Московская биеннале: секретные материалы
В феврале 2005 года открылся основной проект 1-й Московской биеннале современного искусства. Один из его организаторов на условиях анонимности открыл «Артгиду» секреты, которые хранил более десяти лет.
Музей Ленина во время проведения 1-й Московской биеннале современного искусства. Источник: Wikipedia
Основной проект 1-й Московской биеннале современного искусства проходил в бывшем Музее Ленина. В 2005 году музей был совершенно не предназначен для проведения каких-либо выставок, потому что стоял закрытым с 1993 года. Внутри здания были только голые стены — ни туалетов, ни гардероба, никакой выставочной инфраструктуры. Процесс монтажа осложнялся еще и тем, что музей принадлежал двум разным муниципальным учреждениям и был буквально разделен пополам деревянными перегородками, которые на время биеннале снесли, а после ее окончания выстроили заново.
Пришлось сооружать из ничего туалеты, арендовать охрану, дедушек-гардеробщиков и бабушек-смотрительниц у соседнего Государственного исторического музея.
В первый день работы основного проекта для бабушек-смотрительниц была организована ознакомительная экскурсия, чтобы они вошли в курс дела. Одна бабушка отказалась работать, когда увидела видеоинсталляцию группы «Синие носы» с переворачивающимся в̶ ̶г̶р̶о̶б̶у̶ Лениным. «Посмотрите, что они с Ильичом сделали! Я этого не выдержу!» — сказала бабушка и гордо покинула музей. Стоит отметить, что бабушку совершенно не смутил бильярд «Синих носов» — видео с обнаженными женщинами, являющимися лузами для бильярдного стола, и другие работы из этой же серии.
Эти видео, кстати, экспонировались в высоких картонных коробках, чтобы его не могли увидеть дети. Многих родителей это не смущало, они поднимали своих детей на руки, чтобы те могли получше разглядеть голых дядь и теть.
Самым медийным объектом 1-й Московской биеннале была инсталляция австрийской группы Gelitin: деревянный туалет, который выходил во внутренний дворик Музея Ленина на уровне второго этажа. Из туалета вниз спускалась огромная ледяная сосулька характерного желтого цвета. Поскольку биеннале проходила в феврале, появилась легенда о «коллективном творчестве посетителей выставки», но на самом деле инсталляция не работала в качестве уборной (в деревянном полу просто не было дырки), а сосульку в течение нескольких дней перед открытием биеннале создавали сами художники, выливая слабозаваренный чай на специальный деревянный штырь, служивший основой работы.
Участники группы Gelitin успели отметиться и небольшим перформансом на открытии основного проекта, когда во время речи тогдашнего министра культуры Михаила Швыдкого начали обмакивать фрукты на столе с кейтерингом в жидкий шоколад и разбрасывать их вокруг. Охрана Музея Ленина впервые слышала слово «перформанс» и очень долго не хотела отпускать художников.
Московский кейтеринг пришелся не по душе и индийскому художнику Субоду Гупте, который показал на биеннале огромную инсталляцию из сверкающих предметов кухонной утвари. Гупта запретил ставить столы с едой в зале с его работой, которая находилась рядом с входом, потому что опасался, что маленькие пластиковые ножи и вилки вступят в неравный бой с большими тарелками, сковородками, кастрюлями и половниками.
Болгарский художник Иван Мудов оказался на волосок от смерти, когда в день открытия полез на крышу Музея Ленина, где был установлен его объект — ветряк, подающий напряжение камерам слежения, установленным внутри экспозиции. Ивану показалось, что ветряк сломался, и он пытался починить его. Крыша Музея Ленина — зона, подконтрольная Федеральной службе охраны, в чьем ведении находится территория Кремля и окрестностей, поэтому в течение одной минуты после того, как Мудов забрался наверх, организаторам биеннале поступил телефонный звонок с красноречивым требованием немедленно спустить художника на землю. Невыполнение требования могло повлечь за собой необратимые последствия. Мудову объяснили по-английски, что его подстерегает опасность и лучше поскорее уйти с крыши, но он отказывался спускаться. Пришлось передать Ивану слова сотрудника ФСО по-русски дословно с сохранением всех лексических оборотов и идиоматики. Художник сразу же согласился перестать раздражать спецслужбы.
1-я Московская биеннале запомнилась еще и тем, что зрители, не привыкшие к современному искусству, начинали активно участвовать в жизни некоторых объектов. В Музее Ленина под лестницей была инсталляция корейской художницы Ку Джонг-А, которая выглядела как парковка нескольких десятков ретроавтомобильчиков. Каждый день в течение месяца (биеннале проходила с конца января по конец февраля) машинок становилось на одну-две меньше. В последний день машинок не осталось совсем. Похожая история происходила с инсталляцией Ростана Тавасиева — машиной по производству плюшевых зайцев. Зайцы выпадали из машины в течение дня, а специальный человек, приходящий каждый вечер, вытаскивал их снизу и помещал обратно в верхнюю часть машины. Но так же, как и ретроавтомобильчиков, зайцев с каждым днем оставалось все меньше и меньше.
В последний день работы основного проекта зрители сами придумали произведение современного искусства, выстроившись в очередь к звуковому динамику, из которого, по замыслу американской художницы Триши Доннелли, должен был раздаваться вой. CD-проигрыватель вышел из строя, а динамик остался включенным. Он был спрятан в нише для пожарного шланга, на нем горела маленькая синяя лампочка, которая служила индикацией того, что он включен. Посетители по очереди подходили к нише, открывали дверцы и смотрели на синюю лампочку. Таким образом неработающий аудиопроект превратился в визуальное произведение, а зрители нашли современное искусство там, где его не было.
Записал Данила Стратович
