Маргарита Морева: «Реальная свобода художника и человека — каждый день выбирать, кто ты»
Локальное искусство часто вынуждено легитимизировать себя на федеральном уровне через популяризацию современных художественных процессов. Этим в том числе занимается новосибирская художница и куратор Маргарита Морева. В 2013 году она окончила Новосибирский государственный университет архитектуры, дизайна и искусств, с 2021-го обучается в школе «Среда обучения» на факультете современного искусства в мастерской Дмитрия Морозова. В 2016 году Маргарита создает фестиваль сибирского современного искусства ARTWEEK (сейчас креативное агентство MO.VA), а в 2021-м команда запускает первый фестиваль современного искусства на Алтае REART, который сегодня существует в формате арт-резиденций. В том же году в Новосибирске проходит первая персональная выставка художницы Extasis. О том, как делать независимое искусство понятным и востребованным, почему мультифункциональность — важный навык для современного художника и причем тут социальная ответственность, Маргарита рассказала культурному обозревателю Ирине Апуник.
Маргарита Морева. Фото: Анастасия Воронова
Ирина Апуник: Как специалист и автор ты много лет работаешь в нескольких направлениях одновременно, и количество их только растет. Расскажи, какие из них формируют твою идентичность сейчас?
Маргарита Морева: На самом деле, будто бы никто не знает, кто такая Марго Морева: что это за существо, откуда она взялась? Несмотря на свою видимую открытость, я остаюсь «нерассказанным» человеком. Знаешь, есть русский художник, у которого было около сорока альтер эго (речь идет о художнике из Владивостока Павле Шугурове. — Артгид), а некоторые из них еще и художественными группировками. Отчасти я себя чувствую таким же человеком.
Я акционист, и каждая из моих ролей — некая акция. Я художник, архитектор, дизайнер. Организатор и куратор фестиваля современного искусства ARTWEEK, художник в нем же и, наверное, отчасти модератор, психолог и лектор. У меня активная жизненная позиция, и для меня важно, чтобы место, где я живу, росло и процветало, поэтому Марго Морева — социальный архитектор, волонтер в проектах, консультант в отраслях архитектуры, дизайна, искусства. Создатель, владелец и куратор галереи 84 Gallery. Безусловно, философ, демагог и блогер телеграм-канала «Региональная кураторка». И все это разные роли. Еще я безумно люблю людей: мне нравится общаться, и я становлюсь социальным мостом, который объединяет разные группы.
Ирина Апуник: А что ты имеешь в виду, когда называешь себя «социальным архитектором»?
Маргарита Морева: Социальная архитектура — это виртуальный проект Collage Media, который мы запустили одновременно с проектом «Академпляж», когда собирали деньги на строительство общественного туалета на пляже в новосибирском Академгородке. Тогда стало понятно, что вопрос не в наличии или отсутствии удобств, а в том, что среда вокруг эстетически не соответствует современным нормам и стандартам, которые мы видим в других крупных городах.
«Академ» — важная для Новосибирска история: он аккумулирует не только деньги, но и кадры — людей с определенным воспитанием и осознанным отношением к жизни. Поэтому хотелось создать для района комфортные эстетические условия: избавиться от мусорной рекламы, установить приятные для глаза и взаимодействия малые архитектурные формы — хотя бы скамейки, фонари, скульптуры. Никто меня не просил этого делать — запускать блог и показывать, как все могло бы выглядеть в соответствии с внутренним дизайн-кодом «Академа». Но в итоге бизнес негласно поддержал идею: например, в главном торговом центре Академгородка начали убирать мусорную рекламу и сдавать помещения под общественные пространства — кофейни и рестораны. Открыли витрины и стали постепенно заниматься реставрацией здания. Это очень мягкий вход, без митингов и жестких условий: в виртуальном мире показать людям, что может быть красиво, получить отклик и работать с ним. Фактически проект стал общественным рупором, но не в формате ультиматума, а в формате «Смотрите, как это может быть сделано».
Ирина Апуник: Ты справляешься с таким диапазоном? Какая из этих ролей дается тебе сложнее остальных?
