WHW: «Мы хотели делать проекты, противостоящие национализму, ксенофобии, антикоммунистическим чувствам».
WHW, или What, How & for Whom — кураторский коллектив, появившийся в Загребе в 1999 году, и уже в 2009-м курировавший 11-ю Стамбульскую биеннале. Свое имя группа получила от названия выставки, которую Ивет Чурлин, Ана Девич, Наташа Илич и Сабина Саболович сделали в 2000 году по случаю 152-й годовщины Манифеста Коммунистической партии. «Конечно, изначально планировалось, что выставка будет приурочена к 150-летию манифеста, но работа затянулась, — говорят WHW. — И мы подумали, что в этом даже есть свой смысл, ведь социалистические страны всегда жили в ожидании». Слова, зашифрованные в названии группы, как нельзя лучше отражают ее цели. WHW задают вопросы: как производятся и распространяются произведения искусства? Каково место художника и куратора на рынке труда? Во время первой летней кураторской школы в Москве, которую совместно организовали фонд «Виктория — искусство быть современным» и РГГУ, WHW провели воркшоп, в рамках которого попытались ответить на эти вопросы.
Кураторский коллектив WHW. Слева направо: Ана Девич, Сабина Саболович, Наташа Илич и Ивет Чурлин. Фото: Arzu Yayintas/Istanbul Biennial
Анна Арутюнова: Вы работаете вместе уже более 10 лет. В чем ноу-хау вашего коллектива? Как менялась его структура? С какими проблемами вы сталкиваетесь теперь?
WHW: Мы начинали работать в послевоенной Хорватии, в 1990-е, и тогда необходимость совместной деятельности и ее цели были для нас очевидны. Объединившись, мы хотели делать проекты, которые бы противостояли национализму, ксенофобии, антикоммунистическим чувствам, разрушению социального государства, тому, как быстро терялась память о социалистическом прошлом. Сегодня мы до сих пор испытываем влияние социальных условий, сформировавшихся в Хорватии в последние два десятилетия. Здесь доминирует очень специфические культурные установки, основанные на представлении об идентичности. И этот контекст не сильно изменился, даже несмотря на недавний процесс «нормализации». После того, как случился экономический кризис, и стало очевидно, что его тяжелые последствия ощутимы в большинстве стран мира, мы поняли, что мы до сих пор не знаем врага, с которым боремся, в лицо. Мы так и не разобрались в характере проблем, с которыми сталкиваемся каждый день, и перемен, которые вероятнее всего в ближайшем будущем предстоит пережить не только нашей кураторской группе, но и всей системе производства искусства в целом.
А.А.: Над чем вы сейчас работаете, какие у вас планы на это будущее?
WHW: Мы делаем проект, связанный с современными проявлениями фашизма. Работа началась с выставки «Детали», прошедшей в Бергене осенью 2011 года, а закончится в сентябре-октябре этого года выставкой «Сколько фашизма?» (How Much Fascism?) в утрехтском BAK и Extra City в Антверпене. Хотя мы намерены продолжить исследования этой темы в других форматах еще в течение как минимум двух лет. Мы начали долгосрочный проект под названием «Так хорошо, как только мы можем. Как мы говорим о фашизме?» (As Well As We Can. How Do We Talk About Fascism?). Он будет осуществляться совместно с Tensta Konsthall в Стокгольме и Kunstverein Graz и в его рамках пройдет серия самых разных мероприятий. Кроме того, мы готовим выставку «Дорогое искусство» (Dear Art) для музея современного искусства в Любляне, которая состоится в конце этого года. Параллельно мы работаем над следующим фестивалем «Точки пересечения» (Meeting Points festival), который будет проходить осенью 2013 года в нескольких европейский и арабских городах. Событий очень много, и если бы условия нашей работы не были бы такими шаткими, мы предпочли бы сконцентрироваться на каком-то одном проекте и посвятить ему все свое время.
А.А.: Является ли искусство автоматически политическим заявлением или это решает куратор?
WHW: Мы не думаем, что куратор решает, является ли та или иная работа политической или нет. Как кураторы, мы просто выстраиваем рамки и перспективы, которые позволяют зрителю установить контакт, коммуницировать с представленными художественными произведениями. Внутри этого контекста могут происходить совершенно различные по интенсивности и динамике взаимодействия: между выставленными работами внутри пространства выставки, с одной стороны, с другой стороны — между работами и собственно кураторской концепцией. Одни работы оказываются буквально сцеплены друг с другом, другие выходят за предложенные рамки, третьи меняют направление развития кураторского замысла, некоторые и вовсе поднимают такие темы, которые мы даже не могли предвидеть… В конце концов, мы всегда рассчитываем на увлеченного зрителя, который сам для себя решает, как глубоко он готов проникнуть в данный контекст, какие контекстуальные уровни готов распознать, что он хочет увидеть и услышать и каким образом.
А.А.: В чем вы видите разницу между художником и политическим активистом?
WHW: Каждый решает для себя, в чем его миссия и предназначение. Нам хочется верить, что работая в сфере культуры как художники, кураторы, писатели, теоретики, преподаватели, мы можем действовать политически, обсуждать и переосмысливать важные социальные проблемы. Мы надеемся, что это тоже своего рода форма активизма. Ведь сегодня мы все чаще сталкиваемся с ситуациями, в которых политика оказывается деполитизированной, а искусство всегда имеет свои последствия, в том числе политические.
А.А.: В чем в такой ситуации заключается роль именно куратора?
WHW: Разные кураторы берут на себя разные роли, зависящие от того контекста, в котором они работают. Для нас большая часть кураторской работы заключается в попытке приоткрыть пространства, в которых мы могли бы сообща представить вещи иным образом, вообразить альтернативу. И мы стараемся придумывать кураторские ходы, которые бы позволили это сделать. На Стамбульской биеннале 2009 года, которую мы курировали, мы решили вынести на обозрение финансовую сторону подготовки выставки, посвятив всем этим чекам и бумагам отдельный зал. Куратор постоянно сталкивается с тем, что вынужден работать в политической или экономической ситуации, которая может ему не нравится или сотрудничать с инвесторами, которые стараются диктовать свои правила. С этим не надо мириться, надо отдавать себе отчет в происходящем и попытаться объяснить, почему так происходит, найти критические пути осмысления ситуации.
А.А.: Что для вас значит делать выставки политически?
WHW: Нет точного ответа на этот вопрос, даже для нас, коллектива, который работает вместе уже 13 лет в крайне насыщенной политическими и социальными проблемами ситуации. Мы уверены, чтобы сделать политическую выставку, необходимо смотреть иначе на контекст и проблемы, которые вы хотите затронуть. Нужно говорить о насущных вещах, которые не обсуждаются, которые стараются забыть, о проблемах, которые объявляются решенными или наоборот решение которых объявляется невозможным. Например, когда мы делали выставку, посвященную Николе Тесле, мы всячески старались поставить под вопрос правомерность того, что государство словно прикрывается этой фигурой, делая из нее символ примирения — ведь Тесла серб, а родился в деревушке, которая теперь находится на территории Хорватии. А на самом деле чиновники пытаются отвлечь людей от гораздо более насущных проблем, как например, то, что в тех самых сербских деревнях, оказавшихся в Хорватии, спустя почти 20 лет после конфликта, по-прежнему не было электричества.
