«Смерть не за горами» как манифест
Анна Суворова о пермском объекте «Счастье не за горами» как инструменте нового социального оптимизма.
Трансформированный Алексеем Илькаевым объект закрывают рекламным плакатом проекта «Россия — моя история», размещенного в бывшем здании Музея современного искусства PERMM. Фото: Сергей Федосеев для 59.ru
5 декабря 2018 года на набережной Камы в Перми вновь установили надпись «Счастье не за горами» — арт-объект Бориса Матросова. Фатальность совпадения (или цикличность развития?) объединила это событие со 100-летием ленинского плана монументальной пропаганды. В 1918 году в разговоре с Луначарским Ленин описывал его так: «Я назвал бы то, о чем я думаю, монументальной пропагандой. <…> В разных видных местах на подходящих стенах или на каких-нибудь специальных сооружениях для этого можно было бы разбросать краткие, но выразительные надписи, содержащие наиболее длительные коренные принципы и лозунги марксизма, также, может быть, крепко сколоченные формулы, дающие оценку тому или другому великому историческому событию. <…> Важно, чтобы они были доступны для масс, чтобы они бросались в глаза. Важно, чтобы они были сколько-нибудь устойчивы по отношению к нашему климату, не раскисли бы, не искалечились бы от ветра, мороза и дождя». И чуть выше: «О вечности или хотя бы длительности я пока не думаю. Пусть все это будет временно». Но, в отличие от 1918 года, слово «временно» современным авторитарным дискурсом табуировано. Краснобуквенное пермское «Счастье», прибитое железными штырями к бетонному парапету, должно быть навсегда.
В этом стремлении 2018 года к фундаментальности и вечности охранители «актуального» приближаются, скорее, к пафосу монументов эпохи брежневского застоя, чем к процессам «пермской культурной революции», в рамках которой шла реализация программы паблик-арта и размещение этого объекта. Начало паблик-арт программы в 2010 году было связано с деятельностью Музея современного искусства PERMM, а объекты создавались при поддержке Министерства культуры Пермского края и администрации города Перми. Главной целью программы была интеграция современного искусства в городскую среду и общественные пространства. Наиля Аллахвердиева (на тот момент руководитель программы паблик-арта) называет эти процессы «пермской культурной революции» «политической историей, связанной с легитимизацией современного искусства, преодолением его маргинальности и получением общественного статуса и, следовательно, влиянием на социальный заказ на оформление городской среды». При этом она особо подчеркивает, что «стратегии и эстетика [паблик-арта] неизменны с поправкой на специфику места, где искусство представлено».
При этом в период активной реализации пермской программы паблик-арта (до 2013 года) только часть проектов создавалась для конкретного городского пространства, другие — к примеру, «Пермские ворота» Николая Полисского — были вариативными, трансформированными версиями ранее реализованных в ином смысловом контексте проектов, которые в «пермской версии» симулятивнно (или спекулятивно?) трансформировались.
Так же произошло и со «Счастьем не за горами» Бориса Матросова: исчезло первоначально присутствовавшее там местоимение «ваше» и кардинально изменилось смысловое окружение арт-объекта. Его первоначальный контекст описывает искусствовед и куратор Андрей Ерофеев: «Оно было изготовлено еще в 2005 году совсем для другого места — для ландшафтной выставки “Артполе”, которая проводилась в той части Подмосковья, где тогда полным ходом шло строительство олигархических вилл. Рядом спускали на воду новехонькие яхты, а колхозные поля приспосабливали под гольф-площадки и посадочные полосы для джет-авиации. В этом контексте лозунг “Ваше счастье не за горами” — а именно так звучал первоначальный вариант — воспринимался как адресованный, прежде всего, так называемым новым русским. Впрочем, надпись могла читаться и как утешительное обращение владельцев вилл и яхт к менее удачливым соотечественникам. Мол, и на вашей улице будет праздник: Россия уже “встает с колен”, вот-вот догонит Португалию, удвоит свой ВВП, станет энергетической сверхдержавой. В те годы, еще не омраченные санкциями и политической изоляцией, такие перспективы казались достижимыми и чреватыми заметным улучшением жизни».
Но в пермском городском сообществе споры по поводу программы паблик-арта были обусловлены не деталями реинтерпретации замыслов, а самим фактом интервенции в городское пространство. Программа паблик-арта на начальном этапе породила бурную дискуссию как среди простых горожан, так и среди «лидеров мнений». В обсуждении 2014 года Светлана Маковецкая, директор Центра гражданского анализа и независимой информации (Центр ГРАНИ) высказывается против захвата представителями «пермской культурной революции» монополии на смыслы и языки искусства: «Нельзя найти сторонников там, где одни противники! Должно быть многообразие: кто-то “за”, кто-то “против”. Мы ищем переход к нормализации отношений. Надо уходить с позиций монополистов, надо уметь сказать: “Мы не всегда были правы, у нас были ошибки”. Если вы не сделаете шаг, никто не сделает шаг вам навстречу».