Маргарита Морева: Конечно, существуют внутренние конфликты, связанные с этим множеством игр, в которые я играю ежедневно. То, как я их проживаю и справляюсь с ними, наверное, и позволяет создавать принципиально новые концепты и идеи, потому что в них я ищу выход. И наверное, самые сложные роли для меня связаны с коммуникацией. Я очень закрытый человек и, как правило, стараюсь не пускать людей в свое поле. Да, создается видимость, что у меня много друзей, я счастлива и наполнена. Но на самом деле счастье и наполненность я чувствую, когда могу интровертно провести несколько дней в своей мастерской или галерее. Я, безусловно, люблю людей как вид, который что-то создает, но мне очень тяжело общаться, ведь у каждого своя специфика, особенно если говорить о художниках. Я иду на некий компромисс с собой, потому что понимаю — людям важно получить энергию, чтобы продвинуться дальше в рамках своего творческого проекта, который они делают, например, для моего фестиваля или галереи. И это моя плата им — естественно, в дополнение к деньгам.
Ирина Апуник: Фестиваль ARTWEEK, который ты каждый год перепридумываешь и организуешь, получает работы этих художников, и это выглядит равным обменом. Разве здесь не win-win?
Маргарита Морева: Мы же не делаем фестиваль, просто чтобы покуражиться, а формируем рынок современного искусства здесь и сейчас: вкладываемся в новых художников, даем толчок к развитию индустрии. Я не забираю все это множество арт-объектов себе — с такой точки зрения, получается не совсем полноценный win-win конкретно для меня. Возможно, это и вызывает депрессивные провалы после каждого крупного проекта. Оттуда я могу себя вытащить только благодаря своему умению и желанию познавать и создавать. Когда я начинаю что-то придумывать, оно захватывает меня и, по сути, вытаскивает из этой депрессивной ямы, внутри которой только выжженное поле. Многие из художников требуют огромного внимания и включения: они то любят тебя, то ненавидят; то целиком в твоем проекте, то отправь им денег на телефон; то на связи, то в запое. И в этом социально нездоровом киселе находишься месяцами. Конечно, есть и те, кто уже на другой стадии своего творчества, более здоровой и продуктивной, но в совокупности все они забирают действительно очень много — и далеко не всегда оставляют что-то взамен.
Ирина Апуник: Последние три года количество твоих проектов растет, а сами проекты ощутимо меняются — трансформируется ли что-то в твоих подходах к ним?
Маргарита Морева: Да, если в них я приобретаю новую роль. Например, у меня появляется опыт независимого куратора сольного проекта: я работаю над выставкой фотографа Матвея Павлюкевича, который прямо сейчас плывет на корабле по Северному Ледовитому океану и фотографирует Крайний Север. В проекте не участвует ни один человек из объединения ARTWEEK или 84 Gallery — у меня уже совсем другая роль, потому что раньше куратором и художником я была только в рамках метавселенной ARTWEEK. Сейчас же я отпочковываюсь, и тут есть некий конфликт, но мне интересно, во что это выльется.
Если долго находишься в связке с другими людьми, в какой-то момент растворяешься, перестаешь существовать как отдельная личность. Для меня дико важна внутренняя идентичность, и потеря себя среди большого количества людей и в рамках одного проекта стала разрушающей. Я начала бояться, смогу ли вообще сделать что-то одна? Командная игра очень ценна и способна масштабировать любой проект, но мне важно осознавать, что я точно смогу действовать и самостоятельно. Поэтому одна часть команды не знает, что я делаю выставку, а вторая не понимает, зачем я ее делаю. Это новая, но абсолютно осознанная история: как куратор сольного проекта я чувствую себя максимально цельно и обретаю идентичность.
Ирина Апуник: Отражаются ли эти процессы на твоем способе бытования как художника и творчестве?
