Искусство для бизнеса
Осенью в Екатеринбурге в рамках 4-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства при поддержке Благотворительного фонда В. Потанина прошел форум «Искусство как предприятие», гостями которого стали главный хранитель искусства и дизайна в Национальном музее Шотландии Ксавье Декто, профессор культурной экономики Городского университета Лондона Энди Прэтт, урбанист Барбара Холуб и другие специалисты по культурному проектированию, управлению и экономике. Из всех прошедших на форуме дискуссий и круглых столов «Артгид» выбрал презентацию «Искусство для бизнеса», непосредственно относящуюся к актуальным российским запросам и рассказывающую о том, как и зачем сегодня бизнесу и особенно производственной индустрии взаимодействовать с художниками и поощрять культурные инициативы. Мы благодарим Уральский филиал Государственного центра современного искусства в составе РОСИЗО и Благотворительный фонд В. Потанина за помощь в подготовке этого материала.
Миша Most. Evolution-2. 2017. Роспись фасада промышленного комплекса «Стан-5000» Выксунского металлургического завода, входящего в состав Объединенной металлургической компании. Выкса, Нижегородская область. 10800 м². Courtesy автор
Татьяна Ананьева, модератор дискуссии, вице-директор компании «Апостроф-Медиа»: Сегодня у нас с вами дискуссия о том, зачем искусство бизнесу, и здесь больше людей, которые представляют именно бизнес. Эта тема относительно нова, в первую очередь в бизнес-среде. При этом я вспоминаю, как однажды была на лекции в Музее предпринимателей, меценатов и благотворителей в Москве, где рассказывали про первых промышленников, которые в свое время много делали для развития именно культуры людей, крестьян. То есть они стремились адаптироваться к новым реалиям, в том числе стали делать инвестиции в культурную среду: в театры, досуговые мероприятия, музейную деятельность. И в современном бизнесе в России мы сейчас работаем в этой сфере, связанной с коммуникацией, нацеленной на людей, так как она сильно недооценена.
Мы собрали здесь уникальные примеры тех компаний, которые осознали, что такое сила искусства и что это работа долгая, это не быстрая история. Вчера на форуме мы затрагивали тему управления потоковой эмиграцией — люди уезжают из города, когда в нем нет смысла. Создание смыслов — это стратегическая вещь, в которую должно верить предприятие, его владельцы. Компания должна понимать, что она хочет здесь быть, что она хочет здесь развиваться, что ей нужны люди. И не просто винтики системы, а люди думающие. Это потенциал сферы искусства, сферы культуры, которая помогает включить сознание, научить людей думать, создавать жизнь вокруг, наполнять все смыслом.
Сегодня хотелось бы это обсудить, но не абстрактно, а на реальных примерах, на кейсах компаний-пионеров, которые находятся в авангарде движения. Этих примеров правда немного, когда, думая о людях и о собственном потенциале, бизнес вкладывается в такие длинные истории. И первое слово я хочу предоставить Ирине Седых, она представляет Объединенную металлургическую компанию (ОМК) — благотворительный фонд «ОМК-Участие» и прекрасный проект «Арт-Овраг».
Ирина Седых, председатель попечительского совета благотворительного фонда «ОМК-Участие»: Спасибо, я немножко расскажу не только о нашем фестивале «Арт-Овраг», но постараюсь объяснить, почему мы вообще задумались о таких проектах и стали их в компании проводить. В этом году наша компания отметила 25-летие, а ведущий завод нашей компании, Выксунский металлургический завод, отметил 260 лет. На сегодняшний день это самое передовое металлургическое производство не только в России, но и в Европе. Современнейшее производство, сложнейшие технологии и естественно люди, которые обладают уникальной компетенцией. Тем не менее, не могу не вспомнить слова Питера Друкера, этого гуру менеджмента, который говорил, что менеджеров надо обучать и заставлять писать стихи. Где менеджмент, а где стихи? Казалось бы, какая связь? А он абсолютно уверен в том, что написание стихов помогает людям развивать их компетенцию и повышать их профессионализм, очень творчески подходить к своему структурированному и жесткому делу.
