Up & Down. Не только зима 2016–2017

Почему четыре куратора для одного павильона России на Венецианской биеннале — это плохо, а рейв на ГЭС-2 — хорошо, что делать с такой разной и такой похожей «Оттепелью» в московских музеях и какова на самом деле первая Триеннале российского современного искусства в музее «Гараж». Марина Анциперова подводит итоги зимы 2016–2017 и первого месяца календарной весны.

Up

Down

Фонд V—A–C Логотип V—A–C. Courtesy V—A–C Бывшая электростанция ГЭС-2, которую фонд по проекту Ренцо Пьяно превращает в «пространство развития современной культуры», стала главным местом силы ранней столичной весны. Кажется, здесь зачекинилась вся Москва: и те, кто потом собирался веселиться в клубе «Рабица», и те, кто до этого постоял в очереди в Пушкинский музей, и те, кто в спокойном режиме отмечал Масленицу. Решение репрезентировать пространство через тотальную саунд-инсталляцию (выставка «Геометрия настоящего» под кураторством британца Марка Фелла — условный рейв) в транзитный момент жизни, возможно, самой красивой электростанции города — весьма удачное. Жаль только, что все остальные начинания фонда, вроде долгого сотрудничества с Музеем истории ГУЛАГа, на его фоне несколько померкли.	Gary Tatintsian Gallery Логотип Gary Tatintsian Gallery. Courtesy Gary Tatintsian Gallery Условную ретроспективу Херста, которая открылась в галерее Гарри Татинцяна в последний день марта, ждали примерно все — на поверку же самые знаменитые объекты — скульптуры в формалине и черепа — не приехали. Теоретически представленные работы должны отвечать за главные серии Херста — тут есть и бабочки, и «медицинские кабинеты», и всевозможные круги, но без скандальных работ выставка выглядит достаточно консервативно, пусто и скучно.
Елена Селина Елена Селина. Фото: Татьяна Либерман, courtesy XL Галерея В начале года у основательницы XL Галереи и некоммерческого XL Projects открылось сразу несколько проектов — как собственных, галерейных (например, выставка Ильи Долгова «Риф» в пространстве галереи на «Винзаводе»), так и в сотрудничестве с большими институциями. За последние отвечает ретроспектива группы «Синий суп» в Фонде культуры «ЕКАТЕРИНА» и четырехэтажный выставочный проект главных краснодарских ударников художественного труда — группировки ЗИП, который в конце марта открылся в Московском музее современного искусства. Результат — одновременно популяризация и институализация художников, которые к этому (хотя бы декларативно) не стремились. Так, например, группировка ЗИП теперь считается модной и волнует глянцевые журналы.	Семен Михайловский Семен Михайловский. Фото: Courtesy ИЖСА им. И.Е. Репина До конца января Семен Михайловский не спешил (или не мог?) объявить ни о теме, ни о составе экспонентов павильона России на Венецианской биеннале, но его драматического таланта все же хватило на то, чтобы устроить из формально-бюрократической процедуры презентации павильона сомнительное арт-действо. По слухам, накануне пресс-конференции он «не для распространения» нашептывал на ухо «избранным» (а их было немало) одну фамилию (художника Гриши Брускина), хотя в результате было объявлено о четырех, считая композитора Дмитрия Курляндского, участниках. Троим из них (Брускину, группе Recycle и Курляндскому) не впервой показывать себя в Венеции, для художницы Александры Пироговой эта биеннале станет первым большим международным челленджем. Отдельная история с кураторами. На один павильон их четверо, причем одного художника Брускина курируют почему-то двое. Один из этих кураторов, профессор истории русского искусства венецианского Университета Ка’ Фоскари и директор Центра изучения русского искусства (CSAR) Сильвия Бурини, знаменита дружбой с министром Мединским и последовавшими за вручением Владимиру Ростиславовичу должности почетного профессора Ка’Фоскари протестами студентов.
