Премия Кандинского: расследование
«Скандалы, интриги, расследования». Вы все это любите? Тогда художники Олег Доу и Евгений Антуфьев идут к вам. Хорошо, так и быть, на этот раз не к вам, а на выставку премии Кандинского. То, что они там увидели и услышали, — в инсайдерском репортаже для «Артгида».
Полина Канис. Яйца. 2010. Кадр из видео. © Автор
Евгений Антуфьев: Привет. Ну что, мне кажется, именно нам с тобой нужно посетить выставку номинантов премии Кандинского и все обсудить. Мне кажется, это будет очень смешно, так как у нас с тобой очень разные вкусы. Разные работы и статусы. Ну и мы же хотели обсудить всё вместе с другими людьми и Машей Кравцовой. Но она с нами не хочет, так что пойдем вдвоем.
Олег Доу: Давай! Мне кажется, что из этого может получиться что-то интересное.
(По дороге в ЦДХ от метро)
Е.А.: Смотри, Андрей Кузькин идет.
О.Д.: Да нет, это не он, он лысый. Я видел какую-то документацию, где он бреет голову.
(Встречают Андрея Кузькина)
Е.А.: Привет, Андрей, ты же тоже на круглый стол? Дашь нам интервью?
Андрей Кузькин: Привет. Конечно!
Е.А.: Кстати, поздравляю с номинацией. Прошли ты, Альберт и Чуйков.
Андрей Кузькин: Да? Я не знал....
О.Д.: Откуда ты знаешь? Почему там нет Кориной?
Е.А.: Всё как обычно, все уже давно знают. Я думаю, нам всем вместе нужно обсудить выставку. Может, мы вместо обсуждения сделаем репортаж? Вы знакомы с Олегом? Это знаменитый художник Андрей Кузькин, а это знаменитый художник Олег Доу. Мы идем с Олегом обсуждать премию Кандинского. Тебя мы собирались ругать. Ты не против?
Андрей Кузькин: Ха-ха-ха, ну это смешно, а за что будете ругать?
Е.А.: Ну мы как раз обсуждали тебя. Я получаю рассылку проектов биеннале, и мне очень интересно, будет ли какой-нибудь проект, в котором тебя не будет. Пока вот не дождался.
Андрей Кузькин:Ха-ха-ха, ну да, это так — хотя нет, от одного я отказался. А что, нужно поменьше?
Е.А.: В твоем случае меня, кстати, это не раздражает: такая суперактивность — она скорее обаятельная, и мне нравится, что ты сам все своими руками делаешь. Расскажи про последний проект.
Андрей Кузькин: Это была выставка про науку, я там выпускал мышей и насекомых, ученые обиделись почему-то. Был гигантский мозг, в котором и были все эти существа, я их выпускал, потом налил туда водку. Это с Теселкиным была работа. Теселкин, кстати, взял 10 тысяч рублей, но ничего не сделал.
Е.А.: Ну неудивительно. А у тебя есть пригласительные? Мы не хотим билеты покупать.
Андрей Кузькин: Нет ничего такого. Я просто скажу, что я Андрей Кузькин.
Е.А.: А магии твоего имени хватит на нас? Или, может, мы тоже скажем, что мы Андрей Кузькин?
О.Д.: Там наверняка будут знакомые
(Заходят в ЦДХ, организаторы узнают корреспондентов и пропускают без билета на круглый стол)
О.Д.: Ну что, начнем обсуждение? Говорят, что у премии существует традиция размещать победителя первым, на входе. Так было уже два раза. Что думаете?
Неизвестный фотограф: Чья эта работа?
Андрей Кузькин: Чуйкова. Не знаю, где он там живет. В Германии? Или там... в Америке?
Неизвестный фотограф: Слишком крут, чтобы быть в России?
Андрей Кузькин: Ну наверно... Я вот хотел сказать, что эта работа хорошая, она мне нравится, но такая работа была... немножко похожая... очень... весьма... Я не помню, но у какого-то немецкого автора — комната распиленная, там была даже кошка распиленная.
