О русском не по-русски. Арнольд Хаскелл, Дягилев и балетомания
Ольга Медведкова — историк искусства, старший научный сотрудник Национального центра научных исследований Франции и Высшей нормальной школы (Париж) — пишет книгу «О русском не по-русски»: очерки созданных иностранными авторами и ныне полузабытых книг, посвященных русской культуре и русскому искусству. «Артгид» публикует эссе Медведковой, посвященное двум книгам британского журналиста и балетного критика Арнольда Хаскелла (1903–1980) — «Балетомания» и «Дягилев. Его творческая и личная жизнь».
Похороны Сергея Дягилева. Погребальная процессия в Венеции. 1929. Иллюстрация из книги Арнольда Хаскелла Diaghileff: His Artistic and Private Life (1934)
От автора
За тридцать лет моей жизни и работы в качестве историка искусства и культуры в Европе мне постоянно приходилось иметь дело с книгами, написанными на разных языках о России и о русском искусстве. Часто эти книги, не говоря уже об их переводе, не были никоим образом включены в русский интеллектуальный обиход. Порой до России они не доходили вовсе, и имена их авторов оставались неизвестными русской интеллигентной публике. Мне захотелось об этих книгах написать, именно по-русски. Быть может, эта коллекция разнообразных взглядов на русскую культуру будет интересна русскому читателю, перебросит новые мосты между «здесь» и «там». Между забытым прошлым и настоящим. Между Россией и Западом. А ведь что такое культура, как не мост? И где же нам, ее «строителям», не лучше всего поместиться, как на мосту, между двумя берегами реки, разделяющей живых и мертвых? Большинство этих книг стоит у меня на этажерках рядом с письменным столом. Так что я с радостью о них не только здесь пишу, но и воспроизвожу их обложки, фотографии и иллюстрации.
Ольга Медведкова
Париж, 2019
О балетомании и одной невнимательно прочитанной биографии Дягилева
85 лет назад, в 1934 году, в лондонском издательстве, основанном в 1927 году Виктором Голланцем (Victor Gollancz, 1893–1967), вышла в свет странная книга под названием «Балетомания. История одной обсессии» (Balletomania: The Story of an Obsession). За год, прошедший с момента появления первого тиража, книга была допечатана трижды, а в сентябре 1936 года вышло первое «дешевое» переиздание, малоформатное, в осьмушку, но с теми же шестьюдесятью тремя черно-белыми иллюстрациями, напечатанными на мелованной бумаге.
Интересно, что в том же 1934 году книга вышла и за океаном, в нью-йоркском коммерческом издательстве Simon and Schuster, основанном в 1924 году. Издательство это существует и по сей день. В первые годы его существования его основатели задумали особый издательский проект: не печатать уже написанные рукописи, а заказывать писателям книги на модные темы, в частности, обслуживающие различные тренды и мании. Быть может, книга попала в их поле зрения именно в качестве таковой, то есть предназначалась для людей, одержимых балетоманией[1]. Что же касается лондонского издателя, то Виктор Голланц был сыном ювелира и племянником, с одной стороны, раввина, а с другой — знаменитого профессора Кингс-колледжа, специалиста по Шекспиру. Он учился в Оксфорде, стал классическим филологом, был социалистом, борцом за права человека. Он печатал Джорджа Оруэлла и Форда Мэдокса Форда («Конец Рая»). Вполне возможно, что был он личным другом автора «Балетомании», Арнольда Хаскелла.
В 1935-м у него же, а также параллельно, и у Саймона-и-Шустера вышла новая книга Арнольда Хаскелла под названием «Дягилев. Его творческая и личная жизнь» (Diaghileff: His Artistic and Private Life). Эта биография, появившаяся через семь лет после кончины Сергея Павловича Дягилева (1872–1929) и содержавшая в заголовке упоминание о «личной жизни» человека, известного своим весьма демонстративным пристрастием к полу, который, по выражению Александра Бенуа, «принято считать непрекрасным», могла появиться только в таком левом, независимом издательском доме. Ведь в то время в Англии еще действовали жесточайшие антигомосексуальные законы: до 1861 года за «содомию» вешали, а начиная с этого времени и до 1960-х «только» сажали в тюрьму.
