Государственная Дума и культурные ценности

«За» и «против» законопроекта «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в сфере вывоза и ввоза культурных ценностей и архивного дела».

Государственная Дума Российской Федерации. Фото: канал журнала PolitRussia.com на YouTube

8 июня 2016 года в Государственной Думе РФ пройдет заседание, на котором в первом чтении будет рассмотрен законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в сфере вывоза и ввоза культурных ценностей и архивного дела», который был внесен депутатами фракции партии «Единая Россия» Екатериной Кузьмичевой, Андреем Макаровым, Гаджиметом Сафаралиевым, Еленой Сенаторовой и Андреем Скочем. Почему мы пишем об этом? Потому, что уже на стадии подготовки законопроекта вокруг него разгорелись нешуточные баталии. Против законопроекта уже выступило Министерство культуры РФ (а так сложилось, не в последнюю очередь по вине самого министерства, что когда Минкульт «против», все прогрессивное человечество оказывается «за»), подключившее к лоббированию своих интересов в Думе партию «Справедливая Россия», лидер которой Сергей Миронов уже заявил (правда, ссылаясь на слова своего однопартийца Елены Драпеко), что закон «лоббирует интересы олигархата», а также «позволит фактически абсолютно свободно легально вывозить любые культурные ценности, в том числе созданные в течение последних ста лет». Депутат Андрей Макаров, наоборот, считает, что существующий закон затрудняет ввоз в нашу страну культурных ценностей и формирование коллекций уровня собраний Сергея Щукина и Ивана Морозова. Редакция «Артгида» и ее эксперты решили изучить законопроект, разобраться в его сильных и слабых сторонах и поговорить о том, каким должно быть законодательство, чтобы художественный рынок в России, наконец, вышел из кризисной стагнации, а музеи сократили издержки на ввоз выставок и отдельных произведений.

В чем суть законопроекта
Законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в сфере вывоза и ввоза культурных ценностей и архивного дела» предполагает изменения сразу в нескольких законах. Первый из них — федеральный закон «О таможенном регулировании в Российской Федерации». В формулировку пункта 3 части 1 статьи 131 это закона внесено слово «негосударственный»: «Таможенные сборы за таможенные операции не взимаются в отношении... культурных ценностей, помещенных под таможенную процедуру временного ввоза (допуска) или таможенную процедуру временного вывоза государственными, негосударственными и муниципальными музеями...» То есть имеется в виду, что частные музеи, вынужденные сейчас платить таможенные сборы за ввоз/вывоз произведений искусства, теперь планируется освободить от этих сборов.

Главный закон, в котором предлагаются изменения, — закон Российской Федерации от 15 апреля 1993 года № 4804-1 «О вывозе и ввозе культурных ценностей». Среди концептуальных изменений, предложенных законопроектом и связанных с вывозом и ввозом культурных ценностей, следующие:

1. Предлагается определение понятия «культурная ценность»: «Культурная ценность – движимое имущество (товар, предмет), имеющее историческое, художественное, научное или иное культурное значение». Категории культурных ценностей предлагается дополнить фразой «иные культурные ценности, имеющие важное значение для Российской Федерации».

2. Дифференцируются художественные ценности, созданные более ста лет назад и менее ста лет назад. Правила ввоза/вывоза произведений, созданных более ста лет назад и менее ста лет назад, различаются. «Вывоз культурных ценностей, созданных менее 100 лет назад, осуществляется по согласованию с уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти». Специально подчеркивается, что вообще за ввоз/вывоз произведений отвечает именно Правительство РФ и уполномоченный им орган, который предполагается создать. «Порядок согласования решения о вывозе культурных ценностей, созданных менее 100 лет назад и его форма утверждается уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти».

3. Особо подчеркивается необходимость контролирования экспертов, выдающих разрешения на вывоз. «Уполномоченный Правительством Российской Федерации орган исполнительной власти в пределах своей компетенции» ведет реестр экспертов и выдает им аттестационные заключения. Порядок ведения реестра аттестованных экспертов по культурным ценностям, а также состав сведений, включаемых в него, утверждаются Правительством Российской Федерации.

4. Эксперты также разделяются на тех, кто специализируется на работах, моложе ста лет и на тех, кто специализируется на работах старше ста лет. «Эксперты по культурным ценностям, созданным более 100 лет назад, аттестуются Министерством культуры Российской Федерации.

Эксперты по культурным ценностям, созданным менее 100 лет назад, аттестуются уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти.