Мы все знаем имена меценатов, которые создавали коллекции, и их первоначальный мотив заключался не только в личном интересе — окружить себя красивыми вещами. Это была и просветительская функция. И вот сейчас, когда мы живем в постиндустриальную эпоху, наверное, есть некая повторяемость. И даже более высокий уровень, когда рабочие являются не просто винтиками в общей системе, а уже становятся в какой-то степени соавторами и соучастниками этого производства. И такая вовлеченность в творческий процесс необходима для того, чтобы компания была успешной. Почему для решения бизнес-задач нужно привлекать людей искусства? Потому что они иначе мыслят, не так, как люди бизнеса, и сейчас именно такого мышления не хватает, чтобы принимать самые эффективные решения. Да, есть алгоритмы, которыми мы пользуемся и будем пользоваться в бизнесе, будем их совершенствовать, но наступает какой-то предел, когда эти алгоритмы уже не так эффективны.
Многие компании приходят к выводу, что нужно сформировать какие-то ценности, которые объединяли бы всех сотрудников. Мы не строим иллюзии, что 24 тыс. человек будут двигаться в одном направлении, но для нас это важная тема. Мы стремимся определить основные ценности, на которых должна строиться вся политика нашей компании, как должны взаимодействовать сотрудники, какая должна быть культура общения не только внутри, но и с поставщиками и клиентами. В данном случае искусство для нас может быть неким инструментом, очень важным и нужным, для того, чтобы эти ценности начали разделять больше людей.
В компании огромное количество самых разных проектов, связанных с искусством. К нам постоянно приезжают различные театры, за последние 10 лет, если я не ошибаюсь, было около 30 издательских проектов, причем достаточно крупных. В рамках 260-летия компании по всем городам была проведена акция «Книгоград», которая сильно мотивировала людей к тому, чтобы открыть для себя новых авторов, принести те книги, которыми им бы хотелось поделиться с другими, пообщаться с писателями. Мы постоянно стараемся разжигать в людях интерес, связанный со всем, что касается искусства, культуры.
Меня просили подробнее рассказать про «Арт-Овраг». Проект возник у нас в фонде «ОМК-Участие», и делали мы его изначально для молодежи. Объясню, почему сначала именно для этой целевой аудитории. Выкса — маленький город, вместе с округом всего 83 тыс. человек, сам город — 54 тыс. человек, со всеми вытекающими отсюда проблемами моногородов. И мы должны все время помнить об оттоке населения, оттоке молодежи, о том, кто будет работать на заводе через 10–15 лет.
Многие направления фестиваля были выбраны не просто на основании наших представлений: мы пошли общаться с подростками, чтобы узнать их интересы. Было важно, чтобы инициатива исходила от самих жителей. Уже спустя 2–3 года мы поняли, что фестиваль выходит за рамки благотворительности, и это проект, который компания берет под свое крыло, понимая, что с его помощью можно решить большое количество задач, связанных с заводом. Что нам дает этот фестиваль сейчас? Здесь на форуме много говорили про «косвенные доходы» от культурных проектов, и мы абсолютно уверены, что эти «косвенные доходы» у нас будут, они есть уже сейчас, потому что мы видим, что молодежь сильно активизировалась, гораздо больше людей приходит на наши мастер-классы, которые проходят в течение года. Возросло количество волонтеров, в основном это старшеклассники. У нас установились прекрасные отношения с администрацией города, которая теперь участвует не только номинально в организации, речь идет уже и о финансовом бюджете города: небольшая сумма закладывается на то, чтобы фестиваль состоялся.
Еще один эффект касается городской инфраструктуры: при помощи наших кураторов и урбанистов у нас есть возможность составлять планы развития города. Наш фестиваль привнес эти компетенции в сфере городских исследований, способствующие тому, что город может правильно составлять профессиональные заявки на гранты, которые затем выделяет государство. Вот это кратко о связанных с искусством инструментах, которыми пользуется промышленная компания.
