Андрей Кузькин. Право на жизнь

С именем художника Андрея Кузькина связан настоящий ренессанс российского перформанса конца 2000-х. Автор ходил кругами по застывающему цементу, жил несколько дней в деревянном загоне, расписывая его стены картинами, которые затем сбывал по бросовым ценам, на глазах у зрителей создавал произведение искусства из всего, что было у них в карманах, запаивал все свое имущество, включая паспорт и деньги, в металлические ящики и зарывал самого себя в землю. Кузькин не только исследует границы своих возможностей, он также работает с личной мифологией, наделяя каждый жест или знак персональной метафизикой. Зимой 2016 года в Московском музее современного искусства состоялась персональная выставка художника, на которой была показана документация всех его проектов — ряды планшетов с фотографиями и кратким авторским комментарием. Осенью ММОМА при поддержке фонда «Русский художественный мир» издал каталог-послесловие к этой экспозиции — подробное авторское описание всех акций и перформансов, осуществленных в 2006–2015 году. С любезного разрешения издателя мы публикуем раздел, посвященный аудиовизуальному объекту «Один, или Тайная жизнь», показанному на выставке «Русские утопии» в Центре современной культуры «Гараж», про который художник говорит так: «Один человек построил металлический куб размером 2 × 2 × 2 м, залез внутрь него и в течение часа разговаривал там сам с собой — что-то кричал, ходил и стучал в стенки. После куб с аудиозаписью пребывания человека внутри был показан на выставке».

Андрей Кузькин. Один, или Тайная жизнь. 2010. Смешанная техника. Вид инсталляции на выставке «Русские утопии» в Центре современной культуры «Гараж», 2010. Фото: Роман Суслов, © Музей современного искусства «Гараж», Москва

Один, или Тайная жизнь
Аудиовизуальный объект
Центр современной культуры «Гараж», Москва
5.03.2010

Объект представляет собой полый металлический куб размером 2 × 2 × 2 м, в нем находится аудиосистема, которая воспроизводит аудиозапись моего монолога внутри куба, звуков шагов и ударов о металлические стенки. По замыслу, у зрителя должно было создаваться впечатление, что внутри куба действительно находится человек.

Изначально я планировал, что монолога не будет слышно — будет невнятное бормотание, шорох шагов, постукивания и ничего конкретного. Но реально оказавшись в замкнутом темном пространстве и представляя при этом себе посетителей выставки, я стал вести себя довольно агрессивно. Колотил со всей мочи в стенки, что-то орал. Приступы агрессии сменялись упадком сил, шепотом и тишиной, и эти циклы повторялись.

Текстовая расшифровка звукового файла, проигрывающегося по кругу внутри объекта:

…А потом опять ничего нет, и так до бесконечности…
Фу-у-у…
Смирение только, и всё…
За***ло все это…
Да ну н***й…
Н***й это все надо?

Слышен звук тяжелого дыхания.

Голова немножко кружится…
Надо, наверное…
Надо, наверное, лечь спать, а завтра… а завтра всё… всё мы решим.

Слышны звуки шагов и негромкие удары о металлические стенки куба.

Всё решим завтра. Сегодня уже поздно, сегодня уже ничего не решишь. Все, что можно, — все завтра.
Блин.
Я все время думаю о будущем. О том, что будет… и о том, что это все значит и зачем… Зачем это все, почему оно все так?..
И не иначе?..
И даже когда хорошо, то все равно думаешь, что будет не очень хорошо…
Ну, наверное, это оттого, что надо с людьми больше общаться, там… Взаимодействовать или что? Чтобы все время чувствовать на себе взгляд, там…
Ну а теперь что?
Теперь нету никого тут… Нету тоже, один тоже, по-другому все получается, вот…
И что делать?
Ну вот если… если бросить тебя в море… на глубине… там по-другому будешь все ощущать…

Слышны удары о стенки.

А здесь… а здесь иначе…
А потом приходят они… приходят… приходят… а потом уходят и становится еще хуже… оттого, что они приходили…
И понимаешь, что когда они приходили, ты все это говорил, а потом… а потом они ушли… и ты не понимаешь вообще нахрена, нахрена ты все это затеял? Все это… разговаривал, смеялся, там, улыбался и все…
И опять… опять один, м-да… и как будто бы виноват… перед всеми. Будто бы виноватый…
Но… иногда думаешь и о другом… Всё думаешь, и никуда ничего не девается, во-от…
А потом темно… темно, и нет никого, нет никого, нету…

Пауза.

