года № 357-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации”». Другими словами — обновленный закон, изначально принятый Госдумой 24 апреля 1996 года. Искусствовед Екатерина Алленова сравнивает старую и новую редакции закона и задает вопросы.

Коллаж, основанный на картине Ильи Репина «Приготовление к экзамену» (1864. Холст, масло. Государственный Русский музей). © Артгид

Принятый в 1996 году закон «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации» существенно изменен, так как и в российском художественном мире за двадцать лет многое изменилось: появились новые культурные институции и музеи; гораздо более влиятельными стали частные коллекционеры; то, что четверть века назад казалось мусором, сегодня оказывается культурной ценностью, подлежащей учету и контролю со стороны государства. Я попыталась обозначить главные новшества закона и задать вопросы. Я не юрист, и вопросы продиктованы просто здравым смыслом вкупе с моим небольшим музейным опытом.

Итак, важный новый пункт закона сформулирован в статье 6: «Музейные предметы и музейные коллекции, в том числе включенные в состав Музейного фонда Российской Федерации, независимо от того, в чьей собственности или во владении они находятся, подлежат государственному учету» «в целях их правовой защиты и государственного контроля». «В том числе включенные» означает, что и не включенные в состав Музейного фонда РФ музейные предметы и коллекции также подлежат учету. И это совершенно понятно: в Российской Федерации на сегодняшний день, по данным департамента культурного наследия Министерства культуры РФ, существует около 88 млн музейных предметов, при этом в состав Музейного фонда РФ, по тем же данным, включено около 7 млн. Как такое может быть? Дело в том, что в предыдущей редакции закона музейный предмет считался включенным в состав Музейного фонда РФ только с момента его регистрации в особом учетном электронном документе — Государственном каталоге Музейного фонда РФ (о котором речь пойдет ниже). Сложилась странная ситуация: с момента принятия закона в 1996 году в Госкаталоге оказалось примерно 7 млн музейных предметов, а остальные существуют и учтены в самих музеях, а в составе Музейного фонда их, получается, и нет, так как они не включены в Госкаталог. Разумеется, эта ситуация нуждалась в корректировании, что и сделано в новой редакции закона с помощью той же статьи 6, согласно которой государственный учет поделен на первичный и централизованный. Первичный учет производится в музеях, централизованный — путем внесения сведений в Госкаталог Музейного фонда. Музейные предметы, прошедшие первичный учет, то есть зарегистрированные в учетных документах конкретного музея до вступления закона в силу (1 января 2017 года), считаются включенными в состав Музейного фонда. Госкаталог из учетного документа превращается в федеральную информационную систему, а все музейные предметы должны быть внесены туда до 31 декабря 2025 года. И сегодня это кажется вроде бы осуществимым, в отличие от 1996 года: по словам главы отдела музейного фонда департамента культурного наследия Минкультуры России Наталии Чечель, тогда идея централизованного электронного каталога «предвосхитила технические возможности своего времени, в то время как теперь идея государственного учета музейных предметов в электронном виде совершенно реализуема».

Музейный мир вздохнул с облегчением. «Музейное сообщество активно участвовало в разработке данного законопроекта, неоднократно обсуждая его на совещаниях в Министерстве культуры РФ и в рамках мероприятий, проводимых Союзом музеев России, — сообщил директор Государственного исторического музея Алексей Левыкин, комментируя закон еще на стадии законопроекта. — В случае принятия Государственной Думой поправок в закон “О Музейном фонде” будут сняты административные препятствия по включению огромного количества предметов в состав Музейного фонда. Неопределенный статус музейных объектов, не прошедших регистрацию в Госкаталоге, в настоящее время является поводом к неоправданным списаниям, а также лишает музей возможности истребовать государственное финансирование для реставрации и хранения предметов. Уверен, что предложенный законопроект устранит существующую абсурдную ситуацию и вернет музеи в правовое поле». «Проект федерального закона устраняет излишние административные барьеры, что существенно упрощает работу хранителей музеев, — вторил ему директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. — Смена статуса Государственного каталога Музейного фонда РФ представляется абсолютно своевременной».

Пока речь идет только о музейных предметах, хранящихся в государственных музеях, которых в России абсолютное большинство, и ясно, что включение в закон пункта об обязательном государственном учете — это со стороны государства способ усиления контроля учета в самих этих музеях. Но «музейный предмет», согласно статье 3 закона, — это «культурная ценность, качество либо особые признаки которой делают необходимым для общества ее сохранение, изучение и публичное представление». (О том, что такое культурная ценность, можно прочесть в нашем материале «Государственная Дума и культурные ценности».) И такой ценностью могут обладать не только музеи, но и частные лица. И каким образом в этом-то случае должен осуществляться государственный учет? Обязан ли российский частный коллекционер (или даже не коллекционер, а просто владелец культурных ценностей, доставшихся ему, скажем, по наследству) включать своих, например, Фальков, «Голубую розу» или Наталию Гончарову, которые висят у него дома, в Музейный фонд Российской Федерации или это сугубо его добрая воля? Согласно 8-й статье закона, «включение музейных предметов и музейных коллекций, находящихся в частной собственности, в состав Музейного фонда Российской Федерации осуществляется федеральным органом исполнительной власти в сфере культуры по заявлению собственника в порядке, установленном положением о Музейном фонде» (примечательно, что новый закон уже вступил в силу, а Положение о Музейном фонде Российской Федерации действует все еще старое, 1998 года, как и Положение о Государственном каталоге, и никакого порядка включения предмета в Музейный фонд частным собственником там не описано). Если это только добрая воля владельца, значит, не все «культурные ценности, качество либо особые признаки которых...» подлежат учету путем включения в Музейный фонд, а только те, что находятся именно в музеях? Но в каких музеях?