Еврейский музей и центр толерантности Логотип Еврейского музея и центра толерантности. Courtesy Еврейский музей и центр толерантности После разочаровывающей развески, возможно, по-прежнему самого влиятельного живописца современности — Герхарда Рихтера — музей показывает два идеальных с точки зрения архитектуры выставочных проекта. «Прыжком» знаменитого фотографа Филиппа Халсмана занималось маленькое, но довольно успешное бюро Nowadays; а второй частью блокбастера про поиск затерявшегося в региональных музеях авангарда «До востребования» куратора Андрея Сарабьянова — как и в прошлом году, Кирилл Асс и Надя Корбут.	Галерея «Триумф» Логотип галереи «Триумф». Courtesy галерея «Триумф» Выставка графического романа от уфимского художника Уно Моралеса — китчевая графика о любимых сейчас 90-х в бархатных, напоминающих о «Твин Пиксе» декорациях — фактически представляла собой развешанные по стенам страницы комикса. К графическому роману и талантам иллюстратора вопросов нет, они есть к кураторам проекта: сложно подготовить выставку в галерее, опираясь только на издательский и редакторский опыт. Как минимум можно было представить изображения интереснее, нежели просто развесить страницы одна за другой, как в традиционном книжном формате.
Музей Москвы Логотип Музея Москвы. Courtesy Музей Москвы Весной весь город превратился в одну тотальную инсталляцию про послевоенное время — фестиваль «Оттепель: лицом к будущему» объединил Третьяковскую галерею, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Музей Москвы. Но для каждого из этих музеев вопрос, как и что показывать в рамках этой обширной репрезентации прошлого, был сложным — как с этической, так и экспозиционной точки зрения. Открывший еще в конце прошлого года выставочный проект «Московская оттепель: 1953–1968» Музей Москвы (как и другие музеи столицы) романтизирует это неоднозначное для страны время. Благодаря одному из лучших кураторов нового поколения Александре Селивановой и архитектору Константину Ларину выставка получилась прежде всего архитектурной, связанной единой конструкцией как буквально (разрозненные экспонаты связывает деревянный модуль), так и своей структурой. По составу экспонатов выставка вышла скорее мещанской (что, впрочем, органично выглядит в пространстве музея города), но одновременно рассказывающей о чем-то большем: о пустоте, структуре и архитектуре времени.	Государственная Третьяковская галерея Логотип Государственной Третьяковской галереи. Courtesy Государственная Третьяковская галерея Выставка «Оттепель» в Третьяковской галерее, на которой наравне с произведениями искусства присутствуют платья и пылесосы, фото- и киноматериалы, получилась похожей на конкурирующую «Оттепель» в Музее Москвы. Но в отличие от Музея Москвы, который привык работать с таким разнородным и слегка мещанским набором объектов, Третьяковская галерея с ним не справляется. Ни расстановкой (всем этим предметам и произведениям как минимум требуется разный свет, как заметил архитектор Юрий Аввакумов), ни идеологически. В последнее время галерея старается «примирить» официальное и неофициальное искусство, представляя его как наследие одной и той же эпохи — и со своим фондом ГТГ действительно могла бы сделать мощное высказывание на эту тему. Однако термины «официальный» и «неофициальный» не появляются в аннотациях; а разделы конформистов и нонконформистов, хоть и располагаются рядом, но из-за недостаточно продуманных рифм выглядят случайными соседями.
Триеннале российского современного искусства в «Гараже» Скриншот с сайта Триеннале российского современного искусства в музее «Гараж» Музей «Гараж» этой весной выступил с бесценной для отечественного искусства идеей масштабного смотра достижения отечественного современного искусства. Действительно, такого количества работ со всех концов страны до этого не показывали вместе никогда. Сам факт вызвал невиданное внимание к современному искусству — как со стороны публики (музей говорит о рекордах посещаемости), так и арт-дилеров. За пару месяцев до открытия последние пытались выведать у организаторов, кто из художников будет одобрен кураторами музея и попадет на выставку, а следовательно, в перспективе вырастет в цене благодаря импортно-экспортному эффекту каждой «гаражной» выставки.	Триеннале российского современного искусства в «Гараже» Скриншот с сайта Триеннале российского современного искусства в музее «Гараж» Триеннале — прекрасный задел на будущее, но реализация первой ее редакции заставляет задуматься о том, как лучше было бы структурировать вторую. Для первой Триеннале музей намеренно не стал выбирать единую тему, но в дальнейшем критерий отбора «лучших работ от лучших художников» хотелось бы сменить на более убедительный концептуальный подход. Среди художников намеренно выбирались уже заявившие о себе (и потому влиятельные) авторы, поэтому сюрпризов для профессиональной публики практически не оказалось, разве что несколько удивительно участие в триеннале пусть и по-прежнему авторитетного, но все же умершего художника Дмитрия Александровича Пригова.