In Press: о чем говорят в мире-9
Обзор международной прессы в традиционной рубрике «Артгида». В этом выпуске: юзеры вместо зрителей, офшорные музеи, интриги вокруг Киевской биеннале и внебрачная дочь Сальвадора Дали.
Дан Пержовски. Пресса ушла. 1999. Иллюстрация из журнала On Curating, № 24, декабрь 2014
Вышел (еще в конце прошлого года, но журнал выходит редко) очередной номер On Curating, В этот раз он посвящен стратегиям художественного образования вне музеев и заодно проблематике восприятия современного искусства вне его нормативной системы. В частности, в нем есть интересная статья авторства Vagabong Reviews (междисциплинарной художественно-исследовательской платформы) «Вгрызаться в реальный мир. Юзерство в художественных исследованиях». Авторы вводят в поле дискуссии об искусстве и его восприятии категорию юзера. Не зрителя, а пользователя, не пассивного созерцателя, а потребителя и преобразователя информации. В своем рассуждении они опираются на недавно выпущенную Музеем Ван Аббе в Эйндховене книгу Стивена Райта Toward a Lexicon of Usership:
«“Перестав преследовать эстетическую функцию искусства, многие переопределяют свои отношения с искусством, из авторов превращаясь в пользователей художественных умений и настаивая, что искусство дает им более яркую жизнь и позволяет глубже вгрызаться в реальный мир” (Стивен Райт, Toward a Lexicon of Usership).
Собственно, он противопоставляет традиционную кураторскую миссию по отбору работ, их экспозиции и предъявления зрителю более позднему в культуре понятию пользования, которое бросает вызов современному музею искусства: “Музеи в наши дни переживают кризис самосознания, они колеблются между множеством непримиримых музейных парадигм и способов их использования. С одной стороны, физическая архитектура их экспозиции весьма иерархична: куратор определяет содержание выставки, нацеленной на внимание зрителя. С другой стороны, стремясь защищать свою «властную вертикаль» и в то же время не отстать от потребительского поворота в поле культуры, музеи стали использовать элементы «культуры 2.0»” (Стивен Райт, Toward a Lexicon of Usership).
Будучи юзерами, мы генерируем контент. Составляем плейлисты, собираем контакты, сохраняем изображения себе в папки, “лайкаем”. В поле культуры мы являемся производителями контента до тех пор, пока не попадаем в музей: там мы превращаемся в зрителей.
В этом эссе мы рассмотрим на собственной практике, как понятие юзерства изменяет кураторские стратегии: от юзер-генерируемого контента до экспозиции как “оценки и очистки контента”. Это, если хотите, наша собственная попытка вгрызться в реальный мир».
Попытка, заметим, весьма удачная: на примере полудюжины собственных кураторских опытов авторы показывают, как выставки перестают быть тихим наслаждением и становятся обменом и изменением информации, и какими маршрутами информация в этом процессе гуляет.
Заслуженное издание e-flux также отметилось очередным выпуском, мартовским, и его тема — человеческое, а человеческое по отношению к искусству всегда означает «маргинальное». Очень интересная статья Хито Штейерль «Искусство duty-free» посвящена маргинальному бытованию искусства — маргинальным оно становится в системе арт-бизнеса, когда перевозки, предоплаты, таможни и откаты волнуют покупателей, продавцов и в особенности посредников уже много больше, чем сами эти деревяшки с натянутым на них холстом. Штейерль с ехидным удовольствием рассматривает бытование предметов искусства на складах в безналоговых таможенных зонах, где скапливаются сотни и тысячи работ: именно их нахождение там, в штабелях, является самым точным отражением позиции искусства в капиталистическом мире, когда оно лишь пустое место, обозначающее перетекание финансовых потоков с одного счета на другой. И эти склады она считает новым типом арт-пространств:
«Вот мать всех зон порто-франко для искусства: порто-франко в Женеве, безналоговое пространство, расположенное в части здания старой таможни и промышленном складе. Эта зона свободной торговли расположена на заднем дворе и на четвертом этаже старого складского здания, другие этажи к свободной зоне не относятся. В прошлом году здесь открылся новый склад для предметов искусства. Еще несколько лет назад эта территория даже официально не считалась территорией Швейцарии.
По слухам, в этом здании хранятся тысячи работ Пикассо, но точно никто не знает: документы недоступны. Но, вне всякого сомнения, хранимые здесь работы могли бы составить конкуренцию большому музею. <…>
Огромные художественные склады создаются по всему миру на территориях, которые можно было бы назвать ничейной землей-люкс, “налоговым раем”, где произведения искусства перебрасываются с одного склада на другой и далее, пока не будут проданы. Это также одна из главных площадок современного искусства: офшорные и экстерриториальные музеи. В сентябре 2014 года Люксембург организовал у себя порто-франко. Это не единственная страна, которая хотела бы повторить успех женевского порто-франко: “Порто-франко, открывшийся в 2010 году в аэропорту Чанги в Сингапуре, уже забит под завязку. В Монако тоже есть своя порто-франковская зона. А «порто-франко культуры», который планируется открыть в Пекине, станет крупнейшим складом искусства в мире” (“Freeports: Über-warehouses for the ultra-rich”, The Economist, Nov. 23, 2013). Главный игрок на рынке таких пространств — компания Natural Le Coultre, которую возглавляет швейцарец Ив Бувье.