Александр Кастравец, директор по связям с общественностью Объединенной металлургической компании: Я хотел бы сказать о том, что в городах, где функционируют промышленные компании, существуют некоторые противоречия. С одной стороны, это очень высокотехнологичное производство, которое требует действительно уникальных знаний, а с другой — достаточно унылая будничная жизнь самого города. Наш собственник очень много лет назад принял для себя решение, что этого дисбаланса быть не должно. По крайней мере, нам следует сделать все возможное, чтобы люди понимали, что компания помогает реализоваться в городе. Заводская проходная не должна быть границей: на территории завода успешный технологичный комплекс, а в городе жизнь унылая и малопривлекательная. Поэтому у нас и существуют проекты, о которых говорила Ирина.
Ключевое слово для нас — это «вовлеченность». Мы вовлекаем огромное количество жителей города в акции и мероприятия фестиваля «Арт-Овраг». Например, арт-дворы появляются не потому, что в архитектурном бюро родилась идея и мы ее поддержали. Решение принимают сами жители, они работают вместе с экспертами, архитекторами, и в итоге во дворах появляется то, что хотели бы видеть горожане. Стратегический курс «Арт-Оврага» таков, что жители города должны быть соавторами фестиваля, это курс на многие-многие годы, ведь мы имеем дело с очень тонкой материей — с сознанием людей. Для того чтобы изменить менталитет, требуется достаточно большое количество лет. Мы видим факты: количество преступлений в городе сократилось, количество уезжающих из города людей сократилось. К нам в Выксу сейчас приезжает огромное количество туристов: 80 арт-объектов для одного города — это очень много, большая картинная галерея под открытым небом. В этом году мы проводили международный конкурс, и в результате появилась самая большая уличная роспись в мире. Победил Миша Мост, проект выполнен на одном из самых больших металлургических комплексов в мире. И рабочие тоже принимали участие. Это не что-то привнесенное извне, а совместный продукт.
Татьяна Ананьева: Спасибо. Я вспомнила встречу с художником Стасом Шпаниным, который как раз рассказывал, что в Сколково, то есть в ведущем инновационном центре нашей страны, он ведет курс по искусству для людей, занимающихся промышленными инновациями. Это еще один кейс в подтверждение того, что это очень большая тема, тенденция.
А сейчас я хочу представить следующего спикера. Впервые я столкнулась с кейсом компании MAYKOR, будучи в жюри премии People Investor, посвященной инвестициям в людей. Это компания, пытавшаяся посредством искусства решить большую задачу — популяризовать профессию, которая буквально несколько лет назад была на грани вымирания. Это инженерная профессия, и если вспомнить совсем недавнюю нашу историю, студенты массово стали отказываться от этой сферы деятельности. С дефицитом сталкиваются все производственные компании. MAYKOR сделала очень интересный, необычный проект, о котором расскажет Ирина Семенова, вице-президент компании по маркетингу и корпоративным коммуникациям.
Ирина Семенова, вице-президент по маркетингу и корпоративным коммуникациям компании MAYKOR: Несколько слов о нашей компании. Мы один из крупнейших работодателей в этой сфере, у нас 6000 штатных сотрудников — это сервисные инженеры, которые занимаются обслуживанием IT-инфраструктуры в организациях. Мы обслуживаем в основном компании с большим количеством офисов по всей стране, например, наш заказчик — «Почта России», 42 тыс. филиалов. Какие проблемы есть в сфере IT? Если работа не связана с программированием, в области IT сложно найти профессионалов. И существует огромный разрыв между теми профессионалами, которых выпускают вузы, и специалистами, которые требуются в бизнесе. А если говорить про удаленные, малонаселенные регионы, то в принципе людей, которые работают руками и головой, можно пересчитать по пальцам. Наши инженеры — это в первую очередь люди, получившие специальность «инженер-электроник». Специальность сегодня не престижная, малооплачиваемая, и нельзя сказать, что молодежь стремится ее получить. И для того, чтобы наладить приток кадров в нашу компанию, мы создали корпоративную социальную программу, которая называется «Профессия инженер».
