Как перформанс Тани Бругеры о свободе слова был неправильно воспринят и освещен на Кубе
Работы кубинской художницы Тани Бругеры часто посвящены политическим вопросам — как в общемировом контексте, так и в локальном кубинском. В своей художественной практике она исследует не только механизмы тоталитарной власти, но и недостатки западной демократии. Широко известная за пределами своей страны (ее перформансы, скульптуры или инсталляции можно было увидеть, например, в Тейт Модерн, на Московской и Венецианской биеннале современного искусства), она тем не менее уже в течение многих лет подвергается цензуре и давлению на собственной родине. «Артгид» перевел текст Каролины Дрейк о преследованиях художницы и кубинском контексте — художественном и политическом.
Таня Бругера. Самосаботаж. 2009. Перформанс, публичная конференция, стол, стулья, микрофон, звуковая система, револьвер 38-го калибра, 9-миллиметровые пули. Фото: Cesar Delgado Wixen. © Tania Bruguera. Источник: art21.org
Во вторник 30 декабря 2014 года в 15:00 на Площади Революции в Гаване должен был состояться перформанс «Шепот Татлина № 6» кубинской художницы Тани Бругеры. Спустя две недели после того, как США возобновили отношения с Кубой, Бругера пригласила всех желающих к микрофону, предоставив им одну минуту свободы слова. «Цель перформанса — дать кубинцам возможность мирно высказать свои идеи о будущем нации после восстановления отношений Кубы и США», — говорилось в пресс-релизе. Хэштегом к мероприятию служила фраза #YoTambiénExijo — «Также я требую».
Идея о том, что ей удалось бы осуществить подобный проект в стране с ограничениями свободы слова, кажется идеалистичной. Но, возможно, это и не важно. Бругера, проживающая в Чикаго и Гаване, — художница. И тот факт, что мероприятие было запланировано заранее, означало, что перформанс все же состоится — вне зависимости от мнения государства на этот счет.
Кубинский журналист и блогер Алехандро Улоа Гарсиа, прибывший на площадь с опозданием, никого там не обнаружил. «Я приехал на Площадь Революции, а тут и нет ничего… Кучка журналистов… Даже микрофон не установили… Похоже, мероприятие свернули раньше времени», — писал он на своей странице в фейсбуке.
Перформанс действительно отменили по решению властей. По сообщению агентства Reuters, сама Бругера была арестована еще до прибытия на место. Кроме того, 12 человек, «включая мужа оппозиционной активистки Йоани Санчес, задержала полиция, а еще нескольким людям было предписано не покидать свои дома». После освобождения 31 декабря Бругера созвала пресс-конференцию в 16:00 на улице Малекон на побережье Гаваны, возле памятника жертвам крейсера «Мэн» (американский корабль потонул в результате саботажа в 1898 году, вероятно, со стороны Испании; это событие стало формальным поводом к началу Испано-американской войны. — Артгид). На пути туда Бругеру повторно арестовали, однако ей удалось записать несколько заявлений на свой телефон, которые впоследствии были опубликованы ее сестрой Деборой.
«Меня обвиняют в организации массовых беспорядков, — говорит Бругера. — Я не согласна с характеристикой, которую дало мне правительство в своем заявлении… Им еще предстоит объяснить, какой именно закон запрещает горожанину организовать культурное мероприятие на улицах города».
Она также сообщила, что была обманута властями, которые до последнего не говорили ей, что она арестована: «Представители власти прибыли к моему дому в 05:30 утра. Я не открывала им дверь до 14:30. Затем я согласилась пройти с ними на двух условиях: они позволят мне позвонить сестре и объявят об отмене перформанса, чтобы никто не пострадал. Они не удовлетворили ни одно из этих условий. Кроме того, они сказали, что меня забирают в участок “просто поговорить”, и лишь потом заявили, что я задержана».
Бругеру отпустили в тот же день, 31 декабря, в 20:00, однако, по словам сестры, на следующий день ее задержали уже в третий раз — на пути к следственному изолятору, куда она отправилась вместе с другими активистами, чтобы добиться освобождения людей, желавших участвовать в #YoTambiénExijo. «Я не успокоюсь, пока всех не выпустят», — заявила художница. В пятницу 2 января Бругера наконец была отпущена на свободу вместе с другими активистами и 50 диссидентами. Однако у нее конфисковали паспорт и обвинили в «оказании сопротивления и организации беспорядков».