Е.А.: Мне, кстати, тоже кажется, что работа ворованная. И я тоже не могу назвать автора. Такое ощущение, что видел это сто раз.
О.Д.: У меня тоже.
Е.А.: Это, кстати, самое плохое, вот когда известная работа скопирована — это может быть диалог, а тут просто очень банальная, растиражированная работа скопирована, поэтому мы и не можем сразу автора назвать.
(Фотограф активно снимает происходящее).
Е.А.: Фотограф, не мешайте нам работать, мы делаем репортаж. Олег, доставай айфон, снимай Андрея на видео.
Андрей Кузькин: ...А эта работа в сравнении с той скромная, конечно. Хотя у меня нет такой комнаты, чтобы жить.
О.Д.: В каталоге написано следующее: «Его работы последних лет основаны на общем представлении об изображении как о тонкой пленке, наложенной на поверхность или на объемную конструкцию». У меня сейчас взорвется мозг...
Е.А.: Тут все понятно.
О.Д.: Но я бы не сказал, что это «общее представление».
Е.А.: Ну, это да.
О.Д.: Да и вообще, что тут это делает? Разве можно подавать старые работы? В каталоге эскиз, датированный 1993 годом. Я понятия не имею, сделал он тогда эту инсталляцию или нет, но я точно видел ее два или три года назад на выставке в «Гараже»...
О.Д.: нет никакого желания даже подходить к этому.
Е.А.: А мне нравится! Непонятно, правда, почему такие маленькие фотографии на такой активной стене — стена же не однотонная, выглядит, как часть работы.
О.Д.: Непонятно с размером. Может, так задумано, может, это непринципиально, а может, у автора просто не хватило денег напечатать крупнее.
О.Д.: Девушка ловит юбкой яйца. Надо прочитать экспликацию... Оказывается, художник в своем перформансе «размышляет» на гендерные темы. Не особо она здесь «размышляет». Мне кажется, просто зря перевели яйца...
Е.А.: Мне не нравится, потому что все в лучших традициях русского перформанса. Хотя она, кажется, из школы Родченко. Это сейчас самая интересная образовательная институция, там действительно происходят самые интересные вещи, только там дают хоть какое-то комплексное образование. Была недавно выставка прекрасная — «Перформативный архив». Но вот эта работа действительно очень скучная, очень гендерная. Кстати, помнишь, видели сегодня витрину Луис Вюитон с разбитыми яйцами? Хотя это, конечно, не в тему.
Андрей Кузькин: О, а вот этой золотой работы тут не было, тут поролоновая была. Они что, ее золотом покрыли? (Подходит к работе, разглядывает). Ну и она вроде была меньше в пять раз. Это что произошло-то с ней?
О.Д.: Мы стали свидетелями чуда — «Пьета» стала золотой!
Е.А.: Мне кажется все просто: все, к чему прикасаются Recycle, становится золотом. Сомнительное качество, история знает подобные прецеденты. Кстати, Андрей, что про них думаешь?
Андрей Кузькин: Они резиновые были лучше. А так ерунда, конечно.
(Подходит неизвестная)
Незнакомка: Куда делась работа? Что за подмена странная?
Андрей Кузькин: Эта, видите, стену держит, а та не держала... Кстати, Айзенберг сказал, что они еще не определились. Они сделали на той выставке космической коровы — такая большая ярмарка Cosmoscow, Cow Moscow… там была выставлена такая резиновая работа в духе 1960-х, которые в принципе я даже люблю. И вот резиновые мрачные Recycle мне даже чем-то понравились. А вот золотая... наверно, так просто больше внимания привлекает.
Е.А.: Надо выяснить, что тут за история с подменой. У нашего материала снова меняется формат — теперь это уже не обсуждение, не репортаж, а расследование! Вперед, зададим вопросы, Олег, давай айфон, будем все документировать!
(Проходят мимо работы Кузькина. Андрей жалуется, что у его видео сильно убавлен звук. Смотрительница недовольно смотрит, как Андрей делает звук громче. Подходят к куратору выставки Кириллу Светлякову)
Корреспонденты: Кирилл, мы корреспонденты портала «Артгид», готовим журналистское расследование. Хотим взять у вас комментарий, почему работа Recycle заменена на совершенно другую.
