Топ-10 серых кардиналов современного русского искусства

Комиссара Московской биеннале называют «серым кардиналом» чуть ли не в лицо, на что Иосиф Маркович смущенно смеется и отнекивается. Да и эпитет «серый» Бакштейну не идет: он личность яркая и ни от кого не прячется — всегда готов помочь советом и молодым, и старым, и богатым, и бедным, что часто приводит к существенным изменениям на рынке труда. Вообще-то любой деятель арт-мира, способный взаимодействовать с государством на протяжении столь долго срока, автоматически записывается в кукловоды, но у Иосифа Марковича есть и другие заслуги, не столь заметные широкой публике. Он, например, консультировал директора киевского Арсенала Наталью Заболотную и сосватал ей куратора первой биеннале в Киеве Дэвида Эллиота. А еще Иосиф Маркович обладает невероятным даром убеждения, что ведет к смене формата у молодых галерей и притоку средств в искусство. 

«Как добиться успеха в искусстве? Очень просто! Дружи с Деготь!» — говорил один известный художник лет десять назад. Кураторов у нас наперечет, а уж конвертируемых, то есть признанных на Западе, — и подавно, так что внимание Екатерины Деготь, безусловно, дорогого стоит. В качестве преподавателя Школы Родченко она формирует новое поколение социально ответственных и политически грамотных художников. Правда, неясно, кто их будет поддерживать внутри страны, поскольку искусством они занимаются, как говорится, грантовым. Кроме того, Деготь влияет на рынок, консультируя коллекционеров. После закрытия портала Openspace, где она задавала повестку дня для всего арт-мира, Деготь отправилась делать триеннале в Норвегии, свой первый международный проект.

Увольнение из Третьяковской галереи и суд над выставкой «Запретное искусство» сильно подорвали влиятельность одного из лучших наших кураторов. Но на повестку дня в покинутом Ерофеевым отделе новейших течений ГТГ он до сих пор влияет. В частности, выставка «Заложники пустоты», получившая в этом году премию Курехина, основана на его идее. Кроме того, Ерофеев, по отзывам художников его круга, исключительно эффективно общается со спонсорами. Из свежих доказательств — выставка премии Кандинского в Барселоне, которая оказалась не про премию, а, как любит Ерофеев, про политику (кроме того, в нее включили авторов, которые на «Кандинского» вообще не номинировались). Ну и дорогостоящий проект в галерее Саатчи, советский андерграунд из коллекции Игоря Цуканова — тоже заслуга главного диссидента российского арт-мира. Ерофеев, к тому же, исключительно лоялен к своим любимцам, которые часто выполняют функции активистов в его защиту.

Самая молодая участница нашего рейтинга за два года прошла удивительный путь от квартирных выставок к персоналке в «Риджине» и участию в основном проекте 2-й Уральской индустриальной биеннале (Екатеринбург). Говорят, что Оля гипнотизирует представителей арт-общественности, превращая их в беспомощных кроликов, готовых делать все что угодно по кивку головы. 

Мы отчетливо видим, как Тереза читает наш текст, морщится и говорит: «Ah, giornalisti russi!» Фонд «Виктория — искусство быть современным», тем не менее, влиятелен и с точки зрения внешних достижений (отличные выставки в России и за рубежом), и структурно. Дело в том, что Тереза Мавика — единственный арт-деятель на территории бывшего СССР, распространяющий влияние по западному образцу: лоббирование, адресная поддержка художников, геополитические, не побоимся этого слова, альянсы. В число «серых кардиналов» Мавика попадает исключительно потому, что кроме нее так работать никто не умеет. Альтернативы нет, следовательно — да здравствует тот, кто попал в обойму, а остальным придется пробиваться другими путями.