Эксперты по культурным ценностям осуществляют свою деятельность на основании удостоверения эксперта по культурным ценностям. Форма удостоверения эксперта по культурным ценностям устанавливается уполномоченными федеральными органами исполнительной власти в пределах их компетенции.

Требования к экспертам по культурным ценностям устанавливаются Правительством Российской Федерации».

5. Вывоз за пределы Российской Федерации перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации культурных ценностей, осуществляется в соответствии с Федеральным законом от 15 апреля 1998 года № 64-ФЗ «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации».

С полным текстом законопроекта и ходом работы над ним можно ознакомиться на официальном сайте Государственной Думы РФ.

Мнения экспертов

Тереза Мавика, директор фонда V—A-C:

Можно всегда желать большего, но важно понимать, что речь идет не о новом законе, а только о поправках к закону существующему, поэтому странно ожидать от государства радикальных шагов в контексте устаревшего и объективно несовершенного проекта 1993 года. Внесение изменений при той ситуации, в которой мы работаем, — это, наверное, уже крупное достижение. Параллельно с этим идет работа над законом «О меценатской деятельности». Вероятно, поддержка частного музейного сектора — это лишь первый приоритетный для государства шаг, за которым, хочется верить, последуют другие, связанные в том числе и с негосударственными культурными институциями.

Относительно влияния этого законопроекта на современный художественный процесс — оно самое прямое. Стимулирование более свободного обращения искусства подразумевает международное сотрудничество, формирование коллекций, открытие новых выставочных площадок. Это разве не то, чего мы все хотим? Во всем мире сотрудничество частного сектора с государственным дает хорошие результаты. Может быть, и здесь пришло время для этого эксперимента? Мне кажется, что для расширения нашего культурного поля нам следует использовать любые возможные инструменты.

Среди правок законопроекта — предложения создать контролируемую Правительством Российской Федерации институцию, которая бы осуществляла контроль за вывозом произведений «моложе ста лет», привлекала бы специальных экспертов и проводила их аттестацию. Согласно существующему закону все то, что «моложе» 50 лет, априори не искусство. Эта норма меня всегда, мягко говоря, смущала. Искусство не вино, с годами оно не делается лучше! И то, что, наконец, это поняли, мне кажется, очень важно, это сродни культурной революции — ведь художественная значимость и культурная ценность современного искусства признается наравне со «старым» искусством! Но мы понимаем, что современные произведения имеют специфику и требуют особого знания, в связи с чем к экспертам правильно было бы сформулировать особые требования: образование, научная деятельность, практический опыт и т. д. Проблема не в том, какая организация будет заниматься их аттестацией, проблема в отсутствии законодательно зафиксированных критериев. Кто сегодня эти эксперты? Знаем ли мы, как они ими стали? Необходима предельная прозрачность.

А что касается отношения Министерства культуры к современному искусству — что добавить к уже сказанному г-ном министром? По этому поводу можно публиковать тома. Зарубежные коллеги только об этом и спрашивают. К моему сожалению, такие заявления очень сильно вредят имиджу страны, но это уже другая плоскость обсуждения. Министр свободен любить или не любить все, что хочет, но его персональное отношение не должно отражаться в профессиональном плане. Думаю, не секрет, что Минкульт не желает заниматься современным искусством, все знают и о личной позиции министра, поэтому, наверное, было решено искать другое ведомство для дальнейшей работы.

Я знаю и про мнение лидера «Справедливой России» Сергея Миронова, о том, что законопроект «лоббирует интересы» олигархов. Но «Справедливая Россия», по-моему, никогда не отличалась прогрессивными взглядами! Тем более полным ходом идет подготовка к выборам, поэтому к подобным заявлениям стоит относиться с пониманием. Безусловно, этот закон, как и все остальные, защищает чьи-то интересы. Везде и всегда культура жила и развивалась благодаря частным инвестициям. Государство не может заниматься этим единолично. Я, по крайней мере, таких примеров не помню, за исключением Северной Кореи!

Андрей Куча, руководитель направления страхования культурных ценностей компании «АльфаСтрахование»:

Законопроект сейчас предполагается рассматривать только для принятия в первом чтении, и речь не идет пока о втором и третьем чтениях, где он должен быть хорошо выверен.

Предполагается, что в законопроект вносится два типа правки — правка юридико-технического характера и концептуальная. В том, что касается юридико-технической правки, возражений нет ни малейших, поскольку весь комплекс нормативных актов, которые регулируют сферу культуры, требует актуализации и приведения в соответствие с современным состоянием дел в сфере и арт-рынка, и государственного управления, и государственного контроля за ввозом и вывозом культурных ценностей. И данные правки предполагают исключение устаревших реалий из действующих законов (например, упоминание Верховного совета РФ) и приведение к единообразной терминологии, которая используется в нормативных актах, что тоже идет на пользу стройности законодательства.

