Фотоаппарат «Зенит» против двигателя внутреннего сгорания
Марк Болотов — фотограф, журналист и художник-оформитель из Ростова-на-Дону. Его имя едва ли известно местному зрителю и не вписано в историю не только российского, но и локального, ростовского искусства. Это пробует исправить его сын, архитектор и фотограф Михаил Болотов, который подготовил выставку «Эксперимент. Ремонт» — исследование творческого наследия своего отца. Большая часть снимков Болотова шла в стол, а единственной отдушиной было художественное оформление: так появилось оформление книг советских писателей Виктора Бокова и Александра Яшина, персональная фотолаборатория, оформленная по принципам Баухауса, или выставочное пространство «Эксперимент», которое было открыто в 1987 году в Ростове-на-Дону. «Артгид» благодарит Михаила Болотова за предоставленные материалы и рассказывает, как работал институт критики в СССР, на примере текста Вацлава Йиру, главного редактора чешского фотожурнала Revue Fotografie.
Марк Болотов в собственной фотолаборатории. 1997. Courtesy Михаил Болотов
О Марке Болотове, фотографе и художнике, который большую часть жизни проработал в Ростове-на-Дону, современному зрителю известно мало — причем не только столичному, но и ростовскому. Он родился в Коми АССР в 1939 году и почти не видел отца: тот пропал без вести в 1941-м. Детство: шатания по помойкам в поисках еды, взросление в окружении трудовых лагерей, потеря брата (убит в драке) и первые рисунки. Юность: переезд в Новочеркасск в 1957 году, поступление в местный политехнический институт на инженера-механика и первые эксперименты с фотографией. Далее — дипломы по специальностям «Эксплуатация автомобильного транспорта» и «Журналистика». Последний дает ему возможность публиковать собственные снимки, которыми он иллюстрирует свои статьи для новочеркасских газет.
Болотов быстро становится местной «звездой», участвует в выставках, где его фотографии отмечает жюри и университетская газета: «…Вообще для творчества Болотова характерно пристальное внимание к человеку, а к маленькому человеку — особенно». От участия в студенческой выставке в 1959 году он переходит к «Городской выставке», а затем приезжает в Ростов-на-Дону и там выставляется на «Областной выставке работ самодеятельных художников и мастеров прикладного искусства, посвященной XXI съезду КПСС». Фотографический путь Болотова продолжается — в 1964 году его «Скучная игра» была показана на Всесоюзной выставке «Семилетка в действии» в московском Манеже.
Снимки Болотова к этому периоду — довольно лиричные и внимательные к человеку работы, которые во многом пересекаются с оттепельной открытостью. В их центре почти всегда находится «маленький» человек. Маленький в сравнении с титаническими фигурами из сталинского прошлого. Его героями становятся скучающие мальчики, вяло играющие в футбол, горожане, занимающиеся спортом или бродящие по улицам, либо пожилая женщина на костылях в музее, пытающаяся разглядеть слишком высоко повешенную картину. При этом люди у Болотова зачастую находятся не в фокусе, сняты со стороны или со спины, часть фото отличается очень строгой геометрической композицией (напоминающей о некоторых работах Александра Родченко), а снимки городского ландшафта — не ода социалистическому градостроительству, а скорее фотофиксация обыденной жизни, где трамвай делит дорогу с повозкой, а ветшающие стихийные постройки ютятся под боком у дореволюционных зданий. Взгляд Болотова в этом смысле предельно лиричен, особенно когда в его объектив попадают дети — они становятся важными взрослыми, часто задумчивыми или занятыми своими делами.
Критический текст о художнике может дать старт (или еще один толчок) его карьере, а может ее и погубить. И не только карьеру, но и самого художника: достаточно вспомнить советскую «борьбу с формализмом» в 30-х годах. Однако в 60-е сила критического текста слабеет: он уже не способен лишить человека жизни, но все еще может перекрыть ему творческий путь. Болотов почувствовал это на себе, отправив свои фотографии в журнал Revue Fotografie — относительно свободное от пропаганды чехословацкое издание, посвященное фотоискусству, главным редактором которого был Вацлав Йиру. Он же и написал хвалебный текст о Болотове.
Между отправкой Болотовым снимков и их публикацией («по просьбе всех трудящихся») советское руководство поднимает цены на мясомолочные продукты. В Новочеркасске рабочие местного завода выходят на улицы с очевидным вопросом — как жить и что есть? Начинаются мелкие стычки, бастующие перекрывают железную дорогу, Хрущева предлагают отправить «на мясо», а уже на следующий день солдаты открывают огонь по протестующим. Оттепель спешит уступить место брежневскому застою, а отправленные Болотовым фотографии фиксируют ее последние издыхания: человек на его снимках не замечает тяжести советского существования и ровно так же не замечает локального протеста. Как минимум потому, что о нем нигде не пишут, а о новочеркасском расстреле жители соседних городов пока узнают лишь из слухов.
