Шесть художников об арт-критике

Прочитав мнение художественного критика Сергея Хачатурова о текущем состоянии арт-критики в России, «Артгид» решил спросить у самих художников, что они думают о том, как о них пишут. Наши вопросы были следующими:

1. Как вы относитесь к институту художественной критики?

2. Какова, на ваш взгляд, роль критики и конкретных арт-критиков в текущей отечественной художественной ситуации?

3. Как вы относитесь к публичной критике в свой адрес?

В опросе приняли участие Юрий Альберт, Алексей Корси, Ирина Нахова, Наталья Стручкова, Наталия Турнова и Аристарх Чернышев.

1. К институту художественной критики я отношусь хорошо. Теоретически. А на практике примерно пять критиков и тридцать художников институтами называть довольно трудно.

2. Роль критиков сводится к тому, чтобы после выставки художнику, куратору и их родственникам было что почитать и обсудить.

3. К публичной критике в свой адрес я отношусь спокойно — вот когда хвалят не за то, бывает действительно обидно.

1. Тут, конечно, все совсем не ясно. Вопросов уйма и никаких ответов. Я думаю, в итоге это ставит нас перед вопросом «Зачем вообще нужна художественная деятельность и что это такое?».

2. На практическом уровне очень полезно, когда выставка освещается критиками в СМИ.

Статьи и публикации являются символическим капиталом, показателем статуса художника и в итоге помогают получить деньги на производство новых работ, а это уже немаловажно.

3. Плохо, потому что расстраиваюсь.

1. Я считаю, что институт художественной критики необходим и что критика должна быть конструктивный, иметь под собой необходимую академическую базу, то есть образование, критико-аналитический аппарат и дискурс. К сожалению, таковые необходимые составляющие зачастую отсутствуют; критиков, обладающих этими стандартами, мы знаем наперечет.

2. Роль критика очень велика: в идеале, в ситуации отсутствия общего художественного образования, помимо непосредственно критического дискурса, критик должен выполнять роль просветителя и медиатора между публикой и художником; объяснять, почему современное искусство актуально, важно и необходимо.

3. К критике в свой адрес я отношусь абсолютно спокойно; если она конструктивна и интересна, то я могу ее использовать, а если, на мой взгляд, бессмысленна, то это в любом случае реклама.

1–2. Художественная критика — один из важных системных драйверов на поле современного искусства.

Зачастую критики интерферируют с журналистами и кураторами, или это просто одни и те же люди. При этом критики-кураторы сами стали выступать мощными конституирующими принципами самих художественных процессов, метатегами художественной реальности, за что сами подвергаются недовольной критике. Они во многом создают тот самый поток, который выносит художника на волны известности, либо, наоборот, смывает из поля зрения общественности. Это системообразующая институция, создающая реальности, сама почти как государство, которое постепенно испытывает натиск разного рода анархистов — нет-арта, стихийных artist-run-сообществ, медиаактивизма и т. д.

Попытки избавиться от ее навязчивой опеки особенно усилились с появлением интернета, но до сих пор попытки отправить ее в корзину или сделать лайт-версию пока еще не осуществились. Критика осталась важным механизмом, производящим свой анализ, интерпретацию, отбор художников и продвижение их в зону проблемного поля культуры.

3. Критики, пишите про меня ваши заметки, рецензии и обзоры. Мне это нравится. Анализ моей работы, отражение ее в зеркалах разных взглядов и размышлений, корреляция моего произведения с актуальными тенденциями или общемировыми трендами меня бодрит, развивает мою личность, совершенствует мои адаптационные механизмы. Я чувствую приятный информационный массаж и изменяюсь, совершенствуюсь. А приспособляемость, как известно, основа выживаемости вида. Прошу учесть только то, что не люблю критику оценочную, люблю критику рассуждающую, провоцирующую дальнейшее самопознание и изучение. Наиболее мне близка функция критики как ритуала светской беседы. Идеальная ситуация для меня — диалог с критиком, не интервью, не статья после вернисажа, а именно диалог как взаимодействие во времени, обогащающее обоих. Интересно, когда критик не лакированный заморский фрик, не политизированный циничный стервятник, не аррогантный фэнзинмный хипстер, а твой друг, сосед или соратник, обитающий в том же облаке.

1–2. Для меня первый и второй вопросы в чем-то пересекаются.

Мне кажется, что ситуация с критикой отражает ситуацию с «искусством»: много всего интересного происходит, но того, что оказывается абсолютно точным по смыслу и по форме, крайне мало.

Искусство существует как бы в параллельной реальности. Не сильно трогая и редко «попадая».

Всё приблизительно, всё на поверхности. То же и с критикой. Та же параллельная реальность. Крайне мало людей, имеющих глаз и умеющих видеть, каким образом создано то, о чем они пишут. А без этого, на мой взгляд, любая критика занимается просто предъявлением наиболее подходящей теории того, что же хотел сказать художник и что интересно выразить самому критику. А чего хотел художник и как он это сделал? Не так важно...

Что касается текущей сегодняшней ситуации, то буквально единицы могут грамотно и профессионально разобрать и проанализировать работу. Увы.

3. Практически не вижу. А если вижу, опять же (за редким исключением), думаю: почему человек так торопится просто пробежать глазами и повесить ярлык, вместо того чтобы смотреть. Так, конечно, проще. Но тогда можно и упустить что-то, возможно, важное...

1. Положительно, считаю, что институт критики способствует популяризации современного искусства. Чем больше о нем будут писать как в положительном, так и в отрицательном ключе, тем лучше для современного искусства.

2. Для выяснения роли критики в отечественной художественной ситуации надо сначала выяснить наличие какой-либо ситуации. На мой взгляд, наша ситуация очень слабая и провинциальная, надо ли дальше говорить о роли критики?

(По просьбе «Артгида» Аристарх Чернышев уточнил, в чем состоит «провинциальность» отечественной ситуации:

— Заметных современных художников очень мало, при том что институции расцвели пышным цветом. Это видно хотя бы по списку номинантов на премии, они кочуют из года в год, из премии в премию почти неизменным списком.

— Из первого пункта вытекает, что основной тренд художественной ситуации —производство бесплатного контента для заполнения институциональной пустоты.

— Темы художественных высказываний зачастую обращены к внутреннему кругу участников движения и мало понятны в интернациональном контексте.

— Количество «официальных» художников, состоящих в разных союзах и академиях, на порядки превышает тех, кто участвует в актуальном процессе.

— Основной образовательной инфраструктурой является унаследованная от СССР сеть художественных институтов и академий, главная просветительская цель которых сводится к пропаганде устаревших патриархальных ценностей и активному противостоянию актуальному процессу.

Опять же, количество этих вузов на порядки превышает те четыре институции, которые у нас пытаются учить современности (Институт проблем современного искусства, Школа фотографии и мультимедиа им. А. Родченко, Институт «База», Институт «Про Арте»).

— Про музей современного искусства говорить не буду — счастье, что у нас есть МАММ и ММСИ.

— Про рынок тоже не буду.

— Про ситуацию с Пермью тоже...)

3. Коллекционирую. Вот тут можете почитать мою подборку. Честно, я им всем очень благодарен. Собирал по крупицам, но я очень-очень доволен.

_{В материале использованы иллюстрации:}

_{Фото Юрия Альберта и Ирины Наховой: Екатерина Алленова/Артгид}

_{А также репродукция картины Федора Решетникова «Опять двойка», 1952. Государственная Третьяковская галерея, Москва}