Ада Беляева. Музей на фоне меняющейся эпохи. Выставочная деятельность ГМИИ им. А.С. Пушкина за 100 лет

Ада Беляева — искусствовед, член московского отделения Союза художников. Ее книга «Музей на фоне меняющейся эпохи. Выставочная деятельность ГМИИ им. А.С. Пушкина за 100 лет» рассказывает не только о ходе музейной жизни, но и о культурной жизни страны в целом. С любезного разрешения издательства «Индрик» мы публикуем фрагмент главы «Выставка подарков И.В. Сталину. 1949–1953 годы», где описывается эпизод, прекрасно иллюстрирующий, как идеология меняет (и разрушает) музейный быт, уничтожает по-настоящему ценные произведения и ломает судьбы служителей культуры.

Подарки от Украинской ССР на «Объединенной выставке подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». Фрагмент экспозиции в зале №22. Courtesy Ада Беляева

2 декабря 1949 года вышел указ Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Комитета в связи с 70-летием со дня рождения тов. И.В. Сталина». В списке членов Комитета помимо партийной элиты фигурировало немало известных имен: «писатель А. Фадеев, художник-баталист Б. Греков, композитор Д. Шостакович, актриса З. Федорова, легендарный летчик трижды Герой А. Покрышкин… Возглавил Комитет Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверник»^[1].

Мифологизированный образ Сталина выстраивали десятилетиями. Празднование 70-летия вождя стало апофеозом его культа. Иосифа Виссарионовича поздравлял не только советский народ, но и все прогрессивное человечество. Подарки вождю поступали в таком количестве, что для их размещения понадобилось освободить помещения трех музеев — Музея Революции СССР, Политехнического музея и Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Директором «Объединенной выставки подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран» назначили профессионального партийного функционера, директора Музея Революции А.И. Толстихину.

Приказ Комитета по делам искусств при Совмине СССР (подписан председателем Комитета П.И. Лебедевым) поступил в Музей 10 декабря 1949 года. Он предписывал в срочном порядке свернуть всю музейную экспозицию: предстоящая выставка получила статус важнейшего государственного мероприятия. Вот как вспоминала об этом И.А. Антонова: «…в 1949-м в ГМИИ въехал Музей Революции. Там была директор товарищ Толстихина — решительная женщина, которая одним движением отстранила всех нас от работы, многих людей уволили, но меня оставили, я тогда была хранителем. От самой выставки подарков Сталину нас тоже отстранили, мы не водили по ней экскурсий. Но у нас было много своей работы, связанной с реставрацией, охраной музея»^[2].

Подарки от Грузинской, Азербайджанской, Литовской, Латвийской, Армянской, Эстонской и Карело-Финской ССР на «Объединенной выставке подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». Фрагмент экспозиции в зале №24. Courtesy Ада Беляева

Контроль за выполнением подготовительных работ, на которые отводилось всего 10 дней, осуществляла прибывшая в Музей правительственная комиссия. 29 сотрудников из научного состава Музея были сразу уволены, оставшихся направили на демонтаж экспозиционных залов. Две роты солдат Кремлевского гарнизона в присутствии хранителей занялись «зачисткой территории» и организацией выставочного пространства. Директор Музея С.Д. Меркуров находился в это время в больнице. Выселенный из своего кабинета, он отстранился от дел, перестал появляться в Музее и в сентябре 1950 года подал в отставку. В июне 1952-го он умер.

За три дня полностью освободили 19 залов первого и второго этажей: «…демонтированы залы 8, 24, 25, 27–33^[3]. Всего демонтировано произведений живописи — 1432; мебели — 172 предмета; скульптур — 112; миниатюр — 31. Произведений западноевропейской скульптуры — 768. Из зала №2 (Вавилоно-ассирийский зал. — А.Б.) передвинуто в хранение 696 памятников. Демонтированы залы 4, 5, 6, 7, 13, 14 — всего 622 памятника скульптуры и прикладного искусства. Демонтировано 807 экспонатов с выставки “Произведения русской графики XVIII–XIX вв.” — из Колоннады главной лестницы, №26 и других залов…»^[4]