Несмотря на провал мероприятия, перформанс Бругеры обернулся успешной провокацией властей Кубы, подчеркнув разрыв между официальным дискурсом и реальностью. Любопытно, например, взглянуть на то, как кубинская пресса освещала «Шепот Татлина № 6». Онлайн-издание Progreso Semanal даже не сочло перформанс искусством, написав 30 декабря, что «”художественный” перформанс, который планировала осуществить Таня Бругера, стал первой преградой для правительства на пути организации дипломатических отношений». OnCuba Magazine, часто выступающий с критикой власти, 2 января вышел со статьей, где говорилось, что «перформанс Тани… окончился ничем, после того как ни она, ни ее команда попросту не явились в указанное место». Хотя публикация рассматривала перформанс как искусство, автор не потрудился добавить, что причиной неудачи Бругеры стало именно решение властей о задержании художницы.
2 января Хорхе де Армас, директор Cuban Americans for Engagement (CAFÉ) (некоммерческая организация, в чьи задачи входит налаживание отношений между Кубой и США. — Артгид), находившийся в Майами, раскритиковал безответственность кубинской прессы в деле освещения данного события. В социальных сетях де Армас, «знакомый с Таней уже 20 лет», подчеркнул уязвимость кубинской прессы, написав, что «не [хочет] думать и в целом [противится] мысли о том, что [кубинская] пресса, которая столько делает, потакает модели подавления мышления и делает вид, что если ничего не было сказано, то ничего и не было». (Я написала де Армасу e-mail, но он не ответил).
В то же время кубинский художник Лазаро А. Сааведра Гонсалес, лауреат Национальной премии искусства 2014 года, выступил с публичным заявлением, рассуждая об использовании Бругерой цензуры: «Может ли кто-нибудь задумать перформанс во имя гражданских прав, зная наперед, что его запретят, а затем использовать эту цензуру в своих целях? Ответ утвердительный, и Таня это наглядно продемонстрировала. Когда-то она читала труды Фуко, поэтому ей известно, что тот, кто контролирует пространство, может контролировать поведение человека. Это применимо к любому пространству: как к “общественной” институции внутри арт-мира, так и к общественному пространству вне его».
Проект Бругеры был изначально художественным, но кубинские СМИ, в том числе художественные, назвали его «политикой» (или слишком политическим). Кубинский Государственный совет прикладного искусства отказал Бругере в поддержке, которую она запросила перед проведением мероприятия, заявив, что «событие негативно повлияет на общественное мнение, особенно в такой ключевой момент, когда переговоры между правительствами Кубы и США ищут пути дипломатического и коммерческого взаимодействия». Союз писателей и художников Кубы перепечатал заявление властей о том, что перформанс был «провокацией»: «Мы не настолько наивны — ни в коем случае данное мероприятие не может быть интерпретировано как художественное. Это политическая провокация». Рубен дель Валье Лантарон, президент Национального совета изобразительных искусств Кубы в интервью журналу La Jiribilla заявил: «Судя по тому, как развернулись события, это больше походит на реалити-шоу, а не на перформанс». Лантарон также охарактеризовал перформанс Бругеры как «контрреволюционный».
Тем не менее после ее ареста более 2000 художников, кураторов, критиков и других представителей искусства в Кубе и за ее пределами подписали петицию, адресованную президенту Раулю Кастро, с требованием освобождения Бругеры. «Ее задержание и конфискация кубинского паспорта являются неуместной реакцией на произведение искусства, которое искало способ наладить общественную дискуссию», — говорится в петиции.
Неясно, что произойдет дальше; власть может как усилить свое давление, так и — ну а вдруг? — наконец разрешить свободу слова. В беседе с Hyperallergic Майкл Келли, профессор философии и автор книги Hunger for Aesthetics: Enacting Demands of Art, предположил: «Мероприятие Бругеры нельзя считать завершенным — мы не уверены в том, что произойдет дальше с ней и другими задержанными на Площади Революции, как и с теми, кто хотел принять участие в “Шепоте Татлина № 6”».
12-я Гаванская биеннале должна открыться в мае, и важно, какую форму она примет (Бругере уже запретили в ней участвовать). «Акция Бругеры показала важность искусства на Кубе, пока художники готовы вставать на защиту гражданских прав — требовать их или ратовать за свободу их реализации», — говорит Келли. Продолжат ли участники биеннале полемизировать о свободе слова, раз уж такой разговор начался?
Произведения Бругеры часто стремятся сделать искусство неотделимым от реальности. В 2011 году она целый год прожила в Короне (Куинс, Нью-Йорк) вместе с пятью незарегистрированными иммигрантами, чтобы привлечь внимание к их проблемам и попробовать изменить негативный взгляд на работников из Латинской Америки. В своем «Заявлении о политическом искусстве» 2010 года Бругера пишет: «Политическое искусство выходит за пределы области искусства, проникая в повседневную жизнь людей; это искусство, которое заставляет думать… Политика — это не служба. Это способ подумать о будущем».
Несмотря на цензуру, на прошлой неделе в Гаване состоялся перформанс. Теперь нам следует поразмыслить над этим и как-то отреагировать.
