«Бубновые валеты» путешествуют по стране
Яков Рубинштейн (1900–1983) — доктор экономических наук, участник подготовки денежной реформы СССР 1947 года и коллекционер. Свое собрание он начал формировать в 1953 году, сконцентрировавшись на живописи первой трети XX века. После его смерти коллекция несколько раз делилась между родственниками. Сегодня в качестве цельного собрания существует только ее часть, принадлежащая Татьяне Рубинштейн-Горовиц — внучке Рубинштейна, которая продолжает дополнять собрание, исходя из первоначальных целей Якова Евсеевича. О буднях Рубинштейна-коллекционера рассказывает журналист Андрей Амальрик.
Анатолий Петрицкий. Пиво — раки (эскиз декорации). Без даты. Тушь, акварель. Фрагмент. Собрание Тани Рубинштейн-Горовиц
Пожилая женщина принесла в комиссионный магазин на Сретенке небольшую картину; холст настолько потемнел, что ничего нельзя было разобрать.
— Нет, пожалуй, мы ее не возьмем, — сказал приемщик.
— Сколько вы хотите за картину? — спросил случайно оказавшийся в магазине коллекционер.
— Ну, рублей десять… — неуверенно ответила женщина.
Когда Яков Рубинштейн показал купленный холст реставраторам, они только посмеялись над ним, сказав, что десять рублей он может отнести на счет частной благотворительности. Вскоре один начинающий реставратор попросил у него ненужный холст для практики.
Неожиданно для всех под слоем потемневшего лака оказался этюд к картине Абрама Архипова «У перевоза на Оке», которая находится в Третьяковской галерее. Этюд относится приблизительно к 1910 году. Работы Архипова вообще довольно редки, так как большинство картин, которые он считал неудачными, он уничтожал.
— Что же вам так безошибочно подсказало купить этот черный холст? — спросил я Рубинштейна.
— Очевидно, чутье коллекционера. Впрочем, — добавляет он, — в магазине сказали мне, что ранее эта женщина распродавала много вещей из чьей-то хорошей коллекции. Впоследствии я обнаружил на подрамнике надпись, что картина из коллекции Рябушинского, известного миллионера и мецената начала века.
Однако «чутье коллекционера» не всегда так хорошо работает. Яков Евсеевич и его жена вспоминают, что свое русское собрание они начали с картины Коровина — оказалось, что это не Коровин, позднее купили холст Поленова — он оказался копией.
Профессор Рубинштейн и его жена Татьяна Жегалова собирают картины уже пятнадцать лет. Как ни странно, инициатором здесь была жена, а не муж. Все началось с самого простого желания как-то украсить квартиру и перешло затем в серьезное коллекционирование.
Рубинштейны собирают живопись первой трети XX века. Сам он старый петербуржец, с детства любит живопись, и, может быть, естественно, что он собирает живописцев той эпохи, когда формировались его собственные эстетические вкусы. Это было время очень противоречивое и разнообразное по направлениям, и все они нашли отражение в коллекции.
«Младшие» передвижники представлены такими мастерами, как Дубовский и Архипов. «Мир искусства» — тонкими акварелями Бенуа, Добужинскдго, Головина, Сомова, почти забытого ныне Воропаева; есть интересные работы младшего поколения мирискусников — Богаевского, Григорьева, Митрохина, Чехонина, Серебряковой. Импрессионисты из «Союза русских импрессионистов» представлены пейзажами Грабаря, Мещерина, Петровича. Широко представлены художники «Бубнового валета» — группы, из которой в дальнейшем вышло много новых художественных направлений. Здесь пейзажи Кончаловского, несколько картин Лентулова, Фальк самых разных периодов, Осьмеркин, Шевченко, рисунки Рождественского. В коллекции есть также работы Петрова-Водкина, холсты Павла Кузнецова периода «Голубой розы» и работы других «голуборозовцев» — Сарьяна, Уткина, Карева, Судейкина.
Наиболее авангардистские течения начала века представлены холстами Ларионова и Гончаровой, Малевича, Лисицкого, Поповой, Удальцовой, Чекрыгина, рисунками Татлина и Шагала, советское искусство двадцатых годов — работами Тышлера, Дейнеки, Лабаса, Фаворского, Фонвизина.