Кирилл Светляков: Я, честно говоря, не очень в курсе. Только слышал, что одну работу заменили другой по той причине, что что-то там случилось с первой.
Кореспонденты: А кто заменил?
Кирилл Светляков: «Триумф».
Кореспонденты: Спасибо, Кирилл, вы нам помогли.
О.Д.: Он нам это сам сказал! Только отдай айфон, я буду снимать, ты пальцем микрофон зажимаешь.
Е.А.: Мне нравится, что мы как настоящие журналисты с оборудованием!
Андрей Кузькин: Ребята, вы куда пропали?
Корреспонденты: Работаем, берем комментарии. Кстати, Андрей, расскажи, как тебе монтироваться в ЦДХ, мы знаем, многие недовольны.
Андрей Кузькин:В этот раз, из-за того что я надавил и разобрали подиум, мне больше нравится.
Корреспонденты: Ну как тебе вообще монтироваться в ЦДХ?
Андрей Кузькин:Здесь в ЦДХ заправляет компания, которая называется «Экспо-проект». Которая зашибает гигантское бабло, у них цена увеличена раз в десять. У них здесь монополия.
Я монтировался в ЦДХ третий раз. Первый раз я монтировался, когда мы делали большую инсталляцию на выставке «Европейская мастерская». Я припер камень в тонну весом, я его грел с помощью велосипеда, велосипедного привода и там всякой... Но в результате компания «Экспо-проект» запросила 400 долларов, чтоб донести этот камень от лифта до места экспонирования. И они даже получили эти деньги, но в результате они его не донесли, потому что они пролажали это день, пробухали его. И мы сами своим краном его подняли, без всякой порчи паркета. И было все в результате нормально.
Корреспонденты: Андрей спасибо, вы все прояснили.
(Встречают Виктора Скерсиса)
Корреспонденты: А что вам понравилось, что не понравилось?
Виктор Скерсис: О, мне все понравилось, я считаю, что есть только два вида искусства: хорошее искусство и очень хорошее искусство.
Кореспонденты: Удобно. Спасибо, Виктор.
Виктор Скерсис: Тут очень хороший чай наливают!
Е.А.: О, смотри, это Шульгин или Чернышев, я их путаю, давай спросим про фуршет. Здравствуйте, как вы оцениваете качество фуршета в этом году?
Шульгин или Чернышев (отвечает с презрительным лицом, набирая еду на тарелку): Я не слежу за качеством фуршета.
Е.А.: Я, кстати, слежу, и кофе здесь плохой.
О.Д.: А чай действительно хороший. Давай поспрашиваем, кто что думает о том, что Альберт не прошел в шорт-лист. Это не так, но вдруг кто-нибудь что-то смешное скажет?
Валентин Дьяконов: А что, уже не прошел? Плохо отношусь, кстати! Ни в одной номинации не прошел? Отвратительно отношусь, по-моему это ужасно и позор для международного жюри.
(Валентин Дьяконов спрашивает у сотрудницы премии Кандинского шорт-лист, она отвечает, что он еще не объявлен)
Корреспонденты: Да мы пошутили в шорт-листе Альберт, Чуйков и Кузькин.
(Сотрудница премии Кандинского меняется в лице)
<Валентин Дьяконов: Правда?
Корреспонденты: Так что, Валентин, вам не понравилось в этом году?
Валентин Дьяконов:Очень мало художников «Старта». Очень мало. Их не хватает. Так и запишите.
Е.А.: Конечно, запишем, Олег ты снимаешь? Я тоже так думаю, Арсений молодец. Кстати, самая эффектная работа — у художника «Старта» Чертоплясова — на «Старте» мне не так понравилась. А здесь очень круто выглядит, но мне говорили что там на открытии не было наушников со звуком, не только звука не было, но и самих наушников, а работа про это. И ведь жюри оценки перед открытием ставит. Сейчас наушники и звуки, правда, есть. Я не люблю псевдодокументальность но экспозиционно, по сложности, цельности — это здесь лучшее.