Эта программа включает целый ряд направлений. Один из проектов, который связан с искусством, был осуществлен в 2013–2014 годах совместно с Государственной Третьяковской галереей. Мы выступали не спонсором, а именно арт-партнером в этом проекте — выставке «Департамент труда и занятости» в рамках 5-й Московской биеннале современного искусства. Мы придумали ряд активностей, ряд композиций, которые стали частью выставки. Целью нашего сотрудничества с Третьяковкой было показать важность прикладного труда через призму искусства. На выставку мы пригласили всех наших партнеров, клиентов, работников. Надо сказать, что люди бизнеса, люди технического склада достаточно далеки от современного искусства, поэтому мы искали разные методы для их вовлечения. Например, мы придумали таблетку для восприятия современного искусства. Она была черного цвета, мы дарили ее вместе с приглашением на выставку (таблетка на самом деле была активированным углем).
В целом мы хотели, чтобы наши штатные инженеры почувствовали, что та профессия, которой они занимаются, нужна, важна, и если Государственная Третьяковская галерея тоже о ней думает, то все не зря. Мы собрали фотографии наших инженеров со всей России от Калининграда до Хабаровска. Попросили сделать обычные фотографии их ежедневной деятельности: как они ковыряются с аппаратом в офисе у клиента или едут по российскому бездорожью по колено в грязи — в общем, настоящая жизнь. Также мы провели серию мастер-классов, в которых могли поучаствовать все посетители, а ведущими выступили наши руководители по технологическому производственному блоку. Раздали трубы, вентили и попросили посетителей выставки под рассказ наших специалистов составить какие-нибудь предметы, арт-объекты, и в конце из всего этого был собран некий большой арт-объект, который назвали «Асинхрон». Наш проект выиграл призы в сфере социальной ответственности, и эта выставка стала самой посещаемой в рамках 5-й биеннале в Москве, вошла в топ-11 проектов биеннале по версии Afisha.ru. Проект показал положительную динамику: увеличился срок работы сотрудников в компании, выросла удовлетворенность работой и лояльность к нам как к работодателю.
Татьяна Ананьева: Сейчас выступит Александр Мущенко, представляющий Музей уличного искусства в Санкт-Петербурге.
Александр Мущенко, технический директор Музея уличного искусства в Санкт-Петербурге: В первую очередь хотелось бы коснуться вопросов, которые уже поднимались на круглом столе. Я, как представитель именно сферы искусства, хочу сказать, что сейчас мы говорим об искусстве как об инструменте, которым нужно пользоваться в рамках бизнеса. В основе самой этой формулировки лежит опасность, что искусства в таком случае может не остаться. Это не относится к тем кейсам, которые сейчас прозвучали, но мой личный опыт подтверждает эту ситуацию. Мы, конечно, слышим о какой-то форме социальной ответственности, но на практике это подчас сводится к корыстным, достаточно понятным целям.
Что касается нашего музея, мы располагаемся на территории действующего производства слоистых пластиков. Все началось со стремления преобразить пространство такого классического постсоветского предприятия с полуразбитыми дорогами, заброшенными цехами, сделать место благополучнее и приятнее для времяпровождения. Дальше все стало развиваться в сторону более осознанной деятельности, нежели чем просто социальной ответственности. В 2014 году мы попали в параллельную программу «Манифесты 10» с выставкой, посвященной Первой мировой войне и событиям, которые разворачивались между Россией и Украиной. Называлась она «Повод к миру» (Casus Pacis). Около 50 художников из России и Европы находили точки соприкосновения в рамках вот этого завода. У нас есть постоянная экспозиция, она располагается на территории действующего предприятия, территория около 12 гектаров, и 1 гектар мы как публичная выставочная площадка. С того момента мы открыли уже 4 крупных выставки: мы изменяем и трансформируем пространство, закрашивая полностью все работы, и приглашаем кураторов — все представляет собой именно форму выставки современного искусства. Завод же — это экскурсионный формат, куда можно попасть только с экскурсией, получив пропуск — это особенности статуса объекта. В этой части, в цехах, мы стараемся сохранять работы.
