Азбука Казани. Часть 1
Книжный фестиваль Центра современной культуры «Смена» возвращается в Казань 17 и 18 июня. Кроме книжной ярмарки, с которой все началось десять лет назад, казанцев и гостей города ждут выставки, спектакли, образовательная программа и спецпроекты, один из которых — «Азбука Казани», составленная совместно «Сменой» и «Артгидом». К этому формату первой книги мы обращаемся, чтобы познакомить читателей с культурными феноменами, персоналиями и пространствами, о которых нужно знать.
Казанское художественное училище. 1930-е. Фото: И.С. Папков. Источник: inde.io
А — АРХУМАС
Казанские государственные свободные художественные мастерские (1923–1925)
Расцвет авангардных поисков казанской творческой молодежи первой половины ХХ века сосредоточился под аббревиатурой «АРХУМАС», архитектурно-художественных мастерских — высшего учебного заведения, до тех пор известного как Казанские государственные высшие художественно-технические мастерские и Казанский художественно-практический институт. Мастерские возникли в 1918 году на базе Казанской художественной школы. Основанная в 1895 году, школа находилась в ведении Императорской Академии художеств, служила подготовительным этапом для наиболее талантливых студентов перед поступлением в академию и считалась одним из крупнейших центров архитектурно-художественного образования в Поволжье. Мастерские унаследовали не только четыре отделения — живописное, скульптурное, архитектурное и граверное, — но и здание, оснащенное специальным оборудованием, обширной научной библиотекой и учебным музеем.
В АРХУМАС мастерские переименовали в 1923 году. В то время архитектурная специальность редко отмечалась в официальных названиях вузов. Но в случае с АРХУМАСом это говорило о ее приоритетности и объяснялось тем, что ректор мастерских, один из выпускников первого набора, Федор Гаврилов, заведовал архитектурным факультетом (при нем в структуру также входили живописный, скульптурный и графический факультеты). АРХУМАС стал не только лабораторией новаторских методов обучения, среди которых, например, публичная защита дипломного проекта, включающего, как бы сейчас сказали, artist statement, но и местом действия авангардных художественных группировок города. В их числе — первый союз «Подсолнечник» (1918), его потомок «Всадник» (1920–1924), делавший упор на гравюру, а также ТатЛЕФ (1923–1926) — Татарский левый фронт искусств, объединявший художников, писателей, музыкантов и театральные коллективы. Внутри объединения действовало активное национальное крыло СУЛФ (тат. «сул» — левый), в 1927 году провозгласившее «Декларацию пяти» и идею «нового реализма в живописи».
История АРХУМАСа закончилась в 1926 году слиянием с Татарским театральным техникумом. Однако в Казани до сих пор «учат на художников» в том же историческом здании конца XIX века, в Казанском художественном училище, получившем имя одного из выдающихся выпускников художественной школы и впоследствии заведующего учебной частью живописного отделения мастерских Николая Ивановича Фешина.
Ул. Муштари, 16
Б — Библиотека
15 тысяч квадратных метров для книг и современной культуры
Свою историю библиотека ведет с 1865 года, когда на основе коллекции из 1908 томов, подаренных городу сыном Ивана Второва, известного в Поволжье библиофила и краеведа, предводителя самарского дворянства, открылась городская публичная библиотека. Свое нынешнее название Национальная библиотека Республики Татарстан носит с 1991 года. С 1919 по 2020 год она располагалась в Доме Ушковой, двухэтажном особняке начала ХХ века на Кремлевской улице. По замыслу архитектора-строителя Карла Людвиговича Мюфке, ставшего автором и здания Казанской художественной школы, каждое из помещений было выдержано в определенном стиле — от неоготики и бонапартистского ампира до рококо и псевдовосточной стилистики. Отделка жилых парадных комнат прекрасно сохранилась, и потому посетители библиотеки могли заниматься в читальном зале-гроте и любоваться изящными витражами на лестнице работы мастерской француза Шарля Шампиньоля. Сейчас в Дом Ушковой можно попасть с экскурсией и увидеть фонтан в виде диковинной рыбы, камин из темного мрамора, кованые перила с драконами, двери, покрытые арабской вязью.