О.Д.: Согласен с тобой, он лучший из молодых! Я бы не стал придавать отсутствию звука столь большое значение, есть же экспликация, хотя, конечно, неприятно. Меня еще смущает немного этот портрет, мне непонятна вот эта подача типографская.
Е.А.: Ха-ха, это тебе везде мало фотошопа и блюра!
О.Д.: Так от кого ты знаешь список?
Е.А.: Это много кто знает, слишком многие допущены к этому — сотрудники, жюри, куратор, сам Бреус. Человек 12 только официально. И, конечно, невозможно скрыть. Я в прошлом году знал. Об этом мне, правда, другой человек сказал. Никто не говорит только Кравцовой и Дьяконову, потому что они сразу напишут про это в фейсбук. Про молодых не знаю, не спрашивал.
(Продолжают опрос)
Корреспонденты: Что вы скажете по поводу того, что список номинантов стал известен до его официальной публикации?
Александр Евангели: Мне об этом ничего не известно.
Корреспонденты: То есть вы боитесь?
Александр Евангели: Что?!.. Ну я могу сказать, что это распиздяйство. Интрига этой премии для меня давно перестала быть интересной.
(Появляется Андрей Кузькин)
Андрей Кузькин: Вы опять куда-то пропали!
Е.А.: Работаем! Ты же, кстати, получил премию «Соратник». В третий раз. Других соратников ни у кого нет. Я, кстати, забыл за тебя проголосовать, но проголосовал бы.
Андрей Кузькин: Да, очень смешно. Литвин сказал, что изменит регламент, чтобы нельзя было в четвертый раз меня выбрать. Чтобы только через год можно было.
Е.А.: Это же как с президентскими выборами — ты, значит, должен выбрать преемника, как Путин, чтобы преемник вместо тебя один срок побыл соратником. Как насчет Олега Доу? Пусть за него все голосуют в следующем году.
Андрей Кузькин: Мне нравится! Пусть будет так!
(Юрий Альберт отказывается давать комментарии до официального объявления шорт-листа)
(У работы Юрия Альберта)
О.Д.: Я не понимаю, что все так восхищаются этой работой? Мне кажется ее физическое воплощение совершенно излишним, и самой экспликации более чем достаточно. У меня смешанные чувства. Физические медиа позволяют перевести практически любой вопрос в форму искусства, и на вопрос, искусство ли я вижу перед собой, я отвечаю: да. Но я просто не вижу смысла обсуждать остальные вопросы в рамках именно объекта.
Все-таки с некоторыми вещами письменная критика справляется лучше искусства. Вот, например, в каталоге написано, что вопросы заданы не для того, чтобы получить на них односложный ответ, а в работе я вижу как раз возможность ответить только «да» и «нет». Получается прямо какая-то антиномия. Хотя понятно, что ответ не только письменный тут подразумевается, но все равно это грубо, раньше все тоньше было.
Для чего эти прозрачные урны? Есть, конечно, еще момент, что Юрий подарил нам то, чего нам всем так не хватает, — честные выборы! Правда, я так и не понял, будут ли подсчитаны голоса, и если да, то что нам дадут результаты. И в тексте вот у него смешная отсылка на Е. Деготь.
Е.А.: Действительно смешно, мои однокурсники по учебе у Бакштейна обычно в таких случаях вспоминают Деррида и Делеза. А у него Деготь.
О.Д.: Альберт выглядит достойно, но это скорее на фоне всего остального. Ему можно даже ссылаться в экспликациях хоть на Екатерину Деготь, хоть на Машу Распутину. Заслуги позволяют. Мне кажется, правильней вручать именно за произведение, а не за выслугу лет. И, кстати, регламент премии именно такой, хотя я понимаю, как тяжело ему следовать. Мой фаворит — Корина, и я не согласен с тем, что ее нет в списке.
(На тот момент корреспонденты еще не знали об ошибке в их инсайдерской информации).
Е.А.: Она из моих самых любимых русских художников, а мне ведь никто не нравится никогда. Да я бы ей дал. Но дадут Альберту.
