Таль Грановски Амит: «Когда я говорю, что занимаюсь исследованием моды, то провожу аналогию с археологией»
Архивы принято считать закрытыми и элитарными институциями, устанавливающими политический и социальный контроль за памятью о прошлом. Однако израильский Архив моды и текстиля Роуз по собственной инициативе сотрудничает с исследователями, кураторами и модными дизайнерами. Кроме того, будучи образовательным и исследовательским центром при Колледже инженерного дела, искусства и дизайна «Шенкар» в Рамат-Гане, он с одинаковым трепетом и вниманием работает как с экспонатами, датированными 1780-ми годами, так и со свидетельствами недавних драматических событий в стране. Эльмира Минкина поговорила с Таль Грановски Амит, возглавляющей Архив, о том, как пополняется международная и локальная коллекции, о посетителях, сотрудниках и о реакции институции на эскалацию военного конфликта.
Таль Грановски Амит. Courtesy Еврейский музей и центр толерантности
Эльмира Минкина: Как вы пришли в моду?
Таль Грановски Амит: Я с детства интересовалась модой. Но в Израиле есть только один путь для тех, кто хочет связать с ней свою жизнь, — пойти учиться на дизайнера одежды. Так я и сделала. По прошествии четырех лет учебы я заметила, что исследовать одежду мне нравится больше, чем конструировать ее. Получив степень бакалавра, я еще год работала по специальности, пока не устроилась на работу в Музей дизайна в Холоне. Там я узнала о существовании целого мира исследований дизайна, напрямую с ним не связанных. Изучая дизайн, вы по большей части уделяете внимание принтам, цвету, референсам, но не самой моде, ее двигателям и катализаторам изменений. И я поступила в магистратуру, чтобы начать все с нуля.
Эльмира Минкина: Вы получили степень бакалавра в Колледже инженерного дела, искусства и дизайна «Шенкар» в Рамат-Гане и возглавляете Архив моды и текстиля Роуз при нем. Доводилось ли вам бывать в Архиве во время учебы?
Таль Грановски Амит: Архив появился в конце 1980-х, и попасть туда было практически невозможно. Мы посещали его в рамках тематических занятий — например, когда изучали вечерние наряды, в архиве нам демонстрировали платья Dior, Chanel, Balenciaga и так далее. Из тысяч предметов мы видели в общей сложности около двадцати. Когда я пришла в Архив уже в качестве сотрудника, то была поражена: почему студентами мы даже не знали о его богатствах? Первым делом я решила заняться сайтом и оцифровкой коллекции, чтобы сделать ее доступной для ознакомления и дистанционного изучения.
Эльмира Минкина: Могу отметить: диджитал-архив действительно впечатляет — и множеством фильтров и инструментов для поиска, и своим содержанием.
Таль Грановски Амит: Спасибо! За основу мы взяли модель онлайн-магазина, знакомую большинству пользователей, а в качестве примеров для подражания — ASOS и другие платформы для онлайн-шопинга. Предметы коллекции можно отсортировать по стране производства, типу одежды, материалу и так далее. Также на сайте можно заполнить специальную форму для посещения Архива офлайн.
Эльмира Минкина: С чего началась история Архива?
Таль Грановски Амит: В 1986 году Колледж «Шенкар» получил большое пожертвование одежды от музея нью-йоркского Технологического института моды (FIT). Этот дар не только стал отправной точкой для формирования Архива как учебного и исследовательского центра, но и определил дальнейшую стратегию его пополнения. У нас нет бюджета на приобретение предметов, поэтому мы растем исключительно благодаря щедрости дарителей.
Эльмира Минкина: Кто обычно приносит вещи в Архив?
Таль Грановски Амит: Частные лица, студенты или коллекционеры. При этом в акте перехода одежды из личного пространства в публичное участвует не один человек: как правило, владелец одежды, даритель, куратор Архива и посетитель. Пандемия COVID-19 внесла свои коррективы: в этой цепочке появилось новое звено — создатель одежды. Многим местным дизайнерам пришлось закрыть производства и магазины во время локдауна, и казалось, их дело и память о нем исчезнут бесследно. В то же время мы обнаружили, что наша коллекция — преимущественно международная, хотя Архив Роуз — единственное в мире хранилище израильской моды. Мы решили, что наш долг — вписать в ее историю имена современных местных дизайнеров и брендов, и стали обращаться к ним с просьбой передать какой-нибудь предмет одежды в фонд. Ранее мы точечно сотрудничали с дизайнерами, в основном американскими, например со Stuart Weitzman.
Эльмира Минкина: Как подобная реформа повлияла на миссию Архива? Какова она сейчас?
Таль Грановски Амит: Архив во все времена был призван просвещать людей, учить их не только смотреть на одежду с точки зрения категорий «красиво/уродливо», «надену я это или нет», но и относиться к ней как к историческому документу. Я надеюсь, мы справляемся с задачей показать, что у одежды есть чему поучиться: ее можно и носить, и читать, постигая экономическую, социальную, технологическую и политическую трансформацию той или иной вещи.