Но помимо юридической правки, которой в этом законопроекте много, есть правка, которая носит концептуальный характер. И здесь, конечно, возникает очень много и вопросов, и существенных замечаний. В первую очередь важным является то, что законопроект предлагает определение культурной ценности, причем не очень удачно, через «значение»: «Культурная ценность – движимое имущество (товар, предмет), имеющее историческое, художественное, научное или иное культурное значение», а перечень категорий дополняется «иными культурными ценностями, имеющими важное значение для Российской Федерации». «Важное» или «культурное» значение — это слишком широкое толкование, оно по сути своей противоречит требованиям, которые предъявляются к нормативному определению терминов. А с другой стороны оно вступает в противоречие с положениями и конвенциями ЮНЕСКО и даже с теми определениями культурных ценностей, которые даны в других параллельно действующих законодательных актах Российской Федерации, в частности, с «Основами законодательства о культуре», которые пока никто не отменил и они продолжают действовать. Непонятно, кто будет определять, имеет ли предмет или товар «важное» значение или не имеет.

Законопроектом предполагается разграничение культурных ценностей, созданных более ста лет назад и созданных менее ста лет назад и применение к ним на основании этого разграничения разного порядка вывоза и ввоза. Этот чисто формальный признак тоже нельзя назвать удачным для целей нормативного определения того, какой порядок ввоза и вывоза должен применяться. Сто лет — это плавающая граница, с течением времени эта граница меняется. То, что вчера относилось к одной категории, завтра будет относиться к другой. Законопроект закрывает этот стык следующим образом: создается некая межведомственная комиссия, в функции которой входит, в частности, составление перечней культурных ценностей моложе ста лет и их последующая передача в Министерство культуры для внесения в перечни ценностей уже старше ста лет. Это чудовищная дополнительная административная нагрузка на Министерство культуры и создание дополнительного органа исполнительной власти, который должен заниматься ведением этого реестра и передачей информации. Мне кажется, это нецелесообразно как с точки зрения учета культурных ценностей, так и с точки зрения расходования бюджетных средств, так как вновь создаваемый орган потребует финансирования, штата, создания организационных механизмов и регламентов и так далее.

В нынешней версии закона о ввозе и вывозе культурных ценностей культурная ценность определяется через перечень категорий. Предмет может быть отнесен к культурным ценностям вне зависимости от его возраста. Ценности, возраст которых больше ста лет, не подлежат вывозу с территории РФ «навсегда», но временный вывоз допускается. В новом положении закона есть неуклюжее, с моей точки зрения, сочетание норм. С одной стороны, любой предмет, имеющий «культурное значение» для РФ может быть запрещен к вывозу. А с другой стороны, вывоз предметов возрастом до ста лет в новой версии закона фактически не ограничен и устанавливается согласовательный порядок принятия решения о возможности постоянного вывоза с территории РФ. Это, в общем-то, не отвечает задачам государства по сохранению культурного наследия.

Давайте просто посчитаем. Сейчас у нас 2016 год. Получается, что вещи, созданные после 1916 года — а это, например, заметная часть авангарда, 20–30-е годы советского искусства — не будут ограничены в вывозе никоим образом, кроме согласования межведомственной комиссии. Кроме того, порядок отнесения к культурным ценностям предметов младше ста лет будет устанавливаться Правительством РФ. И я с трудом себе представляю, как Правительство РФ сможет определить культурную ценность. В итоге это, вероятно, будет спущено на уровень подзаконных актов, которые будут применять к культурным ценностям формальные признаки, и вероятным установленным формальным признаком будет возрастная граница. Следовательно, межведомственная комиссия будет штамповать разрешения на всё подряд, что младше ста лет, и мы как государство будем иметь результатом этого отток культурных ценностей, которые на настоящий момент являются предметами младше ста лет.

