Корпоративный дух нового американского искусства

Сложившаяся система современного искусства устроена так, что ей постоянно требуются новые имена (при этом она отличается крайним недоверием к чужакам: всем известно, что карьеру «с улицы» начать практически невозможно) и новые формы. Поэтому каждому поколению молодых художников приходится заново «переизобретать» искусство, удовлетворяя спрос профессионалов и публики на «новое». Одним из заметных явлений такого рода, возникших в последние годы, стало «искусство постинтернета». Под этим термином понимается деятельность многочисленных художественных групп и отдельных авторов, выросших в 2000-е и полагающих наличие компьютера дома нормой. Работы этих авторов и групп, по словам художника Тона Шеннона, являются «честным исследованием и осмыслением текущего исторического момента, когда люди чаше общаются в социальных сетях, чем в оффлайне». Среди прочего, феномен искусства постинтернета был исследован на большой выставке, которая так и называлась — «Искусство постинтернета», в пекинском Центре современного искусства Улленс весной 2014 года. Но не все согласны с тем, что за искусством постинтернета будущее: например, редактор журнала Art in America Брайан Дройткур. В своем тексте, опубликованном в журнале Art in America, он проанализировал деятельность двух известных коллективов, относящихся к этому течению — K-Hole и Jogging. С любезного разрешения автора мы представляем этот текст на русском. (Мы также хотели бы добавить, что подробнее об искусстве постинтернета и его представителях можно прочитать в журнале GARAGE Russia №№ 2, 3 и 4.)

Фотография из совместной pdf-публикации K-Holе и Box 1824 “Youth Mode: A Report on Freedom”. Октябрь 2013

Основной конфликт «Мстителей» — «летнего» блокбастера 2012 года, в котором переплелись самые кассовые сюжеты из вселенной комиксов компании Marvel, — заключается не в противостоянии главных героев мировому злу (отрицательные герои в фильме — схематично изображенные пришельцы, которые без какой-либо причины стремятся уничтожить человечество), но в их противоборстве друг с другом. Поведение ключевых персонажей полностью предсказуемо, но следить за их взаимоотношениями не становится менее интересно. Сбежит ли Черная вдова из их компании? Сможет ли Невероятный Халк сдержать свою ярость? Возьмет ли Тор себя в руки? А напряженное соперничество, возникающее между Железным человеком, альтер эго миллионера Тони Старка, и Капитаном Америка, универсальным солдатом, созданным для войны против нацистов в ходе американского военного эксперимента и через 70 лет заново появившемся в мире, которого он не в силах понять! «Я не солдат», — говорит ему Старк. Да и с чего бы ему хотеть быть солдатом, если непробиваемый киборг-костюм Железного человека, созданный принадлежащей Старку корпорацией Stark Industries, сам воплощает собою разрушение: его обладатель может один на один сражаться с целыми армиями.

«Мстителей» можно прочитать как миф о корпоративной личности^[1]. Его герои воплощают собой корпоративную власть в мире, где военно-промышленный комплекс вынужден мутировать, чтобы противостоять внеземному противнику. Капитан Америка в нем выглядит изможденным и уставшим: его старомодная, оплаченная налогоплательщиками мускулистость не так впечатляет, как ракеты, которые разработали для своего харизматичного босса специалисты Stark Industries. Точно так же и государственные вооруженные силы времен Капитана Америки, то есть ХХ века, бледнеют перед теми силами, с которыми ассоциируют себя «мстители». Руководящая ими организация «Щ.И.Т.» государству не подотчетна; Ник Фьюри, ее директор, не являющийся супергероем, ведет переговоры с международным советом бестелесных «говорящих голов» на экранах, призрачными представителями элиты, которую никто не выбирал.

Во вселенной Marvel аппарат глобальной власти невидим и всемогущ — достучаться до него могут только «мстители», каста сверхлюдей, чьи тела порабощены нечеловеческой мощью корпораций. Слово «корпорация» (corporation) — однокоренное с латинским словом corpus («тело»), а глагол «инкорпорировать» означает помещать одно тело внутрь другого. В бизнесе-терминологии «инкорпорация» означает процесс объединения многих людей для создания организации, направленной на получение прибыли, которая при этом становится значимой общественной и экономической силой. Юридическое и политическое бытование корпораций описывается огромным количеством книг, но истории о супергероях избегают рассказа о бюрократической реальности, ограничиваясь лишь описанием фантастического слияния человекоподобных тел с корпоративной силой.