Генеральному директору ГЦСИ в этом году не очень-то везет. Со сменой министра культуры проект нового здания ГЦСИ стал из утвержденного у президента дискуссионным. На общественном обсуждении Миндлин выглядел не лучшим образом — исключительно потому, что общего языка с поколением борзых менеджеров типа Web 2.0 не нашел. Зато он продемонстрировал невероятное влияние на традиционные медиа, пробив через старого друга Михаила Швыдкого сюжеты про новое здание ГЦСИ и его врагов на Первом канале и НТВ, причем в скандальной «Программе максимум». Смотреть на то, как Глеб Пьяных издевается над олигархами и Мариной Абрамович, было противно, но поучительно. Недавно проект нового здания ГЦСИ снова оказался в новостях, получив премию фестиваля «Зодчество». 31 декабря 2012 года у Миндлина кончается контракт с ГЦСИ. Посмотрим, хватит ли его подковерного влияния для того, чтобы закрепиться на посту в сложной ситуации.

Основатель «Коллективных действий» выглядит как подпольный миллионер: скромность всемирно известного художника бросается в глаза. Вряд ли Монастырский ворочает миллионами, но ворочать мозгами, причем чужими, у него получается отлично. Попадание на закрытые акции «КД» заставляет неофита чувствовать себя принятым в высшие сферы арт-сообщества. Утверждаемая Монастырским философия пустого действия превращает его из художника в гуру. Последним заметным рекрутом стал вологодский издатель Герман Титов, после бесед с Монастырским превратившийся в заметного художника (персоналка в Stella Art Foundation, участие в проекте ГЦСИ, посвященном Кейджу, и т.д.). Но Титов не один такой — оглянитесь, рядом с вами могут быть члены концептуального братства, работающие во славу великого Ничто!

Самый верный способ заманить в искусство людей с деньгами — показать им мир красоты и гламура вместо юдоли рутины и психических заболеваний разной степени тяжести. В индустрии современного искусства никто не умеет этого так, как Айдан. Она успешно занимается рекрутингом новых коллекционеров и ведет соответствующий образ жизни, чтобы показать богатым: «Мы с тобой одной крови, ты и я». Поэтому Айдан рады везде, и к рекомендациям ее прислушиваются. Так, с ее подачи, по слухам, один ведущий журнал по искусству сменил владельца, после чего в жизни журнала начался поистине золотой век. Говорят еще, что директор одной известной столичной институции занял свой пост благодаря тому, что Айдан имеет допуск на одно частное плавсредство. Кроме того, Айдан преподает в Суриковском институте, и ее учеников отличить так же просто, как учеников Павла Федоровича Никонова. А это значит, что вскоре на нашей сцене появятся клоны Айдан с грамотной академически и привлекательной коммерчески живописью.

Интерес самого демонизированного политика России к современному искусству был явлен миру еще в бытность Суркова замглавы Администрации президента. В нем внезапно открылся дар арт-критика, а журналы «Артхроника» и «Русский пионер» предоставили ему площадки для эссе об истинно русском арте. Но влияние Суркова на умы как писателя несравнимо с аппаратным. По слухам, после того как защитники «Запретного искусства» пришли к нему с челобитной, на процессе против Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова вдруг поменялся прокурор — новый блюститель законности оказался сильно жестче старого. Самое интересное, однако, ждет нас впереди. Судя по всему, описанный Анной Толстовой в легендарной колонке для «Коммерсанта» проект создания аналогов «Стрелки» в регионах таки существует, и это действительно затея Суркова. Правда, финансировать его будет не Минкульт, да и по локализации он не совпадает с ареалом распространения ГЦСИ. Впрочем, несомненно, что после того как проект выйдет на стадию реализации, разговоры об «интеллигенции и коллаборации» начнутся с новой силой.

Куратор, художник и преподаватель Института проблем современного искусства сделал в прошлом году невероятное количество выставок своих подопечных в Галерее 21, суммировав влиятельную тенденцию «формализма» (она же — «новые скучные без политики») в экспозиции «Кажется, здесь чего-то не хватает» на «Винзаводе». Шурипа обладает редким для художника даром рассказчика и устного теоретика, и в этом качестве его можно считать главой даже не художественной, а философской школы. Конечно, есть и другие влиятельные преподаватели, особенно в Школе Родченко, — Роман Минаев, Алексей Шульгин, Сергей Братков, — но Шурипе пока лучше других удается выводить своих подопечных на арт-сцену.