Законопроектом вводится функция аттестации экспертов по культурным ценностям, которую будет проводить Министерство культуры, и создание реестра этих самых экспертов. Аттестация — это, естественно, дополнительное бюджетное финансирование. Как образом будут аттестовать — тоже не очень понятно: должна быть создана какая-то аттестационная комиссия, а кто в нее будет входить — совершенно неясно. Какими положениями об экспертизе ее деятельность будет регламентироваться, тоже непонятно. Как относить экспертов к аттестованным/неаттестованным — непонятно, так как нет соответствующих подзаконных актов, они к законопроекту не прилагаются даже в виде проектов. То есть все это будет требовать дополнительной законодательной работы, и если сейчас эти положения законопроекта будут приняты, то получится бомба с часовым механизмом. Потому что в какой-то момент, вынужденно, на основании принятого законопроекта должны будут создаваться подзаконные акты по аттестации экспертов и дополнительные органы по аттестации экспертов. Сейчас экспертами являются люди с научными степенями. Они призываются на работу Министерством культуры для исполнения конкретных функций, и получается, что министерством они не аттестованы, а аккредитованы, скажем так. А аттестация будет требовать создания аттестационной комиссии. И если в нынешнем виде эти поправки к закону будут приняты, мы через очень короткое время получим взрыв внутри экспертного сообщества, которое будет обсуждать, кто будет входить в аттестационную комиссию и на каких основаниях. И, естественно, тут будет много неприятного, потому что в полномочия аттестованных экспертов будет входить, в частности, отнесение культурных ценностей возрастом менее ста лет к культурным или к «бескультурным», которые будут подлежать совершенно спокойному вывозу. Тут немереное поле для коррупции.

Я предполагаю, что в нынешнем виде этот законопроект просто не имеет шансов быть принятым. Потому что даже Комитет Государственной Думы по культуре, его, вероятнее всего, не пропустит. Думаю, что там найдутся люди, которые уразумеют изменение порядка и несоответствие и нынешнему законодательству, и международным обязательствам. Потому что в нынешнем виде законопроект противоречит конвенциям УНИДРУА и конвенции ЮНЕСКО. И законодательству по таможенному регулированию ЕврАзЭС.

Есть еще одна важная деталь: законопроект выводит из сферы регулирования конкретно «Закона о вывозе и ввозе культурных ценностей» предметы, перемещенные на территорию РФ в результате Второй мировой войны. Законопроектом утверждается, что порядок ввоза/вывоза культурных ценностей должен регулироваться законом о перемещенных ценностях. Но закон о перемещенных культурных ценностях имеет совершенно другой предмет регулирования. Там нет ни одного положения о порядке вывоза/ввоза. Там идет речь о принятии решений о реституции. Ввоз и вывоз — это не предмет регулирования этого закона вообще. Поэтому если в нынешнем виде законопроект будет принят, то в закон о перемещенных ценностях тоже придется вносить существенную правку, а эта правка не предлагается. Тогда у нас получается правовая неопределенность в отношении порядка именно ввоза/вывоза культурных ценностей, перемещенных с/на территорию РФ.

Михаил Каменский, искусствовед, социолог искусства:

Данный документ удивил меня своей сыростью. Не могу сказать, что я часто читаю законопроекты, выходящие из Госдумы, но мне кажется, что если подобные проекты рождены в недрах комитета по бюджету, то они все же должны быть вычитаны юристами, а также экспертами в той сфере, которую предполагаемый закон должен регулировать. Ничего этого в документе я не увидел: с моей точки зрения он вступает в конфликт как с законами, существующими на территории Российской Федерации, так и с обязательствами России по международным конвенциям и договорам, а также по тем договорам и регламентам, которые действуют на территории Европейского союза.

Но есть и простые, обыденные вещи, которые касаются моих коллег — музейщиков, сотрудников, организаторов и владельцев частных фондов, галеристов, людей, которые занимаются художественным рынком, коллекционеров. Интересы этого огромного числа потенциальных пользователей или, вернее, жертв этого законопроекта совершенно не учитываются, и они будут вынуждены жить по этим непродуманным законам и совершенно незаслуженно терпеть большое количество унижений, бессмысленных трат и так далее.

Недавно я читал другой законопроект на ту же тему, который, по моей информации, по-прежнему вызревает в недрах Комитета Государственной Думы по культуре. Он должен также регулировать сферу ввоза и вывоза культурных ценностей. Тот законопроект гораздо глубже смотрит в корень назревших проблем. Представленный на первое чтение законопроект по своей концептуальности не заслуживает того, чтобы его редактировали, потому что эта редакция будет вымученной и по сути все равно потом все придется переписывать заново. А вот тот закон, который лежит в Комитете по культуре Госдумы, как раз подвергался гораздо более тщательной и квалифицированной редакции, и в результате приобрел более эффектный, значимый и ценный вид.