Фильмы о супергероях не случайно доминируют в жанре экшена в XXI веке. Мы живем в эпоху, когда юридическим лицам даны права физических: самый наглядный пример — дело организации Citizens United против Федеральной избирательной комиссии, которое рассматривалось в Верховном суде США в 2010 году. Суд постановил, что Первая поправка к Конституции США относится к выборным кампаниям так же, как и к физическим лицам. По крайней мере в глазах закона корпорации все больше и больше предстают улучшенными и более мощными двойниками человеческого тела. Все мысли о современной власти, которые возникают после просмотра «Мстителей», немедленно пресекаются успокаивающими фантазиями. Но при крайней необходимости корпоративные сверхлюди отрекаются от своего расписания и объединяются со своими соперниками во имя блага всего человечества.

У художественного мира есть свои супергерои, их перечислил Джерри Сальц в колонке в журнале New York в октябре 2013 года: это галереи Ларри Гагосяна, Давида Цвирнера, Hauser & Wirth и Pace. Мегагалереи — это не столько нити в культурной ткани города, сколько диффузное глобальное единство, которое являет себя в экспозициях, предназначенных для всемирной элиты, и представлено на впечатляющих стендах художественных ярмарок в Гонконге или Лондоне. Мегахудожники вроде Деймиана Херста или Такаси Мураками здесь воплощают возможности своих мастерских подобно тому, как Железный человек воплощает собою Stark Industries. «Мстители» летят на невидимом воздушном корабле «Щ.И.Т.», которому нипочем физическая и политическая география, на которую обязаны равняться обычные люди. Художник-звезда тоже чаще всего делает незримую работу, и в результате плоды его трудов пакуются в контейнеры и переправляются в Сингапур, Люксембург или куда-то еще, где налоги на дорогостоящие покупки пониже.

О мегагалереях и художниках-звездах сказано уже немало, и сейчас я не буду на этом останавливаться. Но мне интересно, как итоговое умозаключение Сальца относительно рыночной логики — «художник — это бренд, а бренд превосходит искусство» — можно применить к молодым художникам, у которых еще мало денег. В процессе получения высшего образования можно научиться многим профессиональным техникам — написанию аннотаций к собственным проектам, умелому общению с арт-дилерами, имитированию бурной деятельности в мастерской, прикрывающей ничегонеделание, — и тем самым вписаться в систему; однако самые умные студенты понимают, что снискать внимание арт-мира они могут, лишь слившись с иными — новыми — формами власти раньше, чем это сделают художественные институции. Нынешние выпускники художественных институтов уже не спят и видят свое будущее как череду персональных выставок и ужинов с коллекционерами. Им интересен другой путь к успеху. Понимая, что Джеффом Кунсом никому из них в момент не стать, они объединяются, создавая коллективы, где нет утопических принципов коммунального сотрудничества, которое искусствоведы и критики ассоциируют с коллективным авторством. Я предлагаю их назвать «объединенные молодые художники».

В первую очередь у всех «объединенных молодых художников» есть общая — менеджерского характера — стратегия. Сотрудничество для них — эффективный способ играть с арт-миром и выходить победителем, не более. Ради этого они заводят связи и пользуются любыми возможностями для достижения своих целей. Примеров объединений молодых художников сегодня множество^[2]. Лондонский коллектив Lucky PDF функционирует как телеканал, клубное промоутерское агентство (организуя вечеринки) и линия одежды. Фонд Брюса Хай Кволити (Bruce High Quality Foundation) из Нью-Йорка запустил образовательную программу BHQFU (Университет Фонда Брюса Хай Кволити) и регулярно проводит выставку Brucennial. Но самыми интересными для меня являются коллективы K-Hole и Jogging: они действуют в интернете, используя демократичные возможности сетевых коммуникаций.

