Ни к селу ни к городу: как меняются дома культуры
От советской эпохи России досталась огромная сеть домов и клубов культуры, разбросанная по всей стране. Большая их часть нуждается в глобальной трансформации. Сегодняшние программы этих институций едва ли соответствуют запросам аудитории. В центре культуры «Сарыал» в селе Тит-Эбя республики Саха решили переизобрести сам формат сельского клуба и создали «Сайдыы» — коворкинг и общественное пространство, где обсуждается социальное и культурное проектирование села и региона. В этой связи «Артгид» вспоминает историю домов культуры и рассказывает, как сегодня им снова стать актуальными.
Сельский дом культуры в селе Городне. 1996. Муниципальное бюджетное учреждение культуры городского округа Луховицы Московской области «Историко-художественный музей». Источник: goskatalog.ru
Дом культуры — привычный атрибут любого российского города или села, часть советского наследия, которое сегодня находится в парадоксальной ситуации. Значительная часть ДК переживает концептуальный и ресурсный кризисы. В то же время от идеи ДК не спешат отказываться и пытаются переосмыслить этот тип пространства: так, можно вспомнить Дома новой культуры или «ГЭС-2».
Сейчас в России работают около 20 тысяч клубов и домов культуры. Первые ДК появились в 1920-х годах. Они пришли на смену народным домам и предложили более комплексный взгляд на культурную практику. Деятельность ДК не ограничивалась лекциями, обсуждениями, спортивными и другими кружками, но предполагала активную идеологическую работу. Довольно скоро появился еще один формат культурного пространства — дворцы культуры. Их архитектурные проекты отличались большим масштабом и предполагали появление новых форм деятельности. В них, например, появлялись лаборатории, где можно было заниматься астрономией, краеведением или изобретательством. На фасаде устанавливались громкоговорители, служившие «живой газетой», которая предназначалась для трансляции новостей и проведения идеологической работы. В то же время вокруг самого дворца культуры появлялись связанные с ним площадки: зимние сады и, как их часто называли архитекторы, «демонстрационные поля». Дворцы культуры строились при заводах или же становились районными центрами. Так или иначе, они не просто предлагали широкий спектр возможных занятий для советского гражданина, но и активно использовали новые технологии, осваивая внутреннее и окружающее пространства.
Иначе строилась культурная жизнь в селах и деревнях. Вместо дворцов культуры здесь появлялись сельские клубы на основе изб-читален. Последние выполняли функции ДК с поправкой на масштаб: часто в них отсутствовали кинозалы, сцены или залы для разных кружков. В основном читальни предназначались для выдачи книг, чтения газет и журналов, а также проведения публичных лекций и докладов. Со временем количество изб-читален стремительно сокращалось — это связано не с ликвидацией самих центров культуры, но с постепенным превращением их в сельские ДК, чье поле деятельности оказалось шире.
Концептуально ДК ставили перед собой несколько задач. Согласно «Примерному положению о рабочем клубе и кружках при нем» (1926) ими были:
«1. Политическое воспитание рабочих масс на основе профсоюзных и производственных задач, оформление революционно-классового самосознания рабочих и повышение их активности и самодеятельности.
2. Удовлетворение культурно-бытовых запросов рабочих, их объединение вокруг профсоюза на почве разумного отдыха и развлечения в стенах клуба после трудового рабочего дня и поднятие общего культурного уровня рабочего и его семьи.
3. Физическое оздоровление пролетариата путем развития массовой физкультуры и спорта…»[1]
Так, любой ДК занимался не только (и не столько) организацией досуга советского гражданина, но и идеологической работой. При этом он должен был функционировать «на основе самодеятельности, добровольности и инициативности самих членов клуба, без тени навязывания, командования и принуждения». В свою очередь, «попытки втиснуть всю новую, еще мало изученную клубную работу в рамки циркуляров и инструкций, регламентирующих все мельчайшие потребности клубной работы» следовало признать «безусловно вредными»[2]. Клубы должны были подталкивать посетителей активно предлагать идеи по «программированию» площадки.
ДК появлялись почти в каждом городе и селе: советская идеология стремилась проникнуть даже в труднодоступные уголки страны. Самый северный ДК расположился в селе Хатанга Красноярского края. Самый южный — в селе Тпиг республики Дагестан. Однако стоит внести ясность в их облик. Клубные учреждения делились на городские, районные и сельские ДК, избы-читальни, клубы колхозов, профсоюзных организаций и других ведомств. Если дворцы культуры при заводских предприятиях отличались масштабом (речь шла о вместимости в тысячи человек), то районные и сельские дома культуры скорее ориентировались на камерные мероприятия.
Несмотря на идеологическую работу, дома, дворцы и клубы культуры в советское время становились точкой притяжения для неофициальных художников. Во многом это определялось личной пассионарностью сотрудников и неравнодушных людей. В 1967 году Александр Глезер провел выставку неофициального искусства в московском клубе «Дружба», где представил работы Льва Кропивницкого, Владимира Немухина, Дмитрия Плавинского и Оскара Рабина. Как пишет Р. Топоров[3] в «Вечерней Москве», Глезер «ввел в заблуждение» администрацию клуба и устроил выставку, которую посетили «некоторые иностранные корреспонденты» вместе с москвичами, «истинными любителями живописи». Выставка была закрыта, но Глезера это не остановило — он тут же собрал экспозицию в другом клубе.
