Психоаналитический портрет «Артгида»
Начинающий петербургский психоаналитик Елена Костылева составила психоаналитический портрет нашего сайта, как если бы он был реальным пациентом.
Пятна Роршаха + Гюстав Курбе. Женщина с попугаем. 1866. Холст, масло. Музей Метрополитен, Нью-Йорк. Коллаж: Вадим Семенов / Артгид
Оговоримся, что у современных психоаналитиков зачастую нет пациентов в обычном смысле слова. Предполагается, что психоаналитик — не врач и не человек «знающий», а такой же субъект аналитической диады, как и анализант. Отношения, которые возникают в психоаналитическом поле, создаются обоими в равной степени. Обратившийся анализант — социально успешный Артгид, назовем его Артгидом N. Запрос анализанта состоял в том, чтобы кто-то составил его «психоаналитический портрет». Это типичный запрос от Артгида его возраста, связанный с желанием собрать себя в целое, отобразить и увидеть себя под взглядом Другого, сформировать Идеал-Я подобно лакановскому ребенку в стадии зеркала.
Артгид вполне состоялся в личном и общественном смысле, острых признаков каких-либо заболеваний не выказывает. Не пропускает сессии, приходит вовремя. Дружелюбен, слегка истеричен, хорошо, хотя и скромно одет. Демонстрирует высокий уровень интеллектуальных способностей.
Анализант жалуется на постоянное навязчивое желание освещать художественную жизнь во всей ее полноте и сложности: такое жадное, «вычерпывающее материнскую грудь» желание невозможно удовлетворить хотя бы потому, что художественная жизнь, как и психическая, никогда не останавливается, ее нельзя зафиксировать и раз и навсегда определить.
Повторяющиеся попытки обрести желаемое анальное всемогущество в смысле освещения художественной жизни приводят к обсессивно-компульсивным действиям, выражающимся в постоянном невротическом заполнении разделов на сайте.
Анализант не имеет бумажной версии, о чем сообщает без эмоций, по всей видимости, вытесненных. В детстве N выходил в бумажной версии, но тогдашнее его существование функционально было весьма ограниченным. Однако тоска по бумажному эквиваленту самого себя неосознаваемо присутствует и сродни меланхолической тоске по утраченному объекту в той классической ее форме, которую Фрейд определил гениальным «Тень объекта падает на “Я”». В описываемом случае на «Я» интернет-Артгида падает тень материнского объекта «бумажная версия», что постоянно подспудно омрачает его существование. С одной стороны, бумажная версия никому не нужна — она трудоемка и, как выразился создатель «Афиши» Илья Ценципер по поводу производства бумажных журналов, «барочно, избыточно сложна», ее нельзя быстро обновить, ее никто не читает. Словом, она «плохой» объект, но все же отделить ее от «Я» Артгида до конца не получается.
Важные для анализанта темы, как следует из рассказанных на сеансах историй, — это продажа, кража, хранение и выставление напоказ произведений искусства, что могло бы навести на мысль о параноидных фантазиях в сочетании с перверсивными эксгибиционистско-вуайеристскими тенденциями. В клинике Лакана это определялось бы как бессознательный выбор скопического влечения (влечения взгляда) в качестве базового в иерархии.
К этой же проблематике относится бессознательная фантазия Артгида, связанная с первосценой, то есть наблюдением за соитием родителей, и его, Артгида, роль в этой фантазии. Если судить по невербальным составляющим сеансов с данным анализантом, то есть по фотографиям людей на сайте, фигура отца представляется Артгиду в образе пожилого, достаточно обеспеченного и известного человека из мира искусства — как это видно по материалу «Монологи. Иосиф Бакштейн» (Иосиф Бакштейн рассказывает о том, как стал куратором), а фигура матери — как фаллическая женщина-комиссар, активная и карающая, или трансгрессивная дадаистка, почти безумица. Таковы участники первосцены для данного Артгида, в которой он сам играет роль подглядывающего ребенка.
Базовая сексуальная фантазия Артгида N состоит в том, чтобы увидеть тайную красоту и показать другим, — это лишь подтверждает предположение, что вуайеристско-эксгибиционистские влечения являются для данного Артгида определяющими. Это следует из новости об открытии музея для слабовидящих или о неожиданном обнаружении того или иного визуального сокровища, как в случае с безработным механиком, купившим в интернете Ренуара. Об этом анализанту требуется срочно рассказать всему миру. Возможно, именно перверсивное желание рассказать всем о чем-то (или показать что-то) может мотивировать демонстративность поведения. Истеричность Артгида N также проявляется в сексуализированных заголовках: «Проститутки, проститутки, вы полезные, как утки», — сказал N на одной из недавних сессий, и затем добавил, что его беспокоит «маленький пенис Дональда Трампа».
Однако периодически во время сессий в целом высокоорганизованный психически анализант-невротик также производит бредовые конструкции, постепенно разворачивая психотическое ядро своей личности (Eigen, “The Psychotic Core”, 1986), о чем свидетельствует следующий фрагмент сессии:
Пациент: Василий Успенский, Андрей Россомахин, Денис Хрусталёв. Имперский шаг Екатерины: Россия в английской карикатуре XVIII века. СПб.: Арка, 2016.
Аналитик: Вы не могли бы уточнить, почему это для вас важно?
Пациент: Вид экспозиции выставки Serial Classic в Fondazione Prada на Ларго Изарко в Милане. 2015. Фото: Аттилио Маранцано, courtesy Fondazione Prada.
В реальности данный фрагмент сессии действительно ощущался в контрпереносе как знакомство с психотической, уязвимой компонентой психики Артгида N. Слышит ли он самого себя, ощущает ли присутствие Другого, то есть аналитика? Произошла ли перезапись Воображаемого регистра в Символический? Как аналитику помочь ему найти смысл в том, что он говорит?
Наиболее здоровая часть личности анализанта явлена в разделе «Объявления», представляющем собой перечень разнообразных возможностей для художников и читателей сайта, которыми анализант готов делиться с другими, не требуя ничего взамен. Однако эта часть, будучи расположена в самом дальнем разделе, похоже, скрывается анализантом от самого себя.
В целом в структуре психики преобладают анальные черты, такие как перфекционизм, контроль, аккуратность, обстоятельность, страсть к классификациям, стремление к власти и всемогуществу в плане освещения художественной жизни. Большую роль в бессознательных установках анализанта играет капиталистическая идея потребления, продажи и музеефикации произведений искусства.
Цели терапии в данном случае можно было бы определить как движение пациента к сепарации от матери-бумаги, а также снятие и облегчение невротических и паранояльно-бредовых проявлений, укрепление Эго и здоровых частей личности. Но проблема в том, что, избавившись от стремления заполнять разделы на сайте новой информацией или атрибутировать произведения искусства, упоминаемые в материалах, Артгид N перестанет существовать. Оставшись (что невозможно) только в качестве здоровой части личности, он превратится в образовательный ресурс или справочник для художников. Обращаясь к вопросу возможной эффективности психоанализа, аналитик всякий раз обязан учитывать хрупкость защит анализанта и сначала предлагать построение новых, а затем уже помогать анализанту разрушать старые, несовершенные защиты. Могут ли в данном случае аналитик совместно с пациентом найти иной смысл в деятельности Артгида N, который бы многократно превосходил то, что можно прочесть в каждом конкретном материале? Сможет ли аналитик помочь Артгиду осознать себя, не преуменьшая и не преувеличивая каких-то аспектов реальности как одного из необходимых и прекрасных звеньев большого процесса жизни искусства? Это покажет лишь продолжающееся время анализа.