Группа K-Hole раз в квартал публикует отчет о текущих мировых тенденциях в формате pdf, выкладывая его для свободного скачивания на сайт khole.net (последний файл датирован октябрем 2013. — «Артгид»). В художественном сообществе K-Hole считают критиками культуры; маркетологи же нанимают их в качестве консультантов. Эти pdf-файлы выглядят отлично от других: K-Hole используют изображения из фотобанков, подобно тысячам маркетинговых агентств, создающим свои презентации в PowerPoint, но дополняют их иллюстрациями из газет и журналов и фотографиями, снятыми на мобильный телефон. То, что арт-миром считывается как «апроприация» или «отчуждение», в индустрии по предсказывания трендов считается общим местом. В каждом выпуске этого издания раскрывается значение какого-то «свежего» неологизма, который участникам группы кажется важным для осмысления текущего момента. Темой первого номера стало понятие fragMOREtation — размножение брендов, которое «родительская» корпорация использует для привлечения к себе новых клиентов, разрушая тем самым образ угнетающе монолитной структуры. Второй выпуск был посвящен proLASTination — поддержке читательской аудитории как постоянной общности потенциальных потребителей, при которой отрицаются статичные «бренд-события» (жаргон профессионалов маркетинга), но создается динамичный «бренд-поток». Анализ proLASTinacy был дополнен статьей о пирацетаме — лекарстве, которое обычно прописывают от судорог в мышцах, но авторы статьи считают, что оно может подхлестнуть ассоциативную логику и улучшить мыслительные способности.

K-Hole описывают предсказуемость бессистемного, системность случайного — невозможность существования чего бы то ни было вне непрерывно развивающейся логики рынка. Об этом говорит лондонский художник и писатель Хью Лемми в своей статье «Затяжная операция» (Mission Creep), опубликованной в блоге на сайте Rhizome в марте 2013 года. Он рассматривает отчеты K-Hole о трендах в контексте книги культуролога Марка Фишера «Капиталистический реализм» (Capitalist Realism, 2009), где описывается «среда, в которой на смену политическому антагонизму пришло менеджерство, а на смену состязательности — постидеологическая доктрина личного успеха или неуспеха». Капиталистический реализм исключительно реалистичен: он настаивает, что все, кроме него, нереально, включая то, что Фишер называет «театром кабуки партизанской политики». «Визуальный язык корпораций — это язык возможного, — пишет Лемми. — Кто, как не рекламные агентства, работающие на корпорации, структурирует нашу визуальную окружающую среду?»

Фишер и Лемми без обиняков описывают те тенденции в развитии культуры и общества, которые на практике идеально воплощает деятельность K-Hole. Члены группы стремятся сами быть и жить в тех трендах, о которых они говорят. (Видимо, именно это так заводит арт-мир, в котором увлеченно путают самоопределение с «критической позицией».) Пять участников K-Hole всегда подписываются полными именами под каждым номером, но голоса их неразличимы. Они говорят о себе от первого лица во множественном числе. В третьем номере они пишут: «За бургером в Time Warner Center коллега спросил нас: “Что бы вы надели на встречу с людьми из COMME des GARÇONS?” Мы хором ответили: “Uniqlo и Nike”». По мнению K-Hole, для любой, даже самой непредвиденной ситуации найдется свой бренд, и логика брендинга проявляется в любых человеческих отношениях. В том же номере они пишут: «Мы придумали “Тревожную матрицу брендов K-Hole” за пару дней, проведенных в тихом спокойном месте, которое помогло найти ответы на наши вопросы о тревоге». Для любой потенциальной уязвимости — тревоги, стресса, неопределенности — есть лекарство: отрицание личности и «мимимишность» в качестве жизненных принципов. Во втором номере K-Hole поверх фотографии следов от автомобильных шин идет надпись в третьем лице: «ПОЧТИ ПОЛОВИНА ЧЛЕНОВ K-HOLE НЕ УМЕЕТ ВОДИТЬ МАШИНУ :‘(». Можете ли вы им посочувствовать? Поставить себя на их место? Здесь перед нами предстает механизм вовлечения в бренд: чувство преобразуется в маркетинговую стратегию, безличное выражение воздействует на личность, связь с брендом определяет форму аффективного воздействия распределенной власти.