Три года назад библиотека переехала в здание Национального культурного центра «Казань» и, значительно увеличив свои площади за счет стеклянных пристроек, перестала быть просто хранилищем для книг. Кроме двух просторных читальных залов, в том числе для детей, и шести книгохранилищ, здесь есть кафе, книжный магазин «Смена», выставочное пространство, театральная площадка MOÑ и терраса с видом на реку Казанку. В фойе располагается светодинамическая кинетическая скульптура — 287 подвешенных к потолку букв из пяти алфавитов татарского языка: татарский алфавит на основе рунической письменности (VI–X века), уйгурское письмо (VIII−XVI века), татарский алфавит на основе арабской графики (X век — 1927 год), татарский алфавит на основе латинской графики (1927–1939 годы) и современный татарский алфавит на основе кириллицы. Авторы работы — Роберт Хасанов, Илья Файнберг, Людмила Забрускова и Юлия Туранова. Книги можно выписать на дом или в читальные залы: в том, что на третьем этаже, сохранился барельеф 1986 года «Миру — мир» («Антивоенная демонстрация») Александра Шенгелии. В открытом доступе на стеллажах находится 250 тысяч изданий, еще два миллиона книг скрыто от глаз посетителей.
Новое здание библиотеки заслуживает отдельного внимания как пример предперестроечного советского модернизма. Предполагалось, что конкурсный проект Анатолия Полянского и Юрия Минаева для Центрального музея Ленина будет реализован на месте столичного бассейна «Москва», но в 1973 году идею решили воплотить в Казани на пустыре Федоровского бугра, который образовался после сноса одноименного монастыря. Группа прямоугольных призм разного размера, облицованных красным гранитом, должна была напоминать развевающееся красное знамя. Однако архитектурно-идеологический спецэффект не удался: призмы задумывались наклоненными, а получились прямыми. Стелу перед зданием должна была украшать фигура Ленина, но вместо нее установили статую Хоррият (скульптор — Кадим Замитов) — женщины-птицы из татарской мифологии, символизирующей свободу.
Ул. Пушкина, 86
В — Васильев Константин Алексеевич (1942–1976)
Художник, имя которого носит астероид 3930 Vasilev
Имя Константина Васильева (да-да, того самого, который известен своими картинами с белокурыми бестиями) связано с Казанью со времен послевоенного детства художника и его переезда из Майкопа в пригородный поселок с названием, созвучным фамилии семейства, — Васильево. Художественной школы там не было, поэтому 11-летнего мальчика, уже пару лет как вполне убедительно рисовавшего Ивана Грозного, отправили учиться в школу-интернат при Институте имени В.И. Сурикова. Через четыре года Васильев заскучал от академизма и перевелся в Казанское художественное училище, где участвовал в студенческих конкурсах и параллельно рисовал шаржи для сатирического журнала «Чаян». Училище он окончил с отличием в 1961 году, защитив диплом с эскизами декораций к опере Николая Римского-Корсакова «Снегурочка».
Казалось бы, уже в выпускной работе наметились ключевые черты зрелого творчества Васильева: сюжетность и зрелищность, интерес к классической музыке, русскому фольклору, который его гений конвертировал в первое русское фэнтези. Однако поиски собственного стиля велись до самой трагической смерти в возрасте 34 лет, о чем свидетельствуют около двухсот живописных и графических работ. Наиболее подробно изучить творческий диапазон Васильева можно в его казанском музее, образованном в 2013 году из картинной галереи по инициативе друзей художника — Олега Шорникова, Анатолия Кузнецова и Геннадия Пронина. Здесь представлены две коллекции — московская, принадлежащая семье, и казанская, собранная друзьями и местными коллекционерами, а также личные вещи Васильева. В витринах — архивные фотографии, наброски, те самые первые карандашные рисунки на историческую тему и автопортреты 50-х. Корпус графических работ экспонируется прямо в фойе — это выполненные тушью портреты Александра Пушкина, Иосифа Сталина, Никиты Хрущева (все — 1964 года) и Анны Франк (1962). В той же футуристической манере создана серия из 16 посвящений известным композиторам, среди которых есть и любимые художником Александр Скрябин, Дмитрий Шостакович, Петр Чайковский и Рихард Вагнер. На начало 60-х также пришлись эксперименты с сюрреализмом и абстракционизмом, но в отличие от Сальвадора Дали, Ива Танги, Василия Кандинского и Джексона Поллока, чье влияние чувствуется в «Колизее», «Атомном взрыве», «Музыке» и «Абстрактных композициях», Васильев использовал цветные карандаши и тушь.
