Up & Down. Осень 2018

Илья и Эмилия Кабаковы в Третьяковской галерее, Эрмитаж и павильон России в Венеции, выставочный сезон в MAMM и «Гараже», Cosmoscow 2018 — Владимир Дудченко подводит итоги осени.

Up

Down

«В будущее возьмут не всех» Ильи и Эмилии Кабаковых в Третьяковской галерее Илья Кабаков. Человек, улетевший в космос из своей комнаты. Фрагмент. 1985. Смешанная техника. Центр Жоржа Помпиду, Париж. Национальный музей современного искусства/Центр индустриального творчества. © Ilya Kabakov Photo © Tate (Andrew Dunkley) Это даже не одно событие, и не только осеннее: до Третьяковки был Эрмитаж примерно с той же самой экспозицией, с апреля по июль, а еще раньше — лондонский Тейт в конце 2017-го; но все же это выставки с другой архитектурой и несколько иным набором работ, разными кураторами (хотя тут история запутанная). Кабаковы всерьез заняты фиксацией собственного (вполне заслуженного) статуса. Exegi monumentum — «я памятник себе воздвиг». Действительно, из современных российских художников лишь ради Кабаковых в Лондон, Москву или Санкт-Петербург специально приезжают международные арт-туристы. Лирическим героем сольного Ильи Кабакова был маленький человек, совершающий акт трансгрессии, «улетевший в космос из своей комнаты». Исполнив подобный акт самостоятельно, Кабаков был вынужден искать новые направления для трансгрессии. Отсюда и ангельская тема: куда еще перемещаться, как не на небеса. Однако то ли небеса были достаточно освоены, то ли еще какая-то здесь причина, но новейшая масштабная живопись Кабакова показывает трансгрессию назад, в логику и поэтику, свойственную 1/6 части мировой суши, где сталинизм и соцреализм вечно проступают пятнами из-под старых обоев. Обязательно к посещению, конечно.	Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский — куратор павильона России на Венецианской биеннале в 2019 году Михаил Пиотровский. Фото: Государственный Эрмитаж Ничего не хочу сказать плохого про Михаила Борисовича, но это какая-то глупость. На такого рода задачи надо приглашать хотя бы Дмитрия Озеркова, все равно в Эрмитаже современным искусством занимается он. Однако сама система лествичного права в науке и арт-менеджменте — по сумме заслуг — требует имен с максимальным политическим весом. По этой логике в соавторы обязательно надо звать научного руководителя и начальника института. Сам такой принцип назначения, когда на виду и на слуху оказываются несколько наиболее внушительных по сумме карьерных заслуг деятелей, а реальные акторы остаются в тени, воссоздает механизм монополизации власти и влияния. Выходит, что одни сделали все, а о других мы и не слышали. Я уверен, что получится неплохой павильон, политически взвешенный и умный, и уже называется Аслан Гайсумов в качестве возможного участника — но вся ситуация кажется странной. Этак в следующий раз можно и Ирину Александровну Антонову позвать (хотя она уже была комиссаром павильона в 1960-м).