В предлагаемом законопроекте почему-то рассматриваются интересы только негосударственных музеев, которые, по мнению некоторых депутатов, «закрываются» из-за несовершенного законодательства. Я не слышал, чтобы за последнее время какой-нибудь негосударственный музей закрылся. Напротив, все время открываются новые. Последний пример — Музей русского импрессионизма. Мы знаем, что музей планирует открыть V—A-C Foundation. Планируется создание центра современного искусства в кинотеатре «Ударник». Планируются и другие благородные и достойные поддержки проекты в Москве и Петербурге. Вряд ли все из них откроются тогда, когда планировалось, в связи с кризисными явлениями в нашей жизни, но, во всяком случае, о закрытии уже открытых музеев речи не идет. Каким образом закон о ввозе и вывозе может повлиять на судьбу уже открытых музеев? Я здесь не усмотрел причинно-следственной связи.

Кроме того, помимо частных музеев, современным искусством занимается огромное количество субъектов художественного рынка и околомузейной жизни — например, фонды, галереи, осуществляющие и коммерческую, и некоммерческую деятельность, разного рода дилеры. Здесь почему-то действие законопроекта ограничено лишь термином «музей», который должен быть соответствующим образом зарегистрирован. А других организаций предлагаемые изменения не коснутся, непонятно, почему.

Далее вводится разграничение культурных ценностей старше и моложе ста лет. В истории искусства и в искусствоведении это какой-то новый критерий: о ценности культурного наследия предлагается судить, в частности, по разнице в один год, что, на мой взгляд, бессмысленно. Судить, разумеется, нужно по качеству, а не по фамилии или по дате. Если вещь не уникальная, если тот или иной художник представлен в музейных собраниях в достаточных количествах, то не нужно ориентироваться на дату создания художественного произведения. Зачем вводить странные роботизированные критерии?

Опять не приведены в соответствие со здравым смыслом нормы временного ввоза и вывоза культурных ценностей. По непонятной для меня причине любой негражданин Российской Федерации может ввезти в Российскую Федерацию культурную ценность в режиме временного ввоза. А российский гражданин в режиме временного ввоза ничего, получается, ввезти не может. Предположим, я купил на аукционе или в галерее за границей картину важного русского художника, например, Константина Коровина, атрибутированную силами иностранного эксперта. Как опытный коллекционер я хочу проверить эту вещь на подлинность у людей, которые изучают этого художника всю жизнь и работают в музейных фондах, обладающих его эталонными работами. Я привожу эту работу в Российскую Федерацию, декларирую и узнаю, что то, что я привез — подделка. Или узнаю, что это действительно Коровин. В случае если это псевдоКоровин, я должен его вывезти из Российской Федерации и вернуть продавцу. А мне законодатель говорит: «Пожалуйста, обращайтесь в уполномоченный орган, платите пошлину, платите за экспертизу эксперту, уполномоченному Министерством культуры на выдачу разрешения». А если это в самом деле Коровин и я его потом хотел в свой квартире в Черногории повесить на стенку, то мне все равно придется оформлять процедуру вывоза и платить пошлину, причем 10% от стоимости работы — это большие деньги. Это останавливает людей и не дает возможностей для нормальной здоровой циркуляции культурных ценностей.

Илья Вольф, основатель и руководитель компании Fineartway, специализирующейся на перевозках произведений искусства и арт-логистике:

Экспертная оценка сего акта законотворчества, вероятно, предполагает наличие у эксперта неких юридических познаний. Признаюсь, их у меня крайне мало, так как я по образованию финансист, а по профессии арт-логист, но никак не юрист. Поэтому сразу оговорюсь: я попробую дать не оценку юридической составляющей, а мнение практика, который примерно понимает, что необходимо арт-рынку вообще и рынку арт-перевозок в частности. Да и скучно это — комментировать обоснованность изменения в тексте закона из «в области» на «в сфере». Важное, конечно, изменение, я бы даже сказал, системообразующее, но не для практика.

Итак, первое: никаких революций я в этом законе не вижу. Как была в Российской Федерации крайне протекционистская политика в области предметов искусства, так и остается. Если мы хотим действительно сделать РФ привлекательной страной для развития арт-рынка, то генерально имеет смысл ориентироваться на опыт США, которые разрешают ввозить и вывозить все что угодно (за небольшим исключением: наследие коренного населения, то бишь индейцев). Это способствует открытости арт-рынка, бешеным темпам его развития, как результат — огромному объему сделок купли-продажи, и как финальный результат для государства — взимание налогов с прибыли по совершенным сделкам. Понятно, что принятие подобной позиции в РФ действительно стало бы революцией. Также понятно, что сегодня это не более чем ненаучная фантастика. Мы так долго защищали от вывоза каждый самовар и каждое коромысло, что сама мысль о свободном обороте культурных и не очень ценностей в РФ может стать хорошим поводом отправить «мыслителя» на психиатрическую экспертизу.