Только… и тишь и иногда встать даже трудно. Ну а потом здесь…

Слышна серия громких ударов о металлические стенки.

Здесь все же наполнено… Все играешь, играешь… играешь, играешь, играешь…
Здесь нет никого! Здесь нет никого! Вы понимаете?! Здесь нет никого.
Здесь.
Никого.
Нет.

И никогда не было…
Какая разница?..
И разницы особо никакой нету…
Разницы особо никакой тоже нет.
Что был, что не был.
И ведь это уму непостижимо… сколько нас…
Сколько, сколько нас… и мы все разные, и мы никогда ничего не знаем точно и ничего не можем до конца понять.
Иногда кажется, что понимаем, а потом опять… на другой день опять… ничего-то мы не понимаем…
Я… Когда я радостный — я радостный… и все вокруг радостное, а когда я грустный, то все вокруг грустное.
И я не могу, хоть как ни стараюсь, я никак не могу вспомнить, почему я был радостный, почему было радостно. И так же, когда радостный, я не могу… Я пытаюсь вспомнить, что мне было плохо и я был грустный, и не могу вспомнить, а почему, собственно?..
Все же так… все же так прекрасно… и почему я грустил тогда?..
Это все очень странно.
Говорят, что это все просто химия. Что это все здесь — в руках, в ногах, всякие соки текут, там…
Но нет.
Хорошо, конечно…
Так, так, так, так…
Однако…

Ну а если допустить, что то, что происходит сейчас, никогда и никто, ничего не услышит…
Вот я, например, понимаю, что вы будете слышать это все, и поэтому я веду себя так, а не иначе. А если бы я не знал этого, то я бы, наверное, вел себя иначе…

Слышны звуки шагов, шорохи, кашель.

П**дец какой-то…
П**дец, а почему п**дец?
Почему-то очень мало хорошего. А если не веришь, никому, ничему, никому, ничему не веришь… Всех любишь и все равно не веришь…
И все равно, все равно! Все равно! Все равно!

Слова сопровождаются громкими ударами.

Как всегда…
Шлепанец порвался…
Ладно…

Небольшая пауза.

А потом…
Пол холодный.

Слышны нарастающие звуки ударов о металл.

Чего шуметь-то?.. Чего шуметь-то?..
Ха-ха-ха-ха… Чего шуметь-то?
Чего шуметь-то?
Шумишь-то чего вообще? О**ел что ли, б**дь? П**дец, м**ила, б**дь… Е**нутый б**…
Не шуми, эх, б**…
Шуми или не шуми, здесь уже разницы не будет… Все же разницы не будет никакой, все равно.
Все равно, все одно…

Распорядок нужен… Изо дня в день делать дела… Сделал, слепил какую-нибудь х**ту и смотришь, и она вроде как…
Что-то сделал…
Или…
Ну мы тупые, конечно, блин… Ваще тупые. Если бы мы были умные, мы бы, может, ничего бы и не делали…
Ладно…
Оставим, оставим, оставим…
Оставь…

Что сегодня еще можно успеть? Что-то еще можно успеть?
Что-то еще можно успеть — что-то сделать, чтобы кому-то что-то сделать хорошее…
А оно надо вообще? Надо — не надо?
Надо еще что-то еще или нет?
Что еще нужно?
Вообще нужно еще что-то делать или нет?
Уже вроде всё…
Всё уже сделали…
Сделали уже всё, всё сделали уже, уже сделали, сделали,
сделали.
Все сделали. Теперь только еще быстрее, быстрее, быстрее,
быстрее, быстрее…

Слышны звуки ускоряющихся шагов и ударов о стенки.

Еще быстрее…
Еще!
Еще!
Еще!

Да, все еще будет…
Еще будет что-то.
Вот так лежишь… лежишь… лежишь в мастерской… и там спишь. Живешь как бомж… как бомж живешь…

А они приходят к тебе и говорят — ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ…
А почему ты думаешь, что они плохие?
Они такие же, как ты. И ничем не отличаются. Ничем.
Ничем.
Ох, сколько всего, сколько всего…
Сколько всего понакручено-то, а?
Понакручено…
А-а-а-ах… сколько всего…

И тут придут эти… дамочки всякие, на каблучках… и будут пить шампанское…
Нет, ну почему я, что я…
Почему ты их не любишь?
Почему ты их не любишь?!
С чего ты их не любишь?! С чего ты их не любишь?.. Потому что ты в говне, а они не в говне? Только поэтому, что ли?
Нет, ты должен любить их. Ты должен всех любить. Да.
И нечего, нечего делать все, все это… все это свое говно на ненависти… на том, что ты кого-то там не любишь…
Почему так получается, почему? Почему энергия рождается, только когда ты кого-то ненавидишь, почему?
Все в пустоту все равно…
По-любому все…

Пауза.
Звук дыхания.