Эльмира Минкина: При всем историческом разнообразии моды в России здесь нет институции, подобной Архиву Роуз. Отдельные экспонаты можно найти в музеях, но с ними нельзя взаимодействовать.
Таль Грановски Амит: Если рассматривать два вида коллекций — музейную и учебную, то Архив Роуз занимает промежуточное положение. С одной стороны, предметы одежды можно досконально изучать изнутри и снаружи, самостоятельно или в рамках занятий в Колледже, а с другой, мы обеспечиваем контроль температуры и влажности, и вся работа с одеждой ведется в перчатках, как если бы речь шла о музейном экспонате. Это позволяет нам быть интересными для студентов и исследователей, изучающих историю и материальную культуру через одежду, и сотрудничать с кураторами выставок, которые могут включать в свои проекты предметы из Архива.
Эльмира Минкина: Были ли случаи сотрудничества с международными музеями в рамках выставок?
Таль Грановски Амит: Пару раз предметы из коллекции участвовали в выставках в США, но чаще мы сотрудничаем с израильскими культурными институциями. Для масштабного выхода на международный уровень у нас относительно большая, но недостаточно разнообразная коллекция, а израильская мода как таковая не особо кому-то интересна за пределами страны. Поэтому основной акцент мы делаем на исследованиях, а не на выставках, и позиционируем себя как часть интернациональной базы данных.
Эльмира Минкина: И все же в последние годы музеи и мода заметно сблизились.
Таль Грановски Амит: Последние шесть лет я наблюдаю стремительный рост числа выставочных проектов, связанных с модой. В музейных пространствах она перестает быть легкомысленной, с одной стороны, становится самостоятельным предметом изучения, а с другой — рассматривается в едином контексте с искусством в широком смысле. Разглядывание нарядов в витринах не так интересно, как репрезентация взаимосвязей моды и кинематографа или фотографии, и такая подача созвучна миссии Архива Роуз. Хотя не стоит забывать и о том, какой силой обладает мода сама по себе: она погружает в мир грез, отвлекает от реальности и вдохновляет. В 2021 году в холонском Музее дизайна под кураторством Яары Кейдар открылась выставка «Бал», посвященная индустрии свадебной и вечерней моды Израиля. Она стала одной из самых посещаемых в стране наряду с первой большой ретроспективой Яёи Кусамы в Тель-Авивском музее изобразительных искусств. За время пандемии люди истосковались по красоте и впечатлениям, и выставка оправдала их ожидания.
Эльмира Минкина: Есть ли разница между израильской и еврейской модой?
Таль Грановски Амит: Хороший вопрос! Долгое время считалось, что израильская мода — смесь восточного и западного, эдакий «мягкий» Восток глазами европейца. Но современное поколение израильских дизайнеров и их аудитория, которая все чаще обращается к своим корням, чтобы рассказать о себе через одежду, уже не идентифицирует себя через «встречу Востока и Запада»: они пропускают мировые модные тренды через фильтр локального контекста. Например, дизайнеры бренда Holyland Civilians Анат Мешулам и Дор Чен предлагают свой взгляд на культурные коды Израиля, используя материалы местного происхождения. В Архиве Роуз хранятся две футболки Holyland Civilians: одна из них, «Футболка скорби», восходит к еврейскому ритуалу «криа» — дозволенному Торой выражению боли и горя об утрате. На футболке заметен небольшой диагональный надрыв, края которого затем были заштопаны. Покупатели-неевреи, скорее всего, увидят здесь просто эстетический прием, в то время как для евреев эта деталь обладает более глубоким смыслом, символизирующим одновременно осознание утраты и надорванное сердце. Вторая, «Гражданская футболка», отсылает к закону об обязательной службе в армии, который распространяется на мужчин и женщин, и предлагает новый взгляд на обычную футболку цвета хаки и вездесущую «визуальную культуру милитаризма» в Израиле. Методом аппликации на футболке выложено слово civilian («гражданский») — так на военной форме обозначается звание, — а у ворота и нижнего края футболки намеренно проделаны маленькие дырочки, создающие впечатление поношенности. В контексте армейской службы в Израиле такая футболка становится «говорящей»: существует правило, обязывающее молодых призывников надевать под военную форму футболку белого или оливкового цветов, которые часто снашиваются до лохмотьев. Что касается дизайнеров-евреев, то до Второй мировой войны в Европе крупной текстильной промышленностью в основном управляли евреи. А из-за войны большинство из них либо погибло, либо бежало. В коллекциях Марка Джейкобса или Айзека Мизрахи не читается их еврейское происхождение: они родились и выросли в Америке, у них другой менталитет. Я понимаю еврейскую моду как более тесную связь с самой Землей обетованной и ее традициями, и в этом смысле она практически не отличима от израильской.
Эльмира Минкина: Вернемся к устройству Архива. Сколько человек в нем работает?
Таль Грановски Амит: Штат небольшой: я, куратор и хранитель. На нас лежит основной объем задач, при необходимости мы привлекаем стажеров. Работы много: исследование того или иного предмета всегда может быть полнее и глубже, пространство требует порядка, а коллекция текстиля — оцифровки. С другой стороны, мы не бригада скорой помощи и понимаем, что спешить некуда.