Некоторые музеи с точки зрения закона о Музейном фонде музеями вовсе не являются, так как либо не имеют в своих собраниях культурных ценностей необходимого качества (скажем, Музей истории телесных наказаний в Москве или Музей мыши в Мышкине), либо не являются юридическими лицами, либо и то, и другое. Причем не являться юридическими лицами могут и музеи государственные — например, ведомственные (о некоторых из них рассказано в нашем сюжете «Музей шаговой доступности»). Новая версия закона как раз это уточняет и проясняет: там конкретизируются формы собственности, в которых могут находиться музейные предметы и музейные коллекции, вводится определение «иные организации» (то есть юридически не наделенные статусом музея, но обладающие надлежащими культурными ценностями и исполняющие все музейные функции, в качестве примера можно привести, скажем, Музей Большого театра или Музей книги Российской государственной библиотеки), а музеем теперь называется не всякое «некоммерческое учреждение культуры, созданное собственником для хранения, изучения и публичного представления музейных предметов и музейных коллекций» (статья 3), а только то, предметы и коллекции которого включены (после соответствующих экспертиз) в состав Музейного фонда Российской Федерации.

Частный коллекционер может получить государственную правовую защиту, а также поддержку со стороны органов государственной власти «в разных формах» (статья 24), если принадлежащие ему предметы зарегистрированы в негосударственной части Музейного фонда. Правда, в новой версии закона указаны лишь две формы государственной поддержки — помощь в реставрации в государственных реставрационных учреждениях и помощь в хранении в государственных хранилищах (а такие ценные для частного коллекционера абзацы, как «частичная компенсация затрат на обеспечение безопасности музейных предметов и музейных коллекций» и «налоговые и иные льготы», существовавшие в старой версии, утратили силу). Однако, согласно комментарию Наталии Чечель для ТАСС, на частные музеи могут распространяться «некоторые преференции — речь идет, в частности, о льготах при ввозе-вывозе предметов и их защите законом от хищения наравне с государственными музеями»; очевидно, это и есть другие формы поддержки частных лиц (или все-таки только частных музеев?), «вставших на учет» в Музейном фонде. Так что причины регистрировать там свои культурные ценности у частных коллекционеров есть. Правда, в этом случае они берут на себя дополнительные обязательства (для государственной и негосударственной частей Музейного фонда России новая версия закона устанавливает единые правила организации комплектования, учета, хранения и использования музейных предметов и музейных коллекций). И, кроме того, согласно статье 9, «музейные предметы и музейные коллекции, включенные в состав Музейного фонда Российской Федерации, исключению из состава Музейного фонда Российской Федерации не подлежат, за исключением (тавтология в оригинале. — Е.А.) случаев утраты, разрушения, а также отсутствия историко-культурной, художественной, научной и иной их ценности, установленного экспертизой, проведенной в отношении этих музейных предметов и музейных коллекций, наличия судебного решения, вступившего в законную силу», и это относится не только к государственной, но и к негосударственной части Музейного фонда и может создать частному коллекционеру проблемы. То есть он, конечно, по-прежнему остается собственником произведений и может их продать, обменять, подарить (соответствующим образом оформив сделки, регистрирующиеся в том же Музейном фонде, согласно требованиям закона), и при этом из Музейного фонда они никуда не денутся, просто сменят владельца. Но все же это немного напоминает закручивание контролирующих гаек в отношении частных коллекционеров со стороны «федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере культуры» (каковым в настоящий момент является Министерство культуры Российской Федерации).

Далее. Предположим, коллекционер решил не просто включить принадлежащие ему ценности в состав негосударственной части Музейного фонда (от этого его собрание музеем не станет), но действительно создать собственный настоящий частный музей. Я не могу сказать, какие из довольно многочисленных открывшихся в последние годы музеев юридически действительно музеи, а не частные учреждения культуры или другие организации, имеющие в названии слово «музей», но музеями, как было сказано выше, не являющиеся и под действие закона о Музейном фонде не попадающие (нужно иметь доступ к учредительным документам, чтобы это понять). Но вот создал коллекционер чин чином музей: оформил юридическое лицо, провел экспертизу предметов из своей коллекции, зарегистрировал их в Музейном фонде, создал некоммерческое учреждение для хранения, изучения, представления.., получил помещение/здание, отреставрировал его, обеспечил музейной коллекции (согласно тому же закону) учет, хранение, соответствующее использование, безопасность и т. д. Музей! А потом владелец коллекции решил, предположим, какую-то ее часть передать в другой музей, или продать, или подарить. А тут статья 7 и в ней значится: «Музейная коллекция является неделимой».