А еще…
…Что еще?
Что еще ты помнишь? Что еще помнишь? Помнишь…
Помнишь, как ты был маленький… И как… Ты помнишь…
А при этом… при том, что ты вроде как это помнишь, и вспоминаешь то, что было давно… только светлое.
Ты не помнишь, ты забыл все плохое, которое было, а помнишь хорошее.
Так, да…
И потом, ты думаешь, что вот, да — вот то, что ты никогда не забудешь, теперь будешь жить и это будешь вспоминать, и будешь делать, исходя из этого, дальше что-то.
А на самом деле все было не совсем так.

Но «на самом деле», наверное, никакого не существует…
А есть только то, что есть у тебя в голове, и всё…
Всё. А еще, когда ты говоришь, ты врешь, ты врешь, врешь, врешь… Не хочешь, сам не хочешь, звонишь по телефону и врешь.
Не врешь, а даже сказать не можешь, как собака… Что-то говоришь, а получается не то всё… Сам не понимаешь, что получается, а что не получается, вот. Вот. А потом один, как всегда, и ничего нету. И потом, там, блин, будущее, не будущее… Но главное, я… что я хотел сказать-то… что я забыл уже… что я хотел сказать-то… Что-то я хотел сказать… что нет разницы, нет разницы, между вами, мной, всеми, нами — все люди-человеки системы, нет никакой разницы… Мы настолько все перед этим делом похожи, что… ничего нету. Убедить вас и самого себя убедить очень просто, а потом, ну, и разубедить тоже. Достаточно нажать на какие-то рычажки и будет так — нажать на другие и будет иначе. Да. А еще вот дневник если вести… Но все равно, ты же все время позерствуешь, в любом случае. В любом случае ты позерствуешь, в любом случае играешь, играешь, на публику… Хотя нету никакого этого актерского образования, но все равно ты что-то изображаешь, изображаешь.
Я хотел поехать в деревню… я думал… и не поехал. Подумал, что надо тут работать и делать вот это все говно. Потому что я вот это придумал когда-то давно, и вот, надо было это сделать… Ну пускай так, сделал… Что дальше? Дальше ничего…

Слышен звук, с которым проводят рукой по металлической поверхности.

Забудут, другие предпочтения, все изменится, изменится — все всё забудут. Что было, и чего не было, и все эти мифы…

Слышны удары.

Нет, нет, нет.
Нет. Не надо. Не надо. Здесь тихо. Тихо. Тихо и хорошо.
И никого нет. Прекрасное, прекрасное, прекрасное состояние пустоты. Абсолютная темнота и пустота. И нечего…
И нечего говорить… Мне нечего, нечего говорить, нечего сказать. Я просто живу… но, с другой стороны, когда ты долго не говоришь и не пытаешься хоть как-то хоть что-то высказать и сформулировать, то у тебя, блин… такая каша в голове становится, что из нее вообще никак не выбраться…
Потом, когда становится иногда хорошо, то ты думаешь, что это неправильно, что это нечестно… Ну ладно, всё — оставим, оставим, оставим…
Не знаю.
Ху-у-уф.

А если… если представить, что с теперешнего момента прошло много лет… Блин. Вообще ничего не понятно. Почему всегда все одно и то же. Почему все это только развлечение и сон.
И еще… Да, и еще, мы живем просто… просто мы хотим, чтобы что-то происходило, что-то менялось бы постоянно, бежим куда-то, и чтобы в нашей жизни все время что-то происходило, что-то менялось, менялось, мы ждем, что будет лучше, лучше, лучше, лучше…

Вместе со словами слышны удары о металл.

А лучше как-то и не становится. А что становится?.. Становится только… Мы становимся более немощными и исчезаем…
Это неправда… Все это неправда, мы не верим, не верим ни себе, никому… никому…

Пауза.

Тихо. Очень тихо.
Эй, тут есть кто?
Эй!
Эй!
Эй, люди!
Эй, есть здесь кто?!
Эй!!
Есть здесь кто?!!