О.Д.: Я надеюсь, что ему не дадут. Кстати мне больше понравился тот перформанс «Чайная роза», который делал Юрий в составе группы «Эдельвейс»: Альберт, Скерсис, Давтян. Только жаль, что тут какая-то совсем невнятная документация... Вживую все выглядело на порядок лучше. Тут только странный текст, а на акции были: живая лошадь, ковер, 20 моделей, баян, карлик с камерой на голове, девушки-близнецы, хирурги. Но они ничего этого не показали.
Е.А.: Я думаю это сознательный ход. Они специально не хотят получить премию. Поэтому и выставили этот альбомный лист в углу, со странным манифестом. Мне этот текст не нравится, а акция понравилась, мне кажется, в этом его назначение — не нравиться. И потом, они же специально для премии делали перформанс, специально на другом этаже, дистанцируя себя от премии.
О.Д.: Да? Я, к сожалению, не попал. Ездил на Стамбульскую биеннале
Е.А.: У них был перформанс, они установили качели и втроем качались на них, хор из семнадцати человек пел оперные арии, десять девушек из сборной России по фитнесу выполняли упражнения на степ-платформах, а в конце вышел трехметровый серебряный инопланетянин, который ничего не видел, так как в его костюме не было отверстий для глаз.
О.Д.: Я видел фотографии этого инопланетянина — он супер! И кстати, если они специально выставили только листок со странным текстом, то это круто. Интересно, что подумало жюри?
(Корреспонденты встречают Татьяну Сахокия, директора премии Кандинского, она пытается объяснить, почему Recycle заменили работу)
Е.А.: Татьяна, совершенно ничего не нужно объяснять, вы совершенно неправильно делаете, что отожествляете себя (организаторов) с художниками. Вы институция и не должны так переживать — не вы же работы делаете и подаете их на премию. У нас же целых две премии, каждая по три номинации, каждый год шесть художников получают премию. У нас столько художников нет! И вы тут совершенно не при чем. Что вы можете сделать, если в этом году было мало достойных проектов? Сами их придумать? Вы заложники ситуации в какой-то степени. Ну а накладки — они везде есть. Вы хотя бы не пытаетесь оспаривать мнение собственного экспертного совета, как организаторы «Инновации».
Татьяна Сахокия: Да, это проблема — жюри иногда отказывается назвать победителя, они не уверены. Но мы их просим выбрать, ведь у нас такой регламент.
Е.А.: Я бы его пересмотрел, это законное право жюри, а премию бы распределял между всеми участниками номинации — немного, но приятно.
О.Д.: Я бы сделал накопительную. Если нет победителя — премия переносится на следующий год и... Джек-пот! Представляешь, несколько лет не вручать — может накопиться приличная сумма. Правда, мне кажется, это было бы унизительно для участников, гораздо хуже, чем проиграть кому-то. Я вот, например, участвовал, не выиграл и не расстроился.
Е.А.: А зачем тебе расстраиваться? В молодой номинации, когда я получал, сначала обещали десять тысяч евро, потом заменили на семь тысяч и долларов, а потом еще налог высчитали 13 процентов. У тебя самая дешевая работа больше стоит.
О.Д.: На организацию больше уходит, чем на премию. Я боюсь, что с бюджетами такая ситуация неизбежна. Благотворительность, например, зачастую обходится устроителям в большую сумму, чем они собирают. Так и с премией.
Татьяна Сахокия: Ребята, пойдемте на круглый стол. Вы там это все и скажете! Кстати, не забудьте текст ваш на утверждение прислать.
Корреспонденты: Нет, нет, мы независимые журналисты.
(Начинается круглый стол)
Кирилл Светляков: Создавая экспозицию, мы старались не ставить жестких оценок...
(Через пять минут)
Е.А.: Мне скучно, пошли отсюда?
О.Д.: Да, похоже, мы не досидим тут. Посмотри! Твоя нога в два раза больше моей!
Е.А.: Сфотографируй на айфон, мы выложим это в нашем расследовании. Это добавит достоверности.