Если K-Hole издает pdf, то участники группы Jogging публикуются в Tumblr. Эта платформа микроблогов стала местом, где брендинг подчинен спонтанности. Tumblr — это непрерывный поток изображений (они публикуются либо анонимно, либо авторство неявно обозначено значком), медленно сливающийся в бездонный омут прокручиваемой ленты постов. Любая отдельно взятая картинка авторства Jogging могла бы стать интересным художественным выказыванием, но каждый пост предсказуемо теряется во всепоглощающем архиве сайта. Группа Jogging возникла в 2009 году как плод сотрудничества Брэда Тромела и Лорен Кристиансен, которые вместе учились в Художественном институте Чикаго. Поначалу их посты представляли собой собственные или найденные фотографии, чуть измененные и опубликованные с подписью «Скульптура» или «Перформанс»: растиражированная до тошноты студенческая шутка о текучести традиционных медиа и о том, что нельзя доверять репродукциям. Пропустив 2011-й год, блог возобновил работу летом 2012-го, но участников группы стало больше, а политика публикаций стала открытой: теперь (по крайней мере в теории) кто угодно мог запостить свою фотографию. Складывается ощущение, словно кто-то из членов группы прочел учебник по теории социальных сетей и осознал, что распределенные сети максимально эффективны тогда, когда совмещают в себе «сильные» и «слабые» звенья.

Знаковым постом обновленного Jogging стала опубликованная Тромелом фотография тако Doritos Locos Taco — новинки сети ресторанов мексиканского фаст-фуда Taco Bell — с кодовым замком. (На Tumblr сейчас это изображение найти, наверное, непросто, но Тромел продает Doritos Locos Taco как объект в онлайн-магазине Etsy.) Тако с замком выглядит так же, как и множество объектов модного нью-йоркского искусства образца 2013 года. Похоже, что эта фотография рассказывает о взаимоотношениях тела и технологии, когда органика становится бескомпромиссным массовым товаром. Но малопитательный плод взаимоотношений чипсов Doritos и сети Taco Bell уже почти неорганический. Единственные признаки живого в нем — мясной фарш и вялый лист салата — заперты на замок и уже изначально забрендированы. Все прочие возможности телесности здесь со стерильной ухмылкой отвергаются.

Большинство изображений, опубликованных в 2012 году, подражали стилю Тромела, но к настоящему моменту блог превратился в настоящий центр по обмену странными цифровыми изображениями, многие из которых исподтишка пародируют сам Jogging. В начале 2014 года, когда я пишу этот текст, самым заметным автором в Jogging является Эдвард Шенк. Его коллажи состоят из белого текста на черном фоне и изображений низкого разрешения, типичных для таких немодерируемых меметичных имиджбордов, как небезызвестный 4Chan; в них он проводит странные параллели между событиями наших дней, заимствуя без разбору идеи из риторики расистов правого толка, популярной науки и оккультизма. Это, конечно, не похоже на тако с замком, но общее у них есть: отречение от языка и неверие в возможность осмысленного высказывания. Политический философ Джоди Дин придумала термин «коммуникативный капитализм» для описания ситуации, когда интернет делает любые высказывания равноценными и равно никчемными: важен только факт связи (а именно так Дин описывает нашу онлайн-среду, в которой главная валюта — это «лайки» в «Фейсбуке»), а само значение становится невозможным. На мой взгляд, Дин чрезмерно обобщает, и ее точка зрения слишком детерминистична. Слова все еще несут смысл, и сегодня, как и испокон веков, эффективность высказывания зависит скорее от воли говорящего и внимания слушателя, чем от любых технологий и идеологий, находящихся между ними. Однако Дин справедливо указывает, что сети создают и усиливают шумы, так что людям становится проще использовать данную им распределенную власть. Jogging моделирует способ действия коммуникативного капитализма и пользуется им, так что все разнообразие отдельных постов, включая бессмысленные, но собирающие множество «лайков» картинки Шенка, можно рассматривать как иллюстрацию к пессимистичной теории Дин.

Группа Jogging не делает заявлений, но по факту Тромел говорит за нее. Когда он пишет — а он очень много пишет, — то предстает законченным коммуникативным капиталистом. Смысл ему неважен; тексты он производит, чтобы выстраивать и укреплять свой авторитет. Приведу пример. В статье «Случайная публика» (The Accidental Audience), опубликованной в марте 2013 года в the New Inquiry, Тромел называет круговорот картинок в Tumblr «анархией» и противопоставляет его «неолиберализму», поскольку изображение в формате jpeg, которые каждый может перепостить в собственный блог, (предположительно) оторваны от любых форм собственности. Заявляя об этом, он начисто игнорирует свои же собственнические отношения с Jogging: ведь он является владельцем доменного имени и пароля, который необходим, чтобы что-то запостить в сообщество, не говоря уже о том, что Jogging (употребляя термин группы K-Hole) «фрагмотейтирован», то есть является частью бренда Tumblr. Называть мобильность интернет-картинок анархией значит отвлекаться от настоящей инстанции власти: сеть, которая делает возможной эту мобильность, принадлежит Yahoo. Тромел также использует разделение на «фундаментализм образа» и «неолибералим образа» из книги «После искусства» (After Art, 2012) искусствоведа Дэвида Джослита, и сам изобретает термин «анархизм изображений». Все это также отсылает к его объекту «Упакованные в вакуумный пакет “ПОСЛЕ ИКУССТВА” ДЭВИДА ДЖОСЛИТА, пульт от настольного компьютера Apple и цветок», продающемуся в Etsy. В вакуумную упаковку запаяны книга Джослита, пульт и увядший цветок: прочесть книгу невозможно, она становится гробницей культурного капитала, а не способом узнать новые идеи.

