Умный музей

В канун 2018 года сразу три крупных институции объявили о создании новых образовательных центров: «Винзавод» заявил, что намерен бросить все силы на просветительскую деятельность, Новая Третьяковка пообещала открыть проектные мастерские с упором на художественные практики XX–XXI веков, а в обновленном здании ММОМА в Ермолаевском переулке с февраля уже заработал лекторий. На волне повального увлечения учением «Артгид» решил разобраться в образовательных стратегиях художественных институций.

Библиотека Музея «Гараж». 2014. Фото: Александр Мурашкин. Сourtesy Музей современного искусства «Гараж»

Сегодня сфера дополнительного творческого образования множится не по дням, а по часам, постепенно взращивая вокруг себя солидных размеров экономический пузырь. Концепция Lifelong Learning, на которую часто ссылаются образовательные институции, появилась в 1960-х годах в Европе. Но настоящее помешательство на непрерывном обучении она спровоцировала лишь в начале нулевых, когда оставшиеся не у дел после очередного кризиса менеджеры ринулись в погоню за новыми знаниями и навыками, чтобы стабилизировать свое шаткое положение на рынке труда. Этим отчасти объясняется пришедший следом бум внеинституционального знания — дистанционных курсов, селф-хелп литературы, описывающей миллионы способов легкого заработка, и онлайн-программ, обещающих уложить четырехлетний университетский курс в три месяца.

Схожий конфликт между институциональной и внеинституциональной формой производства знания описал американский философ и социолог Стив Фуллер в книге «Социология интеллектуальной жизни: карьера ума внутри и вне академии» на примере академиков и публичных интеллектуалов.

В истории отношений между художественными институциями и дополнительным образованием последнее вышло на первый план в период, когда музей, несмотря на свой институциональный вес, перестал функционировать как архив, ценный исключительно своим собранием. Репрезентативную функцию частично взял на себя интернет. Вынужденный позиционировать себя как классическое универсализированное третье место, музей превратился в нейтральную территорию образовательной и рекреационной активности, где поэтические чтения сменяют кинопоказы, а лекции перемежаются посиделками в примузейном кафе.

В процессе модернизации практически у всех уважающих себя институций — будь то музей федерального масштаба или скромная районная галерея — в арсенале появились дюжина воркшопов и мастер-классов, профессиональные и полупрофессиональные курсы, кинопоказы, концерты и обучающие программы для самых маленьких, обеспечивающие постоянный культурный обмен. Сюда же логично встраиваются такие неинституциональные инициативы, как ридинг-группы и кинопоказы на базе сквотов, круглые столы и самопальные конференции, дополняющие самоорганизованные выставочные проекты. В этом случае образование — это возможность протестировать различные модели кооперации за рамками регулирующей процесс институциональной системы.

Однако в случае с крупными институциями, вроде Третьяковской галереи, просветительские программы — это в первую очередь форма взаимоотношений с посетителем, где музей исполняет функцию модератора диалога зрителя с экспозицией. Таким, по идее, и должен стать новый образовательный центр в здании на Крымском Валу, где активность до сих пор ограничивалась труднодоступными экскурсиями, занятиями для детей и лекторием. Акцент, как предполагается, будет сделан на работе с постоянной коллекцией Новой Третьяковки. Здесь возможно буйство форматов — от арт-терапевтических практик для людей с особенностями развития до проектных мастерских для аудитории всех возрастов. Помимо традиционных курсов живописи и графики, в новом центре появятся мастерские предметного дизайна, книжной иллюстрации, видеоарта и перформанса. Это классическая либеральная модель деятельного вовлечения зрителей в музейную жизнь, обеспечивающая им возможность быть не только лишь пассивными потребителями искусства или знания. 

Появление новых форм знания внутри институциональной системы часто связано с истончением границ между искусствоведческими, кураторскими и зрительскими практиками, а также с поиском новых способов взаимодействия с аудиторией. Это происходит в дискурсивном поле, где выставочный проект изначально выстраивается как образовательный инструмент. Таким, например, был «Дом в разрезе» в Ярославском художественном музее, через одноименную картину филоновской школы представивший срез культуры 1920–1930-х годов.

Центр современного искусства «Винзавод», также обратившийся в этом году к образованию, до сих пор делал акцент на полупрофессиональных форматах сотрудничества между художниками, кураторами и теоретиками. Большая часть его образовательных инициатив выросла из программы «Винзавод-просвет», а наиболее самодостаточным, пожалуй, стал проект «Философский клуб», на базе которого выступали философы Грэм Харман и Роберт Пфаллер, а также теоретик искусства Кристоф Менке. В этом году ЦСИ объявил о том, что в будущем планирует сосредоточиться на просветительских проектах. Из обещанных новинок к уже существующим программам для молодых художников («Старт» и «Открытые мастерские») добавятся лаборатория для авторов, пишущих о современном искусстве, и кураторский конкурс «Винзавод Vision», победитель которого сможет сделать выставку на любой площадке ЦСИ.

При идеальном раскладе всё вышеперечисленное может из случайных начинаний перерасти в особую открытую среду для обмена знаниями и опытом. Правда, подробностей о том, какую форму примут эти инициативы, пока нет.

Образовательные и научные стратегии художественных институций, как правило, идут в связке с их выставочной политикой и функционируют как дополнение к ней. Эту модель долгие годы практиковали в ММОМА, пока образовательных проектов не стало слишком много. Над созданием образовательного центра, призванного объединить все существующие программы под одной крышей, музей начал работать год назад. Сейчас здание музея в Ермолаевском постепенно превращается в сбывшуюся утопию — образовательный центр, где стерты границы между раскинувшимися на двух этажах выставочными залами, исследовательским центром и библиотекой.

К слову, превратить музейную библиотеку из необязательного довеска в смысловой центр институции по западному образцу одним из первых в России додумался Музей современного искусства «Гараж» — и не прогадал. ММОМА также идет по пути расширения контекста и зрительского опыта за счет доступа к книгам, каталогам, научным трудам и архиву музея. Анонсированные циклы лекций в обновленном образовательном центре также обещают уход от традиции историзма и исследование смежных пространств — фотографии, музыки, дизайна в контексте современного искусства.

Вопрос образования в сфере современного искусства в России обострился еще и на фоне консервативного поворота в политике. Творческие вузы в вопросе просвещения не интегрированной в художественный процесс публики не помощники, так же как и арт-школы, не столько восполняющие пробелы в образовательной системе, сколько создающие среду для развития молодых художников. Образовательные программы при художественных институциях, напротив, работают в первую очередь с той аудиторией, которая может включиться в обмен знаниями и опытом на базе музеев и галерей, а может уверовать и в очередные основы государственной культурной политики.