Центральное место в музее отведено картинам, которые первыми приходят на ум при произнесении имени художника: «Северный орел» (1969), «У колодца» (1973), «Рождение Дуная» (1974), «Ожидание» (1976). Многие из них представлены в нескольких вариантах, что указывает на перфекционизм автора и особое внимание к деталям и отдельным символическим мотивам, русскому и скандинавскому эпосу, жанру пейзажа. Страсть к мифологизации не оставляла Константина Великоросса (так он подписывал картины в последние годы жизни) и в работе над портретами близких и себя самого: в автопортрете 1968 года за спиной художника изображен римский полководец, а в портрете сестры Людмилы героиня с овчаркой на цепи стоит на фоне мистического леса, как и герои былинного цикла. Почти магриттовским заветам художника следуют и в казанском музее, помещая на рояль рядом с «Портретом лейтенанта Пронина», директора музея, фуражку, в которой он позировал для картины.
Ул. Баумана, 29/11
Г — Губайдулина София Асгатовна (1931)
Композитор-вундеркинд и живой классик современной музыки
Вспоминая соотечественницу, казанские СМИ пишут о ее карьере как о прижизненной реинкарнации — из андеграундного диссидентства и внутренней эмиграции к признанию в качестве композитора на самом высоком государственном уровне. Губайдулина же называет Казань «большой, основательной подготовкой»: в пятилетнем возрасте ее приняли в музыкальную школу №1 имени П.И. Чайковского, затем в музыкальную гимназию по фортепиано и композиции. По тем же классам в 1949–1954 годах она училась в Казанской консерватории, ректор которой, основоположник татарской профессиональной музыки Назиб Гаязович Жиганов, рекомендовал ей продолжить композиторское образование в Москве.
Начало 70-х совпало с началом эпохи максимальной творческой свободы: вместе с Альфредом Шнитке и Эдисоном Денисовым Губайдулина определила развитие советского академического авангарда и стала одной из ярких фигур новой музыки. В 1969–1970 годах она увлеклась электроникой в Московской экспериментальной студии электронной музыки при музее имени А.Н. Скрябина, в 1975-м организовала импровизационный ансамбль «Астрея», где вместе с коллегами-композиторами «играла» на неевропейских инструментах вроде тара, пипы и кяманчи — важным условием было невладение профессиональными навыками игры ни на одном из них.
В 1979 году на VI съезде Союза композиторов недолгая речь одного из его членов, Тихона Хренникова, перечеркнула возможность работы сразу для семи его коллег: Елена Фирсова, Дмитрий Смирнов, Александр Кнайфель, Виктор Суслин, Вячеслав Артёмов, Эдисон Денисов и София Губайдулина подверглись критике за «поток неистовых шумов» и отсутствие музыкальной мысли, что привело к запрету на публичное исполнение их сочинений. Возможность писать для кино, преодолевая режим тишины и стагнации, Губайдулина позже назвала спасением. В те годы ее музыку можно было услышать в мультфильмах «Маугли», «Балаганчик» и «Кошка, которая гуляла сама по себе» и фильмах, в том числе «Кафедра» и «Чучело». Последний особенно отмечался критиками — в советское время вдогонку к обвинениям режиссера Ролана Быкова в очернении образа советского школьника, а позже — как художественная параллель между музыкальным аутсайдерством композитора и травлей главной героини фильма, школьницы Лены Бессольцевой. «Бойкот» Губайдулиной закончился в конце 80-х, когда ее композиции начали звучать и за рубежом. После Бостонского фестиваля советской музыки 1988 года одна из газет заявляла: «Запад открывает гений Софии Губайдулиной».