Не прошло и десяти лет — и ленинградские Дворец культуры им. И.И. Газа и Дом культуры «Невский» стали точкой притяжения местных художников. Выставки, состоявшиеся в них в 1974 и 1975 годах, имели успех, и названия двух площадок быстро превратились в имя нарицательное — на свет появилось определение «Газа-Невская культура» (или «газаневщина»), объединившее ленинградских художников-нонконформистов. В то же время в Москве прошла официально разрешенная выставка нонконформистов в павильоне «Дом культуры» на ВДНХ. Она вызвала небывалый ажиотаж — несмотря на жару и невыносимые условия в самом ДК (духоту из-за закрытых окон и включенное отопление) в павильон выстроилась огромная очередь.
В конце 80-х на в Таганроге, в ДК завода «Прибой», свою первую выставку провела только что образовавшаяся группа «Искусство или смерть». О другой выставке в ростовском ДК вспоминает Авдей Тер-Оганьян: «В фойе “Дома культуры строителей” была организована выставка-продажа неофициального искусства. Я выставил на ней специально нарисованную для этого картину “Портрет Рафаэля Санти”, прямо на которой было крупно написано: цена 150 рублей (вполне по тем временам реалистичная сумма). Картину, конечно, не купили»[4].
В 90-е система ДК разваливается. Им пришлось перекраивать программы, искать новые способы заработка (часто уводя свою деятельность из досуговой, культурной и спортивной в коммерческую) и назначение в изменившихся условиях. Переизобрести себя удалось не многим, это произошло ближе десятым годам, когда на культурной карте появляются «новые старые» точки притяжения.
Формат ДК переосмысляли с двух сторон. В 2012 году Правительство РФ поручило Министерству культуры и институту «Стрелка» разработать проект Домов новой культуры (или ДНК). Они должны были появиться в относительно небольших городах (с населением от 500 до 50 тыс. человек) и стать своего рода узлами между искусством и технологиями, а также между малыми городами и областными центрами. Первые три центра планировалось возвести в Калуге, Первоуральске и Владивостоке. Проекты зданий поражали воображение: даже в столице или городах-миллионниках редко появляются подобные строения. Однако завершить начатое так и не удалось. Первый и последний ДНК открылся в Первоуральске, но из-за отсутствия профессиональной команды и внятной стратегии развития быстро превратился в типичный ДК.
Проект создания ДНК обозначил два параллельных подхода к культурному проектированию. Программа Владислава Суркова, который занимался ДНК, предполагала довольно искусственное насаждение культуры с сопутствующими эффектами. ДНК должны были стать культурными центрами небольших городов, замедлить отток людей из них и воспитать активного горожанина. Но одновременно с этой инициативой Департамент культуры города Москвы попытался оживить спальные районы столицы, переосмыслив формат ДК. Одним из самых успешных проектов стал Культурный центр ЗИЛ (в прошлом ДК завода им. Лихачева), который в начале десятых превратился не только в полноценную художественную площадку, но и в каком-то смысле в центр современного танца: его программа быстро обросла перформансами на стыке танцевального и изобразительного искусства и хореографической резиденцией. Кроме ЗИЛа, в программу попали культурные центры «Москвич» на Волгоградском проспекте и «Меридиан» на Профсоюзной улице, ДК «Капотня», «Салют» и «Зеленоград».
На другом полюсе переосмысления ДК — самоорганизованная инициатива художественного коллектива «Что делать», в 2015 году открывшего в Санкт-Петербурге Дом Культуры Розы. Это «частный» проект, в основе которого лежит модель ранних ДК с их акцентом на кружковую работу, библиотеку и просветительскую практику. ДК Розы противопоставляет себя сложившейся институциональной системе. Культурные площадки середины десятых годов стали работать по принципу корпораций (и не без поддержки таковых). Их штаты чрезмерно расширились, как и событийная программа. ДК Розы предложил более камерные форматы, в которых участники и организаторы взаимодействуют друг с другом напрямую, а провести четкую границу между ними порой оказывается невозможным.
Совершенно иная ситуация сложилась с сельскими ДК. В 2017 году Министерство культуры запустило программу «Развитие культуры и туризма», в рамках которой выделило 1,5 млрд рублей на реконструкцию и оснащение локальных ДК. Предполагалось построить сорок клубов с нуля и реконструировать около восьмидесяти. Однако в планы по приведению ДК в порядок не входило, собственно, переосмысление формата — лишь обновление материальной части. Определять новые стратегии и программы для сельских ДК приходилось непосредственно местным культурным работникам.