Собственно, это была первая подлинная биография Сергея Дягилева (следующей суждено было выйти лишь в 1954 году: написана она была Сержем Лифарем и издана во Франции по-французски под названием «Сергей Дягилев. Его жизнь, творчество, легенда»[2]). В 1936 году лондонское издание биографии Дягилева было, как и «Балетомания», переиздано в дешевом виде. Рекламная суперобложка указывала: «Первое дешевое издание. Дягилефф. Знаменитая биография Хаскелла со всеми ее 33 оригинальными иллюстрациями. Пять ливров». Продавались оба эти издания в дешевой зеленой матерчатой обложке и вообще вид имели весьма скромный.
Видимо, обе эти книги пользовались успехом, ибо переизданы были многократно, все тем же издательством Голланц, где последнее переиздание биографии Дягилева появилось в 1955 году, а потом книга еще неоднократно переиздавалась в Нью-Йорке издательством Da Capo. Ни на один язык ни та, ни другая, при этом, как ни странно, переведены не были. А между тем они содержат целый ряд подлинных сокровищ, особенно для русского читателя. Начать хотя бы с того, что «Балетомания», помимо интереснейших фотографий, была украшена еще и девятнадцатью рисунками Ларионова и Гончаровой, размещенными как бы на полях. Создавалось впечатление, что уже готовая книга была разрисована этими художниками от руки, и поэтому каждый экземпляр даже дешевого переиздания имел вид уникального. А начиналась «Балетомания» с такого, также весьма оригинального утверждения: «Все люди делятся на три типа: русские танцовщики, все другие танцовщики и все остальные люди». Действительно, «русские танцовщики» сыграли в жизни Хаскелла, а благодаря ему и в истории английского балета, роль первостепенную.
Кем же был Арнольд Хаскелл? Он родился 19 июля 1903 года в Лондоне. С раннего детства стал увлекаться балетом. Однажды мать мальчика привела его в одну из первых русских балетных школ, которую открыла в Челси Серафима (или, как говорили и писали англичане, Серафина) Астафьефа (1876–1934). Дочь князя Александра Астафьева и внучатая племянница Льва Толстого, выпускница Петербургского театрального училища, она была солисткой Мариинки, а затем и Русских балетов Дягилева. Среди питомцев Серафины были два юных существа, поразившие Арнольда своей особой грацией: девочка и мальчик. Девочку, англичанку еврейского происхождения, звали Алис Маркс, а мальчика Патрик Кэй. Оба они впоследствии стали абсолютными звездами британского балета. А начали, не без вмешательства Арнольда, именно в труппе Дягилева. Девочка взяла псевдоним Алисии Марковой. Это русское имя сочинил для нее сам Сергей Павлович. Алисия стала дягилевской «крошкой» — самой юной танцовщицей Русских балетов (она попала в его трупу в 14-летнем возрасте) и самой маленькой по росту и по размеру ноги (ее даже не желали страховать! а ведь ноги танцовщиков — их драгоценный инструмент — всегда застрахованы). Ее богатейший архив хранится ныне в Центре Готлиба Бостонского университета (в основном получен после смерти балерины в 2002 году). А первая очень интересная биография Алисии, написанная Тиной Саттон на основе этого архива, вышла совсем недавно[3]. Мальчик же получил имя Антона Долина. Русский псевдоним его родился из соединения имени его любимого писателя Чехова и фамилии одного из его персонажей. Наблюдая за постепенным становлением Алисии и Антона — двух первых английских танцовщиков русской классической школы — Хаскелл и стал не просто любителем, а подлинным маньяком и знатоком балета.
Следующим важнейшим событием в его жизни стал спектакль дягилевской труппы, который принято описывать как провал. Речь идет о постановке «Спящей красавицы» в лондонской Альгамбре в 1921 году, с костюмами и декорациями Бакста. «Я всегда шел впереди моего времени, — сказал об этой постановке Дягилев, — но на этот раз, я оказался слишком далеко впереди»[4]. Мы к этой постановке еще вернемся. Заметим лишь здесь, что именно этот возрожденный балет Петипа 1890 года, в котором, по словам Хаскелла, задолго до всех Дягилев вернулся к классической энгровской линии как принципу чистоты и честности в искусстве, открыл ему систему тех эстетических критериев, на которой он построил сначала свою балетную критику, а затем свою идею британской балетной школы.
Учился Арнольд Хаскелл при этом в Кембридже (окончил его в 1924 году, то есть в очень юном возрасте), собирался стать юристом, но во время пребывания в Париже после окончания университета вновь сошелся с русскими танцовщиками, которые окончательно разбередили его любовь к искусству[5] и его балетоманию. В 1925 году в Монте-Карло он буквально купался в атмосфере балета: город по воле Дягилева превратился в город балетомании.
