Через объектив: выставка «Пути сообщений» в галерее PENNLAB
До 12 декабря в галерее PENNLAB проходит выставка «Пути сообщений»: 11 художников исследуют, как фотография пересекается с территорией и телом, речью, пространством памяти и полем научных исследований. Фотографическое изображение здесь (как и в других проектах галереи) — своего рода инструмент, формирующий способ смотрения на город, природу, семейный архив, технологии, научное знание и, конечно же, на саму фотографию. «Артгид» сходил на выставку и рассказывает о ее участниках, а также о том, как сегодня можно работать с фотографией.
Фрагмент экспозиции выставки «Пути сообщений» в галерее PENNLAB. Москва, 2021. Фото: Владислав Ефимов
Галерея PENNLAB, работающая с современной российской фотографией, заявила о себе в этом году несколькими выставками, представив молодых авторов или уже состоявшихся художников, например Александра Гронского. Пожалуй, в случае с PENNLAB важны не только имена, но и подход к показу фотографий. С первых проектов галерея экспериментирует с выставочной архитектурой и производством фотографий (при галерее работает центр печати). И «Пути сообщений» под кураторством художника Владислава Ефимова и художницы Марии Бавыкиной (оба преподают в НИУ ВШЭ и Школе Родченко) не исключение. Залы отделены друг от друга тематически (интерес художников переключается с исследований «территории» на исследование тела, смещается с абстрактной категории речи к теме преодоления ограничений человеческого глаза) и физически — воздушными бежевыми шторами. И хотя на выставке фотографии ожидаешь увидеть собственно фотографические изображения, в PENNLAB встречаешься скорее с инсталляциями, собранными из снимков.
Антон Андриенко. Гастрономия для глаз
«Фланирование — это наука, гастрономия для глаз. Гулять — значит прозябать, фланировать — значит жить», — пишет Оноре де Бальзак в «Физиологии брака». Ему вторит Антон Андриенко с серией «Гастрономия для глаз», в которой он, будто заправский коллекционер, собирает привычные и почему-то притягательные образы повседневности: голые ветки на фоне рабицы, пластиковый пакет, прилипший, вероятно, к забору, или пара деревьев перед панельным домом, почему-то окрашенных в алый цвет. Эти фотографии передают взгляд фланера, случайного прохожего, который, впрочем, бродит не по парижским пассажам, а по более родным маршрутам, проходящим через спальные районы.
Дмитрий Лукьянов. Завтра быстрого приготовления
Еще в 1985 году Донна Харрауэй в «Манифесте киборгов» обозначила возможность сращения человека и технологий. Прошло больше тридцати лет, а мы до сих пор подбираемся к обозначенной границе неразличения человека и машины. Ее же фиксирует Дмитрий Лукьянов в серии «Завтра быстрого приготовления»: в ней люди, занимающиеся спортом, проходящие лечение или beauty-процедуры, отдаленно напоминают тех самых киборгов, органично совмещающих в себе человеческое и синтетическое. Правда, персонажи серии Лукьянова преодолевают свой гендер, возраст или телесные ограничения в контексте wellnes-культуры, которая требует от человека не свободы, как того хотела Харрауэй, а физического совершенства.
Иван Лунгин. Без названия
Цикл Ивана Лунгина — своего рода упражнение в минималистской фотографии. Перед зрителем серия снимков одной комнаты: со стороны окна и со стороны двери. Эти части представляют целое, однако их нельзя соединить — просто в силу технических ограничений камеры. Работы Лунгина обращают внимание на парадоксальность фотографического взгляда: перед нами очень условная панорама, которая, с одной стороны, должна охватить все пространство комнаты, но, с другой, не в состоянии сделать это.
Анастасия Млеко. Gonna get along without you know
На фотографиях Анастасии Млеко из серии Gonna get along without you know главным персонажем становится зеленый цвет, точнее, цианобактерии и их производные. Но поскольку заметить присутствие столь мелких живых организмов невозможно, пейзажи Млеко выглядят опустевшими и покинутыми, а макроскопические фотографии напоминают, скорее, упражнения в абстракции. Так Млеко обманывает наш глаз, который по привычке ищет следы человека, а находит лишь пустующие ландшафты. На деле они все же наполнены жизнью, пусть и незаметной для наблюдателя.
