Мир русской усадьбы: от Москвы до Ясной Поляны. М.: Арт-Волхонка, 2013

Симферопольское шоссе, 120 км от Москвы
Тульская область, Заокский район, п/о Страхово

Усадьбой до сих пор руководят потомки художника, и его мир сохранен в неприкосновенной полноте. «Искусство должно давать счастье и радость, иначе оно ничего не стоит».

На автомобиле
По трассе М2 (автодорога «Крым») до поворота на Заокский (107-й км), далее 25 км по указателям через Малахово

Общественным транспортом
От Курского вокзала (Тульское направление) электричкой до ст. «Тарусская», далее автобусом 105 до ост. «Поленово»

Ежедневно с 11.00 до 17.00 (в зимнее время до 16.00, в праздничные дни до 14.00), кроме понедельника и вторника и последнего четверга каждого месяца
С 15.04 по 01.05 музей закрыт

40–150 р.

(48734) 3–38–27

 

Замыслы Василия Дмитриевича начали осуществляться. В Старом Бёхове было куплено имение захудалой помещицы Саблуковой, 81 десятина лесной, луговой и пахотной земли. Старый дом под тесовой крышей напоминал гоголевские старосветские вымирающие поместья. Недалеко в овраге сочился ручей, где по берегам росли крупные незабудки. Пока ремонтировался ветхий одноэтажный флигель, Поленов, бродя с этюдником по окрестным лесам, наткнулся на живописную опушку. С холма хорошо просматривались Ока, уездная Таруса, на противоположном берегу чернел огромный парк усадьбы Игнатовское-Знаменское.

Живописцу так приглянулся открытый песчаный бугор Борок над Окой, что он не раздумывая выменял его у крестьян, предложив по 2 десятины пахотной саблуковской земли за десятину облюбованного обрыва (в период общинного владения крестьяне не имели права продавать землю). За будущим имением так и закрепилось приветливое имя Борок. Здесь все напоминало Поленову родной Север, Олонецкую губернию, где прошло его детство. Будучи 46-летним отцом троих детей, Василий Дмитриевич взялся за освоение окского крутояра, с энтузиазмом засаживая пустынный берег молодыми соснами и обнося землю известняковой оградой. Жена Наталья Васильевна, урожденная Якунчикова, в этой затее была ему верной помощницей.

По собственным эскизам и по особой системе новый хозяин ставил дом: бревенчатый сруб укреплял на фундаменте из тарусского мрамора — местного известняка — вертикальными брусьями, брусья обшивал тесом, потом клал войлок, по войлоку — дранку. Штукатурить стены начали только после усадки трехэтажного строения, лет через пять. В семье считалось, что архитектурный талант Поленов получил по наследству от прадеда по материнской линии, знаменитого зодчего XVIII столетия Николая Львова. Однако усадьбу строил именно художник, для которого ценнее всего живописность образа. Кому-то она напоминала романский замок, ведь Василий Дмитриевич в молодости много дней провел в Нормандии, другим виделся древнерусский теремок. И все же он интуитивно возводил дом в формах модерна, модного в те годы направления, к распространению которого в России имел прямое отношение. Десятью годами ранее в Абрамцеве вместе с Виктором Васнецовым Поленов спроектировал храм, ставший первым образцом русского модерна.

«Борок» с четырьмя непохожими фасадами органично слился с природой и глядел на нее через окна разной высоты и формы. Вход завершал треугольный щипец. Сложность крыши с крутыми скатами говорила о великолепном пространственном воображении и изобретательности проектировщика. Вид с балкончика третьего этажа открывался на пологий спуск к Оке, ее плавную излучину и левобережные заливные луга.

Поленов любил повторять, что «жилой дом не может быть красивым, если неудобен для проживания», поэтому, строя жилье для своего большого семейства (к 1898 году у Поленовых уже было пятеро детей — сын и четыре дочери), «шил его по мерке», крепко продумав всю внутреннюю планировку. Наверное, потому в нем так уютно жилось и работалось и ничто не мешало друг другу. А дети пребывали в полной уверенности, что дом создан для их игр: столько там было неожиданных переходов, лесенок, как бы случайных ступенек. Это придавало ему необычайную театральную живость.

Поленов, как человек до мозга костей театральный, все это сам бесконечно любил, и театр в его доме царил всегда. Это был театр без специальной сцены и постоянных актеров, зато с традицией праздника, искрометной фантазии, непременных новогодних елок, собственноручно сделанных кукол, волшебных фонарей, вигвамов, бесконечных затей. Разумеется, ставились пьесы — «Отелло», «Аленький цветочек», «Царь Максимилиан», «Борис Годунов». В их подготовке принимали самое живое участие все без исключения, — хозяева, их дети, друзья, гости. Для декораций Поленовы не жалели ни старинных венецианских кресел из коллекции, ни добротных бордовых суконных драпировок. Впрочем, антураж самого дома с его мозаичными фризами, готическим камином, потолком мореного дуба служил наилучшей декорацией к любой постановке.