Маргарита Морева: Мое искусство тоже трансформировалось и приобретает профессиональный коммерческий характер: я стала искать более понятный и простой визуальный язык, так как время на творчество сокращается из-за больших проектов. Поэтому, например, я теперь работаю акварелью и практически не пишу маслом. Последней серией были «Единороги» — долгая, глубокая, фундаментальная история про трансформацию души и то, что я наконец смогла ее разглядеть. Нашла и увидела, что она прекрасна, что мне нужно ее любить и не давать в обиду. Когда я вытащила свою душу в образе единорога и выплеснула на холст, то поняла: ничто не может разрушить это удивительное существо, и его надо холить и лелеять. Потом я решила временно закрыть эту дверь как художник и пойти в обычный профессиональный коммерческий путь.
Ирина Апуник: Почему ты приняла такое решение? Ведь практически весь твой путь как художника был связан именно с этими темами «из глубины».
Маргарита Морева: Душа — это, конечно, хорошо, но мало кто способен сейчас покупать такое искусство. По сути, ты приобретаешь не просто картину — ты покупаешь душу человека, и в этот момент на тебя ложится огромная ответственность за ее сохранность. Здесь ты как коллекционер начинаешь выстраивать вокруг определенную мифологию и воздушные замки, и это отнимает у тебя силы и ресурсы. Безусловно, дает тоже, но и забирает. Потому это работы не для масс. Сейчас общество боится испытывать сложные эмоции.
Ирина Апуник: Тогда что ты даешь ему сейчас как художник?
Маргарита Морева: Все хотят просто нового визуального опыта — яркого, понятного, знакомого. Поэтому я и решила уходить в сторону оммажей известным произведениям, фильмам. Их я делаю акварелью, но без авторской техники не обошлось: вымачиваю листы до состояния супермокрой тряпки и только потом начинаю писать. Поэтому все изображения очень смазанные и легкие, как мимолетные воспоминания, которые еще могут нам что-то сказать за счет цвета и образности. Речь о нашей неспособности сохранять четкие визуальные образы из-за большого объема информации, поступающей ежедневно: никогда люди столько не читали и не смотрели, как сегодня. Даже сообщения, с которыми мы просыпаемся и засыпаем, входят в нас. И часто в голове происходит тотальная путаница, у нас остаются отдельные цветовые пятна, но собрать их в единую историю уже не получается.
А еще люди начинают страдать от болезни Альцгеймера в достаточно раннем возрасте, возможно, в том числе из-за поверхностного взаимодействия с информацией. Этот страх потери памяти у меня тоже отчасти присутствует, потому что я часто что-то забываю. Могу забыть, кого как зовут, про назначенную встречу, я не помню, о чем и с кем разговаривала пять минут назад. Этот информационный поток настолько сильный, мозг так перегружен, столько задач надо решить, что по-другому просто не получается. И эти акварели — мои переживания, связанные с поверхностными слоями, невозможностью сфокусироваться на чем-то одном.
Ирина Апуник: Если говорить о срезе последних двух-трех лет, в которые ты фиксируешь особенно яркие и сильные трансформации, — изменилось ли для тебя понятие собственного искусства и способы его воплощения?
Маргарита Морева: Сейчас я разогналась настолько, что уже совсем не слышу себя внутреннюю. Такая скорость отдаляет меня от самой себя, но это просто новая данность, в которую меня занесло. Наверное, моя глубина не теряется, но какого-то катарсиса я не испытываю. И надеюсь, что найдутся возможность и время вновь заглянуть внутрь себя и увидеть, что же там поменялось. Путь, который я выбрала для себя как для художника, сейчас — путь социальной ответственности. И эта ответственность состоит в том, чтобы здесь и сейчас продолжать заниматься тем, чем я занимаюсь, вопреки всему. На это я и решила отдать силы, которые у меня есть. И каждое утро просыпаться здесь и сейчас — работа, колоссальная работа. Оттого и подход тоже изменился: если раньше мне хотелось создавать принципиально новое, сегодня я придерживаюсь оммажей не только как художник, но и как куратор и концептолог. Работаю с уже имеющимся историческим опытом: не придерживаюсь ни одной из существовавших точек зрения, но не отвергаю прежние практики.