В ситуации 2018 года «пермский культурный проект» стал полем исследования — культурологи и социологи обсуждают художественно-политические разрывы и конвенции этого периода. Общая интенция проектов актуального искусства, инициируемых государственными институциями, обращена к полю бесконфликтного. Современные художники работают над социокультурными проектами; выставки апеллируют то к историческому материалу, легитимированному «архивами культуры», то к актуализированной сегодня проблеме развития технологии и искусства. Политическая и остросоциальная повестка оказалась полностью табуирована, в отличие от периода работы с «пермским культурным проектом» Марата Гельмана.
С уходом Гельмана с поста директора Музея современного искусства PERMM значительно изменилась и деятельность музея — из провокативного актора, будоражащего традиционалистски настроенных горожан, и институции, формирующей федеральную повестку в сфере актуального искусства, PERMM становится стабильно действующим музеем краевого значения, исправно выполняющим государственное задание. В 2014 году PERMM покидает знаковое историческое здание, где он начинался, — Речной вокзал на набережной Камы, — и перемещается на городскую периферию, в здание бывшего торгового центра. Пространство бунта и провокации — Речной вокзал — с 2017 года стал местом размещения «исторического парка» «Россия — моя история». Происходит символическая замена одного музея другим, демонстрирующая переозначивание вектора культурной политики, смыслов, связанных с контекстом актуального искусства в Перми.
Адаптированное в пермских реалиях «Счастье не за горами», лишаясь критической силы, прочитывается в духе ленинской монументальной пропаганды, как некий призыв к светлому будущему. Именно такая сумма значений мыслится за этим объектом и горожанами, и туристами, делающими фото на фоне оптимистического призыва, и представителями власти, включившими этот арт-объект в список муниципального имущества.
Осень 2018 года принесла в размеренную повестку актуального пермского искусства новый поворот. В оптимистичной фразе «Счастье не за горами» первое слово было заменено. Восставший на фоне безмятежного камского берега перед виртуальным чудо-музеем «Россия — моя история» слоган «Смерть не за горами» («счастье» заменил на «смерть» стрит-артист Алексей Илькаев aka Sad Face. — Артгид) вызвал огромную волну возмущения у пермяков, еще недавно критиковавших программу паблик-арта.
К голосам возмущенных пермяков: «Господи! Какой идиот это сделал? Лично бы руки оторвал!», «Как мне теперь с ребенком гулять по набережной, как объяснять это?» присоединился автор «Счастья не за горами»: «Может, авторы этого акта боятся и пытаются всем так показать свой страх. Или им очень не нравится позитивное отношение к жизни, а, может быть, они хотят так напугать кого-то». На фоне негативной реакции как части горожан, так и арт-истеблишмента, против автора «Смерти не за горами» Алексея Илькаева началось судебное разбирательство по статье 214 УК РФ «Вандализм».
Важно отметить, что слово «вандализм» в ходе полемики в СМИ и соцсетях звучало не только в юридическом аспекте, но и в рефлексии среди представителей арт-сообщества, — произошло столкновение культурологического и юридического дискурсов. В качестве юридического термина вандализм — «осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах». В поле культуры (в парадигме высокой культуры) понятие «вандализм» функционирует несколько иначе и имеет другие границы. Большая часть словарей определяет вандализм как «бессмысленно жестокое разрушение исторических памятников и культурных ценностей; варварство», в употреблении этого понятия подразумевают, что уникальному объекту культуры или искусства нанесен невосполнимый урон: произведение культуры или искусства, исторически ценный объект бессмысленно, варварски уничтожены. Со «Счастьем не за горами» произошел очередной смысловой перевертыш. «Счастье» — объект паблика-арта, который создан на основе воспроизводимой технологии, и сам материальный носитель не является уникальным произведением, созданным художником. Но сакрализованными, в глазах представителей власти, оказались присваиваемые этому слогану смыслы.
Между тем, после торжественного восстановления арт-объекта, который теперь сделан антивандальным и находится под надзором видеокамер, горожане на одном из самых популярных ресурсов Перми прокомментировали реставрацию «Счастья»: «Новенькими буквами правду не скроешь. Когда этот слоган появился, у людей еще были остатки надежды, а теперь — полная безысходность. Теперь “счастье” выглядит как издевательство над здравым смыслом». «Надпись нужно было оставить на складе до лучших времен. На сегодня она неактуальна». «Слоган для населения неактуален, может, он применим к администрации?».
Профессионалы в сфере актуального искусства дают собственную, но близкую по смыслу оценку. Андрей Ерофеев: «Слоган Матросова определенно устарел и обмельчал. В сегодняшнем контексте он выглядит рекламным трюком креативных риелторов — поступок же Илькаева вновь поднимает его на высоту художественного произведения. При этом Илькаев действует в соответствии с правилами русского искусства: с точки зрения смыслов новый лозунг продолжает линию гражданской ответственности, экзистенциального мировосприятия и вообще “здравого смысла”». В пермской истории все движется по законам больших исторических процессов: за революцией следует реакция, а «Счастье» должно быть вечным.
