Выставки недели в Москве: выбор «Артгида». Декабрь 2025
В предновогодней столице — саратовские символисты, Средневековье и Судный день. Куда пойти в такой ситуации, рассказываем в нашем выставочном дайджесте.
Фрагмент инсталляции Гриши Брускина Dies Illa. Courtesy музей «ЗИЛАРТ»
Dies Illa
Музей «ЗИЛАРТ»
«Dies illa» в переводе с латыни означает «тот день» и является частью выражения «dies irae, dies illa» — «этот день, день гнева». Так часто называют Судный день, когда, согласно христианскому учению, будет определена посмертная участь каждого живущего на земле. Этому событию и посвящена инсталляция Гриши Брускина в новом музее «ЗИЛАРТ».
Во многом Dies Illa основывается на предыдущих работах Брускина «Смена декораций» и «Великое завтра», включающих все атрибуты художественного языка художника. В новой инсталляции можно увидеть большинство уже знакомых составляющих брускинского стиля: людские толпы, воины, башенные и осадные конструкции как символ войны, — а привлечение приемов из других видов искусств, например из театра теней и марионеток, только усиливает воздействие на зрителя.
Выставка номинантов VI Московской арт-премии
Парк «Зарядье»
Начало XX века ознаменовалось теоретическими рассуждениями об общекультурном синтезе и попытками практической реализации этого синтеза. В трактате «О духовном в искусстве» Василий Кандинский писал о важности сближения разных видов искусств, примерно в это же время Александр Скрябин ставил цветомузыкальные опыты, а лидер мирискусников Александр Бенуа говорил о театре как о месте сплетения драматического действия, живописи, литературы и хореографии.
Спустя сто лет эти идеи не потеряли своей актуальности, что подтверждается рядом явлений и процессов на современной художественной сцене. Одно из таких событий — Московская арт-премия, в этом году прошедшая в шестой раз. Шестой сезон, выставка номинантов которого открыта в Медиацентре парка «Зарядье», отмечен большим диапазоном медиа — от дерева, шелковичной бумаги и вышивки по ситцу до каучука, эпоксидной смолы и 3D-печати. Совмещение в одном пространстве традиционного и инновационного (например, изделий с V триеннале текстильного искусства и из персонального проекта Николая Полисского «Электроарт»), особое внимание к региональным сценам (в частности, экспонирование работ с выставки «СВОЯСИ. Путь современного русского искусства»), наконец, репрезентация корейских авторов Askeri Gallery — все это позволяет показать широкий срез российской художественной экосистемы.
Помимо лауреатов, представленных в номинации «Изобразительное искусство и архитектура», в выставке участвуют писатели, музыканты, деятели кино и театра. Их объединяет пространство, организация которого отражает многочисленность тем и подходов в современном искусстве. Древесина как аллюзия на древнерусское зодчество, композит, чей блеск напоминает сверкание золотых куполов, фасадная плитка будто бы из 1980-х и бетон, вечный спутник мегаполиса, — эти и другие детали интерьера, словно обломки эпох, выстраиваются в рассказ об эволюции облика Москвы.
Архивация настоящего 2.0
Арт-пространство «Артемьев»
Советскую электронную музыку невозможно представить без Эдуарда Артемьева и его композиций к фильмам Никиты Михалкова, Андрея Тарковского, Андрона Кончаловского и Вадима Абдрашитова. Однако первые опыты в этой области проводил еще в начале 1930-х изобретатель Евгений Шолпо, который наносил графические звуковые дорожки на кинопленку: сперва вручную, а потом с помощью вариофона, отправлявшего на нее лучи. Наконец, в 1957 году Вячеслав Мещерин создал первый в Союзе Ансамбль электромузыкальных инструментов. Правда, состав звучал непривычно: терменвоксы, ревербераторы, электроарфы, электроорганы…
Именно этому разнообразию альтернативного оркестра и посвящена выставка в арт-пространстве «Артемьев» при Московской консерватории. Экспозиция демонстрирует эволюцию электромузыкальных инструментов и представляет архивные документы, связанные с советскими экспериментами в области звука. А совместный проект с компанией EXEED по реставрации некоторых экспонатов, быть может, даст им новую жизнь.