Влияние, о котором мы сегодня говорим, сложно оценить, потому что оно очень часто романтизируется: дескать, мы сейчас сделаем классный проект, и людям станет работать лучше. Но на самом деле я вижу, что вопрос достаточно неоднозначный. Процесс принятия долгий. Изначально отсутствие понимания функциональности этих проектов вызывает некий конфликт, потому что рабочий — это тот человек, который должен сделать что-то полезное. Когда он видит, как создается то, что не имеет прямого функционала, возникает закономерный вопрос: для чего это нужно? Не пытаются ли меня обмануть, зачем это сделано? Соответственно, наша задача как институции в рамках завода — заложить основы для диалога между художниками и рабочими. Мы не создаем каких-то искусственных условий, мы просто позволяем художникам как-то проникнуться тем, чем занимаются рабочие, и рабочим увидеть, чем занимаются художники.
Вопрос в том, симбиоз это или паразитирование. Насколько это правильно: разрисовывать фасад, если можно построить нормальную дорогу, которая мимо этого фасада проходит? Осмысление вот этих вот процессов для нас очень важно. Интеграция должна быть ненасильственной. Первый опыт был такой: собрали всех в большой зал, пришел куратор, рассказывает, все сидят, потому что как бы другого выхода нет, потом разбежались — и дальше продолжили производить пластики. И это некая форма насилия над простыми рабочими, у которых и так проблем в жизни хватает. Поэтому, наверное, здесь можно говорить о постепенном, медленном, зачастую даже болезненном процессе. Надо это делать планомерно, тогда люди потянутся и будут с уважением относиться к проекту. Я впервые это почувствовал, когда один художник в очередной раз придумывал сложные формы из металла, и я понял, что это уже слишком, и говорю рабочим: «Если вы не хотите, ребят, просто не надо это варить». А они ответили: «Да нет, нам интересно, мы поможем». Это было два года назад, и с того момента я почувствовал, что рабочие действительно сопереживают этому проекту, что они интегрированы в эту среду.
То, что мы делали, — это не самые плохие кейсы, просто хочу рассказать, как это может повернуться иначе. Вот, например, внешний проект музея в Финляндии, который делали художники из Москвы Petro и Slak. Роспись на здании завода, который производит бумагу. Целлюлозно-бумажная промышленность, вредная, Финляндия. Соответственно, встает вопрос экологии. У завода по каким-то оценкам более 90% публикаций в финской прессе связаны с тем, что он нарушает нормы законодательства относительно экологии, потому что установка фильтров стоит столько, что проще завод закрыть, а там это градообразующее предприятие. Ну и приглашаются художники, создаются росписи, внимание от сугубо экологических проблем переходит на конференцию: вот работа, классные художники приехали, экология, водопад и красивый пейзаж. Я не могу ругать то, что мы делаем, мне нравятся эти художники, мне нравится этот проект. Я это все к тому рассказываю, что с позиции бизнеса искусство — это инструмент, но нужно, чтобы этим инструментом правильно пользовались и были с ним очень аккуратными, потому что искусство не терпит эксплуатации, и художники часто не терпят.
Еще интересный проект в рамках нашей дискуссии — это арт-резиденция, которой руководил французский куратор Бертран Госселин. Приехали больше 15 художников из Франции, еще художники из Москвы, достаточно известные. Проект назывался «Искусство производства / производство искусства», и в его основе была идея исследовать физическую границу между искусством и производством. Художники делали достаточно сложные инсталляции, весьма глобальные и конструктивно трудозатратные, но куратор принципиально отказался от помощи работников завода. Он пытался как раз вовлечь художников в производственный процесс, и те носили одежду, в которой ходят рабочие, делали ужин для рабочих, жили на заводе. То есть это такой интересный проект, когда происходит ненасильственное, добровольное взаимопроникновение на основе человеческих коммуникаций.