Квазигалерейные форматы Александр Петрелли. Галерея «Пальто». 2018. Courtesy viennacontemporary Сами по себе они не новы, но именно этой осенью что-то изменилось, произошел некий сдвиг — по крайней мере, количественный. В «Перелетном кабаке» в двух с половиной залах прошли аж 6 выставок, и планируются новые. Разброс — от классиков до черт знает чего. Всем людям надо выпивать кофе, чай, вино, воду, все люди разные и любят разное. Почему бы нет? «Пальто» – самая успешная российская галерея на viennacontemporary этого года: 4 перемены развесок в день, всего 10 или 12 экспозиций, много продаж. Примерно столько же развесок было на Cosmoscow. Именно Александр Петрелли действием отвечает на запрос в маленьких, недорогих (и качественных) работах, который не может быть удовлетворен «серьезными» галереями с затратами в виде сотрудников и аренды. Плюс ситуативная привлекательность: наткнуться на распахивающего фалды Петрелли на одном из вернисажей не то же самое, что спланировать визит, подойти к вопросу серьезно и т. д. Фонд Смирнова и Сорокина, делающий трехдневные выставки на Белорусской, — одна из немногих институций, поддерживающих непосредственно художников. В этом году фонд вышел на ярмарку Cosmoscow со своим стендом и действовал в рамках общемировой моды на тиражные работы и мерч от известных художников (запомнились кеды от Алисы Йоффе). Доступное для новых коллекционеров искусство. Всюду жизнь.	Очередной разгром выставки Василий Слонов. Поехали. Фрагмент. 2018. Вата, хлорка. Courtesy 11.12 Gallery В данном случае — Василия Слонова в галерее 11.12 на Винзаводе, 12 сентября. Самое смешное в таких новочерносотенных выходках то, что они, строго говоря, проходят по категории «желание выслужиться» — это даже не погром ради погрома, наживы или накопившейся классовой злобы. Своего рода попытки архиверноподданнического самопиара. Причем все эти провокации, конечно, фиксируются (затем и затеяны), и дать по морде погромщикам будет категорически неправильно юридически. Но тем галеристам или музейщикам, чьи выставки громят, не до смеха.
Мультимедиа Арт Музей Мультимедиа Арт Музей. Courtesy MAMM Очень сильная осенняя программа. Джим Дайн — это про современное состояние сотрудничества с Центром Помпиду, мирового уровня персоналка очень хорошего западного художника. «Вы смотрите на то, чего никогда не было» из коллекции Заблудович — это текущее состояние мировой фотографии в звездах. С тех пор как Ольга Львовна Свиблова показывала в «Екатерине» сольную выставку Андреаса Гурски, ничего подобного в Москве не было: Руфф, Гурски, Шерман, Принс. Виктор Пивоваров — классик кабаковского масштаба, пусть и без сравнимого международного успеха — показывает корпус новых работ (приправленный старыми альбомами) и выглядит при этом живым и веселым человеком. У программы МАММ есть минус: эти выставки, в некотором смысле, интеллектуальные no-brainers, тут невозможно промахнуться. Все остальное — плюсы.	Закрытые открытия Мультимедиа Арт Музей. Courtesy MAMM С одной стороны, «как без хайпа, никто же не придет». С другой — галереи в основном уже открывают свои двери во время вернисажей (и МАММ: на все последние открытия, кроме луи-вюиттоновской презентации книжки Пепперштейна про Прагу, можно было зайти с улицы). Больше не наливают (минус), зато намного меньше ходит любителей выпить на халяву (плюс). Сам по себе формат вип-превью работает скорее на ярмарках, там необходимо дать жирным покупателям некоторое пространство, ведь они делают кассу. А все остальные мероприятия от закрытости только проигрывают (тем более что на практике это превращается в погоню арт-тусовки за проходками и списками, и все равно все всюду проникают, кому надо… такой 2007-й). Если бы не сложности с кассовыми аппаратами и прочим, можно было бы перенять берлинский опыт — выпивка на открытиях есть, но 4 евро за бокал. Оттого что люди перемещаются между площадками и обсуждают увиденное, постоянно наталкиваясь на знакомых, все только выигрывают. А для випов бывают ужины, афтерпати, арендованные клубы — масса есть способов отделить бриллианты от общественности, если уж надо.