Ирина Апуник: Это не рождает в тебе ощущения вторичности?
Маргарита Морева: Я вообще не боюсь быть вторичной, третичной, четвертичной. Наоборот, так круто, когда можешь по-новому посмотреть на творчество известного художника, постоянно разбираясь в этой бесконечной мозаике. Разве вторично не бояться старого и трансформировать его во что-то новое? Почувствовать глубину, получить опыт и вынырнуть вместе с ним. Я играю в современное искусство, и хочу это делать именно так — постоянно меняя правила.
Ирина Апуник: Поэтому фестиваль современного искусства ARTWEEK в этом году превратился в креативное агентство MO.VA? Теперь вы интегрируете арт-объекты во внешние пространства, работаете с диджитал-визуалом, создаете события и подбираете художников для них?
Маргарита Морева: Все хотят понятных форм, и мы пошли по этому пути: создали коммерческий проект, чтобы аккумулировать достаточно денег для создания по-настоящему большого независимого фестиваля. Продакшн арт-объектов — это колоссальные затраты, и нужно обладать значительным ресурсом, чтобы воплощать масштаб в жизнь, а не оставаться на уровне фестиваля, который работает только со спонсорами.
В регионе деньги на искусство аккумулируются крайне сложно, и, определив себя как агентство, ты становишься понятен коммерческим компаниям, готовым с тобой сотрудничать. Но и в рамках агентства мы будем отдавать предпочтение проектам, которые придумываем и создаем сами, потому что реализация собственных идей и мыслей по-прежнему важна для меня.
Ирина Апуник: Если деньги на искусство в регионах аккумулируются сложно, реально ли в них заработать «чистым» искусством?
Маргарита Морева: Конечно, нет. Всегда должно быть что-то еще, иначе творчество не выйдет на другой качественный уровень. Если художник занимается только «художеством» как таковым, либо происходит определенная деградация личности, либо его творчество замирает. Он начинает бесконечно реконструировать одного себя. Нужно захватывать разные сферы — иначе где еще находить вдохновение? Его нельзя постоянно искать лишь внутри себя: рано или поздно упрешься в дно. Поэтому художнику важно периодически выныривать, попадать во внешний мир и проявлять себя в разных форматах. Творчество — это не только холст и масло. Это инсталляции, дизайн, пространство, общение, придумывание форм. И я очень уважаю тех художников, которые не только занимаются собственным творчеством, но и имеют внутреннюю свободу сказать себе: «Сегодня я не художник. Сегодня я архитектор, куратор, дизайнер». В этом и есть драйв.
Ирина Апуник: То есть главное проявление творческой свободы — в гибком самоопределении?
Маргарита Морева: Когда мы говорим о том, что не свободны, я считаю, это оправдания собственной несостоятельности. Реальная свобода — и для художника, и для человека — каждый день выбирать, кто ты. И никто не может тебе помешать это сделать. Только я каждое утро определяю, чем буду заниматься сегодня. Здесь действительно очень много творчества, и меня как художника это очень сильно выращивает. Я просто беру новый инструмент, новый визуальный язык, который поможет мне в конкретный момент, и учусь использовать его. Да, можно зарабатывать исключительно своим творчеством, если найти эффективный канал продажи — но насколько это интересно?
Ирина Апуник: Ты говорила, что сейчас большинство не готово к «сложному» искусству. А кому-то в принципе в нынешних обстоятельствах необходимо искусство?
Маргарита Морева: В первую очередь искусство нужно тем, кто его делает, потому что они через него проявляются. Во вторую — корпорациям, которые через искусство находят новые нестандартные решения и таким образом тоже развиваются. В третью очередь — людям, чьи сферы связаны с эстетикой, чтобы создавать новые решения и образы.
И остальным людям искусство тоже необходимо, потому что оно их перезагружает и наполняет. Искусство как воздух — нужно всем. Просто в разной степени. Но каждый отыщет что-то свое. Для всех это собственная история и магия, но без искусства мы жить не можем и никогда не могли. Все умрут, а искусство останется, вот и всё.
