Даниил Дондурей: «Главная задача Мединского — превратить свои нервы в канаты»
3 июля 2012 года состоялось первое заседание Общественного совета при Министерстве культуры РФ. Само известие о том, что Мединский собирает Совет, вызвало в культурном сообществе неоднозначную реакцию. Входить или не входить в него — для многих это стало моральным выбором. После первого заседания Мария Кравцова попросила культуролога, главного редактора журнала «Искусство кино» Даниила Дондурея ответить на три вопроса: кем является наш министр культуры, определился ли уже вектор культурной политики третьего путинского срока и зачем входить в состав Общественного совета.
Даниил Дондурей в ГЦСИ. 2013. Фото: Екатерина Алленова/Артгид
Мария Кравцова: Два месяца назад я попросила вас сделать свой прогноз, какой будет культурная политика третьего срока Владимира Путина. Тогда вы закончили свои рассуждения на том, что все станет значительно понятнее, когда нам представят нового министра культуры. В результате нам представили Владимира Мединского, который всего за полтора месяца своей работы на министерском посту умудрился попасть в несколько неоднозначных ситуаций: боролся против канала НТВ и фильма «Служу Советскому Союзу», за что получил от гендиректора канала Владимира Кулистикова отповедь в виде ернического стихотворения, угодил в неловкое положение на закрытии Московского международного кинофестиваля, когда вручал, но так и не отдал Катрин Денев приз «Верю».
Даниил Дондурей: Сейчас происходит процесс утруски и усушки персональных смысловых координат местоположения нового министра. Мединский только что узнал, что на его попечении находится полтора миллиона занятых в культурной сфере человек, тогда как он отродясь не командовал коллективом больше чем в десять. Он, наконец, увидел, с каким сложным контингентом ему придется взаимодействовать. На этом этапе главная задача Мединского — превратить свои нервы в канаты. Например, сейчас министр встает, когда видит Никиту Михалкова, других народных артистов, но, возможно, уже через полгода он будет поспокойнее, накопит административный жирок. Его уже «поучил» Кулистиков. Еще пять-шесть таких уроков яркого политического жеста — и Мединский станет осторожнее. Опытнее. Наш министр — человек пламенный, понимающий, что ему придется отчитываться перед администрацией за очень многое, за патриотизм, за распределение бюджетных средств и вообще за все хорошее. Проблема в том, что борется он старыми методами – через медиа, а тот же Кулистиков ему показал, как многообразен сегодня арсенал пиар-противостояний. Мединский, получив естественные боевые ссадины, пообтешется, научится действовать осмотрительно.
М.К.: Но можно ли уже говорить о том, что начали проступать основные контуры новой культурной политики?
Д.Д.: Пока – нет. Это огромная работа. Можно только сказать, что сейчас пригласили уборщицу, чтобы она почистила зубным порошком старое, почерневшее столовое серебро. В качестве такового рассматриваются старые советские ценности: все иностранцы — враги России, главная задача будущего — внимательно вглядываться в прошлое и сверять с ним свои действия; современное искусство хорошо только в том случае, если оно ориентируется на консервативную русскую традицию, а не на модернистскую, тем более на идеалы «Великой утопии» начала XX века; нужно оберегать детей от тлетворного влияния современной «вседозволенности», от системы, в которой сместились ценностные координаты, в которой непонятно, где национальная мораль, а где привнесенное и «чужое». Все должно быть четко. К тому же одним из сильных трендов, видимо, станет религиозное рвение. И все эти направления культурной политики, естественно, будут легитимизироваться через подкуп деятелей культуры: хотите получить деньги на свои проекты — ведите себя «правильно»!
М.К.: Вы приняли предложение Министерства культуры стать членом Общественного совета. Культурное сообщество неоднозначно восприняло известие о том, что Мединский собирает совет. Входить или не входить в него — для многих это стало моральным выбором. Зачем такие деятели культуры, как вы, вступают в подобные советы?
Д.Д.: У таких советов очень много самых разных функций, но важнее понять, чем они не являются. Этот совет не имеет ничего общего с тем, что призван давать руководителям имеющие отношения к реальности консультации. Этот общественный орган должен продемонстрировать информационно и технологически продвинутому премьеру, что над культурным ведомством осуществляется «общественный контроль». Отчитаться в том, как народ в лице творческих деятелей надзирает над министром — пусть и культуры, — над чиновниками, структурами, идеями, законами, деньгами, откатами. Должен показать, как художественный люд выполняет функцию демократических процедур. В современной России качественная имитация — важный идеологический продукт. Фасад, картон и папье-маше — неотъемлемая и вполне реальная часть настоящей жизни.
Я лично согласился участвовать в Совете по нескольким причинам: там много замечательных, мною уважаемых людей — хочется их хотя бы раз в год послушать. Важно иметь актуальную информацию из первых рук, а еще произнести вслух несколько банальных административных идей — стимулирование куда эффективнее любых запретов, а выработка приоритетов всегда позволяет спасти попусту потраченные средства.
