Михаил Ларионов. Путеводитель по выставке в Новой Третьяковке
На карте русского авангарда Михаил Ларионов занимает особое место как изобретатель лучизма — первого в России опыта беспредметной живописи, и художник, который вместе с Наталией Гончаровой привил русскому искусству интерес к детскому рисунку, примитиву, иконе и каллиграфии. Ретроспектива в Третьяковской галерее включила в себя произведения, отражающие творчество художника в полном объеме, — от ранних импрессионистических работ до позднего «реализма», к которому Ларионов пришел во Франции. «Артгид» рассказывает о семи ключевых картинах с выставки в Новой Третьяковке.
Михаил Ларионов. Розовый куст после дождя. Фрагмент. 1904. Холст, масло. Государственный Русский музей
Розовый куст после дождя. 1904
В разговорах об импрессионистическом периоде в творчестве Ларионова, как правило, цитируют искусствоведа Николая Пунина, который утверждал, что художник «не писал, а видел импрессионистически». Ларионов создает «Розовый куст», будучи студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества, где его учителями были Константин Коровин и Валентин Серов. Уже его ранние работы отличает удивительное чувство цвета. В этот период, навещая родителей в Тирасполе, художник создает серию «садовых» картин, стремясь зафиксировать изменчивость природных состояний и световые вибрации. «Розовый куст» — в их числе. По этой работе очень хорошо видно, насколько сильное воздействие на юного Ларионова оказывали Борисов-Мусатов и французские импрессионисты, которых художник видел в коллекции Сергея Щукина. В 1906 году по приглашению Дягилева он отправляется в Париж, чтобы принять участие в русской экспозиции Осеннего салона и еще ближе познакомиться с французской живописью. Однако интерес Ларионова к французам не привел его на путь эпигонства. Хотя бы потому, что во всех его импрессионистических произведениях доминирует несвойственное французам лирическое начало, глубокое понимание русской природы и ее колорита. Сегодня две главные работы Ларионова этого периода — «Акации весной» (1904) и «Розовый куст» (1904) — хранятся в Государственном Русском музее.
Рыбы при закате. 1904
Перебравшись в Москву, художник по-прежнему проводил несколько месяцев в году в родном Тирасполе, поэтому большая часть работ, созданных в 1900-е годы, родилась именно там, во время летних каникул. Известно, что Ларионова пленяла атмосфера южного провинциального города с его пестрыми улочками, базарами и уличным гамом. В этот период он пишет несколько картин, в которых сцены из повседневной жизни русской провинции оживают во всей колористической полноте. Среди них — «Прогулка в провинциальном городе», «Натюрморт с подносом и раком» и другие произведения. Первая работа из «рыбной» серии, над которой Ларионов работал с 1904 по 1908 год, экспонировалась на выставке «Союза русских художников». В «Рыбах при закате» художник начинает потихоньку переосмыслять принципы работы импрессионистов, изучая новые возможности цвета и фактуры произведения. Картину отличает более кричащий в сравнении с камерными этюдами прошлых лет колорит и крупный, несколько даже грубый мазок, предвещающий будущее увлечение Ларионова живописной вывеской и лубком.
Провинциальный франт. 1907
С именем Ларионова связано появление в русском искусстве XX века множества новых тем: художник одним из первых обращает внимание на солдатский быт, домашнюю утварь и животных, уличные вывески, буйный колорит южных базаров. Долгое время все это справедливо относили к «низкому» жанру, поэтому работы Ларионова часто воспринимались современниками как вызов хорошему вкусу. Не зря Максимилиан Волошин писал, что первая выставка «Бубнового валета» — творческого объединения, к которому поначалу примыкал Ларионов, — в 1910 году еще до открытия вызвала «единодушное негодование ценителей искусства». В 1907 году заканчивается импрессионистический и начинается примитивистский период в творчестве художника — период провинциальных франтов и франтих, парикмахеров и солдат. Открывается он знаменитыми бульварными сценами — «Площадь провинциального города», «Ресторан на берегу моря», а также диптихом «Провинциальный франт» и «Провинциальная франтиха». Ларионов ищет новизны художественного приема и находит ее в примитивном искусстве уличных вывесок и табличек. Вывеска «Шляпы», которая виднеется позади провинциального франта, прогуливающегося вдоль торговых рядов, — один из первых случаев, когда Ларионов интегрирует текст в пространство картины, намеренно убирая глубину и придавая изображению вывесочные черты. Наиболее полно этот прием отразится в серии «парикмахерских» картин того же периода.