Софию Асгатовну не принято связывать ни с одним большим музыкальным течением или главенствующей техникой. Даже в кругу соратников — Денисова и Шнитке — она стоит особняком, как и дом первой половины ХХ века, где прошли ее детство и юность. В 2001 году в честь 70-летия композитора его отреставрировали и открыли в нем Центр современной музыки Софии Губайдулиной. Одним из инициаторов проекта был директор НИИ экспериментальной эстетики «Прометей», автор светомузыкальной машины «Кристалл» и большой друг Губайдулиной Булат Галеев. В Центре проходят музыкальные встречи, отчетные концерты казанских музыкальных школ, конференция «Губайдулинские чтения», экскурсии по мемориальной квартире Губайдулиных на третьем этаже; также Центр организовывает международные фестивали на разных городских площадках.
Ул. Тельмана, 29
Д — Дом печати
Конструктивистская «книжка», в которой можно остановиться на выходные
В начале 1930-х руководство республики решило объединить все существовавшие на тот момент казанские издательства и оснащенную по последнему слову техники типографию в одном здании. Его строили с 1933 по 1935 год по проекту ленинградского архитектора Семена Пэна, ранее спроектировавшего клуб типографии «Красный пролетарий» в Москве и Дворец печати в Баку. В комплекс казанского Дома печати, превосходящего по размерам предыдущие работы Пэна, входили протяженный редакционно-издательский корпус с магазинами вдоль улицы Баумана, печатно-брошюровочный корпус вдоль Профсоюзной улицы, корпус наборного и цинкографического производства вдоль Международной улицы (ныне — ул. К. Наджми); на бумаге остался лишь корпус бытового обслуживания сотрудников со столовой, амбулаторией и яслями. Фасад со стороны улицы Баумана напоминал раскрытую книгу с ленточными окнами-строчками и закругленным пилоном-корешком. За архитектурное оформление отвечали конструкторское бюро «Татпроект» и преподаватель Казанского института коммунального строительства Анатолий Густов; от ряда его идей, например штукатурки розового цвета и декоративных элементов, было решено отказаться. Современники критиковали комплекс за внушительные размеры (общая площадь застройки — больше 11 тыс. м2) и называли его сооружением «корбузианского типа» (производное от «Ле Корбюзье»), хотя этот, как описал его Пэн, «сложный культурно-производственный организм» гармонично вписался в пересечения трех улиц.
В середине 30-х в здании расположились республиканское книжное издательство, правление Союза писателей Татарии и крупнейший в городе книжный магазин. Позднее здесь находилось и Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций РТ, проходили встречи творческого клуба имени поэта Габдуллы Тукая. В годы Великой Отечественной войны в здании велись заседания эвакуированного в Казань Союза писателей СССР и в его стенах работали такие литераторы, как Алексей Толстой, Виктор Ардов, Валентин Катаев, Павел Финн, Лев Ошанин, Самуил Маршак, Александр Фадеев и многие другие. В 1974 году начался постепенный закат Дома печати: редакции газет и журналов стали переезжать в здание нового издательства «Идел-пресс» на улице Декабристов.
В 2015 году здание отреставрировали и открыли гостиницу «Ногай», чье название отсылает к большому торговому пути — Ногайскому тракту, до взятия города Иваном Грозным проходившему вдоль нынешних улиц Баумана и Петербургской. Кроме оригинальной конструкции об издательском прошлом здания напоминает небольшой книжный магазин и период с 2016 по 2018 год, когда одну из арендных площадей занимало республиканское интернет-издание «Инде».
