Аукционным домам нечем хвастаться
Власти, заботясь о нравственном и моральном облике граждан, выводят игорные заведения в специальные резервации, но при этом создают режим благоденствия для близких родственников казино — аукционных домов, не заботясь об их потенциальных жертвах, которые в пылу азартной борьбы за «шедевр» могут пустить под откос свою жизнь и жизнь своих близких.
Представим себе семейную сценку в квартире соседей. Жена пилит мужа: «Дурак ты у меня, Василий! Вот, Петя из 17-й пошел в “Вулкан” и десять штук выиграл на рулетке! А ты что? Сидишь на работе целыми днями, нет чтобы в казино сходить!» Не очень жизненно, да? А если сравнить с арт-рынком, где эпитета «самый дорогой художник» удостаиваются мастера, за чьи работы были заплачены наибольшие суммы на торгах? Аукционные дома еще с 2008 года подвергаются критике за поощрение иррациональных трат, работу на богатейший процент мирового населения и нарушения прав трудящихся. Давайте посмотрим на Sotheby’s, Christie’s, Phillips de Pury и так далее с другой стороны. Как бизнесмены тратят свои деньги — не наше дело. Трудящихся жалко, но они (хоть и безуспешно) борются с угнетателями. Важно то, что аукционный дом, в сущности, — близкий родственник дома игорного. Правда, в казино с деньгами расстаются ради того, чтобы выиграть деньги, а в Christie’s меняют высочайшие ставки на произведения искусства. Но в аукционных домах тоже случаются выигрыши. Особенно если цена на работу возрастает с годами, и то, что в 1970 году уходило с молотка за 2000, в 2000-м стоит 1 970 000.
Если верить Википедии, первый аукцион и первое казино появились на свет с разницей менее чем в тридцать лет. Игорный бизнес берет начало в Венеции, где в 1638 году под крылом государства открыли первое легальное казино — Ridotto. Правда, в 1774 году его закрыли, заботясь о нравственности и моральном облике венецианцев. Что не помешало, как мы знаем, всемирному распространению такого рода развлечений. В 1674 году в Стокгольме открылся Stockholms Auktionsverk, существующий и поныне. С тех давних пор посетитель игорного дома превратился в трагическую фигуру, игрушку страстей и пасынка Фортуны. Любой невроз легко превратить в позу и покрыть толстым слоем гламура. В случае азартных людей, правда, всем очевидно, что речь идет об аддикции. В сияющем мире завсегдатаев Sotheby’s о невротических аспектах принято умалчивать. Хотя желанию заплатить огромную — нет, наибольшую — сумму за вещь, у которой есть рыночная цена, складывающаяся из множества понятных критериев, следует посвятить пару-тройку страниц учебника по психологии.
Вообще-то говорить о деньгах интересно. Почему художник Х оценивается в сумму Y, сколько стоит проект в музее Z, монетизируется ли качество, размер, список выставок. Цена работы — часть ее существования в нашем мире, биографии художника и так далее. Но психология аукционов проникает и в сферу частных сделок, то есть туда, где, по идее, должны работать личности с четкими представлениями о том, куда и зачем уходит вещь. Последний пример – продажа полотна Сезанна шейху Катара за $250 млн. Влиятельные дилеры Уильям Аквавелла и Ларри Гагосян предлагали владельцу $220 млн и проиграли вчистую: аукционное мышление сыграло решающую роль. Больше значит лучше. Шейх Катара чувствует себя альфа-самцом и думает, наверное, что поднял посещаемость будущих музеев региона. Конечно, за Сезанном надо ездить исключительно на Восток. Все так называемые рекорды свидетельствуют лишь о покупательной способности коллекционеров, то есть о том, что у них есть некая сумма, которую они готовы потратить. А самый ли дорогой художник Сезанн — бог весть. Все равно почти все его шедевры в музеях, а как определить ценность того, что принадлежит народу?
Аукционные дома, естественно, радуются как дети, когда на продаже можно так много заработать. И одновременно эти крупье с искусствоведческим дипломом (а то и без оного) считают свою деятельность культурной. Легко убедиться в обратном, посмотрев на их печатную продукцию. Перефразируя старую поговорку, есть ложь, есть наглая ложь, и есть каталоги аукционных домов. Здесь все работы — исключительные, все художники — известные, каждый кусок холста уникален. Над каталогами работают настоящие мастера по изготовлению фальшивок, только подделывают они не работы, а репутации. Так что если вы серьезно относитесь к торгам, уважайте и представителей смежных профессий — владельцев казино, букмекеров, торговцев наркотиками. В общем, всех, кто торгует быстрым кайфом за большие деньги.