Музей преобразился: вдоль стен выросли фанерные щиты, достигавшие шестиметровой высоты. Фанерой загородили и входы в бывшие экспозиционные залы, превратив их в склады. Для обеспечения драпировки фанерных конструкций и оборудования выставки А.И. Толстихина 11 декабря 1949 года обратилась к министру легкой промышленности СССР А.Н. Косыгину с просьбой «дать указание Главлегсбыту о срочном отпуске нижеследующих материалов: 1) дорожки ковровой — 2000 кв. м; 2) репс шелковый — 500 м; 3) шелк-туаль — 1000 м; 4) шелк полотно искусств. — 1000 м; 5) плюш — 500 м; 6) бархат бумажный — 500 м; 7) фланель — 1500 м; 8) марля — 1000 м; 9) декоративный шелк — 1500 м; 10) креп-сатин — 1000 м; 11) драпировочные ткани — 3500 м…»^[5]

Подарки от Венгерской Народной Республики на «Объединенной выставке подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». Фрагмент экспозиции в залах №3 и №6. Courtesy Ада Беляева

Двери в Белый зал, где хранились бесценные коллекции Особого фонда и вещи, поступившие из расформированного ГМНЗИ (Государственный музей нового западного искусства. — Артгид), были наглухо закрыты и задрапированы материей. Разумеется, никакие правила музейного хранения при этом не соблюдались.

Слепкам, остававшимся в залах Выставки, а также подлинникам, складированным на наружной колоннаде, регулярно наносились повреждения. О последствиях неумелого и небрежного отношения работников Выставки рассказывается в нескольких томах документов, хранящихся в Отделе рукописей ГМИИ. Например, в акте, составленном главным хранителем Музея А.А. Губером, заведующей Античным отделом Н.Н. Бритовой, хранителями Н.М. Лосевой и Ю.Е. Чистяковым, зафиксирован, в частности, следующий причиненный ущерб: «“Рельеф из стои Афины в Пергаме” — гипс — разбит… “Мальчик, вынимающий занозу” — гипс — трещина на шее… “Лаокоон” — гипс — разошлись швы, на животе Лаокоона скол…»^[6]

Вообще присутствие в Музее работников «Выставки подарков Сталину» оказалось губительным и для памятников, и для уникальных предметов интерьеров Музея. Отношения между обоими коллективами были накалены до предела. Так, 28 июня 1950 года заместителем председателя месткома ГМИИ им. А.С. Пушкина В.И. Гвоздаревой было направлено заявление секретарю парторганизации Музея А.А. Шеиной следующего содержания: «…в происходившем при мне очень резком разговоре директора Выставки подарков И.В. Сталину тов. Толстихиной А.И. с директором-распорядителем ГМИИ тов. Ил.М. Барашко в присутствии секретаря выставки, двух сотрудников выставки и бывш. художника Музея тов. Лопухина А.Е. было брошено обвинение по адресу всего коллектива Музея, что ею по ряду имевших место фактов в отношениях между выставкой и коллективом Музея обнаружено враждебное, не советское отношение к выставке. …что она имеет факты, которые она будет разбирать в соответствующих инстанциях… и что она не уверена еще, что имеющиеся у нее факты не носят характера вредительства»^[7].

Подарки от Испании на «Объединенной выставке подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». Фрагмент экспозиции в зале №5. Courtesy Ада Беляева

Такая ситуация сохранялась на протяжении всех четырех лет работы Выставки. 28 апреля 1953 года повредили даже мраморную скульптуру из Особого фонда (отбита кисть руки), о чем 15 мая А.А. Губер сообщал новому директору ГМИИ им. А.С. Пушкина — Н.Н. Слоневскому: «На наружную колоннаду неоднократно выбрасывались ящики, постаменты и всякий хлам, и всем этим заваливались экспонаты. Дирекция Выставки не предупреждает ни администрацию Музея, ни главного хранителя о проводимых работах. Поэтому ряду слепков, оставшихся в залах Выставки, был нанесен ущерб оформителями и электромонтерами… Античная статуя, о которой я докладывал 29 апреля с.г., также была повреждена во время работ, о которых Музей не был поставлен в известность…»^[8]

Для приема, учета и сортировки посылок с подарками приспособили одно из лучших помещений Музея — Итальянский дворик. Только за 1950 год было «принято на хранение 531 187 произведений искусства, за которые отвечают 26 хранителей»^[9]. Подарки продолжали поступать вплоть до закрытия выставки. До марта 1953 года их списки регулярно публиковались в советских газетах: «11 декабря в Москву прибыл специальный поезд с подарками И.В. Сталину от трудящихся Венгерской народной республики…» (Московский комсомолец. 1949. 13 дек.); «В Варшаве, в здании Национального музея, открылась выставка подарков польского народа тов. Сталину… Подарки размещены в шести больших залах. Среди подарков много хрустальных и фарфоровых ваз, макеты промышленного оборудования, мотоциклы, мебель, картины… Польское правительство посылает в подарок тов. Сталину бюро работы XVIII в., расписанное фламандским художником, золототканый пояс…» (Там же. 15 дек.); «Необычный подарок из Индии: письмо, начертанное на обыкновенном зернышке риса…» (Там же. 17 дек.).

