«Стыд» как фальшивка
Куратор и специалист по видеоарту Карина Караева препарировала новый фильм художника и режиссера Стива Маккуина и поняла, что «Стыд» на самом деле — манифест если не безвкусия, то претензии на его описание.
В фильме Бертрана Бонелло «Порнограф» главный персонаж — режиссер, снимающий работы известной (порнографической. — «Артгид») тематики, заявляет, что Годар в свои революционные годы создавал манифесты, а он переводит эти манифесты на язык кино. Порнографию Бонелло понимал как призыв к анархии.
Новый фильм Стива Маккуина «Стыд» сложно отнести к упомянутой жанровой характеристике — слишком много в нем условности. Но именно этот фильм можно рассматривать как манифест. Манифест если не безвкусия, то претензии на его описание. Маккуин — художник, ценящий и понимающий пространство как структуру. Его работы исследуют возможности перемещения объекта в заданных границах, способы его выражения и взаимодействия с заданным форматом. В этом смысле он всегда, с моей точки зрения, продолжал традицию художника Вито Аккончи. Перейдя из современного искусства в кинематограф, Маккуин заявил о себе как о скрупулезном исследователе поведения персонажа в заданных пространственных координатах. Его первый фильм «Голод» (снят в 2008 году и посвящен члену террористической организации IRA Бобби Сэндсе, объявившему голодовку в тюрьме. — «Артгид»), в котором даже название оформляло мизансцены, воспринимался как индикатор не столько действия героя, сколько сужения психологического и, главное, фактического пространства: для этого режиссер использовал такие инструменты съемки, как ракурс и фокус, крупный план, мизансцены.
В фильме «Стыд», повествующем о нью-йоркце Брэндоне и его сложной сексуальности, режиссер создает пространство, которое можно обозначить как аллегорическое. Кровать, постель, ложе, место утех или одинокой тоски — даже изобразительно почти все сцены напоминают расцветку постельного белья приглушенных оттенков, от розового до голубого.
Здесь скрыта первая, крайне изобретательная фальшивка — название фильма. «Стыд» — очевидно, одна из добродетелей, Маккуин усиливает ее, в числе прочего, за счет изобразительного решения: пастельные тона, располагающие к индифферентному восприятию, — лишь обманка в расфокусированном прикрытии сцен, которые, очевидно, в представлении Маккуина должны вызывать действие рецепторов стыда.
Сцена первая — сцена совокупления в пентхаусе. Маккуин сначала кадрирует ее за счет окна, а потом позволяет зрителю рассмотреть все детали — здесь и сейчас, без купюр. Сцена вторая — любовь в постели. Она снята стыдливо, как будто ручной камерой и как будто вуайеристом. Но все это — лишь выразительный эффект, призванный скрыть уже смещенное чувство неловкости. Возникает эффект искусственности восприятия. Другой скандальный режиссер Ларри Кларк, снявший одну из новелл кинопроекта «Запрещено к показу» (2006), отбросил «фальшивое» чувство стыда, позволив персонажам сначала высказаться о своем отношении к сексу, а потом продемонстрировать мастерское владение предметом разговора.
Фальшивка вторая. Маккуин, безусловно, наслаждается наготой. Эта нагота внешняя и крайне глянцевая: обнаженный персонаж перемещается из спальни в ванную, через несколько секунд — из ванной в спальню. Персонаж моется, персонаж справляет нужду, персонаж занимается любовью — все эти действия по своей сути одинаковы, так как рассмотрены исключительно в границе наготы как факта. Нагота как состояние — преимущество других персонажей, например, сестры главного героя, которая тем не менее должна ее документально подтвердить или проговорить. Здесь Маккуин отступает от закона нарративного кинематографа: у его персонажа нет мотивации. Она как будто есть у коллеги по работе, но совершенно отсутствует в выражении «страдальческого» лица главного героя.
Маккуин — очень тонкий наблюдатель. С одной стороны, он не стесняется предъявить обнаженное тело в качестве персонажа, с другой — постоянно кадрирует изображение. Рассказывая истории, Маккуин настаивает на существовании именно дискретности реальности (см. фильм Алисон Черник о режиссере). Однако в «Стыде» эта камерная делимость складывается только в игру-ребус с чувственностью. Маккуин изменяет себе и увлекается крайне эфемерной сущностью восприятия кадра, его нетерпимостью, если можно так сказать. Художницы Лин Хершман, исследующая собственное тело, или Ванесса Бикрофт, предлагающая рассмотреть тело в пространстве поп-культуры, уже обнаженной и потерявшей стыд, лишь отчасти совпадают с претензией Маккуина на гегемонию взаимоотношения с телом. Ведь его кредо — секс без художественной цензуры и рефлексии. По крайней мере, в его представлении стыда.
