«Точка 55.754630, 37.638530» и другие. Пять рифм
В галерее «ГРАУНД Солянка» открылся выставочно-перформативный проект «Точка 55.754630, 37.638530», который курируют студенты совместной магистратуры «Практики кураторства в современном искусстве» Музея современного искусства «Гараж» и НИУ ВШЭ. «Точка» посвящена прогулке в самом широком контексте: от блужданий по окрестностям Китай-города до путешествий в отдаленные регионы страны. «Артгид» прогулялся по выставке и нашел пять рифм к работам разных авторов.
Тёма Костенко, Валя Николайчук. Прогулка. 2022.
Инсталляция на выставке «Точка 55.754630, 37.638530» в галерее «ГРАУНД Солянка». Москва, 2022. Фото: Егор Слизяк
Разговор о прогулке невольно начинается с перечисления классиков — Роберта Вальзера, Томаса Бернхарда, Вальтера Беньямина и других. Однако кураторы «Точки» (Дана Авраменко, Ангелина Ворона, Надя Колдаева, Катерина Подобуева, Гриша Церковский, Маша Яшникова-Ткаченко) свернули с проторенной дорожки и обратили внимание на местный контекст. География их прогулки — от старых улочек Китай-города до исправительно-трудового лагеря «Бакаллаг» в Челябинске. Протяженность — от старой вылазки «Коллективных действий» до недавних «рейдов» современных художников в заброшенные места. Кроме того, проект предполагает не только созерцательную позицию, но и активные действия: умчать в леса нижегородской области ради работ Владимира Чернышева или отправить в путешествие открытку через почтовый ящик «Почты России».
Впрочем, можно и не выбираться за пределы Москвы, а примкнуть к танцевальной резиденции To walk or not to walk, которая пройдет параллельно с выставкой. В центре внимания вновь окажется прогулка — на этот раз и физическая, и ментальная. В рамках резиденции можно будет узнать о техниках описания танцевальных практик, о том, как культурные институции налаживают диалог с современным танцем, и реализовать свой перформативный проект. Если же позиция зрителя вам ближе, то стоит посмотреть в сторону перформативной программы. Антон Вдовиченко покажет «Иррациональное тело» — свободное исследование пространства, в котором перформеры освобождают тело от приписываемых смыслов и наслоений. «Потанцуй с большой зеленой гусеницей» Аси Кузичкиной — своеобразная игра со зрителем, получающим инструкции и способным влиять на течение перформанса. А работа Даши Плоховой «Коллективная сома» предлагает взглянуть на устройство любого сообщества и проследить, как внутри него происходят изменения — появляются неформальные лидеры или возникает невербальное взаимодействие. Перформанс Плоховой пройдет не только в «Солянке» (где зрители будут учиться чувствовать друг друга и коммуницировать посредством физических движений), но и на улицах города, там, куда группу в конечном счете приведет коллективное тело.
«Сразу забыл я, как только что угрюмо корпел над пустым листом бумаги наверху в моей комнатенке. Вмиг растаяли и тоска, и боль, и все тяжелые мысли, хотя я все еще живо слышал и впереди, и за спиной какое-то торжественное гудение. С радостным ожиданием я устремился навстречу всему, что могло встретиться и случиться на прогулке», — пишет Роберт Вальзер (или точнее — его лирический герой) в начале повести «Прогулка». Спустя чуть больше шестидесяти лет о своей «прогулке» в похожем ключе напишет Илья Кабаков: «Ощущение, что едем неизвестно куда и что ты совершенно отпущен от своих дел, было необыкновенно приятно, спокойно, потому что это было контрастом с обычной запрограммированностью и озабоченностью». «Прогулка» Кабакова — не что иное, как акция «Место действия» группы «Коллективные действия», медитативный уход от города, суеты и, что важнее, от других людей (в рамках работы участники должны были удаляться от своей группы, изредка поворачиваясь, чтобы удаление было зафиксировано фотоаппаратом). Во многом «Прогулка» Вальзера — такой же философский уход от мирских проблем, обыденности и размеренности жизни. Единственная разница между Вальзером и «Коллективными действиями» — контекст. Участники акции московской группы концептуалистов убегают от скучного, порой страшного, вязкого советского быта, а герой Вальзера — от спокойного буржуазного миропорядка и угрожающей ему войны (текст написан в 1917 году), эхо которой разносится по всей Европе.