Нетемные века: новеллы о Средневековье и академизмах
Дом культуры «ГЭС-2»
Сложно не заметить интерес, который современные кураторы проявляют к краеведческой и историко-этнографической тематике. Среди множества выставок, прошедших в крупных столичных и региональных институциях только за последний год, можно назвать такие, как «Фрагменты эпох», «Ямальский хронотоп», «Не слитно, не раздельно». Прошлое реконструируют, пересобирают, переосмысляют, к его творцам активно апеллируют сегодняшние авторы, с его стереотипами полемизируют почти все, кто принимает участие в формировании художественного и интеллектуального дискурса. Одной из таких попыток опровергнуть предубеждения, веками циркулировавшие в общественном сознании, стал проект «ГЭС-2» «Нетемные века: новеллы о Средневековье и академизмах».
Известно, что Средние века совсем не были «темными» — напротив, сохранив античное знание и дополнив его собственными учениями и изысканиями, они стали фундаментом бурного прогресса Европы в эпоху Возрождения. Однако, по мнению кураторов Анны Ильченко, Дмитрия Белкина и Андрея Паршикова, «переходное» тысячелетие нужно рассматривать не только как исток Ренессанса, но и самобытный период, стремительно нарастающая популярность которого проявляется во всех ипостасях элитарной и массовой культуры, от contemporary art до видеоигр. Эта идея получила развитие в одной из частей экспозиции, где иконопись и книжная миниатюра сопоставляются с живописью, фотографией, объектами, скульптурой и инсталляциями современных авторов. Другая ее часть посвящена влиянию (существенному, но порой ведущему к застою) древнегреческих и римских образцов на академическое искусство XVIII–XIX веков, а также последующим попыткам выйти за его рамки навстречу древнему и «исконному», таящемуся в том числе в недрах античности: недаром центр этого пространства занимает Terror Antiquus Льва Бакста.
Не может не вызвать улыбку оформительское решение. Едва ли не первым бросается в глаза то, что статуи и бюсты размещены в «белом кубе», а иконы — на коричневых стендах при приглушенном свете: должно быть, это тонкая ирония кураторов над установками, которые и оспаривает их проект.
Волга. Москва. Нева. Саратовские символисты в Москве и Ленинграде 1920–1940-х
ВДНХ, павильон «Рабочий и колхозница»
1930-е годы сделали соцреализм единственно возможным художественным направлением. Однако были те, кто смог вписаться в новые рамки, не отказавшись полностью от модернистского или авангардного инструментария. В их числе — саратовские символисты 1920–1940-х, значительно преобразившие столичный художественный ландшафт первой половины XX века.
Жившие и работавшие у трех рек (и объединенные genius loci) выходцы из Саратова, от Мартироса Сарьяна и Павла Варфоломеева до Зои Матвеевой-Мостовой и Елены Бебутовой, представлены на выставке в павильоне «Рабочий и колхозница» во всей полноте своих творческих индивидуальностей. При разнообразии тем, образов и выразительных средств сине-серая палитра волжских вод упорно проникает почти в каждую работу. Ее светом струится нежная пейзажная поэзия учеников Петра Уткина; ею отмечены поиски новых форм в саратовских Свободных мастерских (СВОМАС) и попытки гармоничного слияния живописи, графики, скульптуры и архитектуры среди участников общества «Четыре искусства»; она же сопровождает рождение советской фрески и картины 1930–1950-х. Наконец, итог подводят полотна «голуборозовцев», которые, не потеряв своей тяги к символизму, сумели адаптироваться к требованиям соцреализма и утвердиться в принципиально новую эпоху отечественного искусства.