Просмотр Выставки представителями партийной и государственной элиты состоялся 21 декабря 1949 года. Вечером в Большом театре СССР прошло торжественное заседание в честь дня рождения Сталина. Для широкой публики Выставка открылась 25 декабря, причем посещение было бесплатным.

Члены Комитета по празднованию 70-летия И.В. Сталина на открытии «Объединенной выставки подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». Courtesy Ада Беляева

Музейных экспозиций такого масштаба страна, пожалуй, еще не знала. Подарки прислали 53 страны. Они поступали из советских республик и стран народной демократии, от компартий капиталистических стран и просто от частных лиц, выражавших любовь к «вождю всех народов». В каждом зале было представлено от одной до нескольких стран. Для сотрудников, проводивших обзорные экскурсии по залам, организовали семинары по изучению истории стран-экспонентов и их внутриполитического положения.

Обзор начинался со второго этажа, где в конце Колоннады (в проеме между залами №19 и 20) висел гигантский ковер, вытканный в Азербайджане^[10]. На бордюре вокруг центральной фигуры Сталина размещались клейма, повествующие о последних достижениях советской индустрии и счастливой жизни советских людей. В медальонах верхнего ряда — портреты соратников вождя, а также сцены из его революционного прошлого. В центре находился портрет Ленина, рядом с ним — Л.П. Берии, входившего в ближайшее окружение Сталина. На фоне этого ковра любили фотографироваться бесчисленные делегации от компартий зарубежных стран и республик СССР. 26 июня 1953 года, через четыре месяца после смерти Сталина, на заседании Президиума ЦК КПСС Берия был освобожден от всех постов и арестован. Вскоре бесследно исчез из Музея и знаменитый экспонат.

Осмотр выставки проходил строго по разработанному маршруту: из дальней части Колоннады проходили в зал РСФСР; затем следовали залы союзных республик, включая Эстонскую и Карело-Финскую ССР; далее, миновав задрапированные двери Белого зала, которые «охраняла» статуя Сталина (работы Н.В. Томского), попадали в обширные залы Чехословакии, Польши и Болгарии. На этом осмотр второго этажа заканчивался.

По мраморной («Розовой») лестнице посетители спускались на первый этаж, где размещались залы с подарками остальных стран. Здесь они, как правило, задерживались дольше обычного, осматривая самую необычную часть экспозиции — зал Китайской Народной Республики.

Подарки от Китайской Народной Республики на «Объединенной выставке подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». Фрагмент экспозиции в зале №2. Courtesy Ада Беляева

Материал на Выставке был представлен самый разнородный, к тому же он непрерывно пополнялся. Поэтому оформление залов, которым занималась бригада художников из 22 человек под руководством известного оформителя празднеств Якова Ромаса, являлось непростым делом.

Основную массу подарков составляли предметы с советской символикой, лозунгами и, конечно, с изображениями Сталина и его соратников. В одном ряду оказывались ценные произведения изобразительного искусства (полотно Айвазовского, подаренное финской компартией, работы Жана Люрса и Андре Фужерона — дар французских коммунистов и др.) и изделия народных промыслов, предметы быта, мебели, убранства интерьера, национальные костюмы, ковры ручной работы с портретами известных государственных деятелей и вышитые гладью панно от воспитанников детских домов, часы, образцы национального оружия (в том числе уникальные изделия советских мастеров, такие как шашка из златоустовской стали, украшенная панорамой Сталинградской битвы), кисеты и курительные трубки (маленькую ореховую трубку с резными фигурками Рузвельта и Сталина, сидящих за шахматной доской, подарили американские шахматисты), чудеса резьбы китайских мастеров, вызывавшие всеобщее восхищение (композиция «Шар в шаре» — 25 ажурных шаров, выточенных из цельного куска слоновой кости), вазы и сервизы (в их числе был сервиз, когда-то принадлежавший К. Марксу) и гипсовые статуи вождя (ок. 250 фигур в рост и 500 бюстов). Было много моделей, связанных с профессиональной деятельностью дарителей. Так, Львовское пожарное добровольное общество прислало действующую модель пожарного насоса, ученики немецкого машиностроительного завода — модель камнедробилки, коллектив работников троллейбусного парка Варшавы — модель троллейбуса. Список подарков просто бесконечен.

