UP & DOWN. Лето 2015

Музеестроительство и идоловодство, министр культуры РФ (куда ж без него) и музейные грабители, скульпторы-модернисты и художественное сообщество: важнейшие события и активные акторы художественного процесса в летнем обзоре шеф-редактора «Артгида» Марии Кравцовой.

Up

Down

Волго-Вятский филиал ГЦСИ Здание Арсенала в Нижнем Новгороде. Источник: ncca.ru 5 июня 2015 года в Нижнем Новгороде состоялось, выражаясь суконным языком протокола, «официальное открытие выставочного комплекса Государственного центра современного искусства “Арсенал”». Церемония открытия проходила в напряженной атмосфере, и повод для волнений был совсем не иллюзорным. Хотя длившаяся 11 лет реконструкция завершилась еще весной и все было готово к торжественному моменту, министр культуры Владимир Мединский не торопился вносить Нижний в свое официальное расписание. Еще раньше, в феврале 2015 года, один из лидеров движения «Антимайдан» в своем ЖЖ обвинил Волго-Вятский филиал Государственного центра современного искусства ни много ни мало в антиправительственной деятельности и заявил о том, что здание Арсенала необходимо отобрать у ГЦСИ и «передать Нижегородской области в собственность или оперативное управление для организации в нем культурного центра патриотической ориентации». После таких заявлений у многих перехватило дыхание, а промедление известного своей патриотической ориентацией министра, который не спешил в Нижний, интерпретировалось как знак, не предвещающий ничего хорошего ни ГЦСИ, ни Арсеналу. Но министр, а также зампред правительства РФ Ольга Голодец, выдержав мхатовскую паузу, все же нашли в своем расписании время для визита на Волгу, куда под видом участия в симпозиуме подтянулся и весь цвет художественного и музейного сообщества. К описанию дальнейших событий точнее всего подходит словосочетание «заклинание министра»: лучшие люди нашего профсоюза, такие как директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Марина Лошак и директор Мультимедиа Арт Музея, Москва, Ольга Свиблова, убеждали чиновников в пользе и необходимости современного искусства для нации и страны. Убедили. Нижегородский Арсенал открыл двери, все облегченно выдохнули.	Профессия «музейный грабитель» © Meiré und Meiré/GARAGE Magazine Russia 9 июля 2015 года около 10 часов утра в здание картинной галереи в Тарусе (Калужская область) вслед за директором и одной из сотрудниц проникли «двое преступников в черных масках и солнцезащитных очках». Угрожая сотрудникам музея «предметом, похожим на пистолет», злоумышленники «связали женщин скотчем» (не знаете, как нейтрализовать музейных сотрудников? Просто купите рулон скотча!) и похитили прямо из экспозиции три работы — «Голову иерусалимского еврея» Василия Поленова, «Море у острова Капри» Ивана Айвазовского и «Распятие с предстоящими и святым Франциском Ассизским» неизвестного художника (общая стоимость похищенного оценивалась в сумму более 7,5 млн рублей). По факту ограбления было возбуждено уголовное дело по части 4-й статьи 162 УК РФ («Разбой, совершенный в особо крупном размере»), а «для поимки налетчиков создана следственно-оперативная группа, в состав которой вошли лучшие оперативники региона и сотрудники ГУУР МВД России». Уже 19 августа Министерство внутренних дел РФ отчиталось в успешном завершении операции: подозреваемые (31-летний и 33-летний жители Калуги) задержаны, похищенное найдено и так далее. История налета на музей поражает не столько дерзостью грабителей или тем, как быстро были найдены полотна («Могут, когда хотят!», — удовлетворенно хмыкнет обыватель), а тем, что двое жителей Калуги вообще решились на подобную авантюру. Будь они хоть капельку умнее (а также информированнее), они бы, перед тем как напяливать «черные маски», задались вовсе не вопросом «как ограбить музей» (отечественные музейщики опасаются, что после грядущей отмены 1 ноября в федеральных музеях и музеях-заповедниках полицейской охраны мало кто сможет устоять перед соблазном снять со стены условного ГМИИ им. А.С. Пушкина условного Пикассо), а вопросом «что потом делать с украденными работами?». И, хорошенько подумав, наверняка отказались бы от этой затеи.