По пути из Монте-Карло, в Париже, Хаскелл влюбился в Веру Марковну Зайцеву — как он сам писал, «конечно же русскую, хоть и не танцовщицу». Он уже понял, что балерин можно боготворить, но жениться на них нельзя. Вера Марковна (?–1968) была дочерью киевского сахарозаводчика Марка (Мордухая) Ивановича Зайцева. Ее сестра Татьяна (1893–1968) стала в 1922 году в Берлине женой писателя Марка Алданова (настоящая фамилия Ландау), которому она приходилась кузиной. Летом 1926 года Вера и Арнольд поженились. В письме Бунину от 18 июля 1925 года Алданов писал: «У нас семейная радость: сестра Татьяны Марковны Вера, к<отор>ую Вы знаете, выходит замуж за влюбившегося в нее молодого англичанина Гэзкеля, студента Кеймбриджского У<ниверсите>та. Чего на свете не бывает!»[6] 7 июля 1926 года Алданов писал Бунину: «Из-за свадьбы я, как водится, перед богатыми людьми притворился богатым человеком (как Вы говорите, “задавался на макароны”) и “теперь плачу безумству дань”». <...>
Среди многочисленных русских друзей Арнольда и Веры Хаскелл был Владимир Набоков, останавливавшийся у них во время своих наездов в Лондон[7]. В своей «Балетомании» Хаскелл с благодарностью писал о своей жене, способной терпеть жизнь с балетоманом: она понимала, что на свете нет ничего страшнее, чем пропустить балетный спектакль! После смерти Веры в 1968 году Арнольд женился на сестре Алисии Марковой — Вивьен. Как мы видим, снова на «не балерине», но на по крайней мере «сочувствующей» сестре.
В 1928 году у 25-летнего Арнольда вышла книга, посвященная одной из его любимейших балерин Вере Трефиловой, жене старшего друга и собрата по балетомании Валериана Светлова (псевдоним Валерьяна Павловича Ивченко, 1860–1935)[8]. Уже в этой книге Хаскелл сформулировал свой символ веры — в балете он стал приверженцем классицизма. В том же году у Арнольда и Веры родился сын, получивший имя Фрэнсис Джеймс Херберт. Он, как и отец, учился в Кембридже (в частности, у Николауса Певзнера) и стал одним из самых известных и влиятельных в Европе историков искусства, сблизивших эту дисциплину с социальной историей. Профессор Кембриджского, а затем Оксфордского университетов, Фрэнсис Хаскелл (1928–2000) особенно плодотворно работал в области истории художественного заказа и истории вкуса. Ни один современный историк искусства не может обойтись без его работ. А его написанная вместе с Николасом Пенни книга «Вкус и античность»[9] и вовсе стала бестселлером. Женился Фрэнсис Хаскелл в 1965 году, как и его отец, «конечно», на русской — хранительнице Эрмитажа, а затем Эшмолеан-музеума Ларисе Салминой, опубликовавшей прекрасный каталог русского собрания этого музея.
Но вернемся к балетомании.
По возвращении в Лондон, в 1930 году, Арнольд Хаскелл вместе с Филиппом Ричардсоном, издателем Dancing Times, основал в Лондоне общество Камарго, названное так по имени знаменитой французской танцовщицы XVIII века Мари-Анн де Кюпи Камарго (1710–1770). Целью общества стало развитие британского балета, и оно действительно ежегодно собирало по подписке средства на создание трех-четырех новых балетных спектаклей. В 1935 году Арнольд был назначен первым «официальным» балетным критиком при газете The Daily Telegraph. В 1936 году он создал Royal Ballet benevolent Fund и тогда же отправился в турне по Австралии вместе в Русским балетом Монте-Карло — наследником дягилевской антрепризы. Об этих гастролях он также опубликовал книгу.
Интересовался Хаскелл также и скульптурой. В 1931 году у него вышла книга интервью с Яковом Эпштейном[10]. Причем Хаскелл не только любил скульптуру, но и коллекционировал ее[11].