Солдат (курящий). 1910–1911
Начало 1910-х годов отмечено для Ларионова двумя определившими его судьбу событиями: лагерными сборами, которые он был вынужден пройти после окончания училища, и выставкой «Ослиный хвост», организованной в 1912 году после разрыва с «Бубновым валетом». За время сборов Ларионов создал около 40 полотен на тему солдатской жизни. Там он познакомился с новым бытом и, что самое важное, с казарменной солдатской живописью, на которую до него никто и не думал смотреть как на искусство. В этот период Ларионов значительно упрощает рисунок и работает в русле народной традиции, последовательно стирая грань между «высоким» и «низким». Впервые работы из солдатской серии художник показал на эпатажной выставке «Ослиный хвост», где разнообразная детская мазня и вывески, сделанные малярами под руководством художника, соседствовали с произведениями авангардистов. Несколько изломанная фигура солдата, вальяжно курящего на фоне осеннего пейзажа, — это воплощение той стихийной жизни, что так поразила Ларионова в казармах. Впоследствии подчеркнуто «сниженные» темы, за которые так ратовал художник, укоренятся как в изобразительном искусстве, так и в литературе — достаточно вспомнить стихи Николая Олейникова, Даниила Хармса и других поэтов-обэриутов.
Венера. 1912
В 1912 году Ларионов пишет серию «Венер», среди которых были еврейская, солдатская, бульварная, турецкая, испанская, кацапская и негритянская Венеры. Как пишет искусствовед Евгений Ковтун, местонахождение некоторых из них до сих пор неизвестно. В этом цикле Ларионов изображает разные типы национальной красоты — в противовес греко-римским канонам. Также серия стала своего рода вызовом критикам-эстетам мирискуснического толка и лично Александру Бенуа, который восставал против «этих кривляний в духе какого-то нового “примитивизма”» и призывал Ларионова заняться более традиционным искусством. Особняком среди ларионовских «Венер» стоит лишь одна картина — «Венера и Михаил» из собрания Русского музея. Стилистически она близка циклу «Времена года». Венера на картине возлежит в классической позе, но напоминает скорее первобытные рисунки — подчеркнуто наивные и нереалистичные, в отличие от изображений традиционных античных красавиц. Эту работу и четыре холста из цикла «Времена года» Илья Зданевич, первый биограф Ларионова, назвал «инфантильным примитивом». Именно в них интерес Ларионова к детскому рисунку выражен в полной мере. Считается, что этот цикл вместе с «Венерами» завершает ларионовский примитивизм.
Лучистая колбаса и скумбрия. 1912
Ларионову, как и многим русским авангардистам, был свойственен острый интерес к теоретическим проблемам. В 1913 году он издает брошюру «Лучизм» и публикует статью «Лучистая живопись». «Если мы желаем написать буквально то, что видим, то и должны написать сумму отраженных от предмета лучей. Но чтобы получить целиком сумму лучей именно желаемого предмета, нам надо волею выделить только данный предмет, так как к нам в глаз вместе с лучами воспринимаемого предмета попадают отраженные рефлективные лучи части других близлежащих предметов», — так художник объяснял суть нового направления. Он считал живопись самодовлеющей и хотел оторвать ее от предмета. При этом ему были одинаково чужды как теоретические искания в области беспредметного искусства Кандинского, так и супрематизм Малевича. Предполагалось, что лучизм должен сменить и кубизм, и футуризм. Исследователи делят ларионовский лучизм на реалистический (к нему относят те картины, в которых еще сохраняются черты предметности) и беспредметный. На выставке «Мишень» (1913) Ларионов впервые представил важнейшие свои лучистские произведения — «Петуха и курицу», «Лучистую колбасу и скумбрию», «Портрет дурака». Сегодня лучистые работы Ларионова и Гончаровой считаются первым в России опытом беспредметной живописи. Правда, полноценным направлением в искусстве лучизм так и не стал, несмотря даже на похвалы поэта и художественного критика Гийома Аполлинера, который считал лучизм достижением не только русской, но и европейской живописи.
Эскиз декорации к балету «Русские сказки» на музыку Анатолия Лядова (1916)
Летом 1915 года Ларионов и Гончарова по приглашению Сергея Дягилева уезжают в Париж оформлять театральные «Русские сезоны» и вскоре принимают решение остаться в Европе. Зарубежный период — наиболее спорный в творчестве художника, который и сам замечал упадок творческих сил. Большая часть произведений Ларионова повторяет темы и мотивы, разработанные им еще до отъезда из России. Как отмечают многие исследователи, в поздних работах художника начинает проявляться столь несвойственный ему эстетизм и даже манерность. За рубежом Ларионов долгое время работает как театральный декоратор (среди самых известных его работ — балет «Полнощное солнце» и цикл «Русские сказки»), иллюстрирует книги (в частности — поэму Блока «Двенадцать» и «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» Маяковского). А вот более поздние живописные работы Ларионова традиционно причисляют к «реализму», подчеркивая окончательный разрыв художника с русским авангардом.
