Поваренная книга футуриста. Манифест Ф.Т. Маринетти и Филлиа «Футуристическая кухня»
В издательстве Европейского университета в Санкт-Петербурге вышла книга-манифест «Футуристическая кухня» (1932) Ф. Т. Маринетти и Филлиа (псевдоним Луиджи Коломбо). Она была частью грандиозной футуристической кампании по выдвижению на мировой уровень итальянской кухни. Авторы предлагают реорганизацию всех аспектов человеческого бытия во имя достижения «гармонии между нёбом человека и жизнью нашего века». С любезного разрешения издателя «Артгид» публикует фрагмент статьи переводчика и комментатора Ольги Соколовой «Футуристическая кухня Ф. Т. Маринетти и Филлиа — гастробомба ускоренного действия» и несколько рецептов, которые предлагает Маринетти.
Умберто Боччони. Эластичность. Фрагмент. 1912. Холст, масло. Частная коллекция
Футуристическая кухня как новый способ национальной коммуникации
За многочисленными призывами Ф.Т. Маринетти к свержению пасты и необходимости духовного и физического обновления итальянской расы посредством революции в системе питания стояло не только неизбежное авангардное отрицание ради отрицания любых границ и норм: «Красота только в борьбе. Нет шедевра, который не был бы агрессивным. Поэзия должна быть бурным натиском на неведомые силы, чтобы заставить их склониться перед человеком»; «Мы желаем разрушить музеи, библиотеки, сокрушить морализм и всякую оппортунистическую и утилитарную трусость»[1]. Разрушив устаревшие каноны языка и искусства в 1910-е годы, итальянские футуристы затем прониклись необходимостью создания нового общества и новой реальности.
Революция на кухне стала для футуристов продолжением их предшествующих радикальных новаций. Эстетические и языковые реформы итальянского футуризма, вдохновленные бурным индустриальным развитием городов, механизацией производства, динамикой машин и самолетов, охватили и кухню. Одержимые идеями трансформации не только языка, но и реальности, и общества, итальянские футуристы запустили гастрономическую революцию с целью изменения тела и духа итальянцев, а также вытеснения иностранной культуры и объединения новой великой итальянской нации. Маринетти призывал: «Наш мужественный смелый динамический и драматический полуостров, предмет зависти и угроз со стороны всего мира, готов вскочить, чтобы осуществить свою великую миссию. Мы должны считать национальную гордость основным законом своей жизни».
Уже на заре рождения футуризма в 1909 году Маринетти провозгласил лозунг: «Футуризм заражает стол», подчеркивая значимость революции системы питания, которая должна повысить креативность, динамичность и агрессивность итальянской расы. Футуристы понимали человеческое тело как материал, который, утратив свою функциональность, нуждался в искусственном преобразовании посредством новой системы питания, соответствующей новому этапу развития цивилизации. Как писали газеты того времени: «Гастрономический парадокс Маринетти нацелен на нравственное воспитание так же, как и его парадоксы в эстетическом образовании: нужно встряхнуть материал, чтобы пробудить дух».
Кулинарные ландшафты авангарда: от гастро-астрономизма до фуд-арта
Для разных направлений модернизма и авангарда кухня всегда была лакомым кусочком. Эстетика опьянения Ш. Бодлера, А. Рембо, А. Арто строилась на границе намеренной интоксикации с целью преодоления границ телесного и рефлексии самого процесса творчества как яда. Далее гастрономический дискурс стал неотъемлемой частью эстетических реформ французской авангардной традиции, получив развитие в работах дадаистов и сюрреалистов. Так, Гийом Аполлинер в своем манифесте «Кулинарный кубизм» (Le Cubisme culinaire, 1913) писал о новой кулинарной школе, связь которой с древним кулинарным искусством подобна связи между кубизмом и древней живописью[2]. Под понятием «гастро-астрономизм» (gastro-astronomisme) Аполлинер понимал выход кулинарии за рамки гастрономических революций, которые заменялись необходимостью «драматического» подхода к питанию.
В ответ на провокационное издание Аполлинера в том же 1913 году повар Жюль Менкав публикует «Манифест футуристической кухни» (Manifeste de la cuisine futuriste), по поводу которого он дал интервью А. Шарпантье для журнала «Фантазио» (Fantasio), переизданное в 1927 году Маринетти. По мнению Г.А. Паутассо, «кубистские печи» Аполлинера побудили французского повара к гастрономическим экспериментам и необходимости создания новой кухни, соответствующей требованиям новой жизни и современным научным концепциям.
Фрагменты из «Футуристической кухни» Маринетти и Филлиа
Несмотря на нападки критиков, уже высказанные в наш адрес, и те, что еще будут высказаны, кулинарная футуристическая революция, предложенная в этой книге, преследует возвышенную, благородную и всемирно целесообразную цель, направленную на радикальное изменение питания нашей расы, укрепляя ее, делая динамичной, одухотворяя с помощью блюд, в которых опыт, разум и фантазия заменяют экономичность, количество, банальность, повторяемость и затратность.
