Комиксы: читать или смотреть?
Мы сидим с Дмитрием Яковлевым и Варварой Помидор в Библиотеке комиксов в Санкт-Петербурге. Созданная на основе коллекции Яковлева, она работает в помещении государственной районной библиотеки. С 2007 года в городе проходит международный фестиваль комиксов «Бумфест», с 2008 года действует издательство «Бумкнига», занимающееся исключительно комиксами. Только что закончился Петербургский книжный салон, на котором были широко представлены комиксы «Бумкниги». Вроде бы все отлично. Но на какой территории существуют комиксы? Что они такое — часть литературы или часть визуального искусства? В мире искусства они не обрели весомого статуса, для книжной индустрии тоже являются маргинальным продуктом, но при этом широкая публика их обожает. О «погранзоне», в которой существуют комиксы, с их художником и их издателем беседует Анна Матвеева.
Иллюстрация из книги Варвары Помидор «Мы просто не говорили ни слова». 2010. Courtesy Международный фестиваль рисованных историй «Бумфест». © Автор
Анна Матвеева: Еще несколько лет назад любой журналистский материал о комиксах начинался с фразы вроде «Комикс — явление для России экзотическое, традиции комикса у нас нет». Однако с середины 2000-х страна переживает бум комиксов. Их издают, читают, рисуют, в интернете целые сообщества любителей переводят и публикуют их. Почему комикс вдруг стал так близок русскому сердцу?
Варвара Помидор: Видимо, людей всегда влечет к новому...
Дмитрий Яковлев: …особенно если это новое — хорошо забытое старое. Потому что традиция комикса в советское время у нас была, и была достаточно активной. Дети и взрослые читали их. Были журналы «Чиж» и «Еж», «Бегемот», «Крокодил», они были очень популярны. Помимо карикатур, в «Бегемоте» и «Крокодиле» были и рисованные сатирические истории. А сейчас люди стали ездить на Запад, увидели, какое там отношение к комиксу, и это влияет на их интерес.
А.М.: И какое там отношение?
Д.Я.: Во-первых, это часть книжной культуры. Во-вторых, нередко это часть национальной культуры, ее достаточно серьезный пласт. В особенности для Японии, для Америки и для Франции вкупе с Бельгией это реальная национальная культура, которую эти три региона активно экспортируют. Комикс для культуры этих стран равнозначен любому литературному произведению. И, как в любом художественном жанре, будь то литература, кино или театр, в комиксе там есть свой мейнстрим и есть альтернативные течения.
А.М.: Как комикс пришел в Россию? Через интернет, усилиями самодеятельных переводчиков, переводящих стрипы?
Д.Я.: Стрипы — да, к нам пришли через интернет. Но надо понимать, что даже при советской власти, когда комикс считался проявлением буржуазной культуры, он все же у нас присутствовал. В том числе присутствовал даже и переводной комикс. Формально тех же Жана Эффеля или Херлуфа Бидструпа можно отнести к форме рисованного рассказа. В конце 1980-х на базе газеты «Вечерняя Москва» появилась плеяда московских художников, они назывались «Комикс-студия КОМ», они делали комиксы и печатали их тиражами по 100–200 тысяч. Это были и комиксы внутри газеты, и отдельные издания. Сейчас таких тиражей просто нет.
Параллельно в Уфе в начале 1990-х появился журнал «Муха», тоже со стотысячными тиражами. Все, кто интересуется комиксами, знают, что такое «Муха»: для них это легенда, журнал их подросткового возраста, первая любовь. К середине 1990-х все эти инициативы стухли, и очевидно, что стухли они параллельно с изменениями на книжном рынке нашей страны: книжные тиражи примерно в то же время резко сократились, многие издательства позакрывались, но в то же время пооткрывались какие-то мелкие инициативы, пытавшиеся выживать поодиночке. Основанное в 1993 году издательство «Махаон» — сегодня одно из крупнейших издательств детской литературы, входящее в холдинг «Аттикус», — начинало как раз с комиксов для детей. В общем, в эти 23 года, что существует современная Россия, комикс так или иначе в ней присутствовал и издавался немаленькими тиражами, кое-кто на нем даже обогатился.