Поленов обожал петь детям старинные песни под аккомпанемент ручного органа «Целестина».

С ранней весны до поздней осени усадьба была полна гостей. Черпать вдохновение сюда съезжались Левитан, Репин, Коровин, Васнецов, как сосед бывал и Чехов. Только вот случайных людей не любил Василий Дмитриевич, как не любил и бесполезной болтовни. Он был чрезвычайный столяр, и на первом этаже имел столярную, окнами выходящую на «Круг» (клумбу с мавританским газоном у входа). В углу столярной стояла лестница, ведущая к люку. Если подъезжал нежданный гость, Поленов по ней быстро взбирался вверх и попадал в детскую. Из детской таким же путем в спальню. Лестница и люк в спальне — и он уже на крыше. Оттуда Поленов спускался по пожарной лестнице и исчезал в парке. Такой маневр в семье звался «вертикальной эвакуацией». Возможность горизонтальной имелась также, ведь почти все комнаты в доме были проходные. Очутиться в западне можно было лишь находясь в столовой. По соседству с домом для детей была срублена маленькая избушка, а на берегу Оки — лодочный сарай «Адмиралтейство», где зимовали шлюпки речной флотилии: «Сирена», «Борушка», «Яилатан», «Оять». Обжив имение, в 1904 году Поленов проектировал себе мастерскую, «но вышло почему-то аббатство». Так он назвал этот домик с просторным помещением и высоким окном, выходящим на север, благодаря чему в комнату всегда лился рассеянный свет.

Поленов стелил холст во всю ширину пола и работал. Чтобы издали взглянуть на полотно, художник поднимался на чердак с люком. Там, кстати, был склад театральных декораций и костюмов и хранились доспехи, алебарды, мечи и шпаги. Сама мастерская при необходимости легко превращалась в зрительный зал. Еще через три года в селе Бёхово художник строит на свои средства и по своему проекту церковь Св. Троицы. Неподалеку от нее, на крутом берегу Оки, Василия Дмитриевича, умершего летом 1927 года, и похоронили, а усадьбу, переименованную в Поленово, еще ожидали чудеса и потрясения.

Дом стал музеем, а его первым директором — сын Поленова, Дмитрий Васильевич, который осенней ночью 1937-го вместе с женой Анной Павловной был арестован сотрудниками НКВД. Музей опечатали. Во что бы то ни стало сохранить его сделалось главной задачей всей семьи. В 1944-м Поленова с женой досрочно отпустили, так как вся страна отмечала 100-летний юбилей его отца, народного художника. Осенью 1941-го немцы вошли в Тарусу, но, по счастью, ни одна бомба в поленовский дом не попала. И в этом было что-то чудесное. Во время войны всю коллекцию музея вывезли на Тарусскую станцию и погрузили в железнодорожный состав, который по неизвестным причинам всю войну и простоял там на путях под амбарным замком. Не пропало ровным счетом ничего, и это тоже казалось чудом.

В 1945-м музей вернулся на прежнее место, его директором опять стал Дмитрий Васильевич Поленов, а потом уже и его сын занял эту должность. Теперь на этом посту правнучка художника Наталья Федоровна Поленова. Усадьба уникальна и тем, что до сих пор почти без перерыва ею руководят потомки художника. Время пощадило Поленово, и оно осталось таким, каким его задумал автор. Каждую зиму из библиотеки выносится мебель, ставится огромная елка, дубовые паркеты накрывают коврами, дети садятся на пол и зовут Деда Мороза. И каждый год он идет по заснеженному парку...

Рыцарь красоты — так В.Д. Поленова назвал Репин, автор известного портрета художника. По мнению уважаемых искусствоведов, переход от Саврасова к Левитану без Поленова был бы невозможен. Бесспорно его влияние на развитие русской живописи — пейзажа настроения, интимного пейзажа. Сам же автор «Московского дворика», «Бабушкиного сада», «Болота с лягушками», «Заросшего пруда», «Золотой осени» почитал бытовыми пустячками свои элегичные пейзажи, полные воздуха, согретые солнечным теплом. Он все стремился к «большой картине русской живописи», которой и стало масштабное полотно «Христос и грешница».