Cosmoscow 2018 Cosmoscow 2018. Courtesy Cosmoscow Ярмарка занимает четкую позицию, за которую ее многие порицают, — минимум визуального разнобоя, два автора на галерею. В результате совершенно реально посмотреть и впитать все за один день. Огромные старые ярмарки так устроены, что увидеть и оценить что-то новое для себя очень сложно, глаз замыливается. Посетитель дрейфует от одного уже известного имени к другому, и вместо новых покупателей и кураторов галереи-участницы получают подогретую алкоголем коллекционерскую толпу, интересующуюся тем, что она и так знает. Это, может быть, и неплохо, но ведет к монополизации и к конкуренции в поле одних и тех же «голубых фишек» (что как минимум скучно). Богатые богатеют. В мире уже обсуждается, как с этой ситуацией брендизма и монополизации справляться, например, мегагалереи могут оплачивать часть затрат галерей средней руки, для которых участие в ярмарках становится слишком опасным, но которые как раз и генерируют питательный контекст. В Москве, напротив, мы слышим критические голоса, мол, как это так, богатым галереям не дают выкупить по половине Гостиного Двора, а ведь им так хочется, и почему, мол, нет западных звездных участников. Не проблема привезти Херста, а купит его кто и зачем? Лучше возделывать собственный садик с оглядкой на мировые проблемы и с постановкой вменяемых задач. Уже получается, есть стабильный ручеек продаж: да, на своем уровне, да, без звезд, но это мобилизация и галерей, и випов, и коллекционеров, и просто интересующихся. Визуальная встряска и пересмотр актуальных имен должны раз в год случаться в таком большом городе, как Москва. Серьезный по местным меркам наплыв посетителей (19 тыс. человек за 4 дня) — тому подтверждение.	Ситуация в ГЦСИ-РОСИЗО ГЦСИ-РОСИЗО. Courtesy ГЦСИ Все выглядит плохо. ГЦСИ был, по сути, сетью филиалов. К нему припаяли РОСИЗО с его коллекцией, международными связями и бюрократическим аппаратом. Казалось бы, странный брак, но можно что-то сделать интересное. Результат — ноль международных проектов. Московские выставки получаются сырыми (из-за недостатка денег отчасти). Междувластие. Здания на Ходынке не будет. И. о. отчалившего босса выплачивает себе и окружающим золотые парашюты, как в последний раз — и это на фоне подвижнической работы целого ряда людей за копеечные зарплаты. Практикуемый государством эффективный менеджмент в культуре приводит в лучшем случае к замордовыванию энтузиастов на местах бессмысленной деятельностью, к выхолащиванию смысла и к построению отдельных чиновничьих карьер, никак с содержательной частью культурной жизни не связанных.
Марсель Бротарс в «Гараже» Марсель Бротарс. Museum. Детям вход воспрещен (белая версия). Фрагмент. 1968. Фонд Марселя Бротарса. © Estate Marcel Broodthaers Просто кайфовая выставка важного художника. У меня она совпала во времени с виденной в Берлине выставкой антверпенского пространства А 37 90 89 (основанного в 1969 году и продержавшегося всего полгода), участником которого был Бротарс. Лютое и холодное интеллектуальное горение, отрицание старого мира на практике. Прекрасно прийти с детьми и пытаться им втолковать, что хорошего в трех кучах угля, или в куске золота на бархате, или в слипшемся комке ракушек. От такого рода задач начинают пылать уши и лоб, плывешь и путаешься в показаниях, ну и по дороге начинаешь сам что-то понимать.	Коллективное курирование Ати-Патра Руга. Ночь длинных ножей, № 1. Фрагмент. 2013. Архивная струйная печать на бумаге Photorag Baryta. Фото: Хейден Фиппс. Courtesy автор и галерея WHATIFTHEWORLD, Кейптаун С одной стороны, хорошо, что существуют институции, работающие над собственным интеллектуально-выставочным продуктом. Когда есть группа кураторов, и есть исследования, и есть неочевидные выводы и высказывания, и на это тратятся деньги. С другой стороны, сам подход эгалитарного кураторства «коллектива авторов» мне кажется очень сомнительным. Так управляются корпорации: есть совет директоров, есть правление, и даже при наличии формального начальника груз ответственности делится. Политбюро ЦК КПСС. В результате такого управления получаются довольно аморфные выставки с хорошим разбегом и не очень внятным исполнением. Характерный пример — выставка про ткань в «Гараже». И авторы хорошие, и кураторы хорошие, и исследования были, и прочтения современные. Тут и социальность, и беженцы, и визуальный ряд, и все без пережима — а в результате ходишь и ломаешь голову, кто за что отвечал.