Илья Никитин. Реверс
Илья Никитин родился и вырос в Крыму, но уже долгое время живет в Москве. В проекте «Реверс» он вновь возвращается в Крым, чтобы запечатлеть, по его словам, «обратную сторону» своего старого дома. Никитин удаляется от туристических точек — и полуостров теряет свои привычные очертания. Вместо него появляются старые развалины, бледно-серое небо и молодые люди, будто бы сливающиеся с южным ландшафтом. Парадоксально, что остраненный образ Крыма внезапно оказывается куда более реальным, чем его туристическая версия.
София Панкевич. Предвосхищая себя в деревьях
Название проекта Софии Панкевич в некотором роде диктует логику просмотра работ: глаз пытается зацепиться за изгибы корней и разглядеть в них человеческие конечности или разобрать в переплетении веток следы присутствия человека. По словам художницы, деревья можно считать метафорой человеческой жизни. В фотографии такое сходство усиливается формальным сближением фактур — белоснежной древесной коры и человеческой кожи. В этом смысле работы Панкевич тяжело назвать фигуративными: представляя знакомые природные образы, они, тем не менее, дезориентируют зрителя.
Иван Петрокович. Новая руина
«Новая руина» Ивана Петроковича — фотопроект, который фиксирует историю изменений Москвы с 2013 года. Взгляд Петроковича представляет собой предельно абстрактный взгляд горожанина, перемещающегося по городу и везде встречающего бесконечный процесс строительства и обновления: дорог, тротуаров, станций метро, фасадов зданий и других городских элементов. Если у Андреенко фланер предается блаженной созерцательности спальных окраин, то у Петроковича он скорее молчаливый наблюдатель, который ничего не может сделать с коммунальными и административными силами, перепахивающими город. В его крупноформатных фотографиях, свисающих с потолка, и в одноименном зине пропадает цвет: все районы сливаются в один, а ремонтные бригады, кажется, не меняются от места к месту и продолжают, подобно Сизифу, свой ежедневный труд.
Варвара Пехота. Без названия
Проект Варвары Пехоты предваряет выставку ироническими инструкциями по фотосъемке: на доске представлены карточки с советами для начинающих фотографов, взятыми из старой инструкции к одной из моделей Leica. Вырывая наставления для неофитов из контекста, Пехота превращает их в концептуальное высказывание о природе фотографии. С одной стороны, фотография — это ремесло, которому надо учиться, а следовательно, нужно заглядывать в мануал. С другой, сами инструкции — уже законченный фотопроект, будто зеркало, отражающий своего зрителя или, в данном случае, читателя.
Владимир Селезнев. Осеев
На потрескавшемся баннере — улыбающаяся молодая пара, перед ним — макет нового жилого района: белые многоэтажки, торчащие из холодной глыбы. Вокруг, на фотографиях, те же многоэтажки, словно возникшие из пустоты. Это не снимки нового района Москвы, а инсталляция Владимира Селезнева. Представленная на выставке часть проекта «Осеев» — своеобразный офис продаж квартир в одноименном выдуманном утопическом мегаполисе, который появился в результате хаотичной типовой застройки.
Екатерина Селезнева. За поворотом в глубине
«За поворотом в глубине» — это исследование мифологии закрытого города Саров в Нижегородской области. Долгое время он был связан с местом православного паломничества, но в конце 40-х годов XX века исчез с географических карт, став одним из атомных центров страны. В своем проекте Екатерина Селезнева изучает образ города, сложившийся в результате сращения православных и советских мифологем, объединяя фотографии из архива дедушки (сотрудника секретного института) и снимки, сделанные в городе, а также за его пределами.
Никита Свертилов. Изгибая горизонт
Кажется, все слышали о странной конспирологической теории «плоской земли», согласно которой земля похожа на блинчик, парящий где-то в воздухе, а не на сплюснутый шар. В проекте «Изгибая горизонт» Никита Свертилов объединяет образы «обеих сторон дискуссии в поисках черты, отделяющей научные методы от их апроприации», как говорит сам автор. Этот, на первый взгляд, игривый проект вновь поднимает проблему постправды — специфического культурного состояния, при котором между истинным и фиктивным едва ли можно провести точные границы.
