Биеннале в суде

«Артгид» изучил долги Московской биеннале современного искусства и выяснил, все ли художники-участники предыдущей выставки получили свои гонорары и другие причитающиеся по контрактам выплаты.

Пьер Александр Виль. Граф Калиостро демонстрирует служанке гомункула. Около 1785. Холст, масло. Фрагмент. Частное собрание

4 октября 2019 года в ТАСС прошла пресс-конференция 8-й Московской международной биеннале, в которой приняли участие куратор главного проекта — оперный режиссер Дмитрий Черняков, архитектор Сергей Чобан, директор Третьяковской галереи (в залах которой в конце октября и откроется биеннале) Зельфира Трегулова, а также комиссар биеннале Юлия Музыкантская. Как старомодно выражается пресса, «мероприятие было омрачено скандалом» — главный редактор «Артгида» попросила Музыкантскую прокомментировать открытое письмо участников 7-й Московской биеннале, в котором они обвинили комиссара в нарушении финансовых обязательств и неэтичном поведении и призвали участников 8-й редакции биеннале к бойкоту выставки. Свой ответ Юлия Музыкантская письменно изложила в ответном открытом письме в Фейсбуке: о письме художников никто из организаторов грядущей биеннале не знал, все долги давно (еще до публикации письма) выплачены, письмо подписало незначительное число участников проекта (15 из 52), на момент открытия выставки никаких претензий со стороны художников к менеджменту биеннале не было, и т. д., и т. п. Возможно, это и звучало бы убедительно, если бы не долгая история знакомства нашего издания с госпожой Музыкантской, которая нередко смешивает факты с недостоверной информацией. Чтобы разобраться в ситуации, мы обратились как к самим художникам-участникам 7-й биеннале и бывшим сотрудникам ее офиса, так и к базе судебных дел и решений электронной Картотеки арбитражных дел и сайту Министерства культуры Российской Федерации, где также нашлось немало интересного.

Комиссар биеннале утверждает, что на момент публикации открытого письма всем участникам выставки куратора Юко Хасэгавы «Заоблачные леса» были выплачены гонорары и/или компенсация за производство работ — ей возражают художники, которые открыто называют это ложью. Одним из тех, кто решил публично выступить против менеджмента биеннале, стал автор проекта «Будь моим другом» Валентин Фетисов. С самого начала не рассчитывая на гонорар, он заключил с биеннале договор на возмещение средств, потраченных на производство работы, но до сих пор не получил их. Не найдя общего языка с офисом биеннале, 5 октября 2019 года Фетисов разместил на своей странице в Фейсбуке обращение к директору Третьяковской галереи Зельфире Трегуловой (галерея уже второй раз предоставляет Московской биеннале площадку) с просьбой прислать ему банковские данные перевода (если таковой был исполнен). Обращение оказалось эффективным, в комментариях к посту сотрудники биеннале начали с художником диалог (вернее, легкое препирательство, целью которого было скорее переложить на Фетисова вину за невыплаченные средства). На момент публикации материала Художественный фонд «Биеннале современного искусства», единственным учредителем которого является Музыкантская, так и не предоставил художнику никаких документов, подтверждающих перевод ему каких-либо денежных средств.

Не получила причитающегося ей гонорара и архитектор, член группы Forensic Architecture Самане Моафи, которая на протяжении полутора лет интенсивно переписывалась с офисом биеннале (переписка от 6 октября 2019 года в распоряжении «Артгида»), но так не сумела выбить, «несмотря на контракт, который я подписала», положенные ей деньги. Моафи добавляет, что давно уже «потеряла надежду» и «советует своим коллегам не участвовать в Московской биеннале». Еще одна художница, подписавшая открытое письмо, Сюзан Шуппли сообщила «Артгиду» (переписка от 6 октября 2019 года), что причитающийся ей как лектору гонорар в размере £1000 она получила через 13 месяцев после истечения указанного в контракте срока «после бесконечных писем и привлечения юристов Голдсмитс-колледжа». Как и Моафи, Шуппли заявляет, что «никогда больше не будет работать с Московской биеннале ни в каком качестве».

