Велосипедист едет не туда
В начале марта в галерее «На Шаболовке» открылась выставка «Блуждающие звезды. Советское еврейство в довоенном искусстве», где была представлена в том числе вызывающая сомнения у специалистов супрематическая «Композиция» (приписывается Илье Чашнику) из собрания Московского музея современного искусства. Историк искусства и специалист по провенансу Константин Акинша изучил представленные на сайте Госкаталога работы из собрания музея, а куратор выставки «Блуждающие звезды» Надя Плунгян прокомментировала ситуацию со спорным «Чашником».
Коллаж: Вадим Семенов / Артгид
Появление приписываемой Илье Чашнику «Композиции» из коллекции Московского музея современного искусства (ММСИ) на выставке «Блуждающие звезды. Советское еврейство в довоенном искусстве» заставляет по меньшей мере недоумевать. Дело в том, что, уже находясь в собрании ММСИ, картина успела «сменить пол»: в 2017 году она воспроизводилась в журнале Третьяковки «Галерея» как произведение Анны Каган. Нужно помнить и о присутствии «двойников» Чашника из собрания ММСИ в сомнительных частных коллекциях за рубежом. Похожим холстом располагает и Музей Людвига в Кельне. Сейчас он экспонируется на выставке «Русский авангард в Музее Людвига: оригинал и подделка», но, к сожалению, не как оригинал.
Проблема не только в том, что упомянутая работа Чашника оказалась в коллекции ММСИ, но и в том, что музей без малейших сомнений включил ее в Государственный каталог музейного фонда Российской Федерации за номером 18824317. При этом «Композиция» Чашника — лишь одно из произведений русского авангарда, внесенных музеем в Госкаталог и вызывающих удивление. Среди них «дадаистская» картина «Композиция со слоном», приписанная Ивану Пуни (Госкаталог № 25172737). Холст напоминает работу художника «Бегство форм» из коллекции Музея современного искусства в Нью-Йорке — но только с вооруженным слоном и темными плоскостями на фоне.
Композиция, обозначенная в каталоге как работа Любови Поповой (Госкаталог № 25172749), поражает низким качеством живописи и удивительными шрифтами, не имеющими аналогий в произведениях художницы. Также недоверие вызывают один из холстов Аристарха Лентулова (Госкаталог № 25172772), работы Казимира Малевича (Госкаталог № 20160606), Владимира Татлина (Госкаталог № 20160606) и Ивана Клюна (Госкаталог № 25172813). Однако и это кажется уже не таким страшным, когда дело доходит до холста «Велосипедист. БУЛ СУКНО ФЛА», приписанного Наталии Гончаровой. Скандал, связанный с подделками работ Гончаровой, произошел не так давно, чтобы стереться из памяти музейного сообщества. Тогда, в 2011 году, специалисты Третьяковской галереи обнаружили поддельные произведения художницы включенными в монографию Goncharova: Art and Design of Natalia Goncharova искусствоведа Энтони Партона и каталог-резоне Natalia Gontcharova: son oeuvre, entre tradition et modernité («Наталия Гончарова: ее творчество между традицией и современностью») французского эксперта Дениз Базету. В 2016 году Министерство культуры РФ добилось запрета распространения книги Партона на территории Российской Федерации. Эти события бесконечно освещались в прессе.
Теперь, при взгляде на полотно якобы Гончаровой из коллекции ММСИ, приходится переживать ощущение когнитивного диссонанса: лихой велосипедист (движущийся в сторону, противоположную велосипедисту в оригинальной работе Гончаровой из собрания Государственного Русского музея) колесит по просторам Госкаталога под номером 25172812. В каталоге Дениз Базету ему присвоен номер 768. В то же время изображение картины из коллекции ММСИ воспроизведено в специальном докладе в защиту наследия художницы, опубликованном в 2011 году Международной конфедерацией антикваров и арт-дилеров России и СНГ (МКААД) и по сей день доступном в интернете. В нем многочисленным велосипедистам, автомобилистам и самокатчикам, согласно атрибуциям Базету и Партона являющимся работами Гончаровой, дана весьма нелестная оценка: «Низкое художественное качество подобных “импровизаций” разоблачается их бездумностью и отсутствием чувства меры».
Похоже, что ММСИ поспешил включать картины русского авангарда из своей коллекции в Государственный каталог. Хотя у музея уже есть горький опыт, связанный с выставкой «Весна русского авангарда» в Японии в 2008 году. Тогда музей Сантори в Осаке вынужден был по требованию Комитета Шагала отказаться от показа трех картин художника из коллекции ММСИ: «Портрет женщины», «Семья» и «Скрипач» (за настолько же сомнительные работы Малевича, отправленные в Японию в рамках той же выставки, заступиться было некому). К счастью, картины, вызвавшие скандал в 2008 году, в Госкаталог не включили, однако почему-то вновь пренебрегли дополнительной экспертизой коллекции.
