Соборно-духовное будущее
Китти Оболенская о фантасмагоричном, но на самом деле вполне возможном будущем нашей Родины, о реставрации триады графа Уварова "православие, самодержавие, народность" и новой (соборно-духовной) политике в области культуры.
Показательные выступления российской конной полиции. Фото: Николай Алонсо. Источник: wotanson.livejournal.com
Вот-вот грянет день и вернется в тысячелетней России все на круги своя. Для начала умученный демократией народ слитно возопит: «Даешь монаааааархию!» И в мгновение ока по воле божьей автоматически реставрируются династия и прочие хорошо зарекомендовавшие себя общественные институты. Михаил Никитич Романов отпустит бороду и будет ходить в шубе на соболях зимой и летом, выглядеть грозно, но благолепно, пугать иноземцев. В одной руке он будет держать инкрустированный сверхчистым алюминием и палладием еврейский череп, в другой — нагайку с рукоятью из кости мамонта, именуемого в старорусских рукописях индриком-зверем. Тут же воцарятся покой и благочестие, поддержание которых потребует, конечно же, колоссальных усилий ото всех. А не только от государства и правоохранительной системы. Понятно, что главной миссией династии, государства и народа в целом будет создание нового русского человека и борьба с человеком советским, которого успешно создали, испытали и внедрили в производство большевики-безбожники, а культура, соответственно, наряду с образованием станет главным полем боя.
Государственная политика в области культуры будет переформатирована в соборно-духовную. Во главе соборно-духовного (СД) управления встанет какой-нибудь матерый митрополит из строгих, он же, соответственно, генерал-полковник СД. Все это уже описано у Войновича и Сорокина, за живописными и пронзительно-узнаваемыми деталями к ним, пожалуйста. Будет выработан строгий свод правил — сиречь дискурс, приравненный к постановлениям вселенских соборов. Одновременно с этим силами добра, то есть церковью и православной общественностью, будет создана культурная полиция. В каждом регионе по благословению владык и в соответствии с нравственным мандатом от большинства православного населения, а также и по зову неспокойного и бдительного сердца, она-то и будет следить за нравственностью в культуре и искусстве и за соблюдением правил дискурса. В состав стандартного патруля культурной полиции должны входить дьякон-блюститель и пять-шесть представителей покрепче ансамбля песни и пляски местного казачьего войска. Большой казачий хор, сводный оркестр балалаечников и цех агитлака — это три кита, на которых будет держаться черепаха русской культуры. Вот приходит в какой-нибудь Мультимедиа Арт Музей с проверкой «культурный патруль», а ему навстречу Ольга Львовна павой выплывает в кокошнике и, как положено, с караваем. Точнее нет, как девушка замужняя, она должна выплывать в кике, и, да, наверное, лучше не с хлебом-солью, а со штофом зелена вина. И тут, по сигналу дьякона, уполномоченный казак, забрав усы в горсть, ей говорит, мол, что ж такое, любезная Ольга Львовна, опять ваш куратор тут нарушил третье правило дискурса. Ольга Львовна вздохнет, отвернется и промолчит, чего на нашем веку еще не бывало. Дьякон возденет очи горе и загнусит, проглатывая слова, чтобы сделать ситуацию окончательно непонятной: «За нааааарушение прааавил дискурса соборно-установленных и всенародно принятых, а также пунктов 1А, 2Е и Б специального приложения к дискурсу… подлежит публичной порке с последующим публичным же покаянием…». «Аминь», — вздрогнет-выдохнет Ольга Львовна. И куратор пойдет на порку. Сам пойдет, с радостью, ведь порка — это не наказание, а ритуал очищения. И потом, за битого куратора трех небитых дают, особенно в государственных соборно-духовных институциях.
Ирина Александровна Антонова продолжит рулить процессами, другое дело, что западноевропейское искусство будет не сильно востребовано. Но как самого опытного и заслуженного, а главное — совершенно проверенного специалиста ее поставят во главе Соборного музея храма Христа Спасителя, который станет главным музеем страны и объединит в себе лучшее собрание правильно ориентированного искусства и лучшую в мире коллекцию мощей. Проживет Ирина Александровна, как Бог свят, до 158 лет.