Долги у биеннале есть и перед сотрудниками офиса биеннале, которым, как, например, менеджеру дискуссионной программы Медее Маргошвили, не выплатили часть зарплаты.

Не менее увлекательной оказалась судебная биография Художественного фонда «Биеннале современного искусства». В Картотеке арбитражных дел нашлись сведения как минимум о четырех процессах, в которых фонд выступал или выступает ответчиком. В двух случаях суд удовлетворил требования истцов, присудив взыскать с фонда 2 024 128 руб. в пользу ЗАО «Стар Трэвел Лтд» (туристические услуги) и 1 485 000 руб. в пользу ООО «ТФН» (продажа электронных устройств и оборудования)^[1]. В обоих случаях истцы обращались в суд с требованием погасить задолженности по договорам. Еще два иска — от МВО «Манеж» на сумму 301 084 руб. 23 коп. и от индивидуального предпринимателя Георгия Арзамасова на сумму 1 742 335 руб. 45 коп. — будут рассматриваться в начале ноября 2019 года и в конце октября 2019 года соответственно^[2].

7 октября 2019 года в беседе с «Артгидом» Арзамасов, который занимал пост технического директора 7-й Московской биеннале и одновременно выступал в качестве генерального подрядчика (предоставлял технику и исполнял работы связанные с техническим обеспечением выставки) рассказал, что основные работы по монтажу были авансированы, но этих денег оказалось недостаточно, и ему пришлось расплачиваться с техническими специалистами и монтажниками из собственного кармана. Но руководство биеннале не спешило компенсировать расходы, что не способствовало нормальным отношениям, в результате чего на демонтаж был нанят другой специалист, а биеннале и Арзамасов подписали «соглашение об отступном», согласно которому в счет компенсации расходов бывшему техническому директору (к тому моменту Арзамасов был уже уволен) передавались оставшиеся после выставки техника и оборудование (на сумму 2 067 539 руб.). Но даже после этого биеннале оставалась должна бывшему сотруднику и подрядчику еще полтора миллиона, которые Арзамасов сегодня и требует через суд. Еще раньше в суд обратились поставщики этой самой техники (ООО «ТФН» и ООО «Ай Эм Эс»), так и не получившие денег по своим контрактам (иск «ТФН» был удовлетворен, «Ай Эм Эс» заключило мировое соглашение). Вообще в рассказе Арзамасова и предоставленных им документах много интересных деталей. Так, он утверждает, что при приеме на работу вместо трудового договора Музыкантская предложила ему заключить волонтерский договор, от чего он благоразумно отказался.

Еще один вопрос, который на пресс-конференции проигнорировали как Юлия Музыкантская, так и Зельфира Трегулова, касается описанного в обращении художников-участников 7-й Московской биеннале неэтичного поведения комиссара. Директор Третьяковки лишь примиряюще посетовала на то, что наше трудное время сложный характер является скорее правилом, чем исключением. Однако «сложный характер» и обвинения в «неэтичном поведении» — в данном случае не взаимозаменяемые понятия. Бывшие сотрудники наперебой рассказывают о невыносимом эмоциональном климате в офисе биеннале, текучке кадров и о многочисленных эпизодах вербального насилия конкретно по отношению к ним со стороны начальства. Об этом же говорят и международные участники биеннале.

После бесед и чтения судебных документов создается впечатление, что 7-я биеннале «летела на одном крыле» — вернее, с самого начала фонд не располагал средствами на покрытие расходов выставки, хотя речь шла о масштабном международном проекте, участвовать в котором были приглашены такие звезды, как Лор Пруво, Тистер Гейтс, Пьер Юиг, Олафур Элиассон или уже упоминавшаяся группа Forensic Architecture. По подсчетам специалистов, выставка в залах ГТГ стоила не менее $600 тыс., а общий бюджет проекта мог составлять $1–1,2 млн. Справедливости ради, стоит отметить, что нам точно не известна сумма бюджета 7-й Московской биеннале. Эту биеннале не поддерживало государство. Тут следует напомнить, что для Юлии Музыкантской эта биеннале была первой. До этого оператором биеннале была некоммерческая организация «Художественный фонд “Московская Биеннале”», учредителем которой был Иосиф Бакштейн. С 2007 по 2015 год государственное финансирование проекта, который стал символом нулевых, составляло от 65 до 91% бюджета проекта и варьировалось от 51 до 85 млн. руб, остальное — от 8,2 млн до 27,5 млн, руб. — составляли попечительские, грантовые и спонсорские вливания. Но в 2016 году Бакштейн объявил о своем желании покинуть проект и 11 мая 2017 года ликвидировал созданный им фонд. Учредителем нового фонда под названием «Биеннале современного искусства» неожиданно для всех стала Юлия Музыкантская.