Ул. Баумана, 19
Ж — «Живой город»
Фонд поддержки современного искусства и новых форм театра
В 2013 году Диана Сафарова, Артем Силкин и Инна Яркова основали фонд «Живой город» — некоммерческую организацию, которая объявила своей целью не только развивать современное искусство в Казани и городах республики, но и создавать для него новые возможности и пространства, расширяя границы театра, танца, музыки, кино и литературы. За десять лет фонд взрастил с полдюжины стационарных и кочующих междисциплинарных проектов, среди которых театральная площадка MOÑ в Национальной библиотеке и ее партиципаторное направление «Театр горожан», ежегодные сайт-специфик лаборатории «Город АРТ-подготовка» и «Свияжск АРТель», творческая лаборатория «Угол» с многофункциональным пространством на улице Парижской Коммуны, 25/39, образовательные программы «Мастерская молодой режиссуры», «Новый язык», «Говорим о театре» и другое. Несмотря на разные форматы инициатив, их объединяет включенность в локальный контекст с его документальным материалом, социальными, культурными и языковыми особенностями, работа с сообществами (например, учителями, когда из эскиза «24/7» 2021 года вырос спектакль «Педсовет»), нередкое отсутствие барьера между профессиональными исполнителями и зрителями, а также исследование неконвенциональных локаций вроде полузаброшенного дома возле моста «Миллениум» или здания бывшего центрального ЗАГСа, где с 2018 года проходит иммерсивный спектакль «Анна Каренина».
З — Зоологический музей им. Э.А. Эверсмана Казанского федерального университета
Wunderkammer, где хранятся герои стихотворений Велимира Хлебникова
Музеи при Казанском университете были предусмотрены его Уставом 1804 года, и два из девяти — геологический и зоологический — можно назвать ровесниками учебного заведения. Зоомузей возник из Кабинета естественной истории, который, в свою очередь, был основан на базе 133 экспонатов животных, растений и минералов, переданных Казанской гимназии по указу Павла I в 1798 году. Первым заведующим музея стал профессор Карл Фукс, основатель Казанского зооботанического сада и впоследствии ректор университета, при котором были закуплены 578 раковин из конхиологического собрания профессора физики К.И. Броннера. Обширная коллекция зоомузея, к середине XIX века насчитывавшая более 5000 предметов, была систематизирована профессором Э.А. Эверсманом по хронологическому принципу: посетители могли ознакомиться с основными вехами развития жизни на Земле и с самыми разными представителями животного царства, начиная от простейших и заканчивая приматами. Сегодня расположение некоторых групп животных в витринах не вполне соответствует современным научным представлениям, однако было решено не только не менять экспозицию, но и сохранить память об Эверсмане — с 2002 года музей носит его имя.
Во время прогулки по второму этажу главного здания университета может привлечь внимание имя В.В. Хлебникова. Речь идет как раз о том, кто впоследствии объявит себя председателем земного шара и королем времени — о Велимире (Викторе) Хлебникове. В 1904 году после трехмесячного обучения на математическом отделении и месяца, проведенного в тюрьме за участие в студенческой демонстрации, он поступает на естественное отделение физико-математического факультета Казанского университета. Изучать птиц по стопам отца, орнитолога Владимира Хлебникова, Виктор начинает еще в гимназии, а в студенческие годы исследует поведение и анатомию пернатых, участвует в экспедициях в Дагестан и на Северный Урал, публикует отчет «Орнитологические наблюдения в Павдинском заводе» в журнале «Природа и охота». Материал, подробно описывающий «птичий» язык («тру-тру-тру» сибирской кукушки, «п-и-и-ть» черного дятла и «кннья, кннья, кннья» кедровки), считается одной из первых, еще допоэтических публикаций Хлебникова, откуда берут свое начало его прославленные эксперименты. По итогам орнитологических поездок Хлебников передал в Зоологический музей Казанского университета 113 тушек птиц, 11 экземпляров заспиртованных птиц и одно заспиртованное млекопитающее. Правда, поэт-птицелов — не единственный Хлебников, пополнявший музейный фонд: его отец передал в хранение десятки собственноручно собранных экземпляров.
Ул. Кремлевская, 18
И — ИЗО музей
Государственный музей изобразительных искусств Республики Татарстан
Музей был учрежден по приказу министерства культуры в 1958 году на базе картинной галереи Государственного музея ТАССР, а в 1967 году переехал в особняк начала XX века — бывшую резиденцию командующего Казанским военным округом генерала Александра Генриховича Сандецкого. Сейчас здесь располагается главное здание музея с основными экспозициями, фондохранилищами, реставрационными мастерскими и научным архивом. С 2000-х ИЗО музей, как его называют казанцы, начал обрастать структурными подразделениями: в 2005 году открылась Национальная художественная галерея «Хазинэ» в Казанском кремле, а в 2009 — Галерея современного искусства ГМИИ РТ, которая находится наискосок от главного здания.