Музей современного искусства «Гараж» Новое здание Музея современного искусства «Гараж». Фото: Илья Иванов. Courtesy Музей современного искусства «Гараж» 12 июня 2015 года Музей современного искусства «Гараж» открыл новое здание в московском Парке им. Горького. Архитектурная концепция здания была разработана основателем бюро Office for Metropolitan Architecture (OMA) Ремом Колхасом, который переосмыслил и приспособил под новые — музейные — функции построенное еще в 1968 году (но заброшенное в 1990-е) здание ресторана «Времена года». Далее, по логике развития оды, коей является этот текст, должно следовать подробное описание конструктивных особенностей проекта и сохранившихся (и тщательно отреставрированных итальянскими мастерами) деталей оформления, рассказ о придуманном Колхасом прозрачном фасаде из двухслойного поликарбоната, «связавшем воедино интерьеры музея и парка», и так далее. Но сейчас не об этом (тем более что у проекта Колхаса есть не только безоговорочные сторонники, но и яростные критики), а о мощном психотерапевтическом эффекте, который произвело открытие «Гаража» на бóльшую часть нашего художественного сообщества. И дело не только в том, что Москва (хотя бы на несколько дней) превратилась в настоящую художественную столицу, куда съехались все сливки арт-мира. Гораздо важнее, что многие из нас, затерроризированные бесконечными плохими новостями с культурного и идеологического фронтов, наконец, увидели реальную, осязаемую альтернативу официальному дискурсу скреп и развесистой клюквы, Москву — как открытый город, а Россию — как часть мирового сообщества, что утверждает и в чем убеждает новый «Гараж».	«Соавторы» Владислава Мамышева-Монро Коллаж: Вадим Семенов/Артгид 18 июня 2015 года в Московском музее современного искусства открылась грандиозная ретроспектива погибшего в марте 2013 года художника Владислава Мамышева-Монро «Архив М». За неделю до вернисажа редакция «Артгида» была вынуждена уйти в глубокое подполье, перестав подходить к телефону и просматривать личные сообщения на Facebook. Виной тому стала лавина предложений от «соавторов Монро», которые предлагали нам себя в качестве героев для статей и интересных собеседников для интервью, были готовы поделиться с нашей редакцией своими мемуарами и сантиментами и так далее. Ну действительно, кто-то же всегда находился по ту сторону камеры, перед которой лепил свой образ покойный художник (справедливости ради стоит заметить, что у Монро действительно есть несколько серий, сделанных в соавторстве, например, с фотографом Валерией Кацубой, но, что немаловажно, они были показаны еще при его жизни в качестве совместных проектов). Если учесть, что «соавторами» себя внезапно возомнили практически все обладатели смартофонов и дешевых фотомыльниц, которым довелось когда-либо послужить Владику фиксаторами его трикстерского гения, то желающих разделить славу с художником были десятки. Конечно же, со всеми этими людьми можно было бы провести воспитательную работу, объяснив, почему владельцы гаджетов не могут претендовать на авторство произведения акциониста, но редакция «Артгида» для сохранения собственного психического здоровья выбрала малодушную позицию страуса, нырнувшего головой в песок. Отыгрываемся здесь.