В поисках евангельских мотивов Поленов объехал весь Ближний Восток, Грецию и Италию, и от тех странствий остались замечательные пейзажи, радующие сочностью, свежестью, солнечностью: «Нил у Фиванского хребта», «Бейрут», «Олива в Гефсиманском саду», «Тивериадское (Генисаретское) озеро». Палитра Поленова сверкала, и это было нечто совершенно новое на общем тусклом фоне современной ему живописи. Василий Дмитриевич словно бы снял с солнца пелену, через которую оно освещало картины других русских художников.

Поленов оставил по себе память как замечательный педагог, он преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. К. Коровин, И. Левитан, Я. Головин, А. Архипов считали его своим учителем. А еще он был архитектором, музыкантом и театральным декоратором. Театр стал делом его жизни, и эти традиции бережно сохраняют потомки в доме на берегу Оки. «Искусство должно давать счастье и радость, иначе оно ничего не стоит», — в этой короткой строке письма к В. Васнецову В.Д. Поленов изложил свой жизненный принцип.

Поленов происходит из дворянского рода. Его прадед Алексей Яковлевич Поленов — юрист, автор трактата «О крепостном состоянии крестьян в России» на предложенную еще в 1766 году Вольным Экономическим Обществом тему «Что полезнее для государства, чтобы крестьянин имел в собственности землю или только движимое имение, и сколь далеко на то и другое вопрос простирается». А. Я. Поленов предлагал радикальные меры, считая рабовладение позорным, чем предвосхитил идеи Радищева. Отец художника, Дмитрий Васильевич Поленов, — известный археолог и библиограф. Мать, Мария Алексеевна, урожденная Воейкова, писала книги для детей, брала уроки живописи у Карла Брюллова. Бабушка, «бабаша», Вера Николаевна Воейкова, дочь архитектора Николая Львова, после смерти родителей воспитывалась в семье Гавриила Державина. В 1882-м Василий Дмитриевич Поленов венчается с Натальей Васильевной Якунчиковой, дочерью московского купца Василия Якунчикова от первого брака и сводной сестрой художницы Марии Якунчиковой. Их дети: Екатерина Сахарова-Поленова (1887–1980), Мария Поленова-Ляпина (1891–1976), Ольга (1894–1973), Наталья (1898–1964), Дмитрий (1886–1967).

«Приезжайте к нам подышать озоном», — приглашал гостей Поленов. Те ждать себя не заставляли. При кажущейся камерности дом (площадь 594 кв. м) весьма поместителен, в нем 24 комнаты. В каждой — большого размера окно с великолепным видом или на Оку с заокскими далями, или на живописную речку Скнижку. Пейзаж, располагающий к созерцанию, просто находка для тех, кто любит предаваться размышлениям. Впустив природу в дом, создавая интерьер — уютный и в то же время изысканный, — Поленов проявил себя тонким декоратором.

Библиотека
Принято говорить «Библиóтека», как при Поленове, с ударением на «о» — произношение, характерное для старой петербургской интеллигенции, безусловно восходящее к XVIII веку. Ведет в эту, пожалуй, самую красивую комнату первого этажа дубовая двустворчатая дверь с вырезанной датой «1892» и инициалами хозяина, виньеткой «ВП». Окно в Библиотеке со стеклами-витражами, огромное, итальянское, точно рама пейзажа с парком и заливными лугами. Большой готический камин с высеченными из камня знаками зодиака и семейным гербом над полукружием топочного свода, дубовый паркет, стены до половины обшиты мореным деревом. Кстати, камин никогда не ремонтировался, тяга трубы ни разу не подводила. Загорается в нем огонь дважды в году, в Новый год и в день памяти В. Д. Поленова. Слева от камина — живописный этюд, портрет Натальи Васильевны, жены художника, писанный ее сестрой Марией Якунчиковой. По стенам полотна друзей и учеников Поленова: И. Шишкина, И. Остроухова, Н. Ярошенко, С. Иванова, И. Левитана, Е. Татевосяна, К. Коровина. На каминной полке керамическая головка «Египтянка», одна из отливок М. Врубеля 1890-х годов. В углу — ручной орган-шарманка «Целестина» с единственной мелодией на перфорированной ленте, под аккомпанемент которой Поленов пел детям старинные немецкие песни. Она и сейчас в рабочем состоянии. На стене эскиз В. Васнецова к «Трем богатырям», подаренный еще в Париже в 1876 году. Кстати, для фигуры Ильи Муромца позировал Василий Поленов. Стоит обратить внимание на этюд Паоло Веронезе, одного из любимых мастеров Поленова, «Борьба Иакова с Богом». А полотно немецкого художника XVII века Франкена Франка «Воздвижение креста царицей Еленой» в 1767 году было привезено из Германии еще прадедом Василия Дмитриевича Алексеем Яковлевичем Поленовым и дало старт семейному собранию. Поленов, возводя дом, замыслил устроить в нем музей и разместить коллекции четырех поколений рода, в котором были военачальники, филологи, историки, живописцы, библиографы. В собрании 12 тысяч единиц хранения. Помимо мебели, живописи, графики, книг, оружия это предметы нумизматики и археологии, древнегреческого и древнеегипетского искусства. Художник остался доволен результатом: «Жела ние мое устроить музей осуществилось».