Мы тоже часто говорим о каком-то эффекте. Очень сложно, например, установить взаимосвязь между появлением искусства и количеством предложений, как в случае с MAYKOR — количество кадровой текучки в связи с проведением выставки. Мне лично интересно, какие критерии используются для такой оценки, как, скажем, оценить влияние искусства на наш завод, как негативное или положительное? Финансово оценить: сколько мы денег потратили, ведь можно было вложить их во что-то другое. Сколько рабочих стали любить искусство, какие они стали креативные, мне правда интересно, может, кто-то придумает критерии оценки и поможет нам это определить. Потому что это ключ к коммерческому успеху, друзья. Просто позвать художника, дать денег на краску и… на 23% у вас выросло производство. Я даже пытался найти такие материалы, которые пытались это как-то описать, но все скорее на уровне ощущений. Это бизнес, и мы хотим сделать его красивым, как дома. Конечно, рабочие тоже это чувствуют, начинают относиться к такому месту с большим уважением, аккуратностью. Это взаимный процесс, но как это оценить, не знаю.
Татьяна Ананьева: Спасибо большое. Передаю слово Наталье Левицкой, она директор благотворительного фонда компании «Синара», компании, которая, как я понимаю, является партнером Уральской индустриальной биеннале.
Наталья Левицкая, президент благотворительного фонда «Синара»: Я бы хотела поблагодарить организаторов, так случилось, что в этом году мы здесь в Свердловской области много говорим о влиянии культуры на производство. Я представляю еще одну крупную металлургическую компанию, как коллеги из ОМК, мы выпускаем трубы, и наш холдинг «Группа Синара» выпускает различную продукцию. Как и другие крупные промышленные компании, мы занимаемся разноплановыми проектами, связанными с искусством.
Расскажу подробнее о Северском трубном заводе, который находится в 50 км от Екатеринбурга, в классическом моногороде. Это одно из старейших предприятий в России, буквально через 2 года ему исполнится 280 лет. На территории завода сохранился уникальный объект индустриального наследия — домна. В Европе, а может быть, и в мире такие домны — огромная редкость. Несколько лет назад объект был восстановлен, и для посетителей открылся музейный комплекс «Северская домна». Поскольку у нас моногород, эта площадка стала не только местом, где мы рассказываем об эволюции промышленности, но и практически культурным центром города, где проходит огромное количество общественных мероприятиях для горожан. На протяжении последних двух лет комплекс участвует во всероссийской акции «Ночь музеев», и количество посетителей год от года растет.
Теперь о проекте в рамках Уральской индустриальной биеннале, в которой мы достаточно активно участвуем в текущем году. Мы с самого начала, благодаря организаторам, не пропускали ни одну биеннале. В этот раз мы как раз задумались о придании новых смыслов нашему музейному комплексу «Северская домна», где решили разместить абсолютно современный проект «Красная линия». Кроме того, в рамках Индустриальной биеннале мы приняли участие в программе арт-резиденций и организовали грантовый конкурс. Еще один проект — это саунд-перформанс, который придумал художник Гектор Самора. В пространстве Приборостроительного завода были установлены колесные пары, тележка, и в первые дни биеннале молодые железнодорожники выдавали саунд — мощный, энергетический, сопоставимый с колоколами, у меня лично такое ощущение возникло. Было непросто на самом деле, потому что вагонная тележка очень тяжелая и ее сложно транспортировать.
Я поддержу коллег в том, что искусство в бизнесе — это на самом деле неочевидная история. Я бы хотела остановиться на моменте, который, по моим ощущениям, прозвучал не так ярко. Искусство для бизнеса — это в первую очередь прагматический инструмент повышения культурного уровня сотрудников. Агрегаты, которые работают на современных промышленных предприятиях, настолько сложные, что они требуют от человека высочайшей квалификации и, конечно, определенной культуры. И здесь хороши различные методы, как коллеги уже сказали, это не только искусство, но и другие формы, которые работают вот на эту прагматическую задачу. Мне кажется, бизнес не может заменять собой различные общественные институты. У каждого своя задача, у бизнеса она прагматическая: мы делаем трубы, поезда. Более того, я даже жестче скажу, у бизнеса задача — прибыль зарабатывать. Этого требуют акционеры, которые вложили определенные средства в предприятие. А то, что мы делаем вокруг этого, должно производить эффект. Владельцы вправе вкладывать личные средства в различные проекты, связанные с искусством. И так было всегда. Третьяков, Морозов и так далее. Они гениями были, предвидели многое и работали на сотни лет вперед, но это было их личное, внутреннее стремление. Когда же мы говорим о выгоде для бизнеса, тут есть, над чем подумать.