K-Hole — теория, а Jogging — практика концептуальной смекалки капиталистического реализма. Если немота — или непонятность — Jogging ставят язык ниже статусов и перепостов, которые систематизирует у себя на сайте и усердно расхваливает Тромел, то K-Hole используют язык, чтобы выстроить всеобъемлющую структуру, в которой ничто невозможно вне брендинга. Продукция и K-Hole, и Jogging похожа не столько на произведения искусства, сколько на агрессивную вирусную рекламу инструментов распределенной власти. Точно так же и мировое турне 2012 года картин с точками Деймиана Херста было ближе к маркетингу, чем к искусству, демонстрируя глобальное присутствие галереи Гагосяна и бренда «Херст» в мире. Если то, чем занимаются K-Hole и Jogging, выглядит свежее или интереснее, то лишь потому, что они ближе к новым формам власти, к стратегиям персонального брендинга, свежесть которого заразительна. Десять лет назад социолог Эндрю Росс в книге «Без воротничка» (No Collar) описал, как технологические стартапы-проекты переняли у художественных их стиль смешения работы, игры и личной жизни, и создали новую корпоративную культуру, завязанную на «самореализации». Когда «молодые объединенные художники» перенимают этот стиль обратно — вместе с инструментами и стратегиями успеха в интернете — случается замыкание. Искусство становится брендом для бизнеса, и наоборот. То, что выглядит искусством, по сути является бизнесом. И вроде бы иначе быть не может.

«Мстители» — не просто фантазия о воплотившейся корпоративной личности. Это отражение в реальном мире распределенной власти брендов, фильм как апогей брендовой политики компании Marvel, в котором слиты воедино дюжина фильмов, уже вышедших на экраны или снимающихся сейчас: три фильма о Железном человеке, два — о Торе, два — о Капитане Америка, и так далее. Осенью 2013 года телеканал АВС запустил сериал «Агенты “Щ.И.Т.”». В первой серии агенты нейтрализуют некоего Майка Петерсона, обычного парня, который на черном рынке купил себе сверхспособности. Перед смертью он обращается к одному из героев с такими словами: «Вы говорили, если трудиться, делать все, как надо, у нас будет свое место. Вы говорили, достаточно быть человеком. Есть боги. А все остальные — кто мы? […] А мы песок под их ногами». Телесериал позволяет рассмотреть жизни тех людей, которых во вселенной Marvel и в ее кинофильмах мы видим разве что в массовке, и показывает зрителю, как человеку смириться с неизбежностью угроз, с которыми могут справиться только «мстители» и агенты «Щ.И.Т.». Работай на хороших людей, уйди с дороги или умри — вот и все. K-Hole, Jogging и другие «объединенные молодые художники» предлагают нам примерно такой же ограниченный набор возможностей. Пусть у их творчества не такой закрученный сюжет, поскромнее спецэффекты и побольше ехидства, но результат тот же — эти художники обозначают социальные границы и заново прописывают их в таких формах, которые в малых дозах выглядят симпатично, но, по сути, ни на что не влияют. Искусство издавна воспринимали как нечто особенное. Оно предлагает тот тип коммуникации, который не могут дать ни рынок, ни индустрия развлечений. Искусство не просто представляет систему власти и существующие в ней возможности — оно само создает свою собственную систему, и в то же время предлагает возможности, лежащие вне ее. Сегодня делать осмысленное искусство означает быть где-то рядом с корпорациями, стратегиями брендинга и прочими системами распределенной власти, не подражая и не спекулируя на них. Иными словами, осмысленное искусство сегодня может делаться только бездельниками или лузерами, хакерами и юзерами.