С 1946 по 1965 год Хаскелл руководил Лондонской балетной школой. В 1939 году он опубликовал ставшее популярным «Введение в балет» и затем еще значительное количество книг, посвященных балету. Он, в частности, перевел на английский мемуары Матильды Кшесинской. Опубликовал он в 1972 году и два тома своей автобиографии под названием «Балетоман как он есть»[12]. Хаскелл является, стало быть, практически одним из создателей нового британского балета XX века: не случайно два его портрета вошли в состав лондонской Национальной портретной галереи. Один их них — фотография 1937 года, исполненная Гордоном Антони, — относится к тому времени, когда он только что опубликовал дягилевскую биографию[13]. А богатейший архив и библиотека Хаскелла (книги с его экслибрисом – EX LIBRIS Arnold Haskell) являются частью коллекций Королевской балетной школы, которой он руководил[14].
О том, как и почему написал Хаскелл биографию Дягилева, он подробно рассказал в предисловии к своей книге, которую он посвятил сразу трем людям — Александру Бенуа, Игорю Стравинскому и танцовщику Сергею Григорьеву. Он объяснял, что хорошо лично знал Дягилева в конце его жизни и прекрасно знал его балеты. Однако мало что было известно о его русском происхождении, о его юности и становлении. Сам Дягилев не любил говорить о себе, не хранил писем и вообще ничего никому толком не рассказывал. После его смерти его бывшие сотрудники часто отказывались говорить о нем: «А что он собственно такого сделал? Его слава была достигнута нашим трудом». Так что главным образом книга сделалась возможной благодаря длительным беседам Хаскелла с несколькими друзьями Дягилева, в первую очередь с Александром Бенуа. «С невероятной любезностью он поделился со мой очень ценной информацией о ранних годах Дягилева и дал моей работе правильное направление».
Другим важным собеседником Хаскелла стал Валерьян Светлов. Писатель, художественный критик, Светлов был известным балетоманом. Он был сторонником реформы, проведенной в балете Айседорой Дункан (1877–1927), и поддерживал новаторство Михаила Фокина (1880–1942) в Мариинском театре. С самого начала Дягилевских сезонов он стал их активным участником, членом специального «комитета», который включал в себя только ближайших друзей и советников Дягилева. «Более чем кто бы то ни было Светлов понимал балет, потому что он жил им, балет был частью его личного опыта <…> Человеком он был любезным и щедрым, всегда готовым послужить балету, не ревнивым и бескорыстным. Я вечно буду благодарен ему за его помощь и поддержку. Он знал Дягилева и понимал его <…> Я могу только пожелать ему того, чего желаю самому себе: оказаться там, где Павлова вечно молода; увидеть Тальони и ее партнеров в их знаменитом па-де-катр и снова побеседовать с Дягилевым и Новерром».
Был у Хаскелла и еще один постоянный собеседник — Сергей Леонидович Григорьев (1883–1968). Муж балерины Любови Чернышевой, Григорьев сам в юности был танцовщиком Мариинского театра. Режиссер и администратор Русских сезонов с момента их основания в 1909 году и до смерти Дягилева в 1929-м, он и потом руководил антрепризой «Русский балет Монте-Карло»; архив его, кстати, хранится в Монако.
Но, пожалуй, наиважнейшим собеседником Хаскелла стал Вальтер Нувель (1871–1949), ближайший, еще школьный друг Бенуа и Философова — двоюродного брата Дягилева, знавший Сережу с ранней юности, с момента его появления в Петербурге. Нувель участвовал в создании кружка русских пиквикианцев, а затем «Мира искусства», как общества, так и журнала. Он был секретарем Дягилева в последний период его жизни. «Нувель поделился со мной тщательно составленными записками, и без его помощи моя книга не могла бы состояться» Не случайно на фронтисписе книге фигурировало указание на то, что книга была написана «в сотрудничестве с Вальтером Нувелем».
Что касается упомянутой здесь рукописи Нувеля, то она удивительным образом сохранилась: написанная на французском языке, она озаглавлена «Записки Вальтера Нувеля. Дягилев». Ее ксерокопия была передана в Центральный (ныне Российский) государственный архив литературы и искусства в начале 1980-х. Н.Д. Лобановым-Ростовским[15]. Как ни удивительно, целиком рукопись никогда не публиковалась и на русский язык не переводилась.
Хаскелл сразу оценил значение такого источника. Ведь от дягилевских Русских сезонов осталось, как уже было сказано, не так много архивных материалов, главным образом программы спектаклей и фотографии. Все самые важные решения принимались устно, за дружеским ужином. Понятно, стало быть, почему на обложке книги Хаскелл написал «с участием Вальтера Нувеля»: длиннейшие цитаты из его воспоминаний являются в книге ценнейшими.