В основе музейного фонда — частная коллекция второй половины XIX века Андрея Федоровича Лихачева, нумизмата и археолога, «дилетанта, провинциального любителя древностей» (согласно его самоопределению) и собирателя произведений искусства. Предметы из его археологической коллекции, насчитывающей около 9000 артефактов разных эпох, от каменного века до средневековья, можно увидеть в главном здании: гранитные орудия эпохи бронзы, сосуды из глины VI–VII столетий, украшения из стекла, обнаруженные в Булгарском городище, и другие миниатюрные находки. Здесь же представлены ручные репродукции графики европейских мастеров XVI–XIX веков с изображениями памятников мировой архитектуры, живописи, скульптуры, а также декора интерьеров готических соборов и итальянских палаццо и офортовые иллюстрации к «Топографии» (1642–1660) Мартина Цайлера. Кроме гравюр разных школ — Нидерландов, Германии, Фландрии, Голландии, Италии, Франции, Испании и Англии, — в коллекции есть лист Рембрандта «Петр и Иоанн у врат храма» (1659) и копия его офорта «Христос, исцеляющий больных», выполненный Леопольдом Фламаном.
Произведения, выставленные на двух этажах главного здания музея, от старообрядческих икон до предметов из частных коллекций казанского дворянства, кажутся вполне ожидаемыми для залов уездного особняка. Здесь и россика петровских времен, и заводские фарфоровые фигурки, собрание работ Ивана Шишкина, пейзажи его учеников Федора Васильева и Ефима Волкова, портреты кисти Ильи Репина. Кроме картин безымянных западноевропейских художников XVII–XIX веков в тяжелых рамах, можно обнаружить произведения Ивана Айвазовского, Александра Бенуа, Бориса Кустодиева, Николая Рериха, Валентина Серова. Образцы менее академического искусства — коллекция живописи авангардного объединения «Бубновый валет» из фондов музея или работы современных казанских художников — находится в Галерее современного искусства через дорогу.
Ул. К. Маркса, 62
К — Колмогорцева Ирина Константиновна (1930–2015)
Вестница оттепели и пионер казанского агитплаката
Выпускница Украинского полиграфического института имени Ивана Федорова в 1955 году начала сотрудничать с Татарским книжным издательством в качестве внештатного художника, а через два года окончательно переехала в Казань — в период большого всесоюзного культурного подъема и свободы. Как нельзя ко времени — и к месту — пришлись ее техническая подготовка и художественный арсенал, включавший линогравюру, литографию, офорт и станковый рисунок карандашами, тушью, пастелью и акварелью (которые обогатились локальными традициями книжной графики), стремление не просто конструктивно верно воспроизвести видимое, а раскрыть его характер. Все это в сочетании с эмоциональностью, мягким юмором и умением создавать яркие анималистические образы, полученным в ходе многочасовых зарисовок с натуры в зоопарке, принесло Колмогорцевой один из первых заказов — иллюстрации к «Как медведь трубку курил» Сергея Михалкова (1956), отмеченные на Всесоюзной выставке книг, графики и плаката в Москве, и особый успех в детской книге в Казани и за ее пределами — в издательствах «Малыш», «Детгиз» и «Прогресс». Среди ее работ — рисунки к книгам «Хорошая девочка Сара» Бари Рахмата (1962), «Мой мишка» Зинаиды Александровой (1968), «Кот Серый и Кот Черный» (1968) и «Хвосты» Абдуллы Алиша (1973) и к сказке собственного сочинения — «Как зима с летом встретились» (1965), гравюры к «Русским народным пословицам» (1971).