Заниматься искусством, конечно, будет можно, но придется получать допуск к профессии. Для этого нужно будет сдать все анализы, взять справки из нарко- и кожно-венерического диспансеров, ДЭЗа и полиции о благонравии по месту жительства , потом пойти в приход за бумажкой-направлением, и принести все это в округ к благочинному. А он уже решит, можно или нельзя тому или иному так называемому художнику заниматься искусством. Если благочинный придет к заключению, что нельзя, то он же на месте и решает, какой непосредственно бес одолевает художничка, и отправляет его к районному бесогону.
Но пугаться не надо. Художники — люди гибкие, если не сказать циничные, и встраиваются на раз-два (айн-цвай) в любые схемы, а в церковно-государственную встроятся с истинной радостью. Так как Илья Сергеевич Глазунов и его дружина ветеранов православного дискурса вознесутся живьем, их место займут молодые и борзые, и первым и главным среди них станет, конечно, Алеша Беляев-Гинтовт, а вовсе не задавленный авторитетом могучего отца своего сын Иван и иже с ним из соответствующей Академии. К премии Кандинского Гинтовт прибавит и государственную «Инновацию» (переименованную во что-нибудь вроде «Интронизации») за мегаполотно «Воздвижение чинами красноярского ОМОНа святого креста на Шамбале». Вертоградом пышным процветет Олег Кулик: после семидневного публичного перформанса-покаяния в подвале «Винзавода», элегантно обвешанный двухпудовыми веригами классик начнет чинно и с соответствующим отстраненно-благолепным выражением лица сидеть с архиереями в президиумах, невнятно пророчествовать и попугивать население выкованной своими руками боевой кочергой. Опытный перформансист Кузькин в подряснике и смазных сапогах во время ответственных шествий будет идти впереди казаков и жонглировать кадилами на цепях. По своему казачьему происхождению «Рисайклы» отлично встроятся в новую культурную парадигму. Из строительной сетки они создадут 100-метровый полиптих «Кубанское воинство небесное », огребут главную премию СД, вручаемую ежегодно самим Святейшим, а потом пристроятся при Походной ставке Наказного Атамана в Москве штаб-художниками.
Естественно, в будущее возьмут не всех. Из Бакштейна и Гельмана набьют чучела, которые поставят в новом ГЦСИ на входе, поддерживать портал, так сказать. Здание ГЦСИ, кстати, все же построят, но не на Бауманской, а на Спартаковской. Просто пристроят к Елоховскому собору. Прямо в фойе будет стоять бассейн с формалином, внутри которого будет обитать Ерофеев в костюме боевого пловца самого Антихриста. Нет, конечно, не поймают героев резистанса, но отдадут их сохранившийся биологический материал сначала православным новосибирским генетикам для клонирования, а после воплощения — сразу соловецкой артели таксидермистов-традиционалистов. Пока инсургентскую Прибалтику не затянут обратно в Империю, ловкие Дима&Емеля перелезут старой контрабандной тропой с обозом картин, чадами и домочадцами через латвийскую границу под Изборском, Катя Деготь попробует воспользоваться тем же путем, но каблуки сломаются, ее отловят и в суматохе большой порубежной облавы чуть было не расстреляют в сыром псковском лесу, однако спасет ее лихой погранец из бывших краеведов и пристроит дискурсоводом в Печерский монастырь, к нужному и богоугодному делу. Бродский, Альберт и АЕСы отвалят спокойно и официально по еврейской линии, а может, и нет: притяжение этой странной территории часто выше инстинкта самосохранения.
А все остальные в систему благополучно интегрируются. Прочно и давно воцерковленная Селина вместе с для надежности дважды крестившимся Жиляевым в качестве старших сотрудников СД будут следить за чистотой дискурса и совместно напишут учебное пособие «Действия культурного патруля в наступлении». Айдан, в присоединенном обратно Азербайджане, станет, наконец, министром культуры и начнет железной дланью искоренять на подведомственной территории запрещенное основными источниками фигуративное искусство. Вова Овчаренко перейдет под крыло Уполномоченного по Зачистке и будет с высочайшего благословения бойко торговать на Бонд-стрит ненужными новому дискурсу культурными ценностями из всякого рода запасников, имея большие обороты и церковно-государственные награды, так сказать, за веру и верность. А те, кто не сбежит и не встроится, фигурально выражаясь, метлой пойдут махать, ну или там веб-сайты храмам строить. Нет, конечно, может и заведется какой-нибудь нонконформизм, но выглядеть он будет, как всегда, убого: ну член с крылами на заборе нарисуют или накарябают: «Владыка Евлампий — старый козел». Ну какой, в сущности, это нонконформизм — хулюганство и все. Да у нас и первый-то был не очень.
