«Манифеста 10». Светская хроника

Специально для дружеского вечера один из залов модного гастрономического проекта Biblioteka, что на Невском, был украшен свисающими с потолка флагами европейских государств, за которыми скрывался длинный остров кухонной стойки с плитами, где как хозяева, так и гости могли демократично присоединиться к кулинарному воркшопу по изготовлению блинов и их последующему поеданию.

Все собравшиеся были милы, по-европейски расслаблены и открыты диалогу. Главной и видной издалека фигурой в компании (и не только по росту), естественно, был куратор Каспер Кёниг, который теперь проводит в России достаточно много времени. Но блины, собственно, решились испечь не только по календарному случаю, но по случаю представления самостоятельной программы паблик-арта, запланированной в рамках «Манифесты». Поэтому гостями вечера были также куратор этой программы Йоанна Варша и несколько художников-участников. Как куратор и создатель «Фонда Лоры Палмер» Варша давно проявляет интерес к странам Восточной Европы, путешествуя между Польшей, Грузией, Арменией, Украиной, Молдавией, Прибалтикой и Россией. Кроме того, она была сокуратором 7-й Берлинской (в 2012) и Гетеборгской биеннале (в 2013). Пока названа только одна из точек паблик-арт проекта — здание Витебского вокзала. Понимая, что в силу специфики паблик-арт вынесен из музейного пространства в открытое городское, я задал Йоанне Варше вопрос о том, как она видит саму возможность такого формата в нынешней, весьма сложной политической обстановке. «Да, я понимаю, что процессы, которые происходят в постсоветском пространстве, еще довольно горячи и далеки от разрешения, но в своей практике я опираюсь на идею performative democracy. При внедрении в социальное пространство мы используем перформативность как новый инструмент, который приводит к новым возможным практикам политического сознания в постепенно разворачивающемся демократическом карнавале. Но также мы используем перформативность и как средство против обывательского убеждения, что современное искусство является по определению фальшивым и бессмысленным и касается далеко не всех. В отличие от стрит-арта с его партизанской практикой, мы все же работаем в городе открыто, что предполагает достижение формальных договоров с городским службами и властями. А это в России непросто, бюрократия очень тормозит. Мы решили, что в городе будет несколько точек (далеко не все в центре), которые выберут художники, потом будет составлена навигационная карта, чтобы зритель смог их найти. Но все события, видимо, пройдут в течение двух-трех дней. Я не могу пока называть имен, но вот идея проекта одной из групп: это некий микст между Востоком и Западом, проект, который соединяет в одном пространстве Великую Китайскую и Берлинскую стены».

Одна из участниц проекта, художница из Эстонии Кристина Норман вполне удобно чувствует себя в России, так как говорит по-русски и понимает реалии, хотя родилась уже после того, как Эстония стала отдельным государством. Одна из ее предыдущих нашумевших работ была представлена в 2009 году в национальном павильоне Эстонии на Венецианской биеннале и была посвящена тому самому Бронзовому солдату, который стал заложником политических обострений в Таллине. «Реакция в Эстонии на эту работу была очень жесткой, но я считаю, что художник и должен создавать “неловкие ситуации”, которые разрушают стереотипы так называемого большинства». Но вот хорошо мне знакомый молдавский художник Павел Браила был более пессимистичен: «У меня много друзей в России и мне интересно здесь работать, но если ситуация на Украине будет разворачиваться таким образом, то я вряд ли смогу участвовать в проекте здесь». Поговорить с грузинским художником Ладо Дарахвелидзе я, к сожалению, не успел.

Проведение Европейской биеннале — серьезное испытание не только для художников, но прежде всего для организаторов. Это касается выстраивания взаимоотношений и с городским службами (Санкт-Петербург выделил со своей стороны 142 млн рублей из городского бюджета на проведение биеннале), и с музейной структурой Эрмитажа — крупнейшего художественного музея России (со всей вытекающей из этого бюрократией). Идея нынешней «Манифесты» вырастает из практики работы Эрмитажа с современным искусством. Любимая (и много раз проговоренная) позиция Михаила Борисовича Пиотровского состоит в утверждении Эрмитажа как модели «универсального музея», который (дословно) «собирал современное искусство всегда, со времен Екатерины». Эрмитаж уже показал ряд довольно успешных проектов, построенных на культурном диалоге между разными эпохами. Это и скульптуры Энтони Гормли в диалоге с античной скульптурой, и фотографии Роберта Мэпплторпа в диалоге с гравюрами северного маньеризма, и прописанная, уже на постоянной основе в зале античной скульптуры, работа Луиз Буржуа. Каспер Кёниг, следуя за этой линией, пояснял: «Ключом к “Манифесте” в Петербурге будет тема “наследия в контексте современности” — это дань уважения Эрмитажу и его истории, с целью понять, в чем может быть будущее этого музея».