Склады искусства в безналоговых зонах — это тайные музеи».
Украина с ее нелегкой судьбой приковывает к себе внимание мира, в том числе внимание арт-мира — появившимся сообщением об отмене второй Киевской биеннале в Мистецьком Арсенале в этом году. В распространенном заявлении говорилось, что в условиях войны на востоке страны провести биеннале, гарантируя безопасную транспортировку и страховку работ, а также безопасность самих участников невозможно. Биеннале должна была состояться еще в 2014 году, но была перенесена на год из-за чрезвычайной ситуации в Киеве, и вот теперь ее отменяют вовсе. Культурные СМИ мира обсуждают эту новость с сожалением, потому что в свете бурных событий на Украине поглядеть на тамошнее искусство всем, конечно, хотелось.
Но через некоторое время кураторы биеннале Георг Шелльхаммер и Хедвиг Саксенхьюбер объявили, что, хотя Арсенал и отказался от проведения биеннале, они считают себя не вправе подводить художников и прочих лиц, уже заявивших об участии, и постараются, чтобы выставка все же состоялась в другом месте.
Герхард Рихтер, самый дорогой из ныне живущих художников, сам не может поверить в те суммы, которые отваливают за его работы. Нет, он рад, что у него нет финансовых проблем, но после того, как на недавнем аукционе Sotheby’s его «Абстрактная картина» 1986 года ушла за немыслимые £30,4 млн (это в 5000 раз больше, чем цена, за которую сам Рихтер продал картину после ее создания первому покупателю), прорвало даже его. Художник заявил, что такие цифры его шокируют. Что с каждым новым ценовым рекордом ему все страшнее, он не понимает этих миллионов. Что платить такие деньги за живопись, как бы она ни была хороша, — глупость, и он надеется, что арт-рынок одумается и откорректирует сам себя. Что арт-дилеры искусственно вздувают цены, в том числе не позволяя художникам выставлять те цены, которые художники считают разумными (а дилеры — слишком низкими). Что система аукционов вообще его тревожит, там все больше мусора и все выше цены, от чего страдают и галереи, и художники, особенно молодые. И что он затрудняется сказать, можно ли хоть что-нибудь сделать с этой катастрофой.
Враг наш — ближние наши. Бойтесь, художники, родственников и знакомых, соседей и даже наемных рабочих вплоть до уборщиц. Будьте аккуратнее в связях, особенно в тех, от которых могут случиться дети. В последнее время просто взрыв публикаций о «сомнительных наследниках». Так, 58-летняя испанка Пилар Абель обратилась в мадридский суд с требованием признать ее внебрачной дочерью Сальвадора Дали, со всеми соответствующими правами на наследие художника. Абель утверждает, что у Дали был роман с ее матерью в середине 1950-х, и настаивает на проведении ДНК-теста.
И практически одновременно во французском Грассе суд обязал электрика Пьера Ле Геннека и его жену вернуть 271 работу Пабло Пикассо. Рисунки, акварели, коллажи, записные книжки. По словам Ле Геннека, он в 1970-х устанавливал сигнализацию в доме Пикассо под Каннами, подружился с художником, и тот ему эти работы подарил. Наследники же Пикассо требуют их обратно, ссылаясь на отсутствие каких-либо документов о дарении. Электрик с женой (сейчас обоим за 70) приговорены к двум годам условно за хранение краденого, также они обязаны вернуть все работы семье художника.
Далее насчет преступлений. Любимый всеми портал Hyperallergic публикует очередную криминально-художественную сводку. В марте из здания администрации городка Страудсберг в Пенсильвании вынесли пейзаж местной художницы Даниэль Рейш — воровкой оказалась местная жительница, зашедшая продлить лицензию на содержание собак и соблазнившаяся висевшей на стене картиной. В Бруклине 33-летний инженер Ричард Пфайффер судится с нью-йоркским отделом полиции, да не просто так: прошлым летом его задержали на улице с маркером в кармане и объявили, что он и есть не кто иной, как сам Бэнкси. А он не Бэнкси и ничего такого не делал, что и доказывает это в суде. В городке Грейт-Фоллс в штате Монтана грабители ворвались в музей и вынесли коробку с денежными пожертвованиями плюс оргтехнику, но не тронули экспонаты. А экспонаты там намного дороже, чем эти несчастные ксероксы и коробка с мелочью. Наконец, в Калининграде вовсю охотятся за страшными вандалами, написавшими аэрозольной краской на охраняемом домике философа Иммануила Канта «КАНТ — ЛОХ!». Боже ж ты мой, дай нам всем только таких философских вандалов, и пусть максима их воли сможет в любой момент стать всеобщим законом.