Столовая
Уютная комната вполне тянет на музей народного творчества, в витринах тут крестьянская утварь, глиняные и деревянные игрушки: творения мастеров Архангельской, Костромской, Рязанской, Тульской, Калужской губерний по ярмаркам и провинциальным базарам собирали жена Поленова, Наталья Васильевна и его сестра Елена Дмитриевна, вдохновительница знаменитых Абрамцевских мастерских. Под самым потолком прибита раскрашенная доска, покрытая выпуклой «бáрочной» резьбой. Барочной не от «барокко», а от слова «барка». Дело в том, что Поленов, живо интересовавшийся резьбой по дереву, купил ее в Тарусе на барже-унжаке, сработанной на реке Унже. В Столовой можно видеть и глиняные изделия — итальянскую майолику XVII века, немецкую керамику, среднеазиатские пиалы, персидские изразцы. Поленовы еще в Москве устраивали «керамические четверги», где под руководством Елены Дмитриевны работали друзья–художники. Результаты их творчества — «Блюдо с маком и бабочками» В. Поленова, «Куры» И. Остроухова, изразцы «Дикие козы» Е. Поленовой и «Осень» И. Левитана.

Мастерская с картоном картины «Христос и грешница»
Если бы не это полотно, земля Саблуковой, может быть, куплена и не была и дом в Борке не был построен. «Христос и грешница» («Христос и блудная жена») — центральное произведение в наследии мастера. Поленов, с юношеских лет пребывавший под впечатлением от «Явления Христа народу», использовал сюжет из VIII главы Евангелия от Иоанна как текст, способный вместить в себя смысл всего Евангелия. В картине, которой Поленов дал название «Кто без греха?», но по настоянию цензуры ее переименовал, заключена высокая мысль о милосердии, любви и прощении. П. П. Чистяков, любимый учитель Поленова, в свойственной ему манере констатировал: «Лучше этого сюжета, вероятно, есть, но я не знаю». Поездки 1881–1882 годов в Египет и Палестину помогли художнику вжиться в атмосферу Востока и достоверно воспроизвести бытовые детали и обстановку, загорелые лица галилейских рыбаков, кладку камней Храмовой площади времен Ирода Великого. Дабы уличить Христа в противоречиях и опровергнуть его учение, фарисеи и саддукеи приводят к нему на суд грешницу, взятую в прелюбодеянии. По Закону Моисея ей грозило наказание — побиение камнями. В картине изображено полное динамизма напряженное мгновение ожидания. Через секунду он произнесет не для одного случая пригодную истину: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень», — и все разбегутся. Показанной на выставке Товарищества передвижников в феврале 1887 года картине великий князь Владимир вынес вердикт: «Для народа она вредна». Зато Александр III, увидев ее, купил за 30 тысяч серебром — для своего музея. Император опередил Савву Мамонтова, который тоже подумывал о приобретении этой вещи. Сейчас «Христос и грешницасуществует в двух вариантах. Первый, картон на большом холсте (307,7 х 585,5), выполненный углем в 1885 году, — в Поленове, второй, 1887 года, живописный, в Русском музее в Санкт-Петербурге. Найди отличие! На картоне Христос изображен в кипе. На живописном полотне голова Иисуса открыта. Поленов исполнил волю своей матери, возражавшей против того, чтобы голова Христа была покрыта так же, как головы его учеников и простолюдинов из толпы.

Портретная
Комната, воспроизводящая обстановку 1840-х годов, сперва служила детям игровой. Однако после смерти матери, Марии Алексеевны, урожденной Воейковой, Поленов перевез ее вещи из московской квартиры — мебель, ее карандашные портреты детей и мужа, шкаф красного дерева, принадлежавший поэту Державину, в семье которого воспитывалась Вера Николаевна Воейкова, бабушка Поленовых, «бабаша». Здесь же, в Портретной, находятся прочие раритеты, к примеру, бокал из сервиза Наполеона I, привезенный с военной кампании 1812 года дедом, генерал-майором Алексеем Воейковым. Семейная витрина хранит и меморабилии вроде университетского и академического значка Василия Поленова, визитной карточки И. С. Тургенева с его автографом и бумажных птиц, сложенных Львом Толстым для детей художника в вагоне поезда на пути в Москву.