Слышны удары, напоминающие требовательный стук в дверь.

Э-э-эй!!!
Э-э-эй!!!
Ну, подойди сюда!
Подойди… Подойди сюда. Видишь, ну? Ты чувствуешь? Эй, ну? Где все? Где все? Почему никого нет. Почему никого нет?! Где все?! Где? Почему? Почему никто не звонит? Почему меня оставили опять? Почему, почему? Почему никто ничего не говорит, почему все ушли, никого нет, никто ничего не пишет, никто ничего не говорит, и я никому, никому, никому не нужен… Ну, где все? Где?
Хорошо, успокойся, успокойся, успокойся. Спокойствие.

Пауза.

Ты понимаешь, ведь это же театр. Это же просто жизнь, и всё.
Это не театр, нет. Здесь не актеры, нет. Просто люди, они живут и потом исчезают, и ничего не остается, абсолютно ничего…

Пауза.

Девушка. Девушка, девушка, у вас приятная улыбка и разрез глаз тоже ничего…
И еще… да ладно, п**дец, б**дь… п**дец… Ну ничего, ничего, ничего…
Ничего, нормально…
Все будет нормально. Все будет хорошо. Все будет хорошо.
Я книжку читал тут… надо было… и там говорилось, что все будет хорошо… Ну и хорошо, и слава богу, и всё, ладно.
Что еще? Что еще забыл, наверное, забыл что-то. Еще же что-то, можно было сделать что-то. Что-то еще успеть, еще сказать, этому сказал, этому позвонил, этого предупредил… А почему я, собственно, должен заботиться об этом всем? Я никому не должен же ничего?
Не должен
Никому
Ничего

Слышно, как человек обтирается телом о гладкие металлические стены.
Нарастающие удары и в конце кашель и плевки.

Фу, бля. Ху-у, за***ло. А-а, с*ки, б**… А-ах, е**нуться можно, б**дь…
Сколько же можно е**ться тут, б**дь. Это ж просто п**дец, б**дь. Сколько же можно е**ться тут, б**дь. Изо дня в день — все е**шься, е**шься… е**шься, е**шься… е**шься, е**шься…
А-а-а-ах… и ничего, ничего, ничего… а-а-а-ах…

А ради чего, спрашивается, е**шься? Чтобы лу-у-учше было!
Чтобы стало вообще так! Чтобы было, блин, е**ный в рот, до**я всего.
А потом, смотришь, а вроде как-то там, типа десять лет назад, и был счастливее чем-то.
И может, ты это и зря е**лся все это время… Б**дь, делал какую-то х**ту, вообще непонятную никому, не нужную! И все же понимают! И все е**тся, потому что слабые, да…
Не-ет, хотят, чтобы было весело, приятно все, было как у людей все, нормальненько так, туды-сюды, блин.
Туда сходил, вот это сделал, все, пришел и нормальненько себя чувствуешь, по-человечески так. Съездил, это все сказал, предупредил, позвонил, туда сбегал, вот, а потом… да блин… вот п**дец-то… вот попал, б**дь… называется, попал, б**дь.
Попал, и уже все, б**дь, не пошевелиться, ничего, б**.
Лежишь только… хорошо если… хорошо если кого-то там… запасся… запасся… за эти годы запасся… и у тебя до**я запасов, а-а-а-а-а, а-а-а-а-а, запасся, в общем, и тогда у тебя, п**дец, старость е**чая получается, у тебя хорошая старость.
А если не запасся, то старость плохая очень — никуда старость негодная… И будешь ты один в этих обоссаных простынях лежать. Да, да, да, так… А другой, получается, вроде чисто запасся, а оказалось, ни**я не запасся… Вроде воспитывал этих отпрысков, а они не такие получились, и ни хрена ты не нужен никому. Никому ни**я ты не нужен больше… Как хочешь е**сь дальше. Хоть ноги-то уже и не ходят… Ах-ха-ха-ха-ха…
Ходи там, отстаивай эти очередины, б**… Бутылочки там собирай…

О-о-о-о, параллельные реальности, сколько их… Сколько, сколько их… Сколько людей, столько и реальностей. И нигде они никак не пересекаются… Нигде, никак.

Слышны удары о металлические стенки.