Наша футуристическая кухня, предназначенная для высоких скоростей, словно двигатель гидросамолета будет казаться безумной и опасной трепещущим приверженцам прошлого; но она создаст наконец гармонию между нёбом людей и их сегодняшней и завтрашней жизнью.
За исключением прославленных и легендарных личностей, люди до сих пор ели как муравьи, и мыши, и кошки, и волы. Благодаря нам, футуристам, рождается первая человеческая кухня — настоящее искусство еды. Как и все искусства, искусство еды исключает плагиат и требует творческой оригинальности.
Не случайно и то, что эта работа опубликована в период мирового экономического кризиса, вызванного опасной и угнетающей паникой, хотя его развитие кажется непредсказуемым. Этой панике мы противопоставляем футуристическую кухню, а именно — оптимизм на столе.
Манифест футуристической кухни
По словам Бенито Муссолини, «итальянский Футуризм, отец многочисленных иностранных футуризмов и авангардизмов, не остается пленником собственных мировых побед, достигнутых за двадцать лет великих художественных и политических битв, часто окропленных кровью». Итальянский Футуризм продолжает бороться с непопулярностью своих идей посредством собственной программы полного обновления кухни.
Среди всех художественных и литературных движений он является единственным направлением, суть которого составляет безрассудная отвага. Модернизм — и живописный, и литературный, — это очень сдержанные и утилитарные формы футуризма правого фланга. Преданные традиции, модернисты осторожно пробуют новое, чтобы вынести максимальную пользу как из одного, так и из другого.
Против пасты
Хотя мы и осознаем, что люди прошлого, питавшиеся грубым кормом, создавали великие вещи, мы тем не менее провозглашаем единственную истину: люди думают, мечтают и действуют в зависимости от того, что они пьют и едят.
Обратимся за советом по этому вопросу к своим устам, языку, нёбу, вкусовым сосочкам, относящимся к органам секреции, и нежно проникнем в желудочную химию. Мы, футуристы, чувствуем, что для мужчины наслаждение любовью — это подобно движению глубочайшего экскаватора сверху вниз, для женщины, напротив, — это горизонтально раскинутый веер. Наслаждение нёба и для мужчины, и для женщины, напротив, всегда восходит по телу снизу вверх.
Кроме того, мы чувствуем необходимость противостоять превращению Итальянца в кубического запломбированного тусклого и наглухо заделанного тяжеловеса. Пусть он лучше будет гармоничен, подобно итальянке, которая представляет собой воплощение стройной прозрачной спиралевидной страсти, нежности, света, воли, порыва, героической стойкости. Мы обеспечим гибкость итальянских тел, соответствующих легчайшим алюминиевым поездам, которые заменят нынешние, тяжелые из железа дерева стали.
Мы убеждены в том, что в вероятном столкновении, которое ожидает нас, победит самый ловкий и энергичный народ, мы, футуристы, эластизировали мировую литературу с помощью «слов на свободе» и симультанного письма, мы изгнали из театра скуку, применяя непредсказуемые алогические синтезы и драмы неодушевленных объектов, мы возвысили скульптуру, используя метод антиреализма и отказавшись от декоративности, мы достигли великолепия в геометрической архитектуре, в абстрактном кинематографе и фотографии, теперь мы утверждаем такую систему питания, которая будет соответствовать новой воздушной и скоростной эре.
Прежде всего мы считаем необходимым:
Отмену пасты, абсурдной гастрономической итальянской религии. Может быть, англичанам полезны сушеная треска, ростбиф и пудинг, голландцам — мясо с сыром, немцам — sauer-kraut, копченое сало и свиная колбаса; но итальянцам совсем не на пользу паста. Например, она противоречит жизнелюбию и страстному щедрому стихийному духу неаполитанцев. Если бы не ежедневный прием пасты, они были бы героическими бойцами, вдохновенными художниками, темпераментными ораторами, проницательными адвокатами, крепкими земледельцами. Но поедание пасты привело к тому, что в них развился типичный иронический и сентиментальный скептицизм, который практически полностью обезглавил присущий им когда-то энтузиазм.
Умнейший неаполитанский профессор доктор Синьорелли пишет: «В отличие от хлеба и риса, паста — это пища, которую жадно глотают, а не жуют. Эту крахмальную еду обычно расщепляют слюной во рту, а поджелудочная железа и печень освобождаются от труда ее переваривания. Такое питание приводит к дисбалансу и расстройству этих органов. Отсюда вытекают: вялость, пессимизм, ностальгическая бездеятельность и невмешательство».