Народная любовь порой принимала самые неожиданные формы. Особенно ярко это видно на примере «мемориальных» предметов (среди них был, например, отбойный молоток А. Стаханова) и «наивных» экспонатов (обручальное кольцо, которое прислала работница Ярославского автомобильного завода А. Пугачева).

Подарки из Франции на «Объединенной выставке подарков тов. И.В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». Фрагмент экспозиции в зале №13. Слева — шпалера по картону Жана Люрса «Рекрут ста деревень». Courtesy Ада Беляева

Часто использовались обычные для официальных подарков обратные, «свифтовские», масштабы предметов — то гигантские, то миниатюрные. Так, на знаменитом рисовом зерне был выгравирован портрет Сталина, видимый только в микроскоп. Известный театральный художник Сергей Бархин, посетивший выставку в школьные годы, вспоминал: «В нашем музее выставили подарки Сталину, посвященные его семидесятилетию. Помню там большую ярко-бирюзовую бабочку и зерно, на котором кто-то ногами написал какой-то никому не видимый микроскопический текст. Ходили слухи, что в Пушкинском музее эти подарки будут выставлены навсегда!»^[11]

Российско-американский художник-нонконформист Михаил Одноралов в дружеской беседе с автором этих строк рассказывал, как в детстве он побывал на выставке со школьной экскурсией: толпа полуголодных мальчишек с Арбата не могла оторвать взгляд от выставленных в зале гигантских тортов в виде башен-зиккуратов, разукрашенных невиданными сладостями. Учителя с трудом увели ребят подальше от этого зрелища.

Такие подарки из эфемерных материалов представляли для Музея особую проблему: торты портились, бочонки с вином рассыхались и текли, в портретах, сделанных из колосьев или рисовых зерен заводились насекомые. Списать и выбросать такие экспонаты было невозможно: сочли бы вредительством. Ежедневно сочинялись докладные записки, приказы и рекомендации. Так, «Рекомендация по борьбе с молью всех видов» предписывала «выполнение мероприятий по устранению пыли и дезинсекцию»^[12]. Составлен был особый акт в связи с «обнаружением в зале жука, который оказался вредителем из семейства дровосеков, занесенных в зал вместе с сырым тесом, из которого сделана опалубка для обтяжки залов и экспозиционных стендов»^[13]. Эта бесконечная переписка не только смешна, но и страшна: за порчу «драгоценных экспонатов» любой сотрудник Музея мог отправиться в лагерь или даже быть расстрелян.

За время работы выставки ее посетили более четырех миллионов человек: зарубежные делегации, в которые входили виднейшие деятели международного коммунистического и рабочего движения, высшие должностные лица стран народной демократии и капиталистических государств (Пальмиро Тольятти, Матьяш Ракоши, Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Вильгельм Пик и др.), а также проживавшие в СССР деятели мирового коммунистического движения (Долорес Ибаррури, Морис Торез и др.), делегации антифашистских организаций и женских объединений, студенческая молодежь и многочисленные детские группы, деятели культуры, писатели, художники, ученые, спортсмены, музыканты и даже представители духовенства.

Сталин на выставке никогда не был. Экскурсовод Г.А. Есипова вспоминала: «…из семейства побывала только дочка Светлана со своей маленькой дочкой. И это вот умиляло наших экскурсоводов, который говорили, что девочка шла и говорила, как увидит портрет: “Дедушка!” А портретов дедушки очень много!»^[14]

В марте 1953 года, после смерти Сталина, встал вопрос о сохранении экспозиции навечно. К счастью, передумали: вышло распоряжение о свертывании выставки и распределении экспонатов по разным музеям. Демонтаж провели в сжатые сроки — с 10 августа по 24 сентября 1953 года. Вещи, имевшие явную идеологическую нагрузку, передали в Музей Революции, предметы из драгоценных металлов — в Гохран; экспонаты из сферы науки и техники попали в Политехнический музей. Остальное распределили по провинциальным музеям.