Благодаря столь близким к Дягилеву умным собеседникам и сотрудникам, благодаря «черновику» Нувеля, ставшему той канвой, по которой он писал свою книгу, Хаскелл написал биографию Дягилева, полную ценнейшей информации.
Уже в «Балетомании», в главе, посвященной Дягилеву[16], Хаскелл набросал несколько черт его характера, несколько отличительных особенностей личности русского мецената, которые он затем развил в его биографии. Одна из этих черт была выведена Хаскеллом из наблюдений над поведением артистов дягилевской трупы и из подслушанных им повторяющихся реплик: «Мы всегда танцевали для него». Дягилев действительно всегда присутствовал на всех спектаклях Русских балетов и именно его взгляд, его реакция и были залогом их качества. В этом пристальном, придирчивом, ничего не прощающем и вместе с тем «отеческом» взгляде и заключалась главная творческая роль Дягилева. Его артисты танцевали, чтобы доставить ему наслаждение, а было это столь непросто, что они «заодно» потрясли своим искусством и весь западный мир. Хаскелл видел истоки этого уникального культуртрегерства в русской истории, в крепостных балетах, созданных русскими просвещенными барами для собственной услады и веселившими такими спектаклями своих соседей.
Пожалуй, слабая сторона биографии Дягилева — это рассказ о «личной» жизни Сергея Павловича, которую Хаскелл пространно обсуждал, которой старался найти какое-то психологическое объяснение и вообще как-то «оправдать» сексуальные предпочтения Дягилева. Эта часть явно устарела и звучит сегодня слабо. А сильная сторона — огромное количество подробно описанных деталей, касающихся внутреннего быта, устройства, функционирования и скрытых механизмов «Мира искусства» и Русских сезонов[17]. Приведем лишь несколько примеров.
Благодаря Хаскеллу мы узнаём, что литеры для издания «Мира искусства» были откопаны и позаимствованы друзьями в подвалах Академии наук: это были литеры елизаветинского времени, и по ним были заказаны новые. Вот, стало быть, где истоки мирискуснического шрифта!
А вот «история с Васнецовым». В первом номере журнала было воспроизведено множество репродукций с работ Виктора Васнецова. Дягилев с Философовым съездили в Москву и страстно влюбились в этого художника. Философов видел в нем идеального возродителя религиозного искусства. На возражения остальных членов группы Дягилев и Философов обвинили их в нелюбви к России и в преклонении перед Западом. Это был настоящий путч, ибо западничество было художественной и идейной платформой мирискусников. С какой детской страстью они тогда поругались! Ведь совсем не Васнецовым надо было восхищаться, если уж на то пошло, а по меньшей мере Нестеровым! Но кузены победили. Так что космополиты Бенуа, Бакст и Нувель этим первым вышедшим номером журнала остались очень недовольны.
А вот еще история о том, как журнал выжил финансово. Нувель в те годы служил в непосредственном окружении императора и однажды — было это в Крыму — показал ему первые номера «Мира искусства». В дальнейшем, после отказа княгини Тенишевой финансировать журнал, Серов, писавший портрет императора, уговорил его помочь. Средства на издание журнала — сумма в 10 тысяч рублей в год — поступали в течение пяти лет непосредственно от императора. Прекращение издания журнала было связано с истечением срока этой дотации.
А вот как работал Дягилев в Мариинском театре. Первым его заданием там стало издание Ежемесячника императорских театров. Имея уже опыт издания «Мира искусства», Дягилев выпустил великолепный номер, но с точки зрения бюрократов это был провал и скандал. Дело в том, что Дягилев значительно увеличил формат журнала, а посылать-то его надо было по почте, в определенного размера посылках, которыми для этого пользовались с незапамятных времен! Так что Дягилева пропесочили, а он к этому был отнюдь не готов.
А вот рассказ о том, благодаря чему стали возможными первые спектакли Русских сезонов в 1908–1909 годах[18]. Только когда уже все придумали и разработали, не заботясь о средствах на исполнение замыслов, вдруг спохватились: а кто же все это оплатит? И тут в окружении Дягилева появился некий господин К. купеческого звания, страстно мечтавший о дворянстве. Он предложил Дягилеву значительную материальную поддержку в обмен на титул, который Дягилев обещал испросить для него у своего покровителя великого князя Владимира Александровича, президента Академии художеств. Великий князь обещал посодействовать, господин К. подал прошение, и тут Владимир Александрович внезапно умер. Его жена Мария Павловна балетом не увлекалась. Всеобщее отчаяние… и вдруг новый поворот событий. Господин К. получил-таки дворянство, по заслугам, без «блата». А уж Дягилев сумел это обставить должным образом! Так что первые спектакли Русских сезонов господин К. с восторгом оплатил.
