Массовый зритель: проблема потребителя
Александр Котс — профессор, доктор биологических наук, сооснователь Дарвиновского музея и, что немаловажно, чуткий музеолог. В своих текстах он подходит к музею с разных сторон, пытаясь описать его типологию и «массового зрителя», который его посещает. В то время, когда музеи заняты бесконечным изучением собственной аудитории, «Артгид» решил перечитать труды Котса и разобраться, кто же все-таки ходит в музеи. Фрагмент текста публикуется с любезного разрешения Государственного Дарвиновского музея.
Формирование постоянной экспозиции Дарвиновского музея. 1930-е. Courtesy Государственный Дарвиновский музей
И в самом деле. Что такое «массовый музейный зритель»?
Отвечая на вопрос формально, можно было бы сказать: «Под этим именем мы разумеем тех, кто посещает массовый музей!» Нетрудно видеть, что такой ответ — только словесная отписка и пустая тавтология. Понятно почему. Музей — не парикмахерская и не баня, посещаемость которых выражает вместе с тем и цифру подлинно обслуженных, где личность посетителя и не представляет интереса. Более чем где-либо, в музеях массового типа нас интересует индивидуальность потребителя, его духовный облик, его умственный диапазон, его запросы, требования к музею и к себе. Итак, кто же такое этот наш искомый индивидуальный «массовый музейный зритель»?
При разрешении этого вопроса можно подойти к нему двояким образом: абстрактно-априорно (А) и реально-эмпирически (В).
А. Рассуждая отвлеченно, априорно, можно было бы сказать: под массовым музейным зрителем общедоступного музея разумеют «среднего» и «рядового» посетителя. Этот последний мыслится как «средний» по образованию, «средний» по способностям и «средний» по культурному развитию, по интересам к данной сфере знаний. Нечто «среднее» между ученым и необразованным, «культурный межеумок», промежуточное состояние людей, застигнутых на полпути к образованию, от невежества ушедших и к науке не пришедших. Но едва ли нужно говорить, насколько это построение надуманно и схематично. Этот «средний» по способностям или запросам массовый музейный зритель никогда на деле не существовал. Очень удобный для проектов, планов, смет, отчетов и отписок этот «средний» массовый музейный зритель существует лишь в воображении кабинетных «музеологов».
В. Что это так — в этом нетрудно убедиться, если от абстрактных силуэтов перейти к живым реальным людям, как они, то восхищаясь, то скучая, бродят по музейным залам. Оперируя с таким неоднородным агрегатом, как ученые, дошкольники, сезонники-рабочие и педагоги, — невозможно апеллировать к чему-то «среднему». Искать подобия чего-то «среднего» в этом собрании людей — не более разумно, чем у посетителей столовой, бани или пассажиров автобуса и трамвая. Ни подготовку, ни привычки, навыки в работе глаз и мысли, ни активность воли и настойчивость, ни глубину запросов или широту исканий, ни серьезность требований столь различных лиц — не подвести к «среднему уровню». Для каждой из указанных здесь категорий зрителей имеется свой собственный, особый «профиль», свой аспект, с которого воспринимается экспонатура данного музея: там — испытанная изощренность в наблюдении, здесь — зрелость мысли, там — живая непосредственность реакции, тут — больший опыт в усвоении, там, наконец, — неутомимость глаз и ног, то есть предельное разнообразие процессов восприятия оценок и суждений и, обратно, ничего «нейтрального» и «средне-промежуточного». Перед нами — основная и неодолимая по виду трудность всей музейной практики и величайший с виду парадокс ее культмассовой работы. То есть разнообразие музейных зрителей, над «расслоением» которых мы так тщательно трудились при классификации самих музеев, — эта разнородность зрителей опять встает перед глазами нашими во всем своем многообразии. Те категории людей, ученых, педагогов и учащихся, любителей и знатоков, которых мы пытались разнести по разным категориям музеев, — они вновь неожиданно объединились в стенах музеев массового типа.
И естественно спросить: не подрывается ли этим самая классификация музеев и намеченная выше группировка их ближайших потребителей? Конечно — нет! Все сказанное о делении музеев на «профессиональные», «учебные», «строго-научные» — всецело остается в силе. И тот факт, что посетителей можно встретить и в музеях массового типа, ни в малейшей степени не подрывает смысла и оправданности всей музейной градации. Как деление литературы на ученую, учебную, профессиональную, не исключает популярных книг по тем же отраслям науки, по которым изданы ученые фолианты и учебники.
Тем более необходимо присмотреться ближе к разным категориям и группам «массовых музейных зрителей» со стороны их требований и запросов. Мы начнем с бесспорнейшего факта, что большинство всех посетителей музеев массового типа характеризуется отсутствием тех специальных черт, которые присущи знатокам-любителям, ученым и профессионалам: эти массовые посетители музеев в большей своей части — не любители, не знатоки и не ученые-профессионалы. Это даже и не лица с прирожденными или готовыми симпатиями или устремлениями к данной области науки, техники или искусства.
Всего нагляднее этот «нейтральный» массовый музейный зритель может быть сравним и сопоставлен с «театральным зрителем» в тех случаях, когда ни содержание пьесы и ее достоинства, ни автор, ни артисты не являются настолько хорошо известными, чтобы симпатии и увлечения зрителей могли бы предрешить заранее суждения: не Чехов, и не Горький, не Москвин, и не Качалов!
Мы имеем здесь в виду те случаи, когда успех или неуспех спектакля целиком определяется достоинствами пьесы, постановки и игры, а не внесенными ранее моментами: чрезмерным ожиданием, готовыми симпатиями и настороженной критикой, когда оценка пьесы и артистов производится не театралами, не знатоками рампы, а случайным, редким посетителем театра, приносящим в зрительную залу лишь досуг, внимание и беспристрастие.
Но есть одно, чего старается избегнуть всякий посетитель театра, как и всякий массовый музейный зритель, это — утомления и скуки. Это избегание утомления и скуки будет тем понятнее, если учесть, что подавляющая масса этих «рядовых музейных зрителей» приходит к нам в немногие часы досуга для разумного и радостного отдыха. Вот почему первейшая обязанность музеев массового типа — согласовывать свою экспонатуру с этой предпосылкой: избегать категорически намека на «учебу», на насильственное приобщение к знанию.
