Послесловие к аукциону
Аукцион Sotheby’s 1988 года в Москве — историческое событие, которое сегодня воспринимается как символ перелома в культурной и экономической политике позднего СССР. Однако в 1988-м на него смотрели не так однозначно. Аукцион вызвал бурные обсуждения: можно ли позволить частным коллекционерам вывозить произведения искусства из СССР? Не нанесет ли это вреда национальной культуре? В статье в газете «Советская культура», опубликованной вскоре после торгов, рассматриваются разные точки зрения — от опасений относительно утраты художественных ценностей до надежд на цивилизованный культурный обмен и роль музеев как фильтра этого процесса.
Торги Sotheby’s 7 июля 1988. Совинцентр, Москва. © Sotheby’s. Источник: rbth.com
7 июля в Москве с международного аукциона были проданы произведения советских художников. Их приобрели американские и европейские коллекционеры. Вскоре эти произведения навсегда покинут СССР, чтобы пополнить частные коллекции и музеи. Звучит тревожно, не правда ли? К первому международному аукциону, организованному Министерством культуры СССР и фирмой «Сотбис», отношение противоречивое. Многие спрашивают, нужен ли он, полезен ли нашей культуре, нашему искусству, нашим художникам.
Давайте вдумаемся, что дает продажа произведений искусства за рубеж. Ни для кого не секрет, что в 1920-е годы, да и позже, тем или иным путем из СССР вывозились культурные ценности, значительная часть была продана государством. Что хорошего принесло это советской культуре? Очевидно, немного, потому что деньги, вырученные от этой государственной продажи, уходили в другие сферы.
Как сделать, чтобы отток произведений соотносился с поступлением? Как прекратить нелегальный вывоз ценностей из нашей страны?
Думается, реалистический подход к решению этой проблемы — легализовать торговлю произведениями искусства с учетом государственных интересов.
Возникает вопрос — является ли приобретение произведений искусства за рубежом нашей первоочередной задачей? Безусловно, нет. Так что уповать на щедрые государственные валютные дотации не приходится. Являются ли приобретение произведений искусства за рубежом, пополнение наших коллекций желательными? Разумеется. Единственный способ организовать подобную торговлю, при которой наши государственные интересы не будут ущемлены, — предоставить музеям право продавать за рубеж и приобретать там произведения искусства. Так музеи станут своего рода фильтрами оттока культурных ценностей, который существует вопреки воле Министерства культуры СССР и усилиям таможни. Отток может быть компенсирован эквивалентным пополнением советских собраний.
Традиционным местом для такой деятельности являются международные аукционные фирмы, крупнейшей из которых является «Сотбис». Основанная в 1744 году в Лондоне, она имеет филиалы в 24 странах, ее представительства открыты в 60 городах мира. Две главные штаб-квартиры — это Лондон и Нью-Йорк. В среднем ежегодно через аукционы «Сотбис» проходит 250 тысяч предметов, годовой оборот компании превышает 400 миллионов фунтов стерлингов. Майкл Эйнсли — президент фирмы, в прошлом директор Национального фонда за сохранение исторического наследия (США). Он дал ряд пояснений в ответ на заданные ему вопросы.
— Кто в основном является покупателями на ваших аукционах?
— Раньше аукционы в основном посещали торговцы картинами, сейчас благодаря налаженной системе информации главные участники — коллекционеры и музеи.
— Какова роль аукциона в развитии культуры?
— Аукционы в какой-то степени привлекают больше, чем музейные экспозиции. Ему, аукциону, предшествуют выставки, которые мы организуем перед продажами. Так, экспозиция советского искусства побывала за два месяца в пяти странах, люди посещают их с большим интересом.
Московский аукцион «Сотбис» — это аукцион современного искусства с небольшим количеством не самых значительных произведений прославленных мастеров русского авангарда — Родченко, Степановой, Древина, Удальцовой. Однако цены на них превышают в несколько раз цены на работы современных художников. Это обстоятельство требует пояснения.
Объяснение этому, в сущности, очень простое. Имена этих художников известны. На Западе слава пришла к ним раньше, чем на Родине. Лишь в последние годы их творчество предстало во всей полноте на выставках и в музейных экспозициях. Их постигла судьба пророков в своем Отечестве.
Характерен критерий отбора современных советских художников, участвовавших в аукционе. Он, разумеется, не отражает всей картины советского изобразительного искусства и был во многом предопределен требованиями коммерческого мероприятия. Поэтому и отобраны произведения художников, прежде всего известных за рубежом, снискавших там признание без усилий наших учреждений культуры. Западная пропаганда, скажем прямо, поддерживала их как своего рода возможную культурную оппозицию. Как возникли такие искаженные критерии в оценке советских художников, которых на Западе было принято делить на официальных и неофициальных? Почему мастер, получивший признание в СССР, автоматически терял привлекательность на Западе независимо от художественных достоинств своих произведений? Мнение западной общественности оказалось деформированным под натиском тенденциозной политической пропаганды. В итоге — незнание полной картины нашего современного искусства.
— Да, шкала цен на московском аукционе может кого-нибудь удивить, — заметил Симон де Пюри, директор европейского отделения фирмы. — Но это естественно. На произведения западных художников существует установившаяся стоимость, на работы их советских коллег, малоизвестных публике, цены приходилось изобретать, руководствуясь интуицией.
Участие СССР в международном рынке вызывает опасения, что лучшие произведения навсегда покинут Родину.
— Оправданны ли эти опасения? — поинтересовалась я мнением лорда Гаури, возглавляющего лондонское отделение аукциона «Сотбис», в прошлом министра культуры Великобритании.
— Нелепо утверждать, что все созданное в стране должно оставаться исключительно в пределах ее границ. Мы все знаем Пикассо, знаем, что он постигал искусство в Барселоне, где в это время творил великий, с моей точки зрения, Нанел. Законы, регулировавшие вывоз произведений искусства в Барселоне, отличались необычайной суровостью. В итоге кто знает Нанела? Я не говорю, что Испания должна продать всего Нанела, но если хотя бы 10 процентов его произведений оказалось на международном рынке, его творчество было бы известно в мире. Я думаю, что неправильно воспринимать художников в рамках только национальных границ, я думаю, художники принадлежат всему миру.
Что ж, часть работ наших художников уйдет с аукциона за пределы нашей страны. Невольно сожалеешь, что у нас в Москве не существует до сих пор музея современного искусства, который бы регулировал этот небольшой пока поток советского искусства, ориентированный на Запад. Но не только я об этом подумала. Тут же в зале Международного центра торговли две только что купленные картины были подарены московскому музею, существующему пока, увы, в нашем воображении.
Стучит молоток Симона де Пюри, директора европейского отделения фирмы. Называются суммы, непривычные для нашего уха. Композиция A. Родченко приобретается за 300 тысяч фунтов стерлингов, портрет работы И. Копыстянского оценен в 40 тысяч, картина Т. Назаренко — 4 тысячи… А общая сумма продажи — около 3 миллионов фунтов стерлингов.
Что ж, первый опыт состоялся. Чего пожелать последующим? Широты в отборе, объективности в оценках и, конечно, активного участия в будущих торгах представителей советских музеев.
