Места силы неофициального искусства Ленинграда–Петербурга. Часть 8. Выставки на Дворцовом мосту, 1990–1992
«Артгид» продолжает исследование героической топографии неофициального искусства северной столицы. Сегодня речь пойдет о трех выставках в 90-е на главном символе Петербурга: на разведенных створках Дворцового моста напротив Эрмитажа.
Одна из выставок на Дворцовом мосту. Фото: Георгий Гурьянов. Из личного архива Ивана Мовсесяна
В связке «мосты Санкт-Петербурга — современное искусство» обычно первым делом всплывает акция группы «Война» «Х*й в плену у ФСБ». В июне 2010 года «Война» нарисовала белой краской лаконичный заборный хер на подъемной створке Литейного моста, и когда мост ночью развели и створка поднялась строго вертикально, то неприличный рисунок смотрел прямо в окна легендарного «Большого дома» (Литейный проспект, д. 4) — здания питерского управления ФСБ. «Война» за свое арт-хулиганство была удостоена премии «Инновация». Однако сейчас уже мало кто помнит, что современное искусство на створках разводных мостов Петербурга имеет историю настолько давнюю и залихватскую, что акция «Войны» здесь выглядит в лучшем случае уважительной данью городским традициям. Питерские художники осваивали разводные мосты еще тогда, когда активисты скандальной арт-группы сосали соски.
Дворцовый мост — один из главных мостов Петербурга. Он есть на всех открытках, календарях и прочей рекламной продукции. Мост через Неву соединяет стрелку Васильевского острова (где Кунсткамера, Биржа и Ростральные колонны) и Дворцовую набережную (где Адмиралтейство и Эрмитаж). Разведенные створки Дворцового моста в белую ночь, снятые в таком ракурсе, чтобы меж них попадал шпиль Петропавловского собора — самый расхожий символ Петербурга: каждый турист увозит из Питера домой магнитик на холодильник именно с этим видом. Поздно вечером петербуржец петербуржцу может сказать «Пора домой» без слов, одним простым жестом — показав несомкнутые ладони домиком: это означает «Скоро разведут мосты, нам пора ехать, если хотим успеть домой». Этот знак понятен каждому местному и изображает именно контур Дворцового моста, а не какого-то другого.
В начале 1990-х мост стал выставочной площадкой. Да-да, на разводящихся створках моста экспонировались картины современных художников, причем большинство работ было сделано специально «для моста» (площадь-то была огромная и требовала немаленького формата демонстрируемых работ). Выставки на разводящемся мосту были официально одобрены мэром города, их снимало городское телевидение, картины с этих выставок покупали ведущие музеи — в общем, в сравнении с тогдашней движухой современные акционисты нервно курят в углу. Было круче.
Идея сделать выставку на мосту принадлежала художнику Ивану Мовсесяну. Мовсесян, коренной петербуржец, родился в художественной семье: его бабушка, художник Ирина Никонова, много лет преподававшая в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище им. В.И. Мухиной (знаменитой «Мухе», кузнице кадров неофициального искусства Ленинграда), стала его первой учительницей; отец же был художником-ювелиром и передал ремесло сыну. В 1980-е молодому художнику было бы не просто трудно, а даже как-то странно не попасть в компанию бунтарей от искусства. Мовсесян познакомился с неоклассицистами, с неоакадемической компанией Тимура Новикова. По ходу перестройки неофициальное искусство вылезало на поверхность с все более эпатажными идеями. Смелось и наглость города брали. И тут Мовсесяну пришла идея художественно освоить Дворцовый мост. Не, ну а почему нет?
На вопрос «Как такое вообще пришло в голову?» Мовсесян ответить затруднился. «Просто хотелось сделать что-то грандиозное. А что может быть грандиознее, чем выставить картины на многометровом символе Петербурга?»
Первая выставка на мосту, в 1990 году, прошла в день солнечного затмения — организаторы сочли этот факт символическим. По словам Мовсесяна, это был «первый в мире движущийся стрит-арт»: двигались, конечно, не сами работы, но то, на чем они были закреплены, — разводные створки моста. В выставке приняло участие более 20 художников. Большинство работ было изготовлено специально для выставки на мосту: такая огромная «выставочная площадка» требовала большого формата.
Анна Матвеева: Как вы согласовывали эту безумную идею?