Центр авангарда Еврейского музея и центра толерантности Соurtesy Еврейский музей и центр толерантности Ровно год назад Центр авангарда Еврейского музея и центра толерантности упоминали исключительно в скандальном ключе в связи с увольнением его директора Александры Селивановой. Это было тем более неожиданным и обескураживающим, что в музее в этот момент проходила получившая высокую оценку как профессионалов, так и публики выставка «Авангард и авиация», куратором которой была Селиванова. Никто из представителей музея так и не смог внятно объяснить общественности, почему она была уволена (а неофициальные версии пересказывать здесь мы не будем), и ответы на вопрос о дальнейшей судьбе Центра авангарда получались очень уклончивыми. А после того как экс-сотрудница Еврейского музея открыла собственный Центр авангарда на Шаболовке, мало кто верил, что из пепла скандала возродится Центр при Еврейском музее (собственно, задавался лишь один вполне закономерный вопрос: кто будет отвечать политику и стратегию институции?). Но 17 июня 2015 года в Еврейском музее прошла пресс-конференция, на которой был представлен новый куратор Центра авангарда. Им стал искусствовед, эксперт, издатель Андрей Сарабьянов — бесспорная и авторитетная в академической среде фигура. Чуть позже было объявлено, что Центр совместно с «Энциклопедией русского авангарда» разработал новую программу лекций, семинаров, кинопоказов и мастер-классов, а также начал работу над выставочным диптихом «Неизвестная классика», в рамках которого впервые будут собраны вместе работы авангардистов из музеев России (первая часть проекта пройдет со 2 марта по 22 мая 2016 года, вторая — в 2017 году). Два Центра авангарда — лучше, чем один. Ну и хорошо.	Владимир Мединский Министр культуры РФ Владимир Мединский (в центре). Фото: Катерина Кочетова для РБК Не проходит и недели, чтобы министр культуры Российской Федерации Владимир Ростиславович Мединский не заставил говорить о себе. Но этим летом нам представился особый случай, а именно опубликованное 13 июля блестящее расследование РБК «Зачем Мединскому Военно-историческое общество» (авторы Светлана Рейтер, Иван Голунов). Из этого замечательного текста можно узнать подробности деятельности Мединского на посту председателя воссозданного в 2012 году указом Владимира Путина Российского военно-исторического общества (ВРИО), списки его жертвователей, суммы бюджетов и федеральных субсидий, а также такие небезынтересные подробности, как информация о концертах и спектаклях подведомственных минкульту учреждений культуры, сборы от которых, по данным РБК, шли в пользу ВРИО. Несколько абзацев посвящены профессиональной деятельности и бизнесам Мединского (в этом разделе фигурирует даже зубоврачебный кабинет) до того, как он занял пост министра культуры, а также описывается его путь в политику. Но самое сладкое — инфографический раздел с говорящим названием «Золотой фонд Мединского», в котором описываются семейные и дружеские связи министра и бизнесы семьи, нередко аффилированные с министерством культуры и ВРИО (например, сестра министра и по совместительству замдиректора РОСИЗО Татьяна Мединская «по данным СПАРК-Интерфакс возглавляет рекламное агентство “Арт-бюро”, которое, в свою очередь, владеет 50% компании “Киновек”: с 2012 года “Киновек” получил гранты Минкульта на сумму в 495 тыс.»). У кого-то еще есть вопросы? У нас нет...