Итак, 7-ю биеннале не поддерживало государство, поэтому бюджет сложился из спонсорских средств таких крупных компаний, как Транснефть, и целевых грантов международных организаций вроде Британского совета (именно из этих, выделенных на дискуссионную программу средств, по словам бывших сотрудников биеннале, планировалось выплачивать гонорары приезжавшим с лекциями в Москву Шуппли и Маофи).

Зато мы точно знаем, что на сайте Министерства культуры РФ есть сведения, что в апреле 2018 года (то есть через три месяца после завершения выставки) фонд выступил соискателем субсидии на «проведение Образовательной программы Московской международной биеннале современного искусства; выставочные проекты, представляющие творчество ведущих участников Основного проекта 7-й Московской международной биеннале современного искусства в России и за рубежом», в качестве места проведения мероприятий были указаны Москва, Абу-Даби и Сингапур. В итоге полученная фондом от Министерства культуры сумма составила 20 600 000 рублей^[3].

19 июля 2018 года Юлия Музыкантская зарегистрировала еще одну некоммерческую организацию — Художественный фонд «Биеннале актуального искусства». Именно он 19 сентября 2019 года получил от Министерства культуры РФ субсидию в размере 8,5 млн. руб. на проведение 8-й Московской международной биеннале современного искусства. В отличие от фонда «Биеннале современного искусства» новый фонд Музыкантской «Биеннале актуального искусства» не обременен судебными исками и процессами.

Не будем задаваться риторическим вопросом — можно ли начинать новый проект, не закрыв долги по предыдущему. Карьера Музыкантской в новом для нее качестве менеджера международных художественных проектов в принципе начиналась с манипуляций. В качестве примера можно привести историю с «экспертным советом», объявленные члены которого — а среди них были такие крупные фигуры современной художественной сцены, как Ханс Ульрих Обрист и Барт де Баре — на самом деле не давали согласия на их включение в какие-либо коллегиальные органы Московской биеннале. К фонду «Биеннале современного искусства», вернее, к его учредителю Юлии Музыкантской вопросов уже нет — судебные решения и документы говорят сами за себя. Вопросы есть к Третьяковской галерее, руководство которой, очевидно, зная о токсичности своего партнера (хотя, может быть, в ГТГ еще не успели узнать о недавнем иске Манежа — государственной музейно-выставочной организации), все же решило продолжать сотрудничество, предоставляя биеннале не только площадку, но и статус. Очевидно, что и куратор, и архитектор (Чобан не в первый раз сотрудничает с Третьяковкой) приняли предложение биеннале не в последнюю очередь потому, что она ассоциируется с такой влиятельной и обладающей определенной репутацией институцией, как Третьяковская галерея, которая в этом случае выступает гарантом качества и цивилизованных отношений.

Вопросы есть и к венской Альбертине — музею, который предоставляет на выставку произведения 11 таких классиков современного искусства, как Георг Базелиц, Герхард Рихтер, Мария Лассниг и т. д. Знал ли директор Альбертины об открытом письме художников, которое наносит репутационный ущерб как художественным институциям России, так и всему российскому художественному сообществу? Доктор Клаус Альбрехт Шрёдер (8 октября 2019 года через своего пресс-секретаря) на вопрос «Артгида» ответил, что лишь несколько дней назад узнал о письме и у него не было времени проверить факты, чтобы склониться на ту или иную сторону конфликта.