О.Д.: Мой безусловный фаворит здесь. И теперь, когда мы знаем настоящий шорт-лист — Корина, Чуйков, Альберт, — я доволен. Почти идеальная многослойная работа, где каждый найдет что-то для себя, при этом это не аттракцион. Меня вообще удивляет, как Ирина сделала так, что политика в этой работе меня не раздражает, а наоборот...
Е.А.: Ну, двоих-то мне правильно сказали, я вообще по телефону с инсайдером разговаривал, может, я перепутал, они на одну букву начинаются, я часто путаю. Хорошая работа, правда, тут она лучше сделана, чем в XL.
О.Д.: Ты думаешь, ее заново делали?
Е.А.: Конечно, они пластилин после выставки раздавали, у меня есть несколько килограмм ее инсталляции. С Кузькиным неудобно получилось: зачем я ему сказал, что он в шорт-листе? Вот ошибка в данных была. Я потом позвоню извинюсь. Ну и тут прошу прощения, в материале. Андрей, мы тебя ценим!
О.Д.: Я это не понимаю.
Е.А.: Это друг Арсения из Воронежа, больше ничего не знаю, Ирина Кулик, кстати, точно знала, что он попадет в шорт-лист. Она всех молодых смогла предсказать.
О.Д.: Ты знаешь, кстати, что Чиркин делал архитектуру этой выставки?
Е.А.: Давай, кстати, ему позвоним, я сейчас узнаю телефон у кого-нибудь.
(Через пять минут, диалог по телефону)
Е.А.: Игорь, здравствуйте, вас беспокоит Евгений, репортер портала «Артгид». Мы готовим расследование, посвященное премии Кандинского. Хотели бы взять комментарий.
Игорь Чиркин: Да. Да. Конечно.
Е.А.: Как вы прокомментируете то, что вы, главный архитектор экспозиции, получили как художник одно из самых больших пространств и, самое главное, в отдельном зале?
Игорь Чиркин: (после паузы) ...ну, на самом деле все просто… Всем работам предоставляется место согласно заявленному тех-райдеру. То есть кто сколько места попросил, столько и получил. И то, что я архитектор премии или близок к организаторам или кураторам, ничего не значит . Я вообще-то просил 100 квадратных метров. Зал, которые я получил, — всего 56 метров.
Е.А.: Ну это немало, есть галереи меньшего размера, да и на выставке больше только инсталляция Желудь, но и она не в отдельном помещении, а вы в отдельном. В конце экспозиции все было очень близко, практически одна работа на другой. Кстати, как вы оцениваете организацию выставки?
Игорь Чиркин: Ну, по пятибалльной шкале... Думаю, это пять.
Е.А.: Как вы оцениваете шорт-лист?
Игорь Чиркин:Ну, меня в нем нет. Конечно, у меня есть личное мнение.
Е.А.: Например, с чем вы не согласны?
Игорь Чиркин:Совершенно не понимаю выдвижения Леонида Комиссарова. Мне кажется это слабым. Еще я не понял, почему наиболее масштабный художник премии Анна Желудь не прошла в шорт-лист.
Е.А.: Ну да, действительно масштабный, самая большая площадь экспозиции. Спасибо, Игорь.
(Через полчаса в китайском ресторане)
О.Д.: Я чувствую, что мне теперь будет неудобно смотреть всем этим людям в глаза.
Е.А.: Они все это сами говорили! У нас все записано на айфон, и мы представлялись журналистами! Мы никого не заставляли. Конечно, кое-что мы сократим, так как и так собрали гигантский материал. Все слова не поместятся. Не знаю, кстати, что заказать.
О.Д.: Возьми жареных скорпионов с рисовой лапшой.
Е.А.: Я не уверен. А откуда у вас скорпионы? Они живые? Я не хочу заказывать, если их живыми жарят.
Официантка: Нет, они замороженные, откуда точно — не знаю, но не из России.
Е.А.: Несите. Мне, кстати, понравилось быть репортером, мы отличные напарники у нас получилось расследование. Может быть, повторим?
О.Д.: Как насчет того, чтобы посетить биеннале? Мне кажется, это будет отличной идеей.