Вообще-то это чрезвычайно важный пункт в законе о Музейном фонде: именно он, например, бы одним из главных аргументов противников воссоздания ГМНЗИ, инициированного директором ГМИИ им. А.С. Пушкина Ириной Антоновой. Но в старой редакции закона пункт о неделимости музейной коллекции был включен в другую статью (15-ю) и относился только к государственной части Музейного фонда Российской Федерации. Теперь же он фигурирует в абсолютно новой статье «Собрание музея». В предыдущей редакции 7-я статья называлась «Состав Музейного фонда Российской Федерации» и содержала один пункт: «Музейный фонд Российской Федерации состоит из государственной части Музейного фонда Российской Федерации и негосударственной части Музейного фонда Российской Федерации». Ныне этот пункт перекочевал в часть 2 статьи 5 главы II «Музейный фонд Российской Федерации». Следующая, 3-я часть этой же статьи гласит: «Музейные предметы и музейные коллекции, включенные в состав Музейного фонда Российской Федерации, могут находиться в государственной, муниципальной, частной или иных формах собственности». А пункт о неделимости музейной коллекции распространяется теперь и на негосударственную часть Музейного фонда, в том числе и на коллекции, находящиеся в частной и «иных формах собственности» (под «иными формами», вероятнее всего, подразумеваются корпоративные). И что в этом случае делать бедному коллекционеру? Он оказывается заложником своего, оказывается, неделимого собрания, представляющего собой «совокупность культурных ценностей, которые приобретают свойства музейного предмета, только будучи соединенными вместе в силу характера своего происхождения, либо видового родства, либо по иным признакам»? И чтобы разделить свою коллекцию, ему придется доказывать (как и кому?), что она не является коллекцией? Здесь в тексте закона примечательны еще вариации на тему «собрание/коллекция» — это одно и то же или нет?

Это лишь некоторые из вопросов, которые возникли у меня в связи с новой редакцией закона о Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации. В заключение несколько слов о Государственном каталоге Музейного фонда, том самом, который был таким пугалом для музеев в период с 1996 по 2016 год. Хотя сам закон о Музейном фонде вступил в силу в 1996 году, Положение о Государственном каталоге, определяющее порядок его формирования и ведения, было принято лишь в феврале 1998-го, в начале нулевых Госкаталог еще тестировался, а в музеях только-только внедрялись электронные базы данных, с которыми тогда мало кто умел корректно работать. Данные из отдельных музеев вливались в неотлаженный еще с технической точки зрения единый электронный Госкаталог «строго в беспорядке», как сказал бы в этом случае математик и автор «Алисы в стране чудес» Льюис Кэрролл. Я знаю обо всем этом, так как в те годы сначала занималась заполнением компьютерной базы данных в ГМИИ им. А.С. Пушкина, а потом в течение двух лет тестировала этот самый Госкаталог в качестве научного сотрудника, которому надлежало придумать, каким образом там упорядочить дьявольское месиво из музейных предметов — от деталей летательных аппаратов до черепа шерстистого носорога, от нэцкэ до принадлежавшего герою Гражданской войны бумажника, от лаптя детского (одного) до образца горной породы под названием «скарн волластонитовый». Немудрено, что, согласно уже приведенному комментарию Наталии Чечель, до 2015 года в Госкаталоге было зарегистрировано только 4,5 млн предметов, зато после введения его «в промышленную эксплуатацию», то есть примерно за год — еще 2,5 млн.

Согласно статье 10 закона о Музейном фонде, «содержащиеся в реестре Музейного фонда сведения о музейных предметах и музейных коллекциях, включенных в состав Музейного фонда Российской Федерации, являются общедоступными... и предоставляются гражданам бесплатно путем их размещения на официальном сайте государственного каталога в информационно-телекоммуникационной сети “Интернет”». Заинтересованные граждане могут прямо сейчас бесплатно отправиться по ссылке госкаталог.рф и своими глазами увидеть, что сегодня собой представляет собой интернет-версия Госкаталога. Если кликнуть на главной странице «Посмотреть все предметы коллекции», то выпадет (на момент публикации этого текста) «Найдено 1504106 экспонатов», причем последний из найденных имеет номер по Госкаталогу 6859192, — то есть я готова поверить, что там действительно около 7 млн музейных предметов, просто в интернет-версию попала лишь пятая их часть (кстати, музейный предмет с номером 1 по Госкаталогу мне найти не удалось, интересно, что это было). И хотелось бы верить также, что закон о Музейном фонде будет соблюден, и к концу 2025 года все 88 млн музейных предметов (и еще сколько-то, пополнивших музейные фонды за грядущие девять лет) будут зарегистрированы в Госкаталоге. Сейчас остался 81 млн на 9 лет — по 9 млн в год. Возможно?