Одним из примеров нового типа сельского ДК стал Центр культуры «Сарыал» в селе Тит-Эбя республики Саха. Появившийся в 1948 году, он до сих пор остается единственным в своем роде для восьмисот жителей села, от которого до Якутска, крупнейшего регионального центра, нужно добираться полтора часа на машине. Как говорит бывший директор ДК Мария Михайлова, ситуация осложняется погодными условиями весной: «Наше село находится на правом берегу реки Лены. Поэтому уже в апреле переправа, которая связывает нас с Якутском, закрывается с апреля и до конца мая. Начинается распутица, добраться до регионального центра почти невозможно. Но все к этому привыкли. Конечно, если очень надо, попасть в город можно — на “воздушных подушках”, которые у нас появились в последние пару лет. Однако стоят они недешево».
Сельские центры культуры нуждаются, конечно же, не только в физической, но и в концептуальной реконструкции. ДК «Сарыал» переехал в новое здание лишь в 2014 году. Здесь же появился проект «Сайдыы» (что на якутском означает «развитие») — коворкинг с современной техникой и программой, выбивающейся из привычного репертуара ДК. Его открыли совместно с якутской АНО «Индустрия будущего», которая занимается развитием «Точек кипения» в регионе. Формат «Точки кипения» довольно распространен в стране, чаще всего филиалы проекта появляются в крупных университетах. Он был разработан АНО «Платформа НТИ», учрежденной Агентством стратегических инициатив и Министерством образования и науки. Как говорит Михайлова, «Сайдыы» построен по тому же принципу: «В 2019 году нам предложили создать пилотный проект. Команда “Индустрии будущего” пыталась сделать свои точки доступными для всего региона, однако это не всегда возможно из-за удаленности сел и городов. Мы начали поиск пространства — в итоге открыли его в действующем доме культуры».
Основное отличие «Сайдыы» от других сельских ДК — акцент на образовательной программе, в которой главную роль играет разговор о культурном проектировании села и целого региона. По событиям центра можно судить о приоритетах региональных центров культуры в целом. Конечно, здесь найдется место детским кружкам по программированию или традиционным танцам. Но обсуждение развития региона занимает чуть ли не главное место. «У нас нет определенной повестки. Однако большая часть мероприятий посвящена развитию села. Например, мы часто рассказываем о грантовых программах, которые могут помочь при подготовке того или иного проекта. Дело в том, что у нас очень активные сельчане, функционируют несколько НКО. Поиск ресурсов — важнейшая для них проблема. В то же время мы говорим и о других аспектах работы. Например, о дизайн-коде, который недавно был разработан специально для села. Все эти проекты обсуждаются в связке между командой центра, активистами и местной администрацией», — рассказывает куратор центра Куннэй Охлопкова.
Новый облик ДК позволяет ему быть видимым в пределах не только села, но и региона. ДК расширяется за счет создания аналогичных пространств в других селах — сейчас открыто уже семь, одно из которых в Арктике. В самом селе Тит-Эбя на «Сайдыы» не остановились: команда проекта и жители своими силами возвели здание для краеведческого музея. «Мы построили дом для музея всем наслегом (районом. — Артгид). Спонсорами стали наши земляки по всей республике. Кто-то помогал финансово, кто-то предоставлял строительные материалы — например, кровлю для крыши. Музей открылся в декабре прошлого года. В нем представлены экспонаты, которые раньше хранились в старом клубе, — в основном это предметы быта. Кроме того, музей станет образовательной точкой в селе», — делится планами Мария Михайлова, которая работает в музее на общественных началах.
Пример «Сайдыы» показателен сразу по нескольким причинам. Это логичное переосмысление формата сельского ДК, где акцент делается на том, что волнует местных жителей. В то же время сеть, которую хочет выстроить команда проекта с остальными пространствами, горизонтальна: каждый новый филиал независим, но готов к коммуникации с другими. Здесь амбиции «Сайдыы» оказываются реалистичными: их присутствие ограничивается исключительно Якутией. Пример этого ДК лишний раз напоминает о неоднородности российского культурного поля, в котором можно найти не только крупные музеи или центры современного искусства, но и локальные дома или клубы культуры, чья деятельность едва ли заметна.
Примечания
- ^ ВЦСПС. Москва. Примерное положение о рабочем клубе и кружках при нем. М.: 1926. Цит. по «Из истории советской архитектуры 1926–1932 гг. Документы и материалы. Рабочие клубы и дворцы культуры» / Под ред. К.Н. Афанасьева. М.: Наука, 1984. С. 7.
- ^ Из резолюции XIV съезда ВКП(б): «О работе профсоюзов» — «Культработа союзов». 1925. Цит. по «Из истории советской архитектуры 1926–1932 гг. Документы и материалы. Рабочие клубы и дворцы культуры» / Под ред. К.Н. Афанасьева. М.: Наука, 1984. С. 8.
- ^ Р. Топоров. Человек с двойным дном // Вечерняя Москва. М.: 1970. №43. С. 2.
- ^ Флегонтова Т. Авдей Тер-Оганьян / «Товарищество “Искусство или смерть”». Каталог / Под ред. Ольги Головановой. М.: Московский музей современного искусства, 2009. С. 44.