Современное искусство при новом порядке будет выглядеть, как выглядело до этого: инсталляция, видео, фотография, живопись со сложными названиями, сконструированными из цитат святоотеческих писаний. Легко можно представить себе меланхолическое видео про церковь Покрова на Нерли в цейтраферах. Если АЕСы не уедут, а, наоборот, перевоспитаются в нужном духе, то легко будут делать большие видеофрески для Николаевского императорского вокзала, а может быть, и кинетические инсталляции, знаменующие неотвратимость Божьей воли и Божьего суда для часовни штаба РВСН на углу Аракчеева и Пересвета. Конечно, пенис и вагину дискурс изгонит из искусства. Но в конце концов, признаемся честно, современные художники любят приплетать эти части тела туда, где они выглядят как на корове седло. Когда ребенок маме задает вопрос «Почему у дяди пиписька на лбу?», непонятно, что ему ответить.
На Венецианскую биеннале ездить не будем. Репрезентацией России в мире должны заниматься уже упомянутые в предыдущем абзаце ракетные войска стратегического назначения (РВСН), а не какое-то там современное искусство. Они регулярно будут репрезентировать миру, что у нас летает и как взрывается. Единственными государственными вложениями, которые всегда окупаются, являются на сегодняшний день инвестиции в средства доставки и системы наведения.
Главным арт-событием сезона будет Ярмарка Меда в Манеже Александра Благословенного (ЯММА). Ну мед здесь, понятно, употреблен в иносказательном значении — мол, что пчелки за год насобирали… Событие-то, так сказать, из разряда наиважнейших — как же-с, уж третий год открываемся в высочайшем присутствии, да-с, и Государь, и Святейший с ним об руку… Столько хлопот, столько мелких каверз, интриги и подставы, знаете ли! Вот в день открытия стоит монументом на входе директор Манежа, кавалерственная дама и фрейлина Двора Е. И. В. г-жа Толпина И. А. — рост, осанка, достоинство! На груди фрейлинский шифр в бриллиантах и орден Св. Даниила первой степени, генеральский знак СД-управления. Рядом куратор, из дважды битых, и. о. арт-директора, скажем, Катя И., дрожит поротым тельцем. Вот только что отвалила со всеми своими собаками и детекторами инженерная разведка собственного Е.И. В. монгольского конвоя, расселись по местам снайперы-виртуозы из Приказа Большого Дворца, пошел по залу сводный казачий патруль СД. «Ну че, Катька, страшно?» — интересуется И. А. «Уже нет», — пискнет в ответ доведенная дискурсом до ручки Катька. «Ништо… Бог не выдаст, свинья не съест».
В парке Горького, который переименуют в парк Матрены Московской, будет поставлена радениями и на средства «Газпрома» 146-метровая газодинамическая инсталляция Матренушки, созданная совместными трудами преподобного Кулика и Васыльзурабыча Ц. «Гараж», конечно, закроют, потому что Роман Аркадьевич улетит на обратную сторону Луны по ложному сигналу о начале Апокалипсиса, а назад ЦУП (по сговору с наследниками и партнерами космического Одиссея) его не вернет. Из временного павильона Шигеру Бана сделают Православный Информационный Заиконоспасский- Даниловский Епархиальный Центр во главе с игуменьей Неонилой, в миру К. Кибовской. Будет это заведение настоящим маяком дискурса и веры, то есть наоборот, конечно. ЦДХ снесут, и будет на его месте просторная площадь Матрены Московской для шествий, массовых бдений и совместных крестных ходов православной общественности и мобильных пусковых установок РВСН. Будет где пройтись-проехаться!