«Бакал» Анастасии Богомоловой — попытка примерить на себя быт «Бакаллага», челябинского исправительно-трудового лагеря, входившего в систему ГУЛАГа. Заключенные (в основном переселенные немцы) жили в тяжелых условиях: жуткий холод, скудная продовольственная норма (400–600 граммов хлеба, баланда из крапивы и настой из хвои) и, конечно, невыносимые объемы работы. «Бакаллаг» существовал с 1941 по 1946 год. Год закрытия «Бакаллага» совпал с годом освобождения из «Карлага» в Караганде Ольги Раницкой, автора детской книжки «Метео-чертик. Труды и дни». Заключенная Раницкая эзоповым языком рассказывает о лагерных буднях через историю Метео-чертика, вымышленного персонажа, который работает на метеорологической станции, периодически выбираясь на прогулки к речке или к приборам, размещенным в паре километров от станции. Богомолова, как и Раницкая, занимается сохранением почти невыразимого художественными средствами опыта. В перформансе «Четверть нормы» она обходит каменный карьер по периметру при температуре –20°C, но не выдержав восьми кругов, падает от бессилия. Другая работа художницы, представленная на выставке в виде документации, — перформанс «Сон», в рамках которого художница спала в массовой могиле заключенных лагеря. Таким образом, Богомолова отказывается от языка, выбирая действие, а не слово.
Чтобы увидеть проекты художника Владимира Чернышева, необходимо отправиться в окрестности Нижнего Новгорода. «Загородные практики» — серия «уличных» (хотя сложно назвать окружающий ландшафт улицей: это почти дикая местность — леса и деревни на отшибе) работ, требующих от зрителя заметных усилий, ровно таких же, каких требовали от зрителей произведения Ричарда Лонга, английского классика ленд-арта. Лонг известен ландшафтными работами, до которых нужно не просто добраться — нужно еще и заметить их. В этом смысле любопытной кажется фотография, где запечатлен сам художник, смотрящий на свое творение. И тут взгляд теряет хватку: а действительно ли этот прямоугольник на фоне — его работа? С работами Чернышева почти всегда возникает тот же эффект. Не поймешь: то ли старый сарай облизало пламя, то ли он действительно частично выкрашен в черный цвет. Впрочем, порой найти и опознать работу гораздо проще: вряд ли, плутая по лесу, можно не заметить из ниоткуда взявшуюся автобусную остановку.
Художественная карьера Герберта Дистеля нелинейна. Начав с создания яйцеподобных скульптур, он затем перешел к концептуальной практике — и не без помощи других организовал свой собственный музей, Museum of Drawers. Название с трудом переводится на русский язык из-за игры слов: это одновременно и «Музей художников», и «Музей ящиков», для которого разные художники (от Кароли Шниман до Энди Уорхола) подготовили небольшие работы. Чуть менее известен другой проект Дистеля — музыкальный альбом «Путешествие». Он скроен по всем принципам конкретной музыки: начинается с полевых записей идущего поезда, затем в пространство вторгаются щебет цикад и человеческие голоса. Работа Дистеля напоминает о постоянном присутствии человека в природном мире. Совершенно иным оказывается путешествие Егора Ткаченко. В «Беззвучном свидетеле» мы слышим только звуки Байкала, изредка нарушаемые треском льда. Работа Ткаченко — в некотором смысле анти-«Путешествие» Дистеля: там, где у швейцарского художника ощущается присутствие человека, у Ткаченко — лишь гул озера.
Инсталляция Анны Леоновой, Саши Пучковой и Даши Сеничевой — след их акций 2021–2022 годов. Художницы совершали «рейды» в заброшенные места: бывшие угольные карьеры в Тульской области, пустырь за Шуваловским корпусом МГУ, Октябрьское радиополе. Двадцать лет назад похожий «рейд» совершили в Нижнем Тагиле художники группы «Зер Гут», куда входили Евгений Гольцов, Иван Снегирев и Владимир Селезнев. Их «Опыт создания мифа» — дипломный проект, вызов классической системе художественного образования, в которой в 2022 году, как и в 2002-м, насаждается культ гения. Спустя почти двадцать лет после нижнетагильских художников художницы повторяют их формальный жест — в другом городе, другом контексте, но все так же сохраняя коллективный, а не индивидуальных дух.
