Дистанционное перформативное искусство?

10 апреля 2012 года в галерее Paperworks открылась выставка художницы Таус Махачевой «Позволь мне быть частью нарратива» — очередная глава в глобальном исследовании постсоветского Кавказа и собственной идентичности художницы. На этот раз традиционалистский (читай — мужской) универсум художница деконструирует при помощи двух документальных нарративов — посвященной дагестанскому чемпиону по вольной борьбе Али Алиеву черно-белой советской агитки и современного видео, снятого самой Махачевой на полигоне для собачьих боев. Но в центре последнего рассказа — молодая женщина, присвоившая себе не только мужское занятие (выращивать и тренировать бойцовых собак), но и мужской язык — говорить не только за себя, но и за своих подопечных в пространстве исключительно мужского высказывания. Впрочем, куратора Карину Караеву интересует не только поэтика и политика Таус Махачевой, но и то, какое место молодая российская художница занимает среди международных коллег.

Таус Махачева. Из проекта «Позволь мне быть частью нарратива». Дагестан, 2012. HD видео, цвет, звук. 19 мин. 51 сек. Courtesy Paperworks Gallery

Таус Махачева — безусловно, серьезная, вдумчивая художница, которая всегда касается скрытых тем, — например, существенной для Кавказа проблемы взаимодействия мужской и женской культур или консервативности восточных культурных традиций. В свои перформансы Махачева включает элементы протеста против гендерного диктата, политической агрессии или национальной несдержанности. Видеопроект «Позволь мне быть частью нарратива» затрагивает проблему маскулинности в культуре. При этом если Таус Махачевой задать вопрос о ее критическом отношении к невозможности диалога между мужчиной и женщиной в конкретном национальном сообществе, она отвечает лукаво: «Разве ты видишь критику?». Таус утверждает, что ее позиция — это позиция наблюдателя, исследователя, но не критика.

Семья Таус — родом из Дагестана. Эта территория столетиями была частью России, при этом здесь всегда выстраивался собственный культурный и национальный миф. Этому национальному мифу, в частности, был посвящен проект Махачевой «Портрет аварки» (2010), в рамках которого художница проехалась в московском общественном транспорте в костюме и украшениях, выполненных по старинным лекалам национального аварского костюма. В этом перформансе демонстрация «национальной идентичности» сводилась к абсурду — акцентировались лишь внешние приметы национального своеобразия, а традиционные украшения были сделаны из пластика.

Таус, демонстрирующая свою принадлежность конкретной восточной культуре и традиции, предлагает саму себя, свое тело в качестве критического инструмента. Однако делает она это иначе, чем, например, ее старшие коллеги-современницы на Западе. Когда Марина Абрамович (в перформансе «Обмен ролями», 1975/1994) примеряет на себя роль женщины на продажу, она соотносит свои действия с общепринятыми взглядами, сложившимися в социуме, — ее проект, с одной стороны, посвящен наслаждению, которая получает женщина от секса, с другой — является критикой существующего положения вещей, при котором женщина торгует своим телом. Когда Трейси Эмин выставляет напоказ собственную постель («Моя постель», 1999) или предъявляет список людей, с которыми она занималась сексом («Все, с кем я спала, 1963–1995», 1997), она также непосредственно обращается к обществу в целом и конкретному художественному сообществу (в список ее любовников входят представители арт-тусовки), при этом — сознательно или бессознательно — критикуя не столько это общество, сколько саму себя.

Сейчас действительность формируется политической агрессией, транснациональной войной и экономической стагнацией, разговорами о серьезности финансового кризиса и его фантомах. Новая генерация художников не остается в стороне от этой ситуации, но интерпретирует ее куда более опосредованно. Перформансистка из Гватемалы Регина Хосе Галиндо заостряет внимание на ситуации воинствующего сексизма в своей стране, эксплуатируя собственное тело и доходя буквально до хирургического вмешательства, — в видео Himenoplastia (2004) запечатлена операция по восстановлению девственной плевы, проведенная художнице (эта акция оказалась наиболее неожиданной в истории перформативных действий).

Испанская группа Flo6x8 приходит в финансовые банки и исполняет национальный танец-штамп — фламенко, демонстрируя отказ от выстроенной системы финансовых отношений и принадлежность к той части национального сознания, которая соотносится с культурой, скрывающей истинные финансовые потоки и заинтересованной в развитии конкретного субкультурного бренда.

Таус Махачева — художник-вуайерист. Она как будто тоже не вмешивается в «нарратив», но при этом вскрывает действительные, сразу неочевидные национальные родовые травмы. Зрителю, воспитанному в иной культурной и гражданской ситуации, не все может оказаться понятным. Махачева в этом отношении выступает как медиум между не вполне отчетливой российской сущностью и кавказской (не сказать «самобытностью», потому что в практике художницы она превращается в набор формальных признаков, так как в ситуации политкультурной корректности исчезает традиция).

Здесь, возможно, уже неактуально перформативное вмешательство, потому что оно только разрушает уже пошатнувшуюся платформу межкультурных отношений. Таус Махачева своей акцией открывает новую перспективу отношений между художником и средой, сообществом, группой. Эти отношения можно назвать дистанционными перформативными действиями.