Contemporary Istanbul: между локальным и глобальным

Этой осенью Стамбул по праву претендует на звание одной из столиц современного искусства. С 17 по 22 сентября здесь с шумом прошла ярмарка современного искусства Contemporary Istanbul. Она уже отчиталась о посещаемости и продажах, которые оказались довольно успешными по меркам не только местной художественной сцены. Также до конца ноября в городе работает долгожданная 17-я Стамбульская биеннале, ранее отложенная из-за пандемии коронавируса: в этом году она сменила формат и во многом служит антитезой ярмарке. Кроме того, грядет презентация нового здания музея Istanbul Modern, созданного архитектором Ренцо Пьяно в духе московского «Гаража». Татьяна Сохарева посетила Стамбул и рассказывает об особенностях местной художественной сцены и рынка.

:mentalKLINIK. Violently Joyful. 2022. Инсталляция на выставке «Двор». Courtesy Contemporary Istanbul

Каждый склонен судить о ярмарке по собственной выручке. Актуально это высказывание и для рынка современного искусства, который, наконец, начал восставать из пепла после двухгодичного пандемийного застоя и теперь празднует новое рождение. В этом году в ярмарке Contemporary Istanbul участвовали 65 галерей и институций из 22 стран. За пять дней работы ее успели посетить до 48 тысяч человек — для сравнения московская Cosmoscow отчиталась лишь о 24 тысячах посетителей, а общий уровень продаж составил 77%, что тоже немало. Однако такие события, как Contemporary Istanbul, позволяют взглянуть на произведения местных художников не только с точки зрения их ликвидности. Тем более в этом году ярмарка совпала со Стамбульской биеннале современного искусства, которая решила пойти в народ и явила миру искусство куда более сдержанное в сравнении с ярмарочным пиршеством китча и декоративности.

И биеннале, и ярмарка в этот раз прошли под лозунгом заботы о местных сообществах и искусства как катализатора городских преобразований. Площадками биеннале стали украшенный изразцами хаммам Чинылы, один из шедевров архитектора Синана, перевоплотившаяся в культурный центр электростанция, греческая частная школа, независимая радиостанция и арт-пространство, основанное сирийскими художниками, — места памяти, исторические достопримечательности, неожиданные и «трудные» локации, а также новые городские пространства, манифестирующие будущие преобразования. Каждое по-своему послужило несколько утопическим примером взаимодействия искусства и общества.

Терсане, Стамбул. Courtesy Contemporary Istanbul

Нынешняя Contemporary Istanbul тоже имеет символическое измерение. Ярмарка первой въехала в пространство отреставрированной судоходной верфи на берегу Золотого Рога — Терсане, близнеца венецианского Арсенала. Этот проект наглядно демонстрирует, с каким трудом культурная индустрия в Турции обрастает инфраструктурой. Пока что добраться до места проведения ярмарки без машины непросто, кроме того, гостям приходилось миновать развернувшуюся здесь стройку, но за это они вознаграждались — и не только видами залива. Образцовым примером реновации такого толка в Стамбуле считается проект Галатапорта — еще одного пространства на набережной Босфора, которое усеяно ресторанами, культурными центрами, бутиками и напоминает лучшие культурные кластеры Европы. Терсане же пока находится в процессе становления и очаровывает атмосферой творческой разрухи.

Инсталляция Джанан Толон на выставке «Двор». Courtesy Contemporary Istanbul

Еще при входе на территорию гостей встречала выставка «Двор». На залитом солнцем пространстве разместились более тридцати произведений, причем не только привычные для ленд-арта инсталляции и скульптура, но и цифровые работы и видео. Правда, самой впечатляющей все равно оказалась по-хорошему старомодная инсталляция-лабиринт из повидавших жизнь дверей — работа Джанан Толон, на первый взгляд обещавшая нечто в жанре «памяти памяти», но, согласно экспликации, представлявшая собой гимн открытости и гостеприимства.

Саму ярмарку публика и критика любят сравнивать со стамбульским Гранд-базаром, и эта аналогия накладывает на нее определенные ожидания. Кажется, что она, как, собственно, и Стамбул, обязательно окажется местом пересечения Европы и Азии, соединит руины византийской культуры и османскую спесь, вберет в себя все краски, ароматы и звуки города, родившегося в точке смешения культур. Однако не всегда подобные ожидания совпадают с реальностью. И если турецкая литература говорит нам, что Стамбул — город воспоминаний, то турецкое современное искусство смотрит в будущее, причем главным образом в его западном представлении. А оно, как известно, глокально.