В заключение следует сказать, что Государственный каталог музейного фонда Российской Федерации — уникальный инструмент, необходимый для работы музейных сотрудников, искусствоведов и кураторов. И как у любого сетевого проекта столь впечатляющего масштаба, у него есть недостатки. Один из них носит концептуальный характер: в карточке описания предметов отсутствует графа «провенанс». Описание провенанса является сегодня обязательной позицией в электронных каталогах многих крупных мировых музеев (от Национальной галереи в Вашингтоне и Старой Пинакотеки в Мюнхене до Музея современного искусства в Нью-Йорке и Центра Помпиду в Париже). И если бы такая графа была в Госкатологе, мы, по крайней мере, знали бы, откуда в Московский музей современного искусства приехал велосипедист, приписанный Наталии Гончаровой.
Надя Плунгян, куратор выставки «Блуждающие звезды. Советское еврейство в довоенном искусстве», галерея «На Шаболовке»
Выставка, которую я придумала для пространства галереи «На Шаболовке», посвящена отражениям еврейской культуры в разных советских нарративах 1930–1940-х годов. Вопреки ожиданиям, картина Ильи Чашника — вовсе не центр экспозиции, а комментарий, часть пролога к основному залу. Вопреки ожиданиям — потому что большинство выставок последних лет на советско-еврейскую тему делают акцент на авангарде 1920-х, иногда сопоставляя его с нонконформизмом 1970-х. Тридцатые и сороковые считаются полем официоза и «плохой живописи».
Такой взгляд закрепляется не только постсоветским искусствознанием и аукционами, но и российской музейной политикой. Дело в том, что обмен экспонатами между государственными музеями сегодня крайне затруднен и имеет свою иерархию. Крупные государственные залы выставляют более мелким огромные счета за страховку и транспортировку, а иногда и за экспозицию работ 1920-х годов. Если галерея находится в жилом доме, она получает отказ в выдаче. Поэтому малобюджетные экспериментальные проекты лишены возможности привлекать вещи так называемого «первого ряда» — даже при строгом соблюдении климата и других необходимых условий. На практике это значит, что музеи являются бенефициарами разрыва между «первым» и «вторым» рядами советского искусства и даже зарабатывают на нем.
Независимым кураторам и небольшим залам остаются частные собрания и наследники, а также те немногие музеи, которые придерживаются демократичной политики выдачи. Нашу выставку поддержали Государственный центральный театральный музей имени А.А. Бахрушина, Музей истории евреев в России, Мультимедиа Арт Музей, Москва, Картинная галерея города Красноармейска и Московский музей современного искусства, который согласился выдать «Шаболовке» не только Чашника, но и живопись Соломона Никритина (чья подлинность безусловна, а рыночная цена почему-то в десятки раз ниже).
Через час после открытия один из крупных специалистов по Малевичу написал мне комментарий в соцсетях, что работа Чашника — фейк (сейчас комментарий почему-то удален). К сожалению, я не определила подделку, опираясь на авторитет Госкаталога: супрематический ритм и баланс силовых линий соблюден корректно, нет грубых смещений и ошибок, хотя красочный слой, пожалуй, слишком пастозный — такой встречается и у шестидесятников, которые нередко занимались изготовлением фальшивок. Возможно, здесь основой композиции служила какая-то графика Чашника. Чтобы выявить подделку на глаз, нужно быть экспертом именно по Чашнику, подержать в руках десятки его работ, понимать его красочный слой, темп, мазок и так далее. На это есть эксперты, которые занимаются атрибуцией: напомню, именно атрибуция служит причиной попадания работы в музей и затем в Госкаталог. После того комментария я сразу сообщила о ситуации музею и связалась с Константином Акиншей, поскольку он занимается выявленными подделками.
Если атрибуция музейного предмета — спорная, это повод для открытой научной дискуссии между экспертами, но точно не повод обвинять муниципальную галерею. Нам поступали анонимные звонки, люди в грубой форме спрашивали, где мы взяли Чашника. Скрытое сообщение здесь следующее: если куратор — не узкий специалист по атрибуции русского авангарда, он вообще не должен работать с этими картинами. Другое скрытое сообщение: наличие предмета в Госкаталоге не гарантирует его подлинности, и крупным экспертам известно, что музеи ведут некую двойную игру и предоставляют исследователям неполный рабочий инструмент. Мы приняли решение не убирать работу Чашника из экспозиции. История о послевоенных подделках «еврейского авангарда» прекрасно ложится в сюжет выставки, и я рассказываю об этом случае на экскурсиях, предлагая зрителям задуматься, почему работы из первого зала запредельно валоризованы, а имена из второго зала так обесценены. Я очень признательна ММСИ за то, что вокруг выставки развернулась такая дискуссия — и рада, что в нее включился не музейный, а именно независимый эксперт Константин Акинша, который и рассказал обо всем наглядно «с цифрами в руках».
