Жизнь замечательных сочинцев
«Гильдия красивых» — сочинская арт-группа, чья активность пришлась на 1990-е годы. За десять лет «гильдийцы» успели украсить самолет, посолить Черное море и устроить не одно «шествие картин» по городу. Однако их художественная практика осталась почти незамеченной. Эту ситуацию пытается исправить исследовательница Татьяна Уколова, которая собирает архив «Художественная среда Сочи» в рамках Сети архивов современного искусства (RAAN). «Артгид» не остался в стороне и решил рассказать об одной из самых самобытных российских арт-групп конца прошлого столетия.
Арт-группа «Гильдия красивых». Высокое искусство. 1997. Фотодокументация акции. Courtesy Фонд «Художественная среда Сочи»
В 1997 году самолет авиарейса Сочи — Москва преобразился. Иллюминаторы были украшены вырезанными из картона фигурками, с потолка свисали бумажные звезды разных цветов и деревянные самолеты. В сохранившемся видеорепортаже с места событий журналист обращается к одному из пассажиров:
— Что вы думаете об этом? Это искусство или попытка художников о себе заявить? Что называется, просто повыпендриваться?
— Ну, детский сад!
«Детский сад» устроила сочинская арт-группа «Гильдия красивых», которая долгое время оставалась и в какой-то степени продолжает оставаться в тени своих московских (и не только) коллег. Это была не первая акция «гильдийцев», но, вероятно, одна из самых удивительных и показательных. Представить себе, что сегодня художники проведут «интервенцию» в самолете, украсив его и предложив пассажирам водку вместо привычных чая или кофе, невозможно. В то же время эта акция отлично передает дух художественных экспериментов группы, которым присуща карнавальность и ориентация на публику — редкая выставка или перформанс «гильдийцев» проходили без социального взаимодействия в духе реляционной эстетики Николя Буррио, но с сочинским акцентом. Вместе с тем художники не ограничивали себя в средствах выражения. Часть из них работала с живописью (как, например, бессменный участник Олег Корчагин), другие — со словом (в этом качестве особенно выделяется Даниил Да). Художники не гнушались и других форм: делали игрушечные мобили, переносные картины, инсталляции и скульптурные объекты.
«Гильдия красивых» появилась в 1990 году, но изначально объединение называлось «Салон свободных художников», а после — «Артель». В разное время в нее входило около шестидесяти художников, однако костяк составили Олег Корчагин, Даниил Да, Ирэн Ильенкова, Галина Поплавская, Юрий Бирюк, Елена Кремена, Александр Антонов, Юрий Кузнецов и Ольга Скорикова. К созданию группы приложил руку Андрей Бартенев. В начале 1990-х он позвал художников на телевизионный эфир, где устроил акцию, обмотав всю студию туалетной бумагой. Вскоре Бартенев уехал в Москву, однако круг единомышленников, который впоследствии встряхнет курортный город, уже был сформирован.
«Гильдийцы» отличались несвойственной югу продуктивностью: в год проводили по несколько выставок и акций, издавали самиздатовские журналы «АRTель» и «КАRЯКАtЕКАЛИ». Уже в первые годы деятельности художников стали ясны их художественные приоритеты: они пытались расширить выставочное пространство, переместить его за пределы зданий на пляжи, улицы города и в электрички. Этим экспериментам была свойственна театральность и комичность — каждое событие оказывалось фарсом, которое, однако, не смущало, а, наоборот, веселило местных жителей. Если взглянуть на сочинские акции ретроспективно, то становится заметен контраст между местными практиками и московским искусством (уже взявшим на себя роль синонима искусства российского).
Проекты «гильдийцев» невольно сравниваешь с акциями «Коллективных действий». От старших коллег здесь — желание выбраться на улицу, сделать искусство социальным (насколько это возможно). Однако задачи решались совершенно разные. Если участники «Коллективных действий» занимались «духовной практикой» и проводили «ритуальные действия», то сочинские художники препарировали местный культурный код и выстраивали новые отношения между художественным сообществом и горожанами. Продолжая сравнения, будет уместно вспомнить московских акционистов 1990-х годов. Акции движения «Э.Т.И.», Александра Бренера, Авдея Тер-Оганьяна и других были так или иначе политизированы. «Гильдийцы», в свою очередь, представили иной взгляд на акционистскую практику, в которой прямой диалог заменил политические лозунги и высказывания.