В конце того же года вышел очередной номер Revue Fotografie, в котором редакция высоко оценила фотографии Болотова. Впрочем, это не спасло его от дальнейших нападок в журнале «Советское фото 1964»: «У некоторых молодых фотолюбителей еще не изжиты эстетские настроения, приводящие к увлечению формальными экспериментами. Носители таких тенденций — молодые люди, которые в стремлении быть оригинальными не сознают того, что уродуют и профанируют искусство фотографии. Наши молодые “авангардисты” находят своих почитателей, к сожалению, на страницах чешского журнала “Ревю 64”. Так, например, фотолюбители Болотов, Зыбин и другие опубликовали на его страницах свои формалистические работы и были горды тем, что их безыдейные снимки опубликованы в этом журнале». Болотов продолжил заниматься фотографией — скорее, на любительском уровне. В какой-то момент перешел к дизайну и проектировал интерьеры — собственную фотолабораторию или выставочный павильон «Эксперимент», где проходили выставки фотографии. Пространство было открыто в 1987 году и проработало 23 года.
Сегодня «Артгид» публикует текст Вацлава Йиру, в котором он говорит о приятной находке среди корреспонденции — фотографиях Марка Болотова.
Вацлав Йиру. Талант и скромность. Раздумье над фотографиями Марка Болотова. Revue Fotografie, 1962
Сегодняшний день в редакции посвящен полученной корреспонденции. В редакции Ф 62 снова собралась внушающая почтение гора разноцветных конвертов самых различных форматов, величины и веса. Фотографы из Чехии, Моравы и Словакии посылают в них свои снимки и письма. На соседнем столе тоже выросла гора конвертов, в два раза и даже в три раза больше. Это письма из Советского Союза.
Время далеко за полдень. Чехословацкие письма уже просмотрены, подготовлены ответы. Чехословацким фотографам давно уже не на что печатать снимки, выбор негативного материала тоже невелик — но ведь только эти затруднения не могут быть причиной того, что из более чем 40 конвертов, в которых было около 300 фотографий, в редакции остаются только шесть снимков. Сегодняшний день — не исключение. Так же было неделю назад, месяц назад, полгода назад. Эта истина не из приятных, даже если мы примем во внимание, что большая часть из присланных конвертов подписана именами неизвестных фотолюбителей, часто не видящих разницы между обычным щелканием затвора и творческой работой. Ведь от наших мастеров фотографии в последнее время мы тоже не дождались особо утешительных результатов, произведений, которые бы свидетельствовали о стремлении изобразить жизнь с максимальной индивидуализацией фотографических средств выражения.
В приходящей почте редакция находит иногда пакеты, которые она с удовольствием оставила бы у себя целиком. В таких пакетах фотографии отличаются особой оригинальностью и уже сложившимся методом работы автора. В этом году такие работы присылали в большинстве случаев словацкие и советские фотографы. Произведения советских фотографов чем дальше, тем больше привлекают своей глубокой индивидуальностью и при этом многообразием оригинальных художественных стилей, многоплановостью, к которой их приводит искусство социалистического реализма. Наше ревю, как известно, выходит всего четыре раза в год, в редакции скопляется много материала, который мы хотим опубликовать, но до сих пор нам не удалось создать в журнале отдел, в котором мы бы демонстрировали избранные работы наиболее талантливых фотографов. Развитие фотографического творчества, о котором говорят нам не только редакционная почта, но и различные конкурсы, выставки и т. д., неустанно напоминают нам о том, что надо отказываться от старой практики работы. Но, откровенно говоря, мы должны признаться, что к окончательному решению создать такой отдел ревю привела нас сегодняшняя почта из Советского Союза, точнее из Коми АССР поселка Железнодорожный. Это был исключительно тяжелый и большой пакет. Такие пакеты, как правило, возбуждают у редактора недоброе предчувствие. Но тем большим было наше удивление, когда мы открыли его и на всех столах редакции разложили около 50 снимков, которые мы нашли в пакете. В этот момент нам показалось, что к нам пришел в гости незаурядный человек. Вероятно, мы почувствовали это потому, что в его снимках — как это принято говорить — была часть его самого (на этот раз было бы лучше сказать — часть его сердца — ибо каждый его снимок излучает какое-то особое тепло).
Марк Болотов — это молодой человек. Этой весной, когда он послал нам свои снимки, он кончал четвертый курс механического факультета Новочеркасского политехнического института. Только тогда, когда любовь и способности к фотографическому творчеству становятся для человека больше, чем увлечением и забавой, становятся делом, полезным человеческому обществу, он может всецело посвятить себя фотографии. Мы не хотим заниматься пророчеством (всегда сомнительным), но нам кажется, что этот путь ждет и Марка Болотова. Мы познакомились с ним в апреле этого года, когда он прислал нам свои две фотографии с коротеньким письмом:
«Уважаемый редактор, вот мои два снимка. Делайте с ними что хотите». И в еще более коротеньком P.S. Он представился нам «некстати» (цитируем!) как 23-летний студент.