Я не хотел этим перечнем дать какое-то подобие каталога, а только показать диапазон интересов коллекционеров. Однако эта широта не исключает, а наоборот, предполагает каких-то наиболее любимых и собираемых художников. Для коллекции Рубинштейнов — это Михаил Ларионов и Александр Шевченко — своего рода два кита, на которых держится все собрание. Имя первого достаточно хорошо известно и у нас, и на Западе, отчасти потому, что вторую половину жизни он прожил в Париже. Интерес к другому художнику — оригинальному теоретику и своеобразному живописцу — начал развиваться только в последнее время. После вдовы художника Рубинштейн располагает, пожалуй, самым большим собранием Шевченко.
Свою главную задачу Рубинштейн видит в открытии неизвестных или забытых художников, считая, что в этом скорее проявляется лицо коллекционера, чем в собирании уже апробированного, что коллекционеру незачем дублировать музеи. Так, им, по существу, были заново открыты Николай Синезубов и Александр Волков.
Рубинштейн не остается равнодушным ни к одному неизвестному холсту или имени, пока не докопается до их истории. Несколько лет назад одна московская семья предложила ему купить три попорченных грязных холста неизвестных художников за тридцать рублей, пригрозив, что иначе они их просто выбросят. Рубинштейн купил их и отдал реставратору. Один оказался кубистическим пейзажем — какова же была радость Рубинштейна, когда искусствоведы установили, что это работа его любимца Шевченко, причем самая большая в его коллекции (144х88 см), в ином случае ему пришлось бы уплатить за нее более тысячи рублей.
В собрании Рубинштейна и Жегаловой есть и очень известные художники. Я обратил внимание на красивый пейзаж, сделанный пастелью в импрессионистской манере.
— Эта картина стоила мне нескольких бессонных ночей, — сказал Яков Евсеевич, — это Клод Моне.
История этой пастели 1909 года из серии «Дама и красные маки» тоже довольно любопытна. В десятых годах ее приобрел на выставке в Париже один из богатых московских купцов. Долгие годы она хранилась у его дочери, и в середине пятидесятых годов, испытывая нужду в деньгах, она предложила Государственному музею изобразительных искусств купить у нее картину. Музей провел экспертизу и собирался приобрести пастель. Однако в тот момент в одной из газет появилась большая статья с резкими нападками на французский импрессионизм как «упадочное течение». После этого музей деликатно отказался от покупки, сославшись на то, что у музея и без того богатейшее собрание Моне. Владелица картины сдала ее в комиссионный магазин на Арбате, где ее тотчас же захотел купить египетский посол. Однако, не желая, чтобы Моне ушел за границу, директор магазина всячески тянул время, говоря послу, что еще-де проводятся экспертизы, чтобы удостовериться в подлинности картины. Искушенный дипломат отвечал, что ему не нужно экспертизы, он и так купит. Тем временем о картине узнали и русские коллекционеры, в том числе и Рубинштейн, который заходил в магазин каждый день. Директор, которому жалко было расставаться с Моне и на которого наседали с разных сторон, просто не знал, что и делать. Однажды, зайдя, как обычно, в магазин, Рубинштейн увидел, что возле кассы стоят несколько сдатчиков и требуют уплаты денег по квитанциям, а касса почти пуста. По счастью, у него были деньги — и он предложил их директору. «Ну, мы так у вас не возьмем», — сказал директор и выписал расписку, что им получен задаток за картину Моне. Внеся через несколько дней остальные деньги, Рубинштейн получил «Даму с красными маками». От моего вопроса, сколько же именно он уплатил за Моне, он деликатно уклонился.
Я поинтересовался, где и как Рубинштейн приобрел большую часть своих картин. Он ответил, что в основном у родственников художников, а также у других коллекционеров, частью путем обмена.
Как я писал раньше, отсутствие места — бич московских коллекционеров, но сейчас на стенах маленькой двухкомнатной квартиры Рубинштейнов много пустых мест. Большая часть их коллекции — 274 работы 155 художников — уже два с лишним года путешествует по разным музеям страны. Рубинштейнам самим было очень интересно увидеть свою коллекцию выставленной в музеях. «Когда мы ходили по громадным залам таллинского музея, — вспоминают они, — видели развешенные по стенам свои картины, мы иной раз щипали себя, чтобы убедиться, не сон ли это».
Помимо живописи, у Рубинштейнов есть небольшое собрание русской иконы и английского фарфора и фаянса, хотя настоящими собирателями фарфора они себя не считают.