Татьяна Ананьева: И завершающее небольшое выступление комиссара Уральской биеннале Алисы Прудниковой, но перед этим несколько слов к рассказу Натальи Левицкой хотела бы добавить куратор арт-резиденций Индустриальной биеннале Женя Чайка.
Женя Чайка, куратор Арт-резиденций Уральской индустриальной биеннале: Поскольку Наталья закончила свое выступление рассказом о проекте, который мы делали в рамках программы арт-резиденций в этом году совместно с заводом «Уральские локомотивы» и СвЖД, я бы хотела от таких очень структурированных и действительно возвращающих нас к реальности слов Натальи обратиться к эмоциональному эффекту. Как вы понимаете, сделать этот проект — положить рельсовую решетку и привезти две локомотивные тележки, каждая из которых весит по 13,5 тонн, — совершенно невозможно без участия профессионалов-производственников. И понятно, что рельсовую решетку клали путейцы, а не мы сами. Тележки транспортировали также специалисты с «Уральских локомотивов». И я хочу сказать, что процесс транспортировки тележек и их установки — это, может быть, самый яркий момент подготовки арт-резиденций в этом году. Команда транспортников и команда слесарей, которые нам понадобились, — это были первые люди от предприятий, которые сами позвонили и спросили, как к нам прийти на выставку и все посмотреть. То есть они пришли сами, вот эти 15 человек, которые устанавливали тележки, чтобы посмотреть, что из этого получилось. Наталья упомянула, это был действительно перформанс, который исполняли работники железной дороги. Понятно, что был страх у композиторов, мол, как так люди не знают нотной грамоты, как они будут исполнять? Выяснилось, что почти все знают нотную грамоту, кто-то там даже музыкальное училище закончил, но это не главное. Участие в создании произведения искусства — это действительно уникальное переживание, которое они не могли бы получить никаким другим образом. То есть я к тому, что есть такие проекты, которые провоцируют более или менее активное участие конкретной группы людей. Это не значит, что все, кто работает на железной дороге, теперь понимают что-то в перформансе и современном искусстве, но вот эти несколько человек совершенно точно теперь более лояльны и с друзьями и родственниками посмотрели биеннале, и что-то по-другому уже в их мире существует.
Алиса Прудникова, глава дирекции по региональному развитию РОСИЗО, комиссар Уральской индустриальной биеннале современного искусства: Когда я сейчас слушала этот круглый стол, я поняла, что для меня сегодня сменился один этап на другой. Я вспоминаю свои первые разговоры, которые я вела с директорами на предприятиях в 2009 году, и уровень диалога, который мы имели. У меня даже появилась идея сделать лекцию на эту тему — «Как объяснить искусство директору завода». А сейчас мы говорим о ценностях, мы произносим такие важные для меня слова — мне сложно было представить, что они действительно войдут в обиход этой стороны. Вот этот компонент ценностно-смысловой — он был таким флагом, который мы несли вместе с биеннальным проектом, и мне сегодня важно видеть кейсы — глубокие, замечательные, — которые существуют в разных пространствах и поднимают серьезные вопросы. Я читала лекцию недавно, и меня спрашивают студенты: «Какие результаты Уральской биеннале, какая у вас эффективность? Вот вы делаете конференции по поводу KPI, а у вас-то что?» И у меня, наверное, самый главный ответ на этот вопрос касается того, что следующая ступень, которую мне хотелось бы реализовать в рамках Уральской биеннале, это уже стратегическое партнерство с предприятиями. То есть когда мы от проектных партнеров с отдельными кейсами вырастем до действительно стратегических. В общем, сегодня я поняла, что точно этот новый этап неизбежен!