Кабинет
Комнату, где Поленов развешивал картины и этюды, постоянно меняя экспозицию, устраивал музыкальные вечера (для этого здесь фортепиано и фисгармония), отличает простота. Идеальная среда для творчества, где можно надолго задержаться, рассматривая коллекцию старинного оружия (комплект доспехов французского воина XVI века: спина кирасы, алебарда, меч, шпага), осколки доисторической посуды, кремневые наконечники стрел, каменные топорики, бивни мамонта, окаменелые хвощи.

Дубовый готический шкаф для хранения эскизов и нот — дело рук самого хозяина. Нельзя пропустить знаменитую «Белую лошадку» — солнечный этюд, написанный в нормандском местечке Вёль в 1874 году. Поленов — колорист, ловко решивший задачу передачи белого на белом, без сомнения, был в курсе принципов импрессионистской живописи.

Кстати, лестница с трехслойными дубовыми ступенями, ведущая на второй этаж, ни разу не ремонтировалась со времени постройки дома. Ее эскиз нарисовал Василий Поленов, а выполнил столяр-краснодеревщик Алексей Минаев.

Уже на пороге этого прихотливых форм кирпичного строения под черепичной крышей музейный экскурсовод непременно процитирует письмо Поленова, написанное в октябре 1904 года Ивану Цветаеву: «…я в это лето сооружал себе мастерскую, но вышло почему-то аббатство». И впрямь, черты романского стиля в этих изысканных объемах и силуэте ни с чем не перепутать. Кровля со склонами неодинаковой длины, острый щипец с круглым окошком, высокая башня с романтическим балконом. Конкретного прототипа нет, скорее всего, просто эмоциональный синтез впечатлений от старинных замков и аббатств, виденных Василием Дмитриевичем во время поездок по Германии и Франции. Кстати, и кладку усадебного ограждения из камня в Борке Поленов позаимствовал у характерных для севера Франции каменных изгородей. Разумеется, планировку собственной мастерской Поленов продумал тщательно. В башне предусмотрел стеллажи для хранения этюдов и семейного архива. В главной довольно просторной комнате с высоким окном, дающим рассеянный свет, и с нишей-подиумом расположил собственно мастерскую. Во всю ширину пола расстилался холст, чтобы посмотреть на него сверху, стоило лишь подняться на чердак, к вырезанному в потолке люку. Подиум одновременно служил сценой со стилизованными колоннами по бокам, а вся комната под высоким потолком легко превращалась в зрительный зал или декорационную мастерскую. Здесь и сейчас проходят спектакли поленовского театра и концерты.

На зимнее время шлюпки, плоскодонки, килевые лодки домашней флотилии — «Сирена», «Оять», «Яилатан», «Борушка», «Пробка», «Выпь», «Ветлуга» — убирались в небольшой лодочный сарай.

Мужики-бёховцы неспроста называли Поленова «Василий Дмитриевич — строитель». Взамен старого (1799) деревянного, обветшавшего, каменный храм Живоначальной Троицы на крутом взгорье, откуда открывается упоительный вид на Оку, в селе Бёхово спроектировал и построил Василий Поленов в 1906 году. Там же, на старом кладбище под большим серым валуном, он и был похоронен в 1927 году. Кстати, старая деревянная церковь хорошо видна на знаменитом поленовском полотне «Золотая осень». В 1881–1882-м Поленов уже показал себя архитектором, вместе с Виктором Васнецовым выступив автором церкви Спаса Нерукотворного в подмосковном Абрамцеве, в формах которой был переосмыслен стиль модерн в его неорусском варианте. Стилевые поиски продолжились в бёховском храме. Если прообразом церкви в Абрамцеве послужил новгородский Спас на Нередице XII века, то в Бёхове Поленов вдохновлялся северным деревянным зодчеством (Муромский монастырь на Онежском озере) и иерусалимским храмом Святой Елены. Купол заимствован у новгородского Софийского собора, колокольня — у храма Воскресения в Тарусе. В 1990 году в храме Св. Троицы, служившем выставочным залом музея, возобновлены богослужения. Кстати, название села Бёхово, считается, произошло от бывших некогда здесь конских скачек или бегов, то есть от слова «бег» или «бех». Родник за деревней Бёхово вегетарианец Поленов пробовал приспособить под так называемый крессоньер для выращивания кресс-салата.