А.М.: Только что закончился Петербургский книжный салон, издательство «Бумкнига» на нем было представлено. Как книгочеи воспринимают комикс?
Д.Я.: Много людей, которые смотрят наши книжки, их открывают и закрывают, но не понимают, что это такое: им сложно их воспринимать. Возможно, проблема связана с огромным литературным достоянием России, которое на нас давит. Принято думать, что книги — это Достоевский, Толстой, а тут вдруг картинки какие-то. Но по салонам, и не только по Петербургскому книжному, точно можно сказать, что существует огромный интерес к детскому комиксу, которого у нас нет. Это проблема. Все книжки, которые мы издаем, рассчитаны на аудиторию примерно от 15 лет и выше. Это усложняет путь к читателю, ведь обычно происходит так, что ты в детстве начинаешь читать комиксы, и твои комиксы растут вместе с тобой. Начинать читать комиксы в 30 лет тяжело.
В.П.: Я задавала эти вопросы французам — людям, которые выросли вместе с комиксом. Перетягивает ли он на себя интерес от традиционной книги? По идее, его же легче читать, в нем много картинок, мало текста. Но для них так вопрос не стоит. Как внутри литературы есть поэзия, проза, драматургия, так же полноправно в ней существует и комикс — это еще один способ рассказать историю.
А.М. Расскажите свою историю. Как появились фестиваль и издательство?
Д.Я.: Сначала был фестиваль. Я пришел к комиксу через французскую литературу и вообще через французскую культуру лет десять назад, когда я много общался с франкофонами, в основном канадскими ребятами. Они показали мне комиксы, и для меня это было открытием. Когда я начал все более серьезно этим интересоваться, я узнал, что в Москве есть фестиваль комиксов, начал знакомиться с художниками, которые их рисуют. В 2005 году я съездил во Францию на фестиваль комиксов и обалдел абсолютно. Начал организовывать выставки с друзьями-художниками. В какой-то момент пришло понимание, что надо делать фестиваль. В 2007 году мы жили все вместе в коммунальной квартире и занимались там организацией первого фестиваля. Нельзя сказать, что у нас в России собралась какая-то критическая масса, поэтому хотелось сделать фестиваль международным, показывать не только наши немногочисленные вещи, но и то, что комикс является частью мировой культуры, представить разные его проявления в разных странах. Ударным проектом тогда стал показ серии комиксов про муми-троллей авторства Туве Янссон и ее брата Ларса Янссона; сейчас комиксы Туве Янссон издаются в издательстве «Зангавар», а также «Бумкнига» издала ее архивные комиксы. Дальше стало приходить понимание, что комикс — достаточно большой сегмент рынка, что в нем есть много разных жанров, что мне, например, интересно то, что можно назвать авторским или альтернативным комиксом, а «Люди в трико» мне не интересны. Сформировалась кураторская линия. К 2008 году мы поняли, что нам есть кого издавать, и появилось издательство.
А.М.: Как отбираются авторы на фестиваль?
Д.Я.: Субъективно. Собираемся, обсуждаем, каких авторов мы хотели бы показать. Самоподачи у нас нет, за одним исключением — мы делаем конкурс для молодых авторов, вот на него художник может подать свои работы сам, и победитель получает персональную выставку в рамках фестиваля. В прошлом году мы таким образом привезли художника из Японии. В этом году привезем художницу из Харькова.
А.М.: Эти люди чаще самоучки или у них есть художественное образование? Они приходят в комикс через традиционную графику или через насмотренность журнальной культуры?
Д.Я.: У большинства — примерно у 70 процентов — художественное образование есть. Хотя наш прошлогодний победитель-японец — самоучка. Победительница этого года Ольга Штонда заканчивает обучение по книжной графике в Харькове, а там ведь очень крутая графическая школа. Безусловно, есть какое-то количество художников, которые рисуют, не имея никакого специального образования: например, Олег Тищенков с комиксами про кота, мы выпустили его книгу «Кот + 1». Он, наверное, самый популярный русский автор комиксов на сегодняшний день, и это все за счет интернета.