Иван Мовсесян: Ну вот как-то согласовывали. Времена были сумасшедшие, согласовать даже самые невероятные поступки было гораздо проще, чем сейчас. Удалось заручиться поддержкой мэра города Анатолия Собчака, которому понравилась идея, — а дальше с его подписью можно уже было открывать ногой любые двери: и в Мостотресте, который заведует всеми питерскими мостами, и в милиции, и в исполкомах. Мэр города одобрил — дальше все принимают под козырек.
А.М.: А финансирование?
И.М.: Поначалу все делалось на свои деньги. На купюры, которые я доставал из кармана. Надо сказать, начало 1990-х — время, когда проснулся интерес к неформальным художникам из СССР, нас только-только стали покупать, на фоне общей нищеты мы вдруг оказались довольно обеспеченными людьми. Продашь работу за 600 долларов — на эти деньги можно было жить месяцами. У нас был сквот на Мойке, 22 — строго напротив Эрмитажа, с видом на Дворцовую площадь; сейчас там пятизвездочный отель, а тогда мы самовольно занимали огромные помещения, в которых жили и работали: могли себе позволить. Нашлись меценаты, которые подхватили идею выставок на мосту и помогали деньгами — просто наличными. И вот я, такой богатый, ходил и всюду за все платил сам, наличкой.
А.М.: Насколько публичными были эти мероприятия?
И.М.: Это мероприятия были элитными. Я никогда не приглашал на них широкую публику. Все было только для своих и очень узкого круга ценителей и журналистов.
А.М.: Но как? Ведь это не закрытый показ в каком-то выставочном зале, это здоровенное мероприятие на улице, в самом центре города, где всегда толпы прохожих и туристов!
И.М.: Да, но мы никогда их не анонсировали, не делали афиш или объявлений в СМИ. Туристы, конечно, приходят посмотреть на развод моста, но о том, что на мосту в эту ночь будут еще и картины, знали только специально приглашенные, и никакая широкая публика не собиралась именно ради нашего мероприятия. Я с самого начала настаивал на элитном мероприятии. Поэтому, кстати, я не смог сотрудничать с Сергеем Курехиным, у которого одно время была идея устроить его очередную «Поп-механику» в белую ночь на стрелке Васильевского острова, рядом с Дворцовым мостом. Мы обсуждали с ним возможность совместить эти две акции: чтобы его музыканты и перформеры делали «Поп-механику», у них за спиной разводился бы мост, а на мосту — выставка картин. Но как раз на этом моменте не срослось: мероприятия Курехина были публичными, он хотел, чтобы на них приходило как можно больше зрителей, и в последний момент проводить настолько массовое мероприятие Курехину запретила милиция. А я со своим мостом как раз настаивал на отсутствии лишней публики, поэтому у меня таких проблем с милицией не было.
А.М.: Но ведь информация о прошедших выставках все равно появлялась в городских СМИ?
И.М.: Да, но эти статьи писали наши друзья, члены тусовки. Дуня Смирнова, Аркадий Ипполитов и другие. Это не были «внешние» люди.
А.М.: Художники делали работы специально для моста?
И.М.: Да, в основном специально. Вы же понимаете: на таком огромном пространстве и работы должны быть многометровые, а не маленькие, как для галерей и музеев. Тут уже сложно привезти живопись на подрамнике: в основном бумага или тряпочки, как у Тимура Новикова. Были эпатажные работы, например, фаллические контуры, которые выставил Георгий Гурьянов, с ними были проблемы, кое-кто возмущался, но в итоге мы все равно справлялись.
А.М.: А как вы крепили все это на поверхность моста?
И.М.: На проволочные тросы. Цепляли тросы к ограждению моста, к перилам и к ним уже прикрепляли работы. Главное — сделать это все очень быстро, за те буквально 15–20 минут, что проходят между тем, как мост закрыли для движения автомобилей, и тем, как его начинают разводить. И потом так же быстро успеть снять. Пришлось много репетировать, чтобы все движения были отработаны.
А.М.: Какова дальнейшая судьба этих работ?
И.М.: У меня не было коммерческой цели, хотя некоторые работы, выставлявшиеся на мосту, были потом куплены и в коллекцию Русского музея, и в коллекцию московского музея «Царицыно», которую делал Андрей Ерофеев. Поэтому когда группа «Война» со своим рисунком на Литейном мосту получила премию «Инновация» и жюри объявило, что это такой новаторский художественный жест, мол, никто раньше ничего подобного не делал, — я очень удивился. Члены жюри просто не могли не знать о наших выставках на мосту в 90-е, потому что именно эти люди покупали наши работы с моста! Но большинство работ, конечно, осталось в собственности авторов. Директор Русского музея Владимир Гусев оказал нам личную помощь: предоставил помещение на первом этаже принадлежащего музею Инженерного замка, где мы могли хранить большие картины. Вообще, коммерциализировать мост после этих выставок желали многие. Один банк, например, предлагал повесить на разводящемся мосту видеоэкраны со своей рекламой. Но это совсем не то, чего я хотел.