Иллюстрацией этой мысли может стать акция «Уличные чтения» 1990 года, когда Олег Корчагин вешал картины прямо на себя и в таком виде ходил по городу. В 1996 году «Гильдия» придумала новый способ экспонирования живописи: в холстах вырезались отверстия для рук и головы. На самих работах изображались Адам и Ева (парящиеся в бане или стоящие у древа познания), Мона Лиза и Венера со служанкой. Картины были «надеты» на художников, устроивших «Шествие в картинах» — прогулку по городу. Таким образом, искусство выходило к зрителю, а дистанция между художниками и публикой сокращалась до минимума. В то же время «гильдийцы» обращались к традиционному для курортных городов формату тантамарески — стенду с отверстием для лица, который используется для фотосъемки. Эти акции — выражение карнавальной культуры, если прибегать к терминологии Михаила Бахтина. С одной стороны, они действительно размывают границы между высоким и низким, зрителями и авторами. С другой, позволяют их участникам выключиться из привычного порядка и обещают, выражаясь словами филолога, «временное освобождение от господствующей правды и существующего строя»[1]. Этот игровой и карнавальный элемент особенно был важен в контексте времени: лишь за десятилетие страна успела пережить свой распад и рождение, две чеченские войны и тотальное обнищание.
Одна из самых эмблематичных акций, в которых появились тантамарески, — «Поездка в Туапсе» 1998 года. Александр Антонов, Даниил Да, Олег Корчагин и Игорь Максименко украсили интерьеры поезда небольшими скульптурами в виде губ и сердец. Под аккомпанемент Да, игравшего на барабане, художники ходили «внутри» холстов по вагонам. Другой публичной акцией стал «Антититаник» того же года. Художники совершили заплыв на «гидровелосипедах» (то есть катамаранах), чтобы оставить в море «портреты» — рожицы, нарисованные на надувных шарах. В море же бросили и запечатанные в бутылках работы и, наконец, не забыли посолить его ради безопасности окружающих.
Помимо акций, художники отметились рядом выставок, в которых концептуальный подход к выстраиванию экспозиции соседствовал с репрезентацией преимущественно живописных работ. В 1994 году в Сочи прошел фестиваль «Пограничные зоны искусства», где были представлены произведения не только сочинцев, но и московских художников. «Гильдийцы» показали проект «Довлеющие рамы», выставив работы, в которых рамы оказались намного важнее того, что изображено на картине. В 1995 году они провели более масштабную выставку «Покой и воля». В первом зале под потолком были подвешены буквы, складывающиеся в слово «Покой». В центре второго зала, на специальной установке, собранной на полу, сверкала сложенная из стеклянных осколков буква «И». В третьем зале зрители могли увидеть «Волю» — шпалерную развеску картин «гильдийцев». В 1998 году группа отметилась полуфиктивным проектом, представив на выставке «Жизнь замечательных людей» свои работы рядом с соцреалистическими полотнами. Новые картины сопровождались расширенными этикетками, в которых, помимо указания авторства и названия работы, были даны пространные комментарии от выдуманных арт-критиков и кураторов.
Все эти проекты объединяет внимание к самой форме существования искусства. За карнавальным настроением «гильдийцев» можно не разглядеть тех проблем, которые их волновали. Где начинаются и кончаются границы художественного произведения? Какие смыслы приобретает работа, будучи помещенной в музей? А в электричку или самолет? И каким языком описывать искусство? Конечно, помимо этих пространных вопросов перед ними стояла еще одна задача — как найти диалог с местной публикой?
Однажды в личном разговоре о художественной ситуации в Сочи художница Лилит Матевосян сказала, что «искусство здесь вынуждено соперничать с природой». В каком-то смысле с ней соперничали и «гильдийцы», постоянно выбираясь с холстами, стихами и импровизированными объектами на улицу. Однако к концу 1990-х годов группа угасает: художники разъезжаются. И Сочи вроде бы превращается в обычный город-курорт, в котором нет ни намека на культурную жизнь. Она, правда, еще оживет — ближе к 2010-м годам, когда появятся лекторий Praxis, «Сочинская лаборатория видеоарта» или самоорганизация «Аэрарий», к которой приложил руку бывший «гильдиец» Олег Корчагин. И возможно, всего этого не было бы, не появись на черноморском побережье чудаки, готовые ходить в самодельных масках и запускать надувные шары с нарисованными рожицами в открытое море.
Примечания
- ^ Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1994. С. 14.