А.М.: Все-таки, комикс — это про «читать» или про «смотреть»? Он принадлежит книжной или художественной традиции? С одной стороны, вы выпускаете книги, участвуете в книжном салоне, да и сидим мы сейчас в библиотеке. С другой — фестиваль проходит на площадках, связанных с искусством, туда приходит художественная публика, применяет к комиксам художественную оптику, смотрит на них как на графику с подписями. Ваш адресат — все же читатель или зритель?
В.П.: Думаю, каждый художник для себя решает сам. Действительно, комикс — совмещение литературы и графики. Для меня первое — все же графика. Когда я смотрю книжки, меня привлекает та история, которую я могу прочесть в картинках, порою их бывает полностью достаточно.
Д.Я.: С другой стороны, вот вам пример — Жора Литичевский. Смотрим его огромные работы, где использованы элементы комиксов — это, тем не менее, картины. Берем «ХЖ» — там его комиксы, их надо читать: если ты не прочтешь текст, ты ничего не поймешь. Гоша Острецов тоже использует в своих работах элементы комикса, но там нет рассказа в прямом смысле слова, а комикс — это всегда рисованная история, она подразумевает нарратив. Нарратив может быть и внутри одной картины, но ты можешь делать и книгу, мыслить страницами и разворотами. Так или иначе, ты подразумеваешь сюжет, который нужно читать.
В.П.: Ты имеешь в виду читать текст?
Д.Я.: Историю. Она может быть вообще без слов. Но в любом случае комикс нужно читать. С другой стороны мы имеем то, о чем сказала Варя: заходя в книжный магазин и выбирая книжку, ты первым делом обращаешь внимание на ее визуальное оформление, и уже дальше, дома, ты будешь вчитываться в историю. Первое восприятие — все-таки графика.
А.М.: Как складываются отношения комикса с арт-сценой в России?
Д.Я.: Галереи нас не очень хотят. У нас и галерей-то две с половиной, и, к сожалению, реально не хотят. У нас был опыт с двумя галереями. Один раз с Anna Nova — но это был Жора Литичевский, его имя и репутация сыграли свою роль. Второй — выставка Вики Ломаско в галерее ART re.FLEX в 2011 году. В 2012 году мы делали у них выставку сообщества иллюстраторов «ЦЕХ». А вот в этом году нас там, к сожалению, не будет.
В.П.: Мне кажется, Вику Ломаско сложно назвать комиксистом. Хотя ей тоже нравятся графические истории. В современном искусстве довольно много таких пограничных явлений. Например, выставки Григория Ющенко. Можно ли его считать комиксистом? Сам он себя, разумеется, никоим образом к комиксу не относит. Хотя у него тоже присутствует основа комикса — рисованная история.
Д.Я.: Нет, это все в одной куче, но несмотря на это существует жесткое разделение: вот contemporary art, а вот ты сидишь и комиксы рисуешь. Не так много людей, которые свободно плавают через эту границу. Галереи ориентированы на имена: если ты идешь к ним с Жорой Литичевским, то все нормально. Жора рисует комиксы с я не знаю какого возраста, но воспринимается как художник, использующий элементы комикса в современном искусстве. Есть Юрий Александров, которого можно отправить туда же, где Литичевский, — он художник, использующий эстетику комикса. Но если ты идешь в галерею с каким-нибудь Аскольдом Акишиным, то будут сложности, потому что при всей своей славе в мире комикса в мире современного искусства он никто. В последние лет пять практически ни одна галерея не инициировала сама выставку комикса.
В.П.: Получается, что рамки комикса и рамки современного искусства все-таки очень жесткие. И если ты хочешь сделать галерейную карьеру, главное — комиксистом себя ни в коем случае не называть!
Д.Я.: А кем тогда себя называть?
В.П.: Ну-у... художником?