На ярмарке Contemporary Istanbul. Courtesy Contemporary Istanbul

История турецкой коммерческой арт-сцены вообще довольно скромная. Та же Contemporary Istanbul была основана в 2006 году и первое время считалась явлением местечковым. Основатель и президент ярмарки Али Гюрели признается, что в тот период арт-рынка как такового в стране не было, и ярмарка во многом предвосхитила его появление. За минувшие годы не без участия этого проекта на первый план выдвинулись несколько сильных галерей с мировым весом, такие как Dirimart и Galerist — единственная турецкая галерея на прошедшей ярмарке Art Basel. Некоторые крупные игроки, например Zilberman и Pi Artworks, успешно обзавелись филиалами в Берлине и Лондоне. Правда, по словам куратора и искусствоведа Маркуса Графа, долгое время турецкие коллекционеры собирали исключительно турецкое искусство, и эта тенденция была сломлена только в последние годы. Сегодня Contemporary Istanbul мыслит себя флагманом турецкого современного искусства на мировой сцене. Год от года ярмарка и правда становится более восприимчива к мировым трендам, как и местное художественное сообщество в целом. Сегодняшний Стамбул прекрасно понимает, что недостаточно потчевать гостей одним лишь национальным колоритом, хотя без него, конечно, не обошлось.

Джефф Кунс и Али Гюрели. Courtesy Contemporary Istanbul

Зону публичных выступлений в Терсане, где, в частности, прошла беседа Али Гюрели с Джеффом Кунсом (художник представил в Стамбуле очередную BMW Art Car), украшал роскошный ковер с многофигурной композицией Гюркана Джошкуна, работавшего под псевдонимом Комет, — патриарха турецкого современного искусства, который скончался в сентябре нынешнего года, окончательно перейдя в разряд классиков. Для местной художественной сцены он годами служил путеводной звездой (или, согласно псевдониму, кометой). Перебравшись в 1970-е годы в Париж и интегрировавшись в европейский контекст, он продолжал работать с образами и символами турецкой истории и культуры.

На стенде Музея Баксы на Contemporary Istanbul. Фото: Артгид

К текстилю в том или ином виде и сейчас обращается немало турецких художников. Крайне популярным на ярмарке оказался стенд Музея Баксы, частной институции, расположившейся в малонаселенной местности, в деревне Байрактар в Байбурте. Он специализируется на искусстве, созданном на пересечении традиционных промыслов и ремесел и современных практик. Яркой аллегорией этой программы в Терсане послужил ковер с изображением Тайной вечери на фоне Каабы. Галерея BuroSarigedik в свою очередь представила чистейшей прелести образец искусства родом из 80–90-х — текстильный коллаж Гюльсюн Карамустафы, еще одной знаковой для Турции художницы, поднимающей в своих произведениях проблемы миграции и изгнания, сексуальности и гендера. В настоящей работе, изображающей Шахмаран — полуженщину, полузмею в фольклоре многих народов Ближнего Востока, — художница использует символы глянцевой культуры. С именем Карамустафы также связано становление арабеск-культуры, соединяющей традиционные мотивы с образами и символами западной популярной культуры. Этот термин изначально прижился в мире музыки в конце 1960-х годов, а после распространился и на визуальное искусство. Сегодня культура арабесок принимает порой и вовсе чудные воплощения — как, например, в произведениях Онура Хастюрка, представленного на стенде Anna Laudel Gallery, которые соединили черты книжной миниатюры времен Османской империи с гомосексуальным эротизмом.

Гюльсюн Карамустафа. Меланхоличная Шахмаран (Melankolik Sahmaran). 1980–2022. Текстиль, коллаж. Стенд галереи BuroSarıgedik. Courtesy Contemporary Istanbul

Произведения многих других мэтров на ярмарке представляла Dirimart, одна из старейших галерей города, собравшая в своем арсенале все «голубые фишки» местного искусства — Айше Эркмен, Саркис, Инджи Эвинер и других давно признанных художников. В этом году отмечающая двадцатилетие галерея разместила экспозицию на трех стендах, продемонстрировав свой круг интересов во всем разнообразии: здесь соединились серия фотографий иранской художницы Ширин Нешат — исследование женственности в исламской культуре, объекты Насана Тура и абстракции Эбру Уйгун. При этом значительная часть работ была помечена красными точками еще во время превью ярмарки. Позже галерея отчиталась, что продала работы большинства своих художников: Саркиса, Озлем Гуньол, Инчи Эвинер, Петера Циммермана, Саммер Уит и прочих.