Какоблако, ручные гранаты и другие рецепты
Клубникаженскаягрудь
(формула от футуриста Фарфы)
На розовой тарелке — две эрегированные женские груди, сделанные из розовой рикотты с добавлением «Кампари», с сосцами из засахаренной клубники. Остальная свежая клубника также покрыта рикоттой, что позволяет въесться в идеальное множество воображаемых грудей.
Какоблако
(формула от аэропоэта-футуриста Джулио Онести)
Выстрелить в обильную массу взбитых сливок апельсиновым соком, мятой, клубничным джемом и нежно оросить «Асти Спуманте».
Будулюбитьвастак
Трубочки из песочного теста, в которые положены самые разные начинки: одна наполнена сливами, другая — яблоками, сваренными в роме, третья — картошкой, вымоченной в коньяке, четвертая — сладким рисом и т. п. Она глазом не успеет моргнуть, как съест их все.
Ручные гранаты
Шарик из кремонского туррона, завернутый в большой кровавый бифштекс и окропленный сиракузским мускатом. Всех гостей, в спортивной форме, с засученными рукавами, соберут около двери спортзала, где все эти шарики из еды в виде маленьких пирамид будут разложены на полу. Как только дверь распахнется, все яростно набросятся на еду, открыв рты и хищно расставив руки. Больше всех съедят те, кто сможет устранить соперников пинками, жующими ртами и хватающими руками. Самым проворным будет тот, кто, вдохновленный великой картиной «Футболист» Умберто Боччони, сможет захватить двадцать съедобных шариков и, перепрыгнув поверх балконов и окон, убежать в деревню. Преследование ртов зубов рук. Финал гастрономической битвы из открытых ртов.
Официальный обед
(формула от аэропоэта-футуриста Маринетти)
Футуристический обед избавлен от тех серьезных недостатков, которыми отравлены все официальные обеды и к которым относятся:
ПЕРВОЕ: неловкое молчание, возникшее из-за отсутствия предварительной гармонии между сотрапезниками.
ВТОРОЕ: сдержанность в общении, возникшая по причине соблюдения дипломатического этикета.
ТРЕТЬЕ: хмурость, возникшая из-за неразрешимых мировых проблем.
ЧЕТВЕРТОЕ: ненависть к границам.
ПЯТОЕ: низкий тусклый погребальный банальный характер блюд.
Во время официального футуристического обеда, который должен проводиться в большом зале, украшенном огромными полотнами Фортунато Деперо, после быстрой раздачи полинапитков и междудвух (Polibibita и Traidue), не вставая, взял слово Рассмешитель (Sganasciatore) — гость, не принадлежащий ни к одному дипломатическому корпусу и ни к одной политической партии, но выбранный из молодых паразитирующих аристократов и известный своими глубокими познаниями в области непристойных шуток.
Рассмешитель, борясь с недопустимой бездной хмурости, сразу же вполголоса выдаст три непристойные, но не совсем вульгарные шутки. Как только по всему столу распространится взрыв смеха, в монастырской супнице будет подана похлебка из манки и молока, для того чтобы осмеять и рассеять любую дипломатическую сдержанность.
Далее следуют:
1) «Каннибалы записываются в Женеву»: мясная тарелка, для которой мясо нужно нарезать продольно; приправить его, макая в маленькие сковородки с маслом, уксусом, медом, красным перцем, имбирем, сахаром, сливочным маслом, шафрановым ризотто, зрелым бароло.
2) «Лига Наций»: кусочки черной салями и маленькие шоколадные пушки, плавающие в соусе из молока, яиц и ванили. (Гости будут вкушать это блюдо, а в это время двенадцатилетний негр, находящийся под столом, будет щекотать ноги и щипать ягодицы дамам).
3) «Прочный договор»: разноцветный замок из туррона, внутри которого находятся маленькие бомбы из баллиститы; в свое время они взорвутся, наполнив зал характерным дымом битвы.
Во время подачи встаньки (Peralzarsi) войдет ведущий официального обеда и после многочисленных церемонных извинений попросит гостей дождаться подачи райского фрукта из Эквадора и нелепо рухнувшего в кухне мороженого — давно объявленной, но постоянно откладываемой из-за пробок, автомобильных аварий и крушений поездов.
Лишь только утихнут комментарии, издевки и насмешки, с которыми будут встречены извинения ведущего, как он снова появится на пороге и опять будет повторять свои извинения. И так на протяжении получаса. В конце концов вместо райского фрукта в банкетный зал насильно втолкнут обыкновенного мертвецки пьяного забулдыгу. По логике, он будет просить выпить еще. Ему будет щедро предоставлен выбор лучших итальянских вин, но при одном условии: в течение двух часов он должен будет рассуждать о возможных способах решения вопросов разоружения, о пересмотре договоров и о преодолении финансового кризиса.