Это данность, из нее и будем исходить.

В условиях этой данности какие пожелания вообще могли быть у здравомыслящего человека (меня) к изменению законодательства?

Попробую перечислить по пунктам.

1. Для стимулирования выставочной деятельности, для организации выставок зарубежных художников (то есть, по сути, для деятельности, имеющей не только задачу извлечения прибыли, но и сильную образовательную составляющую: публичный вкус надо воспитывать) надо было бы облегчить условия временного ввоза произведений искусства ВООБЩЕ, а не только культурных ценностей, для негосударственных музеев, галерей, частных коллекционеров, и даже, пожалуй, арт-дилеров. В условиях понятного, несложного с формальной точки зрения, финансово подъемного временного ввоза произведений искусства количество выставок, думаю, увеличилось бы на порядок.

Что предлагает данный закон? Единственное изменение, которое я уловил после несколько поверхностного ознакомления — возможность временного ввоза произведений искусства негосударственными музеями. То есть, по сути, они смогут ввозить выставки самостоятельно, на тех же условиях, что и государственные. Это хорошо? Хорошо! Но недостаточно.

Негосударственные музеи (кстати, сколько их? Хватит пальцев обеих рук, чтобы их перечислить — по крайней мере, более или менее крупные?) и так все ввозят, сотрудничая с государственными музеями или с госструктурами, специально созданными для поддержки выставочной деятельности. То есть, имея некоторый финансовый и организационный ресурс, худо-бедно с задачей справляются. Им эту задачу упростили. Молодцы!

А что с остальными? Любой рынок существует только в условиях наличия большого количества игроков. Это касается и рынка продаж чего угодно, и выставочной сферы в неменьшей степени. Если мы говорим не о монополии Минкульта и не об олигополии крупных институций, а именно об открытом истинном рынке. Данный законопроект вводит в относительно свободное существование небольшое количество негосударственных музеев, совершенно игнорируя частных коллекционеров, частных галеристов, арт-дилеров, аукционные дома. И, если он будет принят, то вряд ли кто-то из законодателей задумается об этих игроках в ближайшем будущем: ну не могут же они одну и ту же сферу либерализовывать чаще, чем раз в десять лет. То есть на десять лет у нас сохранится статус-кво, при котором арт-рынок в РФ просто умрет. Он, в общем, и сейчас уже бьется в агонии, а так тихонечко себе доживет, и никто даже не заметит, как он испустит дух.

Стало быть, минус номер один — очередное невключение в состав игроков арт-рынка его самых многочисленных участников: от художников до галеристов и аукционных домов.

2. Собственно, арт-рынок особо и не почувствует позитивных веяний, которые, по мнению авторов, вероятно, законопроект должен нести. Поясню: предположим, я, негосударственный музей или частный галерист, хочу ввезти выставку. Более того, так как мы говорим о рынке — я также хотел бы что-то с этой выставки продать. В европейских странах это делается элементарно. Временный ввоз в начале, и далее — изменение таможенного режима по части груза (проданным предметам или предметам, которые мы считаем наиболее перспективными с точки зрения продажи) на постоянный ввоз с уплатой ввозных платежей в бюджет. Остальное — покидает страну по стандартной схеме: возврат временного ввоза.

Кто сейчас может ввозить искусство без уплаты таможенного обеспечения? Государственные, а в ближайшем будущем и негосударственные музеи. Что делать остальным? Ставка на ввоз произведений искусства — стандартный НДС — довольно высока. Ее неплохо бы как-то именно для произведений искусства сокращать. Даже при условии уплаты таможенного депозита процедура оформления продажи части временно ввезенных предметов непрозрачна и сложна. Само таможенное обеспечение возвращается государством с невероятным скрипом и в неразумно долгие сроки. Данный законопроект эту катастрофическую ситуацию никак не упрощает. То есть, скажем, о полноценной аукционной деятельности в РФ можно пока подзабыть. О выставочной, имея в виду не крупные музейные выставки, а мелкие, но в большом количестве, — тоже.

3. По правде сказать, у меня как неюриста вообще сложилось впечатление, что законопроект не столько призван кому-то облегчить жизнь, сколько ее немного усложнить и переформатировать. Как известно, дьявол кроется в мелочах.