Колмогорцеву интересовала не только детская литература и эстетика лубка, но и стихи Александра Пушкина, Габдуллы Тукая и Марины Цветаевой: в многочисленных офортах и литографиях она обращалась к традициям житийной иконы («Пушкин в Казани» 1989 года), исследовала внутреннее родство татарского поэта и знаковых для него мест (серия «Тукай-Кырлай» 1989 года, «Сенной базар, или Новый Кисекбаш» 1976 года) и греческую архаику в цветаевском цикле. В мастерской агитплаката при Татарском отделении Художественного фонда РСФСР проявился талант Колмогорцевой в плоскости плаката — динамичного, с метким, часто стихотворным текстом, не только реагирующим на злободневные темы, но и окрыленным научно-техническим прогрессом. Техника шелкографии, которую использовали казанские плакатисты, как нельзя лучше отразила любовь художницы к орнаментальности и рукотворности. Колмогорцева стояла у истоков агитационно-массового искусства Казани: ею были выполнены первый и самый последний плакат мастерской. Один из них — «Физкульт — ура! Чемпионам двора!» — можно увидеть до 30 июля на выставке «Наш адрес — Советский Союз!» в галерее «Хазинэ».
Специально к Летнему книжному фестивалю Центр современной культуры «Смена» совместно с Национальной библиотекой переиздал татарскую народную сказку «Гульчечек» (1967) и «Я живу в Казани» (1968) с иллюстрациями Колмогорцевой.
Л — «Любитель»
Современные книги и спешелти кофе
17 июня в рамках Летнего книжного фестиваля «Смены» в историческом центре Казани откроется новое камерное пространство «Любитель», созданное совместными усилиями книжного магазина «Смена», кофейни «Ранняя пташка» и издательства Ad Marginem. Название и концепция проекта вдохновлены заголовком манифеста теоретика Энди Мерифилда «Любитель. Искусство делать то, что любишь», который в числе других бестселлеров Ad Marginem поступит в продажу специально к открытию корнера прямиком из архивов издательства. Кроме того, посетителей ждет большая подборка книг, посвященных путешествиям, туризму и современному краеведению, отдельная коллекция детской иллюстрированной литературы, а также первая совместная книга Ad Marginem и «Смены» при участии Музея-заповедника «Остров-град Свияжск» — сборник репортажей зарубежных авторов прошлого века «Вниз по Волге».
«Артгид» уже побывал в новом пространстве, которое работает в тестовом режиме, и отметил лаконичный интерьер и любимые издания на полках — «1913. Лето целого века» Флориана Иллиеса, «Одинокий город» Оливии Лэнг, дневники Габдуллы Тукая и еще десяток книг для чтения на летних каникулах.
Ул. К. Наджми, 3
М — Мергасовский дом
«Говорящие» руины в центре города
Напротив парка Черное озеро высится заброшенный дом, которому горожане дали несколько имен: «зеленый» — по цвету облезлой штукатурки, «писательский» — в память о знаменитых жильцах и их гостях, «страшный» — в связи с плачевным состоянием и, наконец, Мергасовский — по бывшему названию переулка, где он расположен, и фамилии купца и мецената Николая Ивановича Мергасова. Дом постройки 1928 года считается первой в Казани многоэтажкой с водопроводом. Судя по отсутствию в плане здания отопления, канализации и использованию при строительстве плит из прессованного камыша, постройка не была рассчитана на долгую и счастливую жизнь. Автор проекта не установлен: в одних источниках упоминается московский архитектор-инженер Сергей Глаголев, в других — главный архитектор Казани в 1936–1938 годах Дмитрий Федоров. Исследователи сходятся в одном: Мергасовский дом относится к архитектуре переходного типа, сочетающей черты классицизма (в данном случае парадную лестницу и симметричность общей композиции) и конструктивизма с типичными для него угловыми балконами и лаконичностью экстерьера. С начала 30-х здесь жили литераторы: публицист, переводчик и лауреат Государственной премии СССР Кави Наджми и его жена, переводчица Сарвар Адгамова, у которых бывали Хасан Туфан, Хади Такташ, Джаудат Файзи, Салих Сайдашев, Муса Джалиль; до отправки на фронт их соседом был детский писатель Абдулла Алиш. Позже в доме писателей поселились и художники — «бабушка казанского офорта» Магдалина Мавровская, живописец Виктор Тимофеев, ювелир Ильгиз Фазылзянов и график Надир Альмеев, который здесь в подвальной мастерской создал своего знаменитого Шурале, попавшего в «золотой фонд графического искусства республики».