Насан Тур. Невидимое-3 (The Invisible-3). 2021. Полиэстер, металлические палочки. Стенд галереи Dirimart. Courtesy Contemporary Istanbul

Другие галереи тоже представили весьма успешные отчеты о продажах. Галерея Лейлы Хеллер, арт-дилерши, познакомившей Нью-Йорк с ближневосточной арт-сценой, сообщила о продаже произведений Наиме Каземи. Цена на них варьировалась от $40 до $50. Офорты Жоана Миро из Galeria Joan Gaspar стоили €11–12 тыс. Российским галереям в нынешнем ярмарочном сезоне на фоне политических катаклизмов пришлось ограничиться местным рынком. Зато некоторые художники все же сумели просочиться в Стамбул: графику Айдан Салаховой и живопись Зураба Церетели представляла болгарская галерея Art Agency.

По большей части погоду на Contemporary Istanbul делали местные галереи, причем в большинстве своем региональные — к ним здесь, как и везде, наблюдается повышенный интерес. Именно они поставляют интерьерное искусство в его декоративно-рыночном воплощении: все мультяшные котики и галлюцинаторные портреты символов масскульта встретились на их стендах. Но не стоит спешить и обвинять турецких коллекционеров в падкости на искусство блестящее и рвущее глаз своими формами и колоритом. Чаще всего покупателями такого рода работ становятся отели, банки, рестораны и все те же реновированные культурные пространства, нуждающиеся в яркой упаковке.

Container imageContainer image

Среди постоянных иностранных резидентов на ярмарке были замечены в основном галереи из Южной Кореи, ОАЭ и Европы. Причем большинство из них существенно выбивалось как с точки зрения цен, так и с точки зрения содержания. Например, очень удачно смотрелась нью-йоркская C24 Gallery, которая продавала произведения турецкого художника Ирфана Онюрмена (цены на него достигали $35 тыс.): пожалуй, это была наиболее лаконичная и эффектная экспозиция, состоящая из едва осязаемой живописи, выполненной на тюле. Еще одна молодая и бойкая стамбульская галерея Sanatorium, основанная в 2011 году группой художников, представила в своем павильоне работы Мерве Шендил, исследующей отношения между словом и изображением, и черно-белые хосты Эрола Эскичи. Также внимание к себе привлекала работа Ягыза Озгена в духе классических концептуалистских опытов Джозефа Кошута — разложенное на цветовые сочетания крупноформатное изображение неба и его двойник — стол, на котором были выложены цветовые пигменты в мешочках. Sanatorium — пример коммерческой институции, которая не боится мыслить критически и экспериментировать с далеко не «рыночными» форматами. В Стамбуле она взяла на себя гордую ношу интеллектуального центра современного искусства и активно продвигает эстетику, не похожую на ту, что отличает старшее поколение турецких художников.

Стенд C24 Gallery. Ирфан Онюрмен. It tells the world. 2021. Тюль с акриловой краской. Фото: Артгид

На самом деле любопытно взглянуть на турецкое искусство в его биеннальном и ярмарочном воплощении в более широком контексте. Например, в сравнении с турецкой литературой, в которой, с одной стороны, процветет неоосманизм — риторика, до боли знакомая русскоязычной публике, а с другой, продолжают свое постмортальное существование формы, наследующие модернистскому роману XX века. Современная турецкая проза сочетает в себе историчность и созерцательную природу, но не чурается остро политической проблематики, связанной с отмиранием традиционной культуры, сменой эпох и отношениями с Западом. Визуальное искусство все чаще уходит в отрицание — под давлением или нет, никто не знает, потому что тема цензуры в Турции сама по себе является табу. Кураторы на Contemporary Istanbul замечали, что не так давно любое произведение, задействующее образы и символы османского прошлого, отвергалось как нечто неподобающее и консервативное. Сегодня ветер переменился, и мы видим попытки отрефлексировать историческое наследие — правда, все еще в обход современности. Таков, например, проникнутый эскапизмом биеннальный проект в хамаме Чинылы, «бане с изразцами», где разместились звуковые инсталляции Ренато Леотта и Талой Хавини.

В итоге получилось, что Стамбульская биеннале и ярмарка Contemporary Istanbul дополняют друг друга. Биеннале говорит нам об устаревании грандиозных нарративов, всеобъемлющих тем и мегавыставок, обозначая потребность турецкого искусства в создании новых связей и новых пространств. А ярмарка Contemporary Istanbul показывает то, что мы в этих пространствах увидим.

Комментарии

Читайте также


Rambler's Top100