Эльмира Минкина: Как проходит рабочий день сотрудника Архива Роуз?
Таль Грановски Амит: Если мы говорим о начале семестра, то к нам приходит много студентов, изучающих моду, текстильный, ювелирный, промышленный и графический дизайн, историю и философию искусства. Я занимаюсь подбором предметов одежды для каждого занятия — обычно это очень насыщенные две недели. Как только поток студентов стихает, мы приступаем к работе с дарителями. Экскурсия по Архиву для дизайнеров и обсуждение с ними возможности пожертвования занимают около пары часов, тогда как на встречах с частными лицами хранители документируют историю того или иного предмета, реставраторы оценивают его, тщательно исследуют, выясняют необходимость чистки или ремонта, после чего каталогизируют и вносят во внутреннюю базу данных. Раз в месяц мы организуем профессиональную фотосъемку экспонатов. Как только фотографии готовы, описания объектов появляются на сайте Архива. А еще я и моя команда пишем исследовательские работы и биографические справки. Но больше всего времени уходит на процедуру передачи вещи в нашу коллекцию.
Эльмира Минкина: Фонды Архива насчитывают почти три тысячи предметов. Понимаю, что вопрос непростой, но есть ли среди них любимые?
Таль Грановски Амит: Это действительно непростой вопрос. Но обычно, чтобы произвести впечатление на новых гостей Архива, я рассказываю про два наряда. Первый — костюмы дизайнера Ярона Минковски для выступления Моше и Орны Дац на «Евровидении» 1991 года. Мои собеседники узнают их еще до того, как я начинаю рассказ. Рубашка и платье изготовлены из старинных бухарских покрывал, найденных на блошином рынке в Яффе, с изнанки вручную пришиты монетки-обереги — на удачу. Парный ансамбль символизировал единство еврейских сообществ в Израиле и за его пределами, что перекликалось с содержанием конкурсной песни Kan (ивр. «Я родился здесь») о родстве дуэта со всеми евреями мира. Благодаря мгновенной узнаваемости и понятности идеи национального представительства на международном песенном конкурсе важность этих предметов не нуждается в дополнительных комментариях.
Еще одна знаменательная вещь — куртка офицера израильской разведки. Силуэтом она напоминает бомберы американских и британских летчиков, и это первый момент, на который я обращаю внимание, — как работает глобализация в вопросах военной униформы. Второй — тот факт, что владелец куртки хранил ее более двадцати лет после ухода в отставку: интересны мотивы и личные связи человека с конкретным предметом одежды. Примечательно, что на этом история куртки не закончилась. В 60–70-е возросла популярность стиля милитари, особенно в Америке, где молодежь носила камуфляж как форму протеста против войны во Вьетнаме. Похожие настроения были и в Израиле в связи с Шестидневной войной (1967) и Войной Судного дня (1973). Тогда же дочери офицера взяли и собственноручно кастомизировали бомбер: манжеты рукавов заменили на вязаные крючком, а к застежке-молнии добавили плетение в технике макраме. Таким образом вещь сменила не только первоначальную функцию, но и условную гендерную принадлежность. Люблю этот бомбер за отличный пример внутренней и внешней трансформации.
Эльмира Минкина: Верным ли будет сказать, что Архив Роуз — это место, где к моде относятся серьезно?
Таль Грановски Амит: Все мы, сотрудники Архива, по-настоящему любим моду, но так или иначе — это всего лишь одежда. На входе в Архив стоят три манекена, наши «три грации»: мы выбираем стиль или тему, соответствующим образом переодеваем их, как будто вновь возвращаемся в детство и играем в куклы. В стенах Архива, на подиуме или в собственной гардеробной нельзя забывать, что мода — это веселье, игра. В легкости, даже легкомысленности и заключается ее прелесть. И это никак не противоречит тому, что мода может быть предметом научного интереса. Когда я говорю, что занимаюсь исследованием моды, и люди, чаще всего мужчины, не понимают, о чем речь, то провожу аналогию с археологией — это наиболее понятный пример и гораздо более социально приемлемая наука. Я объясняю: допустим, в ходе раскопок обнаружен предмет. Далее ученый устанавливает его происхождение, возраст, исторический контекст и прочие характеристики. То же самое делаем мы в Архиве, как если бы были археологами 2 000 лет спустя. Образцы текстиля хранятся и в исторических музеях, но зачем ждать тысячи лет, если современный нам текстиль можно исследовать прямо сейчас? Причем не только сам по себе, но и как часть общей материальной культуры.
Эльмира Минкина: Как сказывается на работе Архива происходящее в Израиле?
Таль Грановски Амит: Учебная деятельность приостановлена, отменены занятия и запланированные встречи. Мы решили воспользоваться этой паузой для наведения порядка в хранилище, работы над академическими текстами и сбора образцов одежды и текстиля военного времени — например, из палаточного городка, организованного израильтянами для привлечения внимания к заложникам в Газе. Мы надеемся, что этот сложный период скоро закончится и нам удастся возобновить нашу обычную деятельность.