Вот одна из них: проект закона разделяет выдачу разрешительной документации по произведениям старше и младше 100 лет. С точностью до года, вероятно, мы должны знать дату создания произведения. Это как? Ну, хорошо, если есть живопись, графика или скульптура, имеющие датировку, проставленную автором. А если ее нет? А такое случается часто. В тех же музейных экспертизах зачастую пишется, например такая датировка: «20-е годы ХХ века». И что с этим делать? Куда идти? В Минкульт и в Госархив? Выход: придется искать эксперта, готового без всяких фактических оснований проставить более точную датировку. Результат: эксперта и собственника смогут обвинить в преступном сговоре. По-моему, немного бредовая инициатива. Если уж надо вовлечь архивные институции в эту сферу, — то надо дать им полномочия те же, что и у Минкульта. И запустить обе системы параллельно. Тогда, по крайней мере, сразу станет понятно, кто из них более эффективен в данном виде деятельности.

Вторая мелочь: при временном вывозе культурных ценностей физическими лицами, оные должны предоставить документ, подтверждающий их право собственности. Подобного документа в природе не существует. Потому как, по идее, это может быть любой договор купли-продажи или дарения. Но тут же возникает вопрос: а было ли сие право у предыдущего собственника? И далее по цепочке вплоть до создания произведения автором. Кто и на каких основаниях будет рассматривать вопрос о достаточности того или иного документа? Скажем, о клочке бумажки с записью типа: «Я, вдова художника такого-то, продала картину такую-то вот этому красивому мужчине в серой шляпе, потому что очень хотела кушать». А если даже нарыть полный провенанс, то все равно он будет основываться на чьих-то словах, воспоминаниях, может быть, даже мемуарах.

Следующая мелочь: в случае, если результаты экспертизы дают основание для внесения заявленного к вывозу предмета в государственные охранные списки, реестры или перечни культурных ценностей, материалы экспертизы передаются в уполномоченные органы исполнительной власти в соответствии с их компетенцией независимо от согласия лица, ходатайствующего о вывозе этого предмета. Это что? Это зачем? Пошел на экспертизу — а тебя «взяли на карандаш». Да у нас любые базы данных можно сегодня найти бесплатно или за смешные деньги. Это же будет золотая жила для домушников-наводчиков. По идее, мне должны предложить включить мое произведение в охранные списки, а я могу польщено согласиться или скромно отказаться.

Далее: о принятом решении заявителю должно быть сообщено не позднее чем через 30 дней после официального приема и регистрации ходатайства. А почему не 80? Вводят в действие новую структуру, что, по идее, должно облегчить и ускорить процессы. Результат — 30 дней. Что можно делать 30 дней при наличии экспертизы и прочих необходимых документов? Даешь одну неделю!!!

Максимальный срок временного вывоза — один год с возможностью пролонгации еще на один год. Для чего? А если моей коллекцией заинтересуются серьезные зарубежные институции и предложат мне внести ее, скажем, в пятилетнюю выставочную программу? Или, если речь идет о музыкальных инструментах или театре, — в гастрольный тур на три года? Зачем эти драконовские сроки? Да иногда только транспорт с таможнями в один конец может занять два месяца. Например, при сложной перевозке с частичной доставкой морем. Или длительная искусствоведческая или технологическая экспертиза за рубежами нашей родины — тоже может затянуться года так на три-четыре.

Еще одно: «Культурная ценность — движимое имущество (товар, предмет), имеющее историческое, художественное, научное или иное культурное значение» Кто определяет, имеет ли некий предмет сие значение? И если имеет — то для кого имеет? Для пенсионера из Воронежа или для хипстера из Парка Горького? Вот, скажем, Деймиан Херст — он имеет значение или не имеет? Или, предположим, Никас, не к ночи будь помянут, Сафронов? Для кого-то, вероятно, имеет, для кого-то — нет. Группа «Война», художник Павленский и т. д. — они вообще художники или нет? Кто-то скажет «да», а кто-то — «шарлатаны». Иные и вовсе хулиганами обзовут. Но, скажем, с точки зрения медиаполя они могут вполне потягаться с очередью на Серова. Вот как-то хотелось бы все-таки более четкого определения того, что есть КЦ, а что нет.

По мне так все просто: если государство хотя бы теоретически готово некий предмет у меня выкупить по назначенной мною цене (хотя, конечно, торг уместен) или даже, черт с ним, предложить мне за него один рубль, просто задекларировав свои живой деятельный интерес, — то можно считать, что оно (государство) деятельно и ответственно заинтересовано в сохранении данного предмета на территории страны. Даже предположим, что нет у государства денег на выкуп по рыночной цене. Ну пусть хоть что-то предложит — бедность не порок, мы все поймем. Если не готово и не хочет — то не надо меня ограничивать. Потому что это получается безответственно: оно, мол, это ваше сокровище, имеет огромную историческую ценность для государства, но государству оно ни к чему как бы. Собака на сене.