Князь Владимир Златник Владимира. Конец X – начало XI века. Одесский историко-краеведческий музей Все лето прогрессивная общественность боролась с князем Владимиром, вернее, с памятником ему работы скульптора Салавата Щербакова, который правительство Москвы вознамерилось установить на Воробьевых горах. В князе общественность не устраивало решительно всё — от места расположения памятника до высоты монумента (24 метра), его веса (300 тонн), а также подмеченного кем-то «портретного сходства» со скульптором, который выиграл конкурс на установку монумента, объявленный военно-историческим обществом (ключевые фигуры — министр Владимир Мединский и вице-премьер Дмитрий Рогозин). То, что Москва прирастет еще одним бессмысленным декоративным элементом, стало известно еще в конце 2014 года, но основные баталии вокруг проекта и, главное, его возможного местоположения разгорелись ближе к лету 2015-го. Причем не просто разгорелись, но и развиртуализировались: 5 июня на акции протеста против воздвижения Владимира на Воробьевых противники князя были вынуждены сдерживать атаку его сторонников в лице активистов движения «Антимайдан» и «Ночных волков». Чуть позже в мобильном приложении «Активный гражданин» стартовал опрос, целью которого было выяснить точку зрения москвичей относительно наилучшего расположения монумента. Хорошая новость: Владимиру не место рядом с МГУ, плохая — 34% респондентов считают, что монумент был бы идеальным украшением Боровицкой площади (правда, по последним данным, депутаты Тверского района отказались согласовывать установку памятника в этом месте, — но когда это кому-то мешало?). Я не люблю теорию заговора, но виртуальная одиссея князя Владимира, путешествующего с края Москвы в ее центр, со стороны больше всего напоминает многоходовочку, в результате которой бронзовый гость может оказаться чуть ли не перед бойницами Кремля.	Русская православная церковь Огюст Монферран. Исаакиевский собор, Санкт-Петербург. 1818–1858. Фото: Екатерина Алленова/Артгид В конце июля 2015 года стало известно, что Санкт-Петербургская епархия Русской православной церкви обратилась к властям Санкт-Петербурга с просьбой передать ей в безвозмездное пользование здание Исаакиевского собора, памятник архитектуры классицизма, построенный в 1818–1858 годах по проекту Огюста Монферрана и в настоящее время имеющий статус музея. Позднее появились сообщения о том, что епархия также собирается просить о передаче РПЦ храма Воскресения «на крови», входящего в состав Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор». Церковь вместо музея — кого вообще можно удивить подобной рокировкой (тем более что ранее директор Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор» Николай Буров сообщал о том, что здание Воскресенского собора Смольного монастыря в Санкт-Петербурге, ныне также входящее в состав музея, будет передано Русской православной церкви)? Удивительно другое: правительство Санкт-Петербурга ответило Санкт-Петербургской епархии отказом и заявило о том, что Исаакиевский собор будет сохранен в составе государственного музея-памятника. Это ровно тот случай, когда можно сказать «не было бы счастья, да несчастье помогло». Несчастье под названием «экономический кризис»: в случае передачи собора в пользование Санкт-Петербургской епархии все расходы по его содержанию, реставрации и охране лягут на собственника — город Санкт-Петербург. «Это повлечет за собой дополнительные серьезные расходы в городском бюджете, — заявил РИА Новости пресс-секретарь губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко Андрей Кибитов, — и сокращение финансирования других социально значимых проектов и программ, что недопустимо в текущей экономической ситуации».
Вадим Сидур Вадим Сидур за работой над скульптурой «Треблинка». 1960-е. Источник: www.lechaim.ru 14 августа 2015 года группа активистов движения «Божья воля» во главе с Дмитрием Цорионовым (Энтео) устроила беспорядки на открывшейся в тот же день в московском Манеже групповой выставке участников московского художественного объединения ЛеСС (1954–1968) «Скульптуры, которых мы не видим» (на выставке представлены работы нонконформистов Вадима Сидура, Леонида Берлина, Анатолия Слепышева, Александра Позина, Владимира Лемпорта и Николая Силиса). Ранее Цорионов высказывал возмущение «излишней натуралистичностью» работ Вадима Сидура на библейские темы. Перед появлением на выставке он в своем микроблоге проинформировал о готовящейся акции: «Внимание СМИ! В самом центре Москвы на выставке страшное богохульство, бежим ликвидировать!» Вслед за этим Цорионов и группа его единомышленников явились на выставку по входным билетам и принялись «громить» экспонаты, причем больше всего досталось именно основам для линогравюр Сидура (всего пострадало четыре работы из Государственного фонда РФ, стоимость реставрации эксперты оценили в 1 млн рублей). 