20.02.2013 44561
Италия Ле Корбюзье: любовь без взаимности
Парад выставок, приуроченный к 125-летию Ле Корбюзье, продолжается. В ноябре прошлого года завершилась выставка «Тайны творчества. Между живописью и архитектурой» в ГМИИ им. А.С. Пушкина. На выставке, которая открыта до 18 апреля 2013 года в ModernaMuseet в Стокгольме, рассказывают о «секретной лаборатории» архитектора, — а именно о его мастерской, где механические формы обретали поэтическое звучание. Летом первая масштабная ретроспектива Ле Корбюзье откроется в нью-йоркском MoMA, где маэстро предстанет во всем великолепии — как архитектор, дизайнер интерьеров, художник, градостроитель, писатель и фотограф. Анна Арутюнова побывала на еще одной выставке «Италия Ле Корбюзье», только что закрывшейся в римском музее MAXXI. И попыталась найти объяснение загадочным обстоятельствам, по которым великому архитектору не удалось, несмотря на все усилия, построить ни одного здания в стране великой архитектуры.
Ле Корбюзье. Церковь Иль Реденторе на острове Джудекка в Венеции. 1924
Корбюзье, подобно многим сегодняшним «стархитекторам», или звездам от архитектуры, пытался объять необъятное и буквально подмять под себя весь земной шар. Удивительно, что где бы ни проходила выставка его работ — в Москве, Стокгольме или Токио, — в экспозиции всегда есть раздел о том, что Корбюзье сделал именно в этом городе (или что он мог бы сделать, но, к счастью или к сожалению, не сделал). В Москве — Дом Центросоюза, для Стокгольма архитектор в 1933 году разрабатывал план урбанизации, в Токио спроектировал Национальный музей западного искусства.
Но больше других на тесную связь с Корбюзье может претендовать Италия, куда он попал еще будучи Шарль-Эдуаром Жаннере (псевдоним Ле Корбюзье он взял в 1920 году). И хотя Италия — страна, где он так и не смог реализовать ни одного своего проекта, итальянские путешествия — неотъемлемая часть его образования и идейного становления.
Самая неожиданная часть выставки в MAXXI связана как раз со студенческими годами будущего архитектора, который начинал учиться на часовщика. Городок Ла Шо-де-Фон в швейцарском кантоне Нёфшатель, где родился Корбюзье, считался ведущим часовым центром в Европе, а его учитель в школе прикладных искусств Шарль л’Эплаттенье — одной из центральных фигур европейского ар нуво. На выставке немало примеров того, каким прилежным последователем ар нуво поначалу был Ле Корбюзье: как терпеливо он зарисовывалсредневековые ларцы и шкатулки, как скрупулезно прорабатывал дизайн часов. Одни из них, впрочем, уже больше напоминающие изделие эпохи ар деко, были отмечены на Международной выставке в Милане 1906 года.
Именно по настоянию л’Эплаттенье (и по составленному им маршруту) Жаннере отправился в 1907 году в северную Италию и Тоскану. В экспозиции — десятки рисунков из Сиены, Пизы, Венеции, Вероны, Флоренции и других набитых архитектурными памятниками городов.
Во всех рисунках еще чувствуется ученическое восхищение и стремление во что бы то ни стало зарисовать каждую деталь, каждый узор, каждый купол, арку и колонну со всеми виньетками. Едва ли тогда что-то предвещало минималистский, четкий стиль будущего архитектора, явно не слишком озабоченного декоративными деталями. За сложение этого стиля скорее ответственны промышленный дизайнер и архитектор Петер Беренс и архитекторы Перре, у которых Корбюзье стажировался в Берлине и Париже соответственно. Но Италия предоставила ему бесконечное количество материала, который можно было изучать, рисовать, анализировать, комбинировать и мало ли что еще с ним делать. И именно в Италии он впервые увидел архитектурную структуру, которая заставила его отвлечься от бесконечной красоты и обратить внимание на форму, пространство и функциональность.
Речь о картезианском монастыре неподалеку от Флоренции. Корбюзье завороженно зарисовывал устройство монастыря, который был сосредоточен вокруг большого, закрытого от внешнего мира двора; кельи располагались по периметру, так что они были одновременно соединены и с внутренним пространством монастыря, и с пейзажем, его окружавшим. Все кельи были частью одного здания, но одновременно каждая комната была изолирована и самодостаточна (и даже с собственным небольшим садиком). «Я нашел решения для рабочего дома универсального типа», — постановил Корбюзье и стал интегрировать пространственное решение картезианского монастыря в свои последующие проекты. В их числе и знаменитая система «Дом-ино» — дома из ячеек. А отсюда недалеко и до марсельской «жилой единицы», и до «машины для жилья».
В целом все время, проведенное Корбюзье в Италии, легко раскладывается на два неравноценных по времени, но равнозначных этапа. Это первые два путешествия (второе он предпринял в 1911 году и посетил юг, Рим и снова север Италии), когда архитектор — все еще ученик; и вся последующая история взаимоотношений Корбюзье в Италией и итальянцами — с архитекторами рационалистами Карло Энрико Равой, Альберто Сарторисом и Пьеро Боттони, с живописцами Джорджо Моранди и Карло Карра, с Муссолини, с Адриано Оливетти и Гвидо Фиорини, у которого Корбюзье позаимствовал инженерное решение небоскребов (а позже использовал его в своем городском плане для Алжира).
Ученичество закончилось, когда Корбюзье перестали интересовать архитектурные детали, а площади, купола, лестницы, колонны стали важны с точки зрения пространственной организации — все сводится к простым формам. Руины виллы Адриана близ Рима, которые он рисует в 1911 году, наводят на размышление о сопоставлении природы и здания — принципы, ставшие центральными в проекте капеллы в Роншане и урбанистического плана Чандигарха; форма и силуэты центральной площади в фантасмагорическом плане нового Парижа странным образом напоминают устройство римской пьяццы дель Пополо.
По иронии судьбы, в Италии не было построено ни одного здания Корбюзье. Из возможных причин — как натянутые отношения с местным архитектурным сообществом (и в первую очередь с рационалистами), так и невозможность представить свои планы лично дуче (а значит, невозможность их реализовать), как неудачное стечение обстоятельств, так и противоречивость самих проектов.
В 1930-е годы Корбюзье безуспешно пытался заполучить заказ от фашистского правительства на проектирование нового города Понтиния недалеко от Рима. Позже, в 1960-е, он договорился с Адриано Оливетти о том, что построит для знаменитой компании Olivetti, уделявшей чрезвычайное внимание промышленному дизайну, новый вычислительный центр между Миланом и Турином. И вроде строительство должно было вот-вот начаться, но в 1964 году часть Olivetti была продана General Electric — проект застыл на месте, и после смерти Корбюзье (в 1965 году) не возобновился. По той же причине не была построена церковь в окрестностях Болоньи. Казалось бы, архиепископ Джакомо Леркаро, поддерживавший план строительства новых церквей и ответственный за программу, сам в 1964 году предложил Корбюзье сотрудничество. Но к строительству приступить не успели.
Наконец, проект, который обещал стать самым грандиозным и одновременно неоднозначным, — госпиталь в Венеции, работа над которым началась в 1963 году. Он продолжался и после смерти Корбюзье под руководством других архитекторов, но Италия как будто упорно не желала ни единой постройки Корбюзье на своей земле: строительство было остановлено, а в 1978 году проект закрыт.
Иллюстрации: courtesy Fondation Le Corbusier, Paris