Соответственно, предполагалось, что ряд приглашенных куратором художников сможет поработать в диалоге с вещами из коллекции Эрмитажа. Но затем оказалось, что бюрократически существующая система прописывания ТЭП (тематико-экспозиционного плана) весьма плохо совмещается с нестандартными моделями, которые предлагают художники. Более того, хранители и без того запуганы бесконечными проверками и боятся любого скрипа. То есть чисто технические процедуры отнимают огромное количество времени и сил. Но Каспер Кёниг доволен своим штабом: «Знаете, у меня практически весь офис — это молодые женщины, они отличные профессионалы, некоторые знают несколько языков, но при этом большая часть из них не замужем. Видимо у вас в России не так просто найти мужчин, способных соответствовать этом уровню?» На прямой вопрос о том, как он видит возможность проведения Манифесты ввиду обострения русско-украинских отношений, он ответил так (напомню, что разговор приходил неделю назад): «Да, я обеспокоен и конечно внимательно слежу за ситуацией, но мы проделали уже массу работы. Мне кажется, что нельзя сейчас останавливаться и сдаваться, все равно надо работать и достигать результата. Скажем, если будут отказы и кто-то не приедет, то сам этот отказ и образовавшуюся лакуну тоже можно будет считать визуальным результатом проекта. Мы пока не открываем все имена участников, но в основной проект у нас уже давно была включена серия Бориса Михайлова, снятая на Майдане. Да, эта серия снималась еще до начала обострения, и в ней автор хотел показать не деструктивную, а созидательную силу Майдана в своей особой парадоксальной манере. То есть это уже факт, с которым придется работать».

Между тем ситуация за неделю стремительно менялась, Сначала появилось письмо Юрия Лейдермана (многие как-то забыли что он одессит) с призывом бойкота. Затем ряд личных высказываний был опубликован на портале kievreport.com. И следом появилось сетевое письмо со сбором подписей за бойкот «Манифесты».

6 марта 2014 года, выступая в эфире «Дождя», президент Международного фонда «Манифесты» Виктор Мизиано прокомментировал ситуацию так: «Представление о том, что нужно бойкотировать художественное событие в стране, которая вызывает политическую критику, предполагает, что художественные события и институции принадлежат власти, а это, с моей точки зрения, не безусловная позиция. События принадлежат обществу, и наше общество расколото и не единодушно принимает официальную политику, и наше общество ждет дискуссии и полемики, и такое художественное событие может стать платформой для обсуждения. В самое ближайшее время появится официальные заявления фонда “Манифесты” и фонда “Манифесты 10” (это два самостоятельных фонда), которые в ближайшие дни отреагируют на компанию протеста».

P.S. Полный список участников обещали объявить в конце марта, пока известны имена только нескольких художников: Мария Лассниг, Тимур Новиков, Павел Пепперштейн, Владислав Мамышев-Монро, Борис Михайлов, Марлен Дюма, Джереми Деллер.

От редакции. Во время подготовки этого материала к публикации в редакцию «Артгида» пришел релиз с официальным заявлением оргкомитета «Манифесты». В заявлении сообщается, что работа по подготовке «Манифесты 10» в Санкт-Петербурге продолжается, несмотря на многочисленные призывы к бойкоту биеннале. «Мы убеждены, что в сложившихся на сегодняшний день обстоятельствах необходимо продолжить начатое. Более того, мы считаем продолжение работы своим долгом. Биеннале “Манифеста” всегда служит катализатором местной и международной художественной жизни, активизирует те слои общества, которые заинтересованы в дискуссии и межкультурном обмене. Мы считаем, что остановка работы фонда “Манифеста 10” по подготовке биеннале сейчас может быть воспринята как продолжение риторики в духе Холодной войны и не будет достойным ответом на всю сложность существующей геополитической ситуации», — говорится в заявлении.

Куратор биеннале Каспер Кёниг заметил: «Выставка является лишь частью более масштабного процесса, включающего искусство, образование, публичные дискуссии, гражданские инициативы и многое другое. Ситуация усложнилась с тех пор, как мы начали работать, однако я не считаю, что проведение биеннале в Санкт-Петербурге имеет что-то общее с поддержкой (будь то Государственным Эрмитажем и его директором Михаилом Пиотровским, международными фондом “Манифеста” и его директором Хедвиг Фейен, лично мной) политических решений, принимаемых в настоящий момент российским правительством. Прекращение нашей работы по причинам, отличным от практической невозможности ее продолжения, не кажется мне выходом из ситуации… Мы прекрасно понимаем, что биеннале “Манифеста 10” будет не по назначению использоваться политическими активистами в качестве платформы для высказываний. Тем не менее, наша цель должна состоять и состоит в том, чтобы, используя ограниченные возможности искусства, сделать выставку, которая приглашает к диалогу, которая задает вопросы, и которая оставит после себя важный след и после ее закрытия осенью 2014 года».