Разваливаться здание стало в 80-е, пошли разговоры о его сносе, и в 2005 году памятник культурного наследия признали аварийным из-за сквозных трещин в цокольной части стен и фундаменте. Жильцам начали предлагать компенсации и альтернативные места жительства. Тогда же декаданский П-образный двор стал популярной локацией для фото- и видеосъемок, а весной 2018 года — героем и одновременно декорацией спектакля «Дом», основанного на историях бывших и нынешних жильцов, в рамках V театральной лаборатории «Город АРТ-подготовка». Через год команда спектакля собралась снова, чтобы организовать уборку и вынос мусора из опустевших квартир, которые уже облюбовали мародеры и хулиганы-поджигатели. На субботниках деятели культуры и неравнодушные горожане за три дня собрав почти шестьдесят кубометров пожароопасного мусора и три «Газели» с битым стеклом, пластиком и металлом. Некоторые из найденных документов передали владельцам, остальное увезли в музей Мергасовского дома, книги сдали в издательство «Юлбасма», Литературный музей Габдуллы Тукая и библиотеку.
Ул. Дзержинского, 18
Н — НОТ
Барельеф на лестнице в Ленинском саду
Слова «НОТ», «Время», «Система», «Энергия», эмблема научной организации труда в виде штурвала и орнаментальный ряд из звезд, серпа и молота появились на нижнем фасаде лестницы в Ленинском саду в 1925 году. Тогда же ее верхнюю часть украсили лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и фамилиями идеологов коммунизма — Маркса и Ленина. Сама лестница появилась годом ранее, в память о вожде мирового пролетариата: после его смерти был объявлен конкурс на лучший памятник, а Николаевский сквер оперативно переименовали в сад «имени товарища Ленина». Из почти двухсот предложений выбрали проект ректора АРХУМАСа и бессменного руководителя его архитектурного факультета Федора Гаврилова. Историки отмечают, что асимметричная конструкция в пять маршей с глухими ступенчатыми парапетами была вдохновлена сохранившимся с 1890 года после научно-промышленной выставки павильоном казанского промышленника и купца Василия Заусайлова, который располагался напротив Ленинского сада. По задумке лестница должна была связать нижнюю террасу сада с верхней, расширенной и соединенной с садом при университетской клинике, и служить монументальным постаментом для бюста Ленина. Предполагалось, что памятник будет возвышаться над окружающим пространством, символизируя устремленность к светлому коммунистическому будущему, совсем недалеко от того места, где нередко проходили студенческие сходки и молодой Володя Ульянов начинал свою революционную деятельность. Парадную лестницу в семьдесят ступеней построили на добровольные пожертвования жителей силами красноармейцев и молодежи, а бронзовый памятник и барельефы появились к седьмой годовщине Октябрьской революции. В 1977 году памятник перенесли во двор школы №4 в Школьном переулке, а в 2006-м демонтировали и оттуда.
Лестницу принято считать самым ранним из сохранившихся советских архитектурных объектов, и повидала она многое. В начале 30-х в городских газетах писали, что она обветшала (не было урн для мусора, скамеек и освещения), в 40–50-х на верхней террасе работали танцплощадка с эстрадой, летний кинотеатр «Комсомолец» и два буфета. В 70-е открылись высотное здание второго корпуса университета и Научная библиотека имени Лобачевского: лестницу наводнил поток студентов, преподавателей, горожан, желающих почитать газеты «Труд», «Правда» и «Советская Татария» на стендах в нижней части сада, коллекционеров марок и значков, а также спекулянтов, торговавших книгами и календарями. В 80-е лестницу капитально отреставрировали, не сохранив при этом ни пролеткультовские рельефы, ни статус архитектурного памятника.
Свой первоначальный вид лестница приобрела только в 2018 году (разве что утрачен доступ к потаенной комнате, где дворники могли хранить рабочий инвентарь и отдыхать). Тогда же начались обсуждения включения «выявленного объекта культурного наследия “Лестница в Ленинском саду”» в реестр памятников истории и культуры регионального значения, которые, однако, ничем не закончились.
Ленинский сад