Выставок на Дворцовом мосту было три: в 1990-м, 1991-м и 1992 году. Все три, разумеется, летом, в разгар теплого сезона и белых ночей (зимой петербургские мосты не разводятся). Если первые две выставки были просто собранием друзей, то у третьей, в 1992 году, была заявленная тема: «Феерия и аллегория Леонардо». Многие из художников-участников тяготели к неоакадемизму, и возможность устроить оммаж Леонардо да Винчи была для них настоящим подарком. И все же это не главное: сам факт выставки на Дворцовом мосту, который соединяет самые живописные места невских берегов, уставленные шедеврами Росси и Растрелли, и створки которого при разводе ночью смотрят прямо в окна Эрмитажа, не мог не провоцировать диалог с классической визуальностью. В самом деле, о чем еще говорить в Петербурге? (Это, кстати, в какой-то мере объединяет настолько разнородные вещи, как выставки на Дворцовом мосту, устроенные Иваном Мовсесяном в 90-е, и акцию группы «Война» на мосту Литейном в 2010-м, с ее нарисованным фаллосом. И то, и другое — приглашение к диалогу. Только если у «Войны» задача была на вставшей створке моста показать хер прямо в окна близлежащему зданию ФСБ, то у неоклассицистов 1990-х — вызвать на разговор Эрмитаж, сокровищницу и символ классики мирового искусства, показав его местных современных наследников. А так даже символично: как Эрмитаж в отношении Дворцового моста, так и штаб-квартира ФСБ в отношении Литейного моста находятся ровно в одной и той же стороне и на почти одинаковом расстоянии.)
Однако неоакадемистами наполнение «дворцовых» выставок не только не исчерпывалось — они даже не составляли большинство выставлявшихся на створках моста авторов. Здесь были и представители предыдущего поколения неофициального искусства — экспрессионист Вадим Овчинников, религиозный искатель Глеб Богомолов, — и жизнерадостные представительницы никуда не вписывавшегося поставангарда Марина Колдобская и Марта Волкова, и «митек» Иван Сотников, и много кто еще. Времена были веселые и тусовочные, художники не размежевывались.
Вот полный, согласно документам организации «Музей “Дворцовый мост”», список участников выставок всех трех на мосту: Глеб Богомолов, Марта Волкова, Георгий Гурьянов, Владислав Гуцевич, Денис Егельский, Дмитрий Егоров, Евгений Козлов, Марина Колдобская, Ольга Комарова (Тобрелутс), Олег Котельников, Ирена Куксенайте, Сергей Лазарев, Вансон Лего, Юрис Лесник, Владислав Мамышев-Монро, Олег Маслов, Андрей Медведев, Иван Мовсесян, Тимур Новиков, Вадим Овчинников, Андрей Попов, Иван Сотников, Виктор Тузов, Андрей Хлобыстин, Оса Хорвард. Меценаты — Юрий Подражанский, Ринад Ахметчин, Виктор Смирнов, Никита Кондрушенко.
В 1991 году Иван Мовсесян превратил новую выставочную площадь в классическом ландшафте в официальный музей: он зарегистрировал «Музей “Дворцовый мост”» как региональную общественную организацию и с тех пор является ее директором. Это не означает, что где-то внутри моста, в конструкциях и перекрытиях, есть выставочные залы, в которых висят картины. После 1992 года выставок современного искусства на Дворцовом мосту не происходило. Однако Мовсесян занимается и организацией спонтанных событий, и художественным обликом моста. В Совет консультантов музея вошли известные петербургские искусствоведы — Екатерина Андреева, Аркадий Ипполитов и Иван Чечот, тогдашний главный художник Комитета по градостроительству и архитектуре Петербурга Иван Уралов, будущий ректор Академии художеств Семен Михайловский и многие другие.
Сегодня главная мечта Мовсесяна — воссоздать мост в его полном историческом убранстве (Дворцовый мост в начале ХХ века планировалось украсить богатым литьем и фонарями, и сделать самым красивым мостом Петербурга; осуществлению этого плана помешало начало Первой мировой войны, но Мовсесян надеется в XXI веке добиться воплощения проекта столетней давности).