В ответном письме мы попросили М. Болотова прислать нам побольше своих работ, потому что по двум фотографиям трудно было судить о нем. В тот же месяц пришел пакет с 50 работами и письмо, на этот раз более подробное:
«Ради бога простите за этот широкоформатный пакет и за эти, пресловутые в таких случаях, паспарту. В моем архиве они все так “одеты”, лежат в столе и лишь изредка выходят “прогуляться” по рукам друзей…»
Снимки действительно были наклеены на паспарту, но не на те, действительно пресловутые шамоа, которыми так увлекаются фотографы в коммунальных ателье и создатели так называемых свадебных снимков (к сожалению, их используют часто и любители). Нет, снимки Болотова были наклеены на самых разнообразных обрезках разноцветных картонов. Уже само размещение снимков — иногда в середине, иногда в углу или на краю картона, часто окантовка снимков тонкой линией, возбуждала подозрение, что это не совсем обычный случай. Расцветка отдельных картонов была подобрана в сочетании с оттенком позитива. Правда, это все выглядело довольно старомодно, но доказывало одновременно, что автор не лишен чувства графичности, что фотографию любит искренне и преданно и кропотливо с ней возится.
Говоря о способности М. Болотова графически решать размещение снимков, было бы справедливым упомянуть и о его исключительной способности композиционно строить кадр и кадрировать снимок. На наш взгляд, эта особенность является самым красноречивым доказательством художественных способностей человека. Нам очень редко приходится встречаться с такими объемистыми пакетами фотографий, когда каждая фотография отмечена столь исключительным трудолюбием и «потом» (в лучшем смысле этого слова).
Но вернемся к письму Болотова. Он рассказывает кое-что и о себе: «…отец погиб в 1941 г. Жили в таежном поселке. Запертые с сестренкой на весь день дома, дрались за форточку, откуда по очереди до темна наблюдали безлюдную улицу… Впервые появившееся в проявителе изображение, это “явление Христа народу”, наблюдал 5 лет назад восемнадцатилетним оболтусом… Поступив на механический факультет, начал — без злого умысла — снимать что попало, кроме товарищей и преподавателей… Специальность моя — эксплуатация автомобильного транспорта. Художественная фотография или эксплуатация? Хватит ли у “Зенита” лошадиных сил против двигателя внутреннего сгорания? Очень хочется серьезно поработать в фотографии, но… учеба. А ведь сидя не пляшут». Этот эскиз своего портрета он дорисовывает в следующем письме, которое мы получили через месяц: «Я начал снимать с 1957 года… А студентик я неважный… Дни и ночи, бывало, не выходишь из душной фотолаборатории или петляешь по городу. Терпел неудачи… оставался без стипендии, но фотографию не бросал (можно подумать — зарабатывал на фотографии… Боже мой!). Я залезал в долги, но покупал в магазине пленку и ходил на этюды. И если я хоть что-то сделал, это дело случая».
Еще сегодня можно найти людей, которые, избегая по-настоящему серьезно думать о проблемах фотографии, идут по более легкому пути, считая, что фотография не может быть искусством. Но разве смог бы одаренный человек так любить фотографию и приносить такие жертвы делу, если бы оно не давало ему возможности творить? Приведенные цитаты из писем вместе с автопортретом говорят о многом. Но еще больше рассказывают о Марке Болотове и об его отношении к жизни его фотографии. А рассказать они могут только потому, что каждая из них действительно художественное произведение в лучшем смысле этого слова.
Не претендуя на новизну этого заявления, мы все же хотим напомнить читателю, что талант и скромность всегда были крепко связаны. Мы от всего сердца желаем Марку Болотову никогда не удовлетворяться достигнутыми успехами, всегда сомневаться и даже — если это нужно — считать их «чистой случайностью».
«…до сих пор, кроме “ФЕДа” и “Зенита” никакой камеры я не держал в руках. У меня нет хороших объективов, нет хорошего увеличителя. Нет своей лаборатории… У меня еще нет “своего” проявителя — работаю магазинным», — говорит между прочим Марк Болотов в одном из своих писем.
Фотограф, серьезно занимающийся фотографией, должен быть, конечно, оснащен аппаратурой. Новая совершенная камера, сменные объективы и т. д., без сомнения расширяют возможности его творчества. Они иногда облегчают нам работу, но иногда и усложняют ее. Как известно, Картье-Брессон работает только с «Лейкой» и преимущественно с объективом нормального фокусного расстояния. Несложное оборудование Марка Болотова и результаты, которых он достигает с ним, могут еще раз убедить многих фотографов в том, что неуспехи нельзя валить на «несовершенное оборудование». Ибо до сих пор жива старая истина, что дело не в камере, а в том, кто с ней работает. Ну, а что касается собственного проявителя — это дело более второстепенное…
Из богатого собрания фотографий Марка Болотова мы публикуем избранные фотографии, которые привлекли нас индивидуальностью средств выражения и зрелостью, с которой мы так редко встречаемся у молодого человека. В его работах тоже встречаются ошибки, ведь мы говорили, что это еще молодой человек. Но мы верим, что, успешно окончив институт, он найдет больше времени для фотографии и в технике фотографии наверстает пропущенное. Главное, чтобы свой талант и любовь к фотографическому творчеству он сумел соединить с современной жизнью. Со своей и с жизнью общества.