Впрочем, в законопроекте есть и плюсы… «В случаях, если граждане, выезжающие за пределы Российской Федерации на постоянное жительство, могут представить доказательства права собственности на отдельные предметы, рассматриваемые как семейные реликвии или мемориальные ценности... уполномоченный федеральный орган исполнительной власти ходатайствует перед Межведомственным советом по вопросам вывоза и ввоза культурных ценностей о принятии решения о возможности вывоза этих ценностей». Правда, не очень понятны нюансы… По праву собственности уже писал выше — это раз. Что такое семейная реликвия? Что такое мемориальная ценность? Для кого ценность? Как доказать? Как оспорить? Орган ходатайствует перед Советом. Он обязан ходатайствовать или только может? А что Совет? Чем руководствуется при принятии решения?
То есть как бы теоретически возможность вывоза семейных реликвий есть, а процедура — как темный лес с лешими и кикиморами: лучше не соваться.

И, если уж быть последовательным, — почему только при переезде на ПМЖ? На 5–10 лет — это ПМЖ? А на год? Если у меня есть действительно семейная реликвия — то я вообще могу захотеть носить ее у сердца постоянно. А это, скажем, не ерунда какая-то, а оставленная бабушкой в наследство камея XVI века. Что тогда?

Ну и на десерт: «При принятии уполномоченными органами исполнительной власти решения о необходимости приобретения для государственных музейного, архивного и библиотечного фондов Российской Федерации культурных ценностей, заявленных к вывозу, соответствующий уполномоченный орган исполнительной власти имеет право выкупа культурной ценности, заявленной к вывозу...» По правде сказать, я не уверен, что данное положение было в каких-либо предыдущих нормативных актах. Возможно, и было, но как-то проходило мимо меня, значит. Но если его не было — это та еще ловушка.

При вывозке КЦ мы уплачиваем госпошлину, рассчитываемую как 5–10% от нашей персональной оценки, подтвержденной экспертом. То есть если мы не знаем фактической рыночной цены — мы идем к эксперту. Он оценивает, исходя из собственных знаний и опыта, и сообщает нам. Тут все ясно.
А если эксперт не может найти аналогов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»? Или если сей предмет столь уникален, что в денежном выражении любая цифра будет бессмыслицей? Или если рыночная цена невысока, но для меня оный предмет имеет «мемориальное» значение? То госорган может его взять и выкупить?
То есть изначально я указываю цену в качестве ориентира. А выясняется, что если я указал цену высокую — я должен заплатить в бюджет бóльшую госпошлину, а если невысокую — то у меня его (предмет) могут выкупить. С выплатой через полгода. В рублях. При непрогнозируемой инфляции. И вместо права вывоза, как обнаруживается, я предоставляю родному государству оферту, которую вообще-то предоставлять не собирался.
Еще раз повторюсь: не знаю, была ли подобная норма раньше, но, если и была — ее надо бы отменить «вдребзги пополам», как говорил Жванецкий. Потому как она бесчеловечна совершенно.

Еще один перл: «Юридические и физические лица, вывозящие при жизни автора либо в течение 50 лет после его смерти созданные им культурные ценности, обязаны представить в соответствующий уполномоченный федеральный орган исполнительной власти доказательства законности приобретения данных культурных ценностей. Уполномоченный федеральный орган исполнительной власти обязаны известить автора или его наследников о факте законного вывоза его произведений другими лицами».

Ну мы же в России живем, правильно? Мы же имеем право попытаться пофантазировать, основываясь на собственном житейском опыте? Да?
Ситуация: художник, пребывая в нетрезвом виде на светском мероприятии, продает мне свою, скажем, небольшую графику. Мне в коллекцию, ему — на опохмел. Все счастливы. Ну какое у меня может быть подтверждение законности? Ну не свидетели же? Они в таком же состоянии были, как мы с художником.

В принципе идея неплохая. Сам художник или его наследники смогут вести какой-то учет творческого наследия себя любимого или предка. Но вот мне почему-то слабо верится, что сия норма прописана для облегчения жизни художнику или его близким. По-моему, больше похоже на очередной бессмысленный бюрократический маневр. Кому и зачем нужен — лично мне неясно.

Друзья мои! Может, я недостаточно внимательно читал законопроект или недостаточно сведущ в юриспруденции, но, на мой субъективный взгляд, пояснительная записка к закону выглядит значительно оптимистичнее самого законопроекта. Вот такое мое глубоко неквалифицированное мнение.

Вы держитесь там, хорошего вам настроения!