А-а-ах. А потом… ну ладно, зачем… Зачем все эти эффекты? Все эти недоразумения сплошные. Что-то было — что-то будет.
И не нам о том судить.
А-ах, жив пока и нормальненько, и не**й лезть там, зазнаваться. А то, что где-то что-то не так, — так бывает гораздо хуже. Бывает, что все гора-а-аздо хуже.

Просто иногда думаешь, скорее бы уже, это уже чтобы не думать, не ходить из угла в угол, не напрягаться по любому поводу, а чтобы уже все и отыгрался, бл…
Так что ищешь, ищешь цель… Цель такую, чтобы не подкопаться, чтобы как ни крути, а она бы была нормальная, эта цель… Чтобы полюбили тебя, что ли… Все делаешь только ради этого, а это ведь все у-у-у-у-у-у-у-у… Сегодня любят, завтра не любят… забудет, забудет, разлюбит, позабудет, зла-козла все б**….

Ну да, так точно.
Вот дружок собрал, это все сделал, и чего теперь? А че ты?
Меня вот тут один спрашивает, че ты, хочешь людям все рассказать?.. А че сказать, ничего не скажешь…
Чего тут скажешь-то? Ничего не скажешь особо. Опять же все это вот — показуха. Матерщина вся эта… Все это же показуха… Все это показуха такая, показуха… Ну нет другого выбора, видимо… Выбора… Выбор всегда есть… Говорят, выбор есть всегда… Всегда. Хошь — в Тибет езжай, хошь — еще куда. Смелость, значит… Смелости нет… Смелость, вот что нужно, смелость, смелость… Здесь же все позволено, что не запрещено… Смелость нужна, смелость… Аа-а-ах.

А потом на тебя обидится кто, жена там, ребенок… скажут… ну ты сам будешь чувствовать, что, блин, что-то ты тут не то сделал, что-то как-то не то сделал… обидел кого-то что-то…
Чего-то сказал не то… Да-а…
Потом, потом, потом же это, понимаешь, такая вещь… что ты сделал как больнее, как хуже… а тебя за это — о-о-о, какой он крутой. Типа о-о-о, блин, он вообще б**… за**ись чувак.
Ничего не боится. А ты думаешь, а чего-то, блин, говно какое-то сделал… И всем на…
Или наоборот, думаешь, что, да-да-да, ты крут вообще. Все так нафигачил, блин, как надо.
Да, а потом, потом, потом…

Пауза, слышны удары о стенки наподобие тамтамов.

Да, да, да, да… Ведь человек только этим и занимается, что как-то себя развлекает! Как-то себя развлекает! И все, что здесь есть, все только ради того, чтобы развлечься!..
Чтобы!
Вам!
Не было!
Здесь скучно находиться!

Все это для того, чтобы вы не скучали!!!

Чтобы этот вечер у вас был чем-то заполнен!!!

Чтобы вы еще на один момент забыли о себе и своих е**ных проблемах!

Все это только ради вас.
Да?
Да.

А когда один, то уже и непонятно ничего. Ради вас или не ради вас, а ради каких-то других потусторонних и неизвестных никому целей. Просто так, чтобы было что вспомнить и о чем потом поговорить, и было что обсудить с друзьями, и написать в письмах, и вывесить в компьютере, на экранчике… все будет очень хорошо… Да? Да.

Слышен звук убыстряющихся шагов.

Е -**- нись, е -**- нись, е -**- нись, е -**- нись…
А потом еще быстрее, и быстрее, и быстрее.
И опять повторять все сначала, и сначала, и сначала, и до конца.
Ну вот.
А потом тошнит, голова кружится, и еще чего-нибудь болит… и пальцы болят, и голова болит, и дышать как-то тяжеловатенько. На столе какие-то… какие-то скляночки, баночки… Постель неприбранная, и чашки грязные, и пыль тоже клубками, и сигаретные окурки всюду валяются. Ну ладно, это все ерунда. Не так это, короче…
Ну ладненько…
А дальше… Окно, помню, там…

Потом рисуешь картинку, а потом достаешь ее через пять лет, смотришь и вспоминаешь тот день, когда рисовал это все. И фотографии тоже, в общем, тоже одно и то же, только для себя, только потом глянешь… На фотографии почему-то когда смотришь, то как-то радости меньше, а только чувствуешь, что, что это уже все и никогда больше уже не вернешь. И оно на фотографиях всегда радостно так получается. На деле там все были мрачные, нелады всякие, а на фотографиях всегда все ржут, все такие счастливые, веселые. На фотографии поэтому тяжело всегда смотреть…