16 августа активисты «Божьей воли» вернулись к Манежу для проведения пикета, требуя закрытия выставки и аргументируя требование необходимостью соблюдения закона о защите чувств верующих. Действия Энтео сотоварищи вызвали шквал негодования в музейном и художественном сообществе (было написано несколько коллективных писем протеста, а также групповых заявлений на имя прокурора Москвы). Кроме этого, за Сидура, участника Великой Отечественной войны, вступились ее ветераны, но примечательно, что и среди верующих развернулась дискуссия: многие восприняли поступок Энтео вовсе не как демонстрацию законного негодования, а как вызов современному православию. Важно еще и то, что эти пренеприятные события заставили по-новому взглянуть на творчество Вадима Сидура, советский модернизм которого в последние десятилетия не вызывал ни у профессионалов, ни у публики никаких живых эмоций. Оказалось, что творчество скульптора не сводится исключительно к модернистской форме и в нем причудливо переплетаются темы, актуальные как для «развитого социализма», так и для нашего времени, — трагедия войны, сексуальность и, конечно же, диссидентское индивидуализированное христианство.	Художественное сообщество (в связи с Манежем) «Мы вместе». Демотиватор. Источник: demotivations.info 14 августа 2015 года группа активистов движения «Божья воля» во главе с Дмитрием Цорионовым (Энтео) устроила беспорядки на открывшейся в тот же день в московском Манеже групповой выставке участников московского художественного объединения ЛеСС (1954–1968) «Скульптуры, которых мы не видим». Участники акции были доставлены в полицию, вскоре выпущены, и уже 16 августа снова прибыли к Манежу, на этот раз для того, чтобы устроить пикет у входа в выставочный зал с требованием соблюдать права верующих и не допускать оскорбления их чувств (коим они считали представленные на выставке работы Вадима Сидура). Все эти события вызвали волну возмущения в СМИ и социальных сетях. Эмоции, заламывание рук, проклятия, а также первые на моей памяти призывы объединиться, чтобы единым профессиональным фронтом (через составление петиций и подписание писем прокурору) противостоять «лузеру» и «варвару» Энтео (то, что Дмитрий Цорионов не варвар и не лузер, а на самом деле нечто совсем иное, куда более опасное, прекрасно иллюстрирует интервью, которое взял у него Иван Давыдов для The New Times). Что ж. Консолидация внутри профессионального сообщества — это хорошо, проблема лишь в том, что время для подобных действий трагически упущено. Объединяться надо было не сейчас, а во время суда над организаторами выставки «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство-2006», суда над Pussy Riot (от которых, заметим в скобках, многие воротили нос), просто потому, что случившееся в Манеже — прямое следствие тех событий. Директор Государственного Эрмитажа, в качестве главы Союза музеев России заявивший, что акция Энтео является «провокацией против Русской православной церкви» и целью этой акции было «помешать работе по поиску гармонии отношений, который ведут сейчас музеи и церковь», тем самым обозначил тот факт, что Русская православная церковь вправе влиять на музейную и выставочную деятельность. Чуть позднее к «подрыванию авторитета Православной церкви» в связи с действиями Цорионова апеллировали и другие директора музеев. Художественное сообщество, в коллективных письмах в прокуратуру деликатно разъяснявшее роль Сидура в истории искусства и особо подчеркивающее, что он являлся ветераном Великой Отечественной войны, совершенно упустило из виду, что по факту повреждения художественных ценностей необходимо прежде всего составлять исковое заявление с конкретными ссылками на конкретные статьи уголовного кодекса — в данном случае это статья 213 (хулиганство), статья 214 (вандализм), статья 243 (уничтожение или повреждение объектов культурного наследия) и (да-да!) пресловутая статья 282 (действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе). То, что художественное сообщество (слилось оно в экстазе объединения или нет) не является хоть какой-то реальной силой, стало понятно в начале сентября, когда двум агрессорам из Манежа было инкриминировано лишь мелкое хулиганство (административный кодекс РФ, штраф 1000 руб.). И последняя новость: Манеж не будет требовать тюрьмы для Энтео, хотя 14 сентября стало известно о возбуждении против него уголовного дела по вышеуказанной статье 243 УК РФ (наказание по этой статье предусматривает до шести лет лишения свободы). Занавес...