Благодаря тому же Владимиру Александровичу дягилевские танцовщики имели, кстати, в Петербурге возможность репетировать на сцене Эрмитажного театра. Этой возможности они после его смерти лишились. В целом же Русские балеты Дягилева никогда в России показаны не были: на все запросы такого свойства он всегда получал отказ. Так что когда сегодня читаешь в некоторых историко-художественных исследованиях, что такой-то и такой-то в Петербурге «выросли» на «Клеопатре» и «Шахерезаде», хочется предложить им почитать Хаскелла.
Конечно, содержащуюся в этой книге информацию нужно проверять, но отдельные детали культурного быта того времени можно найти именно и только в такого рода литературе, написанной по свежим следам, в тесном сотрудничестве с очевидцами событий. А ведь без этих деталей мало что можно по-настоящему понять, особенно когда речь идет о такой сложной фигуре, как Дягилев, о его роли и месте в русском искусстве. Стоит ли книгу Хаскелла сегодня переводить на русский язык? Может быть, необязательно. Но вот издать и перевести французские записки Нувеля, прокомментировать их, имея в виду работу Хаскелла, воздав ей должное, очень бы стоило. Будем надеяться, что такая работа когда-нибудь будет проделана.
Примечания
- ^ Сохранился экземпляр этой книги, изданный в Нью-Йорке и подписанный автором Тамаре Карсавиной: To Tamara Karsavina who will understand, what I have meant to say, even if I have not been able to express it on every occasion, I send this book, and will feel honoured if it goes on the same shelf as the classic Theatre Street. Bon Souvenir Arnold L. Haskell London 1934. Этот экземпляр продавался недавно в магазине Maggs Bros. Ltd, Rare books & manuscripts.
- ^ Serge Lifar. Serge de Diaghileff. Sa vie, son oeuvre, sa légende. Éditions du Rocher, 1954.
- ^ Tina Sutton. The Making of Markova, Diaghilev's Baby Ballerina to Groundbreaking Icon. Pegasus Books, 2014.
- ^ Arnold Haskell. Balletomania. P. 55.
- ^ Первую книгу о скульпторе Якобе Эпштейне Хаскелл опубликовал в 1931 году: The Sculptor speaks : Jacob Epstein to Arnold L. Haskell. A series of conversations on art. London, Heinemann, 1931.
- ^ Подробнее здесь.
- ^ См. Письма Набокова из Лондона к жене Вере от 04.06.1939, 05.06.1939.
- ^ Arnold Haskell. Vera Trefilova, A Study in Classicism. London, Continental Press Ltd, 1928.
- ^ Francis Haskell and Nicolas Penny. Taste and the Antique: The Lure of Classical Sculpture, 1500–1900. New Haven CT and London: Yale University Press, 1981.
- ^ The Sculptor Speaks: Jacob Epstein to Arnold Haskell. A Series of Conversations on Art, Doubleday, Doran & Co, 1932.
- ^ The Arnold L. Haskell collection of Sculptures and related Drawings, [Foreword by Mr Arnold L. Haskell] : Bristol, City Art Gallery, May 24 — June 14, 1963, City of Bristol, Museum and Art Gallery.
- ^ Baletomane at large: an autobiography, London, Heinemann, 1972.
- ^ Подробнее здесь.
- ^ Royal Ballet Scool Collections, GB 3208 RBS/HAS.
- ^ РГАЛИ, ф. 2712, оп. 1, ед. хр. 104. См. об этом источнике сообщение Е.В. Виноградовой (К 140-летию со дня рождения Дягилева (1872–1929). Заседание клуба «Библиофильский улей» 17 марта 2012 года. М.: Национальный союз библиофилов, 2012. С. 8–11.
- ^ Arnold Haskell, Balletomania, p. 109–127.
- ^ Книга разделена примерно пополам на две части: «В России» (1872–1905) и «В Западной Европе», 1905–1929.
- ^ Только совсем недавно история отношений в.к. и Дягилева была прослежена на архивных материалах. См.: Хмельницкая И.И. Великий князь Владимир Александрович и начало дягилевских сезонов // Вестник Академии Русского балета им. А.Я. Вагановой, 2017